Опубликовано в журнале День и ночь, номер 2, 2015
Цикада
Красным сбрызнута серая ветошь заката,
Волны зло и отчаянно лупят в причал
Там, где я их стихами не перекричал,
Воздух пряный и сладкий, как будто цикута.
Но слышна эта кроха, ночная цикада,
Заливается, словно в начале начал,
Как бы мир ни состарился, ни измельчал,
Всё же блеяньем вторит овца из закута.
Отвечает ей птица из горнего дыма,
От которого тает глухая вражда,
Даже если бездонна и непримирима…
И не пробуй дремать под шуршанье дождя,
И не ври, что все стрелы истории — мимо,
И не жди, что спасёшься, во тьму уходя.
Музыка в Плёсе
А воздух музыкой дрожит…
Тогда оставь и дом, и быт,
Скорее навостри колёса
Сквозь листьев жёлтую пургу
Туда, где ждёт на берегу
Бездымное пространство Плёса,
Туда, где зарево осин,
Где только Левитан один
За Волгу смотрит — и не слышит,
Как до-ре-ми-фа-соль по крышам —
Не дождь, а Моцарт озорной,
За ним Чайковский — боль и зной —
Спешат, и слышно за спиной,
Как музыка живёт и дышит!
Покуда можешь — ты дыши,
Короста облетит с души,
Как листья с дерева глухого,
И можно зиму перемочь,
И бестолочь перетолочь,
И музыки дождаться снова…
Мы молча ехали домой,
В туман такой, что Боже мой,
Ни неба, ни земли, ни века,
И только призраки берёз,
И только мир летел вразнос
Уже почти без человека.
Шалтай-Болтай
Шалтай-Болтай… Трагический разлом:
Когда Шалтай проходит напролом,
Сжимает сердце слабому Болтаю!
Он тих и робок, он — читатель книг,
Когда Шалтай несётся напрямик,
Душа сквозит, от этой боли тáя.
Кто я? Скорее — книжник, стихоплёт,
Но всё ж туда, где плющит или прёт,
Меня уводит ярость кочевая.
Тогда кричу я небу: «Погоди,
Услышишь, как стучит в моей груди
Неистовая мельница Шалтая!»
И пусть за фалды держит слабый брат,
Мои лохмотья тают и горят,
Под ними тяжким грузом зреют латы.
Растай, Болтай! Ведь ты, как шёпот, чист…
А на разбойный, неспокойный свист
Мой конь летит, тяжёлый и крылатый.
* * *
Ну вот и всё, погас и облетел
Осенний день, привычно суматошный.
Небесный волк, пока что злой и тощий,
Грызёт луну, и нет важнее дел.
Ещё вчера я пялился в тоске
На жёлтый блин, повисший над забором,
И город надрывался птичьим ором,
И билась жила на моём виске.
На лике убывающей луны
Уже видны следы слепого мрака…
Но тише, тише, спит моя собака!
Луна, и волк, и я — всё это сны.
* * *
Лето выбрало самосожжение…
Опалённые пятки грозы
Так сверкают, что громы ружейные
Нынче кажутся тише в разы.
А рассветы охотничьи — длинные,
А в тумане — тревога да жуть…
В небе тянутся семьи утиные,
Им до осени не дожить.
Прохожий
Старый плащ случайного прохожего
Так лоснится, словно маслом зáлит.
Выживут сегодня толстокожие,
Толсторожие, мне так сказали.
Это тайна за семью печатями:
Со своей любовью и гордыней,
Со своими снами и печалями
Никому мы не нужны отныне.
А прохожий, в коже цвета чайного,
Бельмами в мою уткнулся спину…
И, похоже, не совсем случайного
Встретил я сегодня гражданина!
Двое
Старик, старик, опять попал впросак…
Не надо строить из себя героя!
Тебе не друг я вовсе и не враг,
Нас просто — двое.
Когда идём по берегу беды
За умным, но неспешным разговором,
Не отвечай мне, просто так бреди,
Мы выйдем скоро
На волнорез, где сны и рыбаки,
Где трупы рыб и чаек жадный танец,
Где сгинешь ты, и только взмах руки…
Один останусь.
* * *
Всё началось, потом — случилось,
Потом закончилось, увы,
Поскольку жизнь — такая милость,
Что не сносить нам головы.
Мы были влюблены, нелепы…
Я всё храню, всё берегу,
Когда от этой боли слепну
На коктебельском берегу.
Каменотёс
Каменотёс мастеровит,
Но землю трогает устало.
Не стройте храмов на крови —
Не хватит камня и металла.
Солдаты там, где горький дым,
Дыханием придут и болью,
На этом выгоревшем поле,
Под небом тихим и седым,
Водою талой,
Зарёю алой,
Росою малой…
* * *
Там, где улица моя деревенская
Поворачивает круто на юг,
Разлилась тоска такая вселенская —
Даже птицы от неё не поют.
Петухи молчат, как будто зарезаны,
У соседа сдохла бензопила…
Нынче улица скупая и трезвая,
Никогда она такой не была.
Наши псы сегодня злы и взъерошены,
Только нюхают парок от земли.
Дай нам, Боже, хоть чего-то хорошего…
А по небу — облака, корабли…
Дели Гёль
Мы шли Тилигульским лиманом,
Мы гнали дырявый баркас,
И мир за туманом был странным,
И птицы кричали на нас.
А друг мой скучал по Одессе,
Он пел про Приморский бульвар —
Фальшиво, но всё же как в детстве,
Как будто бы счастья урвал.
И буйное озеро это
Щадило нас, сколько могло,
Но всё же безумные ветры
Под утро разбили весло.
До берега мы не доплыли,
Без нас остывает наш дом,
Забыли мы страшные были
И беды, что будут потом!
* * *
Ходить мне с дудкой крысолова
И ждать, пока за словом слово
За мною выстроятся вслед,
Но понимать, что песни эти
Наутро сгинут в Интернете,
Как будто не было и нет.
И в этом цифровом болоте
Вы никогда нас не найдёте,
По следу или без следа,
И только знаков череда,
И только эхо на излёте,
И только мёртвая вода.