Опубликовано в журнале День и ночь, номер 2, 2014
Дети-эмо
В звонко-синее небо вглядеться,
Потерять кандалы и кавычки,
И найти во дворе чьё-то детство,
И обрадоваться с непривычки.
И услышать знакомые ноты,
И водить с незнакомцами дружбы,
И водить до утра хороводы,
И костры жечь, в них прошлое руша…
Выпить имя своё, скинуть бремя,
Видеть всюду красивые лица
И намеренно или на время
В чёрно-розовое превратиться,
Чтоб вопросы отбросились сами,
Чтобы вера в любовь не снижалась,
Чтобы люди собак не кусали
И любили бы жизнь, а не жалость.
Обнимались чтоб слепо и немо
И с качель до утра не слезали…
И кричали во тьму дети-эмо
Фиолетовыми голосами.
* * *
Узоры рисует Сознание.
Натёрты мозоли познания.
Я в Зоне сижу Ожидания,
Как в луже, где жизненный лут.
Вином освежаю дыхание,
С собою веду состязание
И правлю Святое Писание —
В нём люди друг друга поймут.
По ветру — как зверь на заклание —
Лечу, как в фигурном катании.
По лету скучаю заранее
(Ещё не закончен июль).
Не важно, в Твери иль в Рязани я,—
Открыто второе дыхание.
С душою взаимокасания
Ждёт разум, свернувшийся в нуль.
Не как все
Все ясень любят, я ж
спрошу — у ельника:
Зачем здесь люд не весел и не рад?
Я выхожу в астрал по понедельникам…
И приезжаю вроде в Самарканд…
Чтобы идти по улочкам до вечера
И — сомневаясь: истина ль в вине? —
Там на базаре слопать чебуречину
И черночая выпить в чайхане…
И в кадр попасть, когда опять не в фокусе…
Ведь это просто жизни карусель.
Ну и пускай опять — не слава богу всё.
Я буду жить и дальше… не как все.
Подобный чаю
Средь теле-линий
и воздушных струй
Лечу к тебе, надеясь на удачу,
И шлю подобный чаю поцелуй —
Такой же крепкий, сладкий и горячий!..
Пространство рассекая сотни зим,
Спешу, ищу, не чувствуя усталость:
Ведь где-то ты живёшь совсем один,
И я в тумане жизни затерялась…
Лечу, спешу среди воздушных струй,
И в самом деле не могу иначе…
Лови подобный чаю поцелуй —
Такой же крепкий, сладкий и горячий!..
* * *
Поранить легко скальпелем
Свернуться легко кренделем
Пора нить тянуть кабелем
Пора быть хотя бы Гегелем
Всё искать далеко от дома
Чай пить в чашках ловить блики
Да бродить в полях незнакомых
В дебрях разума превеликих
Выбор
Кто — стабильности
покорный,
Я же — палка и сума.
Раз сама пустила корни,
То и выдерну сама.
Омывали в Риме ноги…
Лучше голову омой…
Может, мы сегодня боги?
Это выбор твой и мой.
Если я прикинусь блошкой,
То сидеть мне под ковром…
Если я по жизни Кошка,
Значит, Кошке нужен Дом.
Нами движет знак вопроса,
Задавай любую чушь…
Если я в душе философ,
То с другими улечу.
Находить желаем тайны,
Лабиринтов тьму пройти…
Все Тропинки не случайны
На большом одном Пути.
…Ах, пора лететь к вершинам,
К разноóбразности
форм…
«По машинам!»…
Помаши
нам
На прощание шарфом…
В человечности
Я стремилась к безупречности,
Распрямленью разных дуг.
«Ты застряла в человечности»,—
Сообщил однажды друг.
«Побывай в гостях у Вечности»,—
Зеланд призывал Вадим.
Но вокруг — одни увечности,
Но вокруг — тоска и дым…
Хватит! Кончена элегия,
Лишь мурашки по спине.
Не застряла в Человеке я —
Человек «застрял» во мне.
* * *
Прогуливаюсь по галактикам.
ПроGOOGLиваюсь по
галактикам —
Там солнечных сонм систем.
Хотелось быть астронавтиком.
Хотелось быть космонавтиком.
Неплохо стать хиропрактиком…
А стала я — чёрт-те
кем.
* * *
Среди великих открытий
И восходящего солнца
За что друг с другом бороться?
Зачем всерьёз ненавидеть?
Марать и море, и сушу…
А там, где ныне спит Ленин,
Идёт борьба поколений
И делят чью-нибудь душу…
Свихнулись люди с богами.
Едят друг друга икринки…
Воюют бренды с новинкой…
Воюют овцы с волками…
Удобные утилиты,
И жизнь — занятная книга.
Какое небо индиго…
Какие серые плиты…
В эфире выступил Будда,
Сказал: к границе — ни шагу.
А я упала в клоаку
И наступила как будто
На край вселенского ринга…
Но в глаз попало вдруг что-то —
Возможно, капелька пота,
Возможно, света морщинка…
* * *
Вдруг от мира с побрякушками,
С сумасбродными буклетами
Так устать без чая с плюшками,
Без черничных глаз с ответами…
Чтоб прийти в мирок со стенами
Звуком, скрипом мыслеблудия,
В дом, утыканный антеннами,
И шептать, что я люблю тебя…
* * *
Искусай меня, искуситель.
Искуси меня, искусатель…
Ты заморских краёв обитель,
Ты наскальных времён писатель…
На душе тяжело и сухо,
На дворе, не в пример, сыро.
Ну сними «Доширак» с уха!
Можно всё ведь решить миром.
А душа-то моя ошиблась.
Чувства — будто мешок с шилом.
Не тому посвятить вирши
Заблудившаяся решила…