Опубликовано в журнале День и ночь, номер 5, 2014
* * *
Человеческой жизни не хватит,
Притяженья не хватит звезде,
Чтобы мальчик в пальтишке на вате
Научился ходить по воде.
Он умрёт от тоски и презренья,
Он иссохнет, считая часы,
Ожидая любви и прозренья,
Как трава полевая — росы.
И слова, что хранили народы,
И слова, что хранили века,
Как подводные атомоходы,
Тихо лягут на дно языка.
Человеческой жизни не станет,
Притяженье изменит звезде
До поры, когда мальчик восстанет
И пойдёт по бурлящей воде.
Из-под ног, словно серые горы,
Субмарины всплывут из глубин.
С залпом ядерным новой «Авроры»
В мир придёт человеческий сын.
И когда во вселенскую слякоть
Ухнет всё с ненадёжных орбит —
Что он сможет? Проклясть да оплакать.
Да и то — если Бог пособит.
* * *
А всё могло бы быть иначе,
И — «через годы и века» —
Цветы на подмосковной даче,
Трава, деревья, облака.
Невдалеке резвятся дети.
И Вы читаете мне вслух.
Неважно что — хотя бы эти
Четыре строчки. Хватит двух:
«Невдалеке резвятся дети.
И Вы читаете мне вслух».
* * *
Снова осень за окнами плачет.
Мокнут липы, скамейка и стол.
Ничего это больше не значит,
Жизнь твою этот дождик иначит
И смывает в холодный подзол.
На дорожке овальные лужи,
Человеческой жизни года —
Мельче, глубже, пошире, поуже.
Да, конечно, бывало и хуже,
Но бессмысленнее — никогда.
В сером небе гудят самолёты.
Льётся с крыши на землю вода.
Капли, паузы, брызги, длинноты —
Русской музыки вечные ноты —
Ниоткуда летят никуда.
* * *
Лизе
Они приходят и уходят
И в небе серо-голубом
Беззвучно песнь свою заводят
О дорогом и о былом.
О том, что всё на белом свете
Надеждой призрачной живёт
На то, что никому «не светит»,
На то, что не произойдёт.
Всё не сбывается. И руки
Напрасно тянутся к рукам,
Не воплотившиеся звуки —
К несуществующим строкам.
И те, которые оттуда
Тебе сочувственно молчат,
Ждут не прозрения, не чуда,—
«Немного нежности» — отсюда,
От подрастающих волчат.