Опубликовано в журнале День и ночь, номер 5, 2014
Русская зима
Вдали от творческих открытий
Разлили по стаканам праздность,
И жизнь в отсутствие событий
Уже не кажется напрасной.
Вершины съёжились в вершинки
И с этим свыклись мал-помалу,
А буквы — чёрные снежинки —
Летят на белую бумагу.
Февраль погас. В глазах стемнело.
И плакать хочется безумно.
В окне у Казимира небо
Необоснованно безлунно.
Затянем пояса и песни.
Слова толкуются впрямую.
«Мороз и солнце, день чудесный!..»
Ну, ничего, перерифмуем.
Чемал-2008
Александру Белову
Но как же хочется порой
Чужую даль окинуть взором!
Сильней всего нас тянет в гору
Желанье знать — чтó
за горой…
А вот и надпись: «На Кресты».
Осталась в стороне сторожка,
И друг за дружкою хребты
Стоят разобранной матрёшкой.
И кот билайновский, заметь,
Мышей не ловит в телефоне,
И домик наш — не разглядеть,
И суета — как на ладони…
Не панорама — стук в висок
Заставит рот раскрыть пошире…
Ну что, последний мат-бросок —
И вот уже ты на вершине,
И оголяются тылы,
И ощущаешь с новой силой
Готовность прыгнуть со скалы
В полёта свежую могилу.
На перроне
День прошёл. Мимо статуй и
фресок.
Пол-Тавриды листвой забросал.
Ускоряется жизнь на отрезках:
Суеморье — троллейбус — вокзал.
До свидания, мой Симферополь,—
Слёзы сохнут быстрей, чем штаны,—
Нас с тобой не прельщают европы,
Однолюбами мы рождены…
Мимо фрукты несут аккуратно.
Урожайная осень в Крыму!
Я купил себе грусть винограда:
Повод есть погрустить самому.
Слякоть
Спешат снежинки в гибельный уют
Упасть и раствориться в ноябре.
Студенты тёткам флаеры суют.
В бюджете осени — родная брешь.
И неба прохудившийся карман
Напомнит о позоре в кабаке…
Скорей бы вяло ткущая зима!
Скорей бы вахта, жаркий спор в балкé!
Ялта
Страну не сплотит
Нежность к Сталину, Ельцину, Путину,
Идущих в строю
Тоже трудно народом назвать…
И хочется мне
Расстегнуть твою верхнюю пуговку —
Проглянет сквозь снег
Раскрасневшаяся листва.
И даже в природе не встретить
Единоначалия:
Сгущаются краски
В докладе вечерней зари,
И ненависть волн
Вызывает у камня отчаянье,
Но твёрдой рукой
Он шлифует себя изнутри.
* * *
Я всё время в пути,
Траекторию задал сверчок:
От окна до двери
И от Бродского до Элиота.
Купол неба —
Огромный, с отломанной ручкой, сачок…
Если птицы — для гнёзд,
То уж мы-то с тобой — для полёта!
С небом — только на «вы»
Скорый поезд Москва — Кулунда,
Спать уйдёт пассажир
И оставит открытой фрамугу…
Полночь.
Стрелки в часах
Начинают свой путь в никуда
И из всех вариантов
Вновь выберут:
Боком — по кругу.
Отчаяние
Мы венчались. Мы — венчались!
Мы промчались по любви…
Паутинка, истончаясь,
Шепчет пальцам: «Разорви!»
Я в лесу не потерялся,
Я в лесу теряю стыд.
К статным соснам в рыжих рясах
Жмутся грешники-кусты.
Я был грубым, я был глупым,
Нёс порой такую дичь…
До крови кусаю губы:
Не зови, не плачь, не хнычь!
Где ты, с кем ты, я не знаю:
Мы давно с тобою врозь.
Больно. Тишина лесная
Прокукушена насквозь.