Опубликовано в журнале День и ночь, номер 5, 2015
Пять камней
Улыбнулись мне пять человек,
я вернулся к себе на ночлег —
чтобы выйти с утра поскорей
собирать у реки пять камней.
Евгений Коновалов
Я хотел встретить пять человек —
видеть их не хотелось вовек,
но за каждым — толстенный журнал,
я для них пять камней собирал.
Положу я за пазуху их,
понесу свой в редакцию стих,
там уж всем покажу, кто умней!
Пять камней я собрал, пять камней…
Не можется
и пока за пределы посуды
выкипает кровавая муть
на стекле застывают сосуды
и не можется внутрь заглянуть
Марианна Плотникова
снова замерло всё до рассвета
гармониста до хаты несут
стихотворю про то и про это
и мутнеет кровавый сосуд
откипел мой анапест до точки
утром встану не скрипнет кровать
и глазеется после на строчки
но не можется заумь понять
Созерцательное
Сушит ветер трусы-парашюты,
Ползунки и футболки мужей.
Под заборами кашка и лютик,
Над заборами — синяя гжель.
Вера Кузьмина
Выдь на волю, читатель и зритель,
Покидая родное жильё,
Назови мне такую обитель,
Где б у нас не сушилось бельё,
Где бы лютик не рос у забора,
Где б не пел по утрам петушок,—
Из любого, признаюсь вам, сора
Я сумею сварганить стишок.
Нерифмовальное
Я уже не рифмуюсь с тобой,
Как диван и вчерашние куклы
Ефим Бершин
Я ни с кем не рифмуюсь теперь,
жизнью грустной живу я и бренной.
Разве мог я представить, поверь,
что я стану такой верлибренный?
Так живу в необъятной тоске,
просыпаясь ночами от дрожи.
Я уже не рифмуюсь ни с кем…
и со мной не рифмуются тоже…
Пять камней
Улыбнулись мне пять человек,
я вернулся к себе на ночлег —
чтобы выйти с утра поскорей
собирать у реки пять камней.
Евгений Коновалов
Я хотел встретить пять человек —
видеть их не хотелось вовек,
но за каждым — толстенный журнал,
я для них пять камней собирал.
Положу я за пазуху их,
понесу свой в редакцию стих,
там уж всем покажу, кто умней!
Пять камней я собрал, пять камней…
Не можется
и пока за пределы посуды
выкипает кровавая муть
на стекле застывают сосуды
и не можется внутрь заглянуть
Марианна Плотникова
снова замерло всё до рассвета
гармониста до хаты несут
стихотворю про то и про это
и мутнеет кровавый сосуд
откипел мой анапест до точки
утром встану не скрипнет кровать
и глазеется после на строчки
но не можется заумь понять
Созерцательное
Сушит ветер трусы-парашюты,
Ползунки и футболки мужей.
Под заборами кашка и лютик,
Над заборами — синяя гжель.
Вера Кузьмина
Выдь на волю, читатель и зритель,
Покидая родное жильё,
Назови мне такую обитель,
Где б у нас не сушилось бельё,
Где бы лютик не рос у забора,
Где б не пел по утрам петушок,—
Из любого, признаюсь вам, сора
Я сумею сварганить стишок.
Нерифмовальное
Я уже не рифмуюсь с тобой,
Как диван и вчерашние куклы
Ефим Бершин
Я ни с кем не рифмуюсь теперь,
жизнью грустной живу я и бренной.
Разве мог я представить, поверь,
что я стану такой верлибренный?
Так живу в необъятной тоске,
просыпаясь ночами от дрожи.
Я уже не рифмуюсь ни с кем…
и со мной не рифмуются тоже…