Опубликовано в журнале День и ночь, номер 5, 2015
Москва-80
Посвящается папе
1.
Из олимпийской Москвы
Мы с папой
Привезли в Казань
Пластинки Высоцкого
И Дассена.
И много мишек.
Фарфоровых,
Керамических,
Деревянных…
Мишки были на рюмках и бокалах,
Футболках и брелках,
На серебряном перстне.
Один даже на коврике
Был вышит.
Прошло много лет,
Мишки поблёкли,
А я чаще в тот год
Переноситься стала.
2.
Я бродила
По олимпийскому городу.
Совсем не страшно было
Ходить одной по улицам.
Я была бесстрашным октябрёнком.
Существовал тайный указ,
Чтобы всех детей
Увезли из Москвы.
Потом спохватились,
Когда иностранцы
Стали удивляться:
А где же дети?
У папы форма была красивая —
Лимонный пиджак
И серые брюки.
Он соревнования судил
По лёгкой атлетике.
А я сидела на трибунах
И болела за Татьяну Казанкину.
Она рекорд мировой
Установила.
Ещё
Я впервые попробовала
Кока-колу.
Их разливали в красные
Бумажные стаканчики
Молодые ребята
В красивых комбинезонах
Цвета бордо.
Мне кажется,
Тогда пузырьков
Было больше в кока-коле.
3.
В один из дней
Меня сопровождал повсюду
Один восторженный китаец.
Он по-детски радовался
Всему, что видел,
И всё время просил всех
Сфотографировать нас вместе.
У него был большой фотоаппарат,
Он приобнимал меня,
В камеру глядя,
И что-то говорил
На своём языке.
Где он теперь,
Олимпийский китаец?
Наверное, рассматривает
Фотографии со мной
И думает:
Где же эта олимпийская девочка?
4.
Мишка появился неожиданно.
Он плыл по воздуху,
И стало тихо.
Потом песня зазвучала.
Все знают её в России.
Заплакали многие.
А я была сдержанной всегда.
Смотрела
То на мишку,
То на соседей своих,
Улыбающихся
И плачущих одновременно.
Папа дал фотоаппарат.
Я снимала, и снимала, и снимала
Мишку улетающего,
Пока он в точку не превратился.
И скоро всё закончилось.
Никогда не видела
Так много счастливых людей.
А выходя из стадиона,
Подумала:
Какие красивые сомбреро
У мексиканцев!