* * *

Зацветала сосна по всему Караканскому бору,
Зноя солнечный шар поднимался на летнюю гору,
На смолистую кручу, на хвой изумрудную тучу,
Там, где ветер и свет омывают скалу бел-горючу,

Там, где, мал и ничтожен пред храмом Творения Божья,
Затерялся счастливый берязев у бора подножья…

* * *

Тёмные воды бурлят под винтами…
Иззелена
Мгла глубины… Прикоснись же устами,
Выпей до дна.
Так, чтоб уже не очнуться, не слышать
Осени стон,
Жизнь чтобы с лёгкой душою открыжить —
Кончился сон…
Что тебя держит — долги, укоризны?
Не прекословь!
Дружества путы? Заботы отчизны?..
— Только любовь…

* * *

Пой, золотой мой, и пей, не робей!
Катит свой шарик жук-скарабей.

Неупиваем омут скорбей,
Пей со смиреньем и пой, не робей!

В храме ли Божьем и средь зыбей,
Позже не сможешь — пой, не робей!

Жребий наш брошен, ужо не слабей,
Пей, мой хороший, и пой, не робей!

Что ж, коли после — осот да репей,
В тлен-сердцевину осину забей!

* * *

Если чиркнуть о небо синицей,
То проклюнется солнечный луч
И осыплется, свеж и скрипуч,
Снег с упругой февральской страницы.

Эй, не вырони ключ у крыльца,
Рыжий смайлик читая с лица!

* * *

Запах осины в парной
Стоек и сладок, как ладан.
Из полудикого сада
Слышится шорох ночной.

В дебрях черёмух сырых,
В яблонях дымно-цветущих
Сруб утаил двух заблудших
В жарких объятьях своих.

Банные брёвна темны,
Влажные губы припухлы.
Рушатся алые угли
В пепел, в пуховые сны.

Будет шафранный полóк,
Веника шумная птица
Будет летать и кружиться
С крыльями под потолок.

Тело, как тающий мёд,
Всё обомрёт и затихнет.
Ночь нас у чаши застигнет
И, не назвав, позовёт.

Ладан осины. Слюда
Месяца… Свет ниоткуда…
Чистые, без парашюта,
Мы упадаем — туда.

* * *

Я уеду,
Ни позже, ни раньше.
Я уеду.
Чай допью.
Сдам бельё кастелянше.
Ключ — соседу.

За рулём.
На последнем пароме.
С первым снегом
Над землёю…
А этого кроме —
Перед небом.

Равнина

Здесь тишина следит за тишиной,
Здесь тундровый, таёжный и степной,
То снежный, то огульно-травяной
Покой не размыкается покоем.

Один Транссиб проходит поперёк,
Да тянет из России ветерок,
Да катит самой первой из дорог
Шар полудённый — перекати-полем.

Ещё змеёй не стиснуто кольцо,
Ещё светло Отцовское лицо,
Ещё кружит пасхальное яйцо
На блюдце золотого миллиарда…

Меняет Кремль опалу на почёт,
Обратный начинается отсчёт…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И только Обь течёт себе, течёт
До северного Чума-Салехарда.

* * *

Либо-либо… Оплыли следы.
Травы в инее. Синь проступает.
Много холода. Много воды.
Ясность — осени не искупает…
То ли плыть по зеркальным горам,
То ли падать в отвесное море?..
Умирает старик Авраам,
Сыновья перессорятся вскоре.
Облака — словно демона крик…
Пусть я нищ, но не ведаю боен!
Пусть в зените скользит материк
С фиолетово-сизым подбоем.
Это плавится в море закат.
Лишь уголья остались от славы…
Путь высок и, как прежде, покат
От земной до небесной державы

* * *

Дорога на Нижние Чёмы
Зачерчена серым дождём…
О чём это, Боже, о чём мы?
О том ли, что в плаче рождён?..
Рождён для скорбей, для печалей,
Но тщусь уж полвека почти
Сказать о царе, о мочале,
Что были в начале пути.
Сказать о любви, о дороге,
О чарке на тризне друзей,
И снова, и снова о Боге,
Воскресшем в Отчизне моей!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Уже недалече до дома.
Уже различимы края.
Дорога на Нижние Чёмы
Вдоль хмарной черты бытия…

* * *

Если шибко-шибко затужу,
Я в горшок цветочек посажу.

Буду горевать и горевать,
Буду поливать и поливать.

И заботу, и любовь дарить,
Говорить с ним буду, говорить:

— Ты, цветочек, вырасти большой,
Небушку откройся всей душой,

Лепестки пошире разверни,
Стебельки повыше протяни,

Сколь нам жить, напрасно не считай,
Расцветай, цветочек, расцветай!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Только бы, зелёный мой дружок,
Мышка не смахнула наш горшок.

* * *

Тыкву потяну за оселедец:
— Славься, незалежный огород!..
Будет, будет лету окорот,
Но и снег не вечнопоселенец.
Стройся, гренадёрская морковь,
По гуртам, картоха, собирайся!
Урожая радостная раса —
От вольнонаёмных до царьков,
Все стручки, все клубни, кочаны,
Головы, тела, плоды и грозди —
Ать, два, три — по рангу и по росту,
Для оборонительной войны!..
А когда проклюнется весна
Или не весна, а что-то вроде,
Я пойму на добром огороде:
Духоплодна рiдна сторона.

* * *

Тёмная роза предзимья
В тонком бокале.
Дней шелестящий консилиум…
Лето, любовь ли, Россию ли —
Всё проморгали!

Эти бутоны, набухшие
Кровью венозной,
Это молчанье — не будущее.
Это мерцание будничное
Мглы коматозной.

Ждём же — нагими да голымя —
Горнего крова.
Но, коль ещё не призвал Ты мя,
В сердце есть место для полымя
Угля багрова.