Опубликовано в журнале День и ночь, номер 6, 2011
Наталья Данилова
Сила двенадцати
Простите, друзья, но вместо тех слов,
которые вы сейчас читаете в эпиграфе,
должны быть совсем другие слова.
Слова-невидимки
расположены между строчек.
Пусть это останется моей маленькой,
сокровенной тайной.
Обо всём остальном
я честно расскажу вам
в этой правдивой истории.
Она посвящается существу,
которое я люблю больше жизни.
Призрачный мост
Глава первая, в которой Крикуль и его друзья
отправляются в опасный путь.
Новогодний бал во Дворце Декабрины был закончен.
Всё когда-нибудь кончается. Жаль, что хорошее тоже.
А новогодний бал в великолепном Дворце Декабрины был не просто хорош. Это было самое прекрасное, что случилось в жизни Крикуля. Что же делать, если Судьба в лице Короля Страха похитила у него детство, родину и маму, которую он видел только во сне? И всё из-за его уникального дара — чудесного слуха, способного улавливать самые отдалённые и невероятные звуки. Он стал собирателем детских слёз. Двенадцать лет прожил в Зáмке Короля Страха и завтра — хотя нет, уже сегодня,— с друзьями, которых обрёл на Острове Детства, отправится освобождать остальных пленников Короля Страха. Они ведь не знают, что Страх использует их таланты. Богатеет и мечтает о мировом господстве. Пора этому положить конец.
Решение было принято. Отступать нельзя.
Крикуль в одиночестве сидел в кабинете Августины — феи месяца, в котором, как оказалось, он родился. Фея как две капли воды была похожа на его маму.
Важно было всё хорошенько обдумать.
Во-первых, Крикуль дал себе слово никогда больше не собирать детские слёзы. Никогда! И чего бы это ему ни стоило, постараться помочь освободиться и вернуться домой ребятам, которых похитил Страх.
С намеченного пути он не сойдёт, пусть даже самому придётся умереть, исчезнуть… он-то хорошо понимал, кому они бросают вызов. Им придётся сразиться с самим Страхом Смерти — Королём всех Страхов.
«Я дал себе слово и должен его сдержать,— думал Крикуль.— Вот только хватит ли сил и возможностей справиться с коварными и жестокими Страхами? Их там целых двенадцать. Смертельная опасность нас будет поджидать на каждом шагу, за каждым поворотом». Крикуль с содроганием вспомнил, как он единственный раз предпринял попытку покинуть свою комнату и, следуя по пятам няньки, оказался в кабинете Короля Страха. Вот уж он тогда страху натерпелся. Думал, конец! Крикуль отчётливо почувствовал присутствие Страха Неизвестности, который холодной змейкой скользнул рядом с сердцем.
Неизвестность порой бывает хуже всего, а Крикуль не знал внутреннего устройства Замка, в котором он провёл двенадцать лет. Это было самое мрачное сооружение на свете, наполненное невиданными звероподобными Воинами Страха — Химерами, Буйными Шальными Ветрами и другими чудовищами, не поддающимися описанию. Сам Замок, словно живое существо, был непредсказуем. В нём было много этажей, но внезапно можно было обнаружить отсутствие лестничных пролётов, в некоторых коридорах пол ходил ходуном, и казалось — вот-вот сорвёшься с головокружительной высоты. В нишах прятались чёрные рыцари, сверкавшие огненными глазами, которые были похожи на затухающие угли в глубине камина. Из тёмных углов то тут, то там раздавались шипение змей и львиный рык. Все стены были испещрены Глазами, которые неумолимо следили за каждым движением в коридорах Замка. Прямо из стен торчали Гигантские Руки, пытавшиеся схватить непрошеного гостя.
Ничего этого Крикуль не знал, но чувствовал, что на нём лежит ответственность за друзей.
— Может быть, мне лететь туда одному? — подумал он вслух.
— Куда это ты собрался лететь один? — оборвал Крикуля внезапно появившийся Капуцин.
В комнату вошли все герои приключений на Острове Детства. Первые в жизни Крикуля настоящие друзья. Обезьяна-журналист Капуцин, болтун, каких мало, самовлюблённый балагур, с некоторых пор изменившийся в лучшую сторону. Доисторический ящер Птеранодон — Авиатор, как он сам себя называл. Верный и бесхитростный. На его крыле золотой брошью посверкивал маленький лягушонок Кокои — Листолаз Ужасный. Несмотря на свою природную ядовитость, Кокои славился выдержкой, хладнокровием и самоотверженностью. Все знали: ради друзей он готов на всё! И наконец — хозяйка замка Августина вместе с рыжеволосой девочкой по имени Любовь, хрупкой и лёгкой, как облачко.
— Ну вот, все в сборе. Одного мы тебя, Крикуль, никуда не отпустим! Давайте обсудим детали,— в голосе Августины чувствовалась тревога.
Она с самого начала была против этой небезопасной затеи. Однако Декабрина — покровительница детей всего мира, Королева фей Острова Детства,— призвала Крикуля на помощь пленникам Страха, и он согласился.
— Риск, конечно, невероятный! — продолжила Августина.— Но всё будет хорошо!
— Что-то у нашего героя кислый вид! — с вызовом начал было Капуцин.— Может, передумал?
— Да нет, конечно, не передумал… просто много неясного,— замялся заметно погрустневший Крикуль.
Августина ласково потрепала его по взъерошенной голове:
— С таким настроением ничего хорошего не жди.
— Я просто думаю: у нас ведь нет никакого плана. Как мы в Замке Страха будем искать ребят? Сам-то я там плохо ориентируюсь. Нас ждут двенадцать Страхов. Замок напичкан ловушками… я знаю только, где находится тронный зал Короля, его кабинет и лаборатория по заморозке слёз.
— Ну вот, уже что-то… с чего-нибудь да начнём,— бодрым голосом поддержал его Капуцин.
— И потом, мы летим туда не с пустыми руками! — сказала Любовь.
— Да!!! Точно!!! У нас столько волшебных предметов,— радостно и простодушно воскликнул Птеранодон.— У меня вот — амулет! Амулет Октябрины — он защитит от любого удара.
Все заулыбались.
— У нас есть марципановые сердечки Февралины. С ними будем всегда сыты.
Любовь продемонстрировала лакомства в прозрачном мешочке из золотистой органзы, прикреплённом к её поясу.
— Морозильные изумруды Январины.
На стол посыпались зелёные шарики размером с фундук. До этого они хранились в заветной шкатулке с секретом, на которой были изображены три обезьяны: одна — с закрытыми глазами, другая — заткнувшая пальцами уши, третья — с зажатым мохнатыми лапками ртом. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу…
— Защитный аромат Апрелины,— добавил Капуцин и вынул из кармана заветный флакон,— и миртовая веточка, исполняющая желания. Слушайте, а давайте сразу распределим их между собой,— предложил он предусмотрительно.— Пусть каждый из нас возьмёт какой-то волшебный предмет! Мало ли что? Неизвестно, как там дело повернётся… а так — каждый из нас будет защищён. Хорошая страховка!
— Именно так и сделаем! — поддержала Капуцина фея Августина.— Ты, Капуцин, оставь Аромат себе.
Капуцин не заставил повторять дважды и вернул флакон с волшебным ароматом в карман пиджака.
— Так, Кокои, возьми изумруды.
Кокои переложил шарики в кармашек своего нагрудничка.
— Крикуль, забирай марципановые сердечки!
— А как же Любовь?
— А я возьму себе шкатулку с секретом. Уверена, она мне пригодится! — хитро прищурившись, промолвила Любовь.
Никто и не подумал ей возражать.
— Птеранодон, возьми хотя бы миртовую веточку. С ней ты будешь похож на голубя мира! — заулыбался Капуцин.
— Ладно, возьму! Заткну её себе за ухо.
— Это всё? — спросил Крикуль.— Мы ничего не забыли?
— Всё! Если только помните о Силе двенадцати! — раздался в дверях голос феи Декабрины.
Все обернулись к ней.
— Я пришла вас проводить. Сила двенадцати фей Острова Детства будет хранить вас! Всё будет зависеть от слаженности ваших действий! Пока вы едины — вы непобедимы. Это один из ключей к успеху.
— А что,— спросил Крикуль,— есть ещё какие-нибудь ключи?
— Разумеется! Нужно знать врага, которого предстоит одолеть, знать его намерения, которым хочешь противостоять. Помните, что охранной грамотой в этом сложном деле станет сущность каждого из вас. Несгибаемая, безоглядная… внутренняя стойкость, непоколебимая убеждённость в своей правоте! Не поддавайтесь на провокации. Верьте в себя, держитесь друг за друга… И ещё. Вам предстоит перелёт в пределы Короля Страха… Любовь крылата! Птеранодон тоже! Крикуль, наверное, сможет, если захочет, снова превратиться в аиста. А вы, Капуцин и Кокои, как собираетесь перемещаться?
— А у нас есть миртовая веточка,— бодро произнёс Капуцин, довольный своей находчивостью.— Представим себя с крылышками — и в путь!
— Пожалуй, можно и так! — продолжила Декабрина.— А как вы намерены возвращаться обратно на Остров Детства, да ещё с одиннадцатью попутчиками, если веточку потеряете? Ведь там всякое может случиться! — глубокомысленно заключила она.
— Но я, собственно, за этим и пришла! Уверена — вы вернётесь!!! Главный ключ к успеху — это Вера в успех!!! Перейти в королевство Страха вы сможете по воображаемому мосту-призраку. И вернуться тоже.
Декабрина увлекла за собой благородных воинов.
Все вышли на улицу и увидели, как она взмахнула рукой — и в небесах возник похожий на сгустившиеся облака небесный путь…
— Это и есть мост, по которому мы пойдём? — с сомнением в голосе спросил Капуцин.
— Да! — твёрдо ответила Королева фей Острова Детства.— Это воображаемый мост. Воображение — особое состояние нашего сознания!!! Но оно способно воздействовать на реальность. Каждый из вас может создать свой собственный воображаемый мост! Это несложно, если потренироваться.
Друзья удивлённо переглянулись, а Декабрина продолжила:
— Вспомните, какими вообще бывают мосты. Мысленно до мельчайших деталей представьте себе мост, по которому вам предстоит двигаться. Уверуйте в его прочность. Услышьте звук от прикосновения к нему. Представьте себе и почувствуйте надёжность его конструкции. Удерживайте в мыслях его образ. И смело идите! В сердце не должно быть никаких сомнений! Мой призрачный мост — самый надёжный на свете: он соткан из чистых помыслов, хрустального дыхания Света, белого звучания ледяного безмолвия и нескольких миллионов гусиных пёрышек, смешанных с тополиным пухом. Посмотрите, как он искрится на солнце, как переливается всеми красками. Он прекрасен!
— А он прочный?..— задрав голову кверху, скептически заметил Капуцин и тут же, выпучив глаза, с ужасом в голосе добавил: — И мы что, пойдём по этому тополиному пуху?
— Именно! — решительно ответила Декабрина.— Если вы будете твёрдо верить в его прочность, он станет твёрже алмаза, но если станете сомневаться — рухнете вниз.
— Хорошенькое дело! — поёжился Капуцин.
Но Декабрина не обратила внимания на его реплику и завершила своё напутствие словами:
— Только герои, наделённые несокрушимой верой в Победу, смеют вызвать на бой Короля Страха!
Капуцин вдруг представил себя героем, увешанным орденами и медалями, и даже услышал фанфары в свою честь. «Ах, каким прекрасным воображением я обладаю»,— с удовольствием подумал журналист и тут же, приосанившись и выпятив грудь, воскликнул, обращаясь, скорее всего, к самому себе:
— Прочь сомненья, друзья! Я уверен. Этот мост выдержит целую армию защитников Добра! Более надёжного моста нам не сыскать на всём свете!
Враг не дремлет
Глава вторая, в которой Король Страх проводит срочное совещание и выигрывает первое сражение.
В Замке Короля Страха шло экстренное совещание.
Все двенадцать Страхов собрались за круглым столом и внимательно слушали своего предводителя.
— Итак,— твёрдо и внушительно сказал Король Страх,— я собрал вас, чтобы сообщить, что проклятые феи Острова Детства снова бросают нам вызов. С минуты на минуту здесь появятся их посланники. Нужно организовать дорогим гостям достойный приём. Вы готовы?
— Всегда готовы! — бодрым хором ответили Страхи.
Король Страх недовольно скривился.
— Не особенно я на вас надеюсь, разгильдяи! Снова придётся всё делать самому.
Страх Неизвестности, как школьник, поднял руку и стал трясти ею, прося разрешения говорить. Все части его странного лица лихорадочно скакали с места на место. Ухо возникало то на лбу, то на щеке. Глаза занимали положение то на подбородке, то лезли на освободившееся место в центре лица, где ещё мгновенье назад торчал нос… Язык вывалился из пустой глазницы и задёргался, как у страдающей от жажды собаки.
Король Страх кивком головы позволил ему высказаться.
— Не знаю, как другие,— затараторил Страх Неизвестности,— а я уже произвёл разведку боем и проник прямо в самое сердце лазутчика. Это я про вашего главного воспитанника говорю. Уверяю — у Крикуля кишка тонка, он уже сомневается в своих силах, а значит, наша взяла!!!
— Ничего ваша ещё не взяла! — грозно взревел Король.— У них непростая компания.
На стене кабинета вспыхнул огромный экран. На нём стали появляться изображения всех, о ком говорил главный Страх.
— Крикуля я беру на себя. Он мне нужен живым и здоровым! Такими работниками не разбрасываются. С ним прибудет ядовитый лягушонок Кокои.
Страх Голода пропищал:
— Да, такого не проглотишь. Ещё отравишься.
— Ты только бы всех глотал. Ненасытная утроба! Теперь — внимание на экран: доисторический ящер Птеранодон.
— Большой? — спросил Страх Высоты.
— Гусь ощипанный… с виду, но непробиваемый остолоп… непредсказуем, как все идиоты… будьте начеку: его оружие — простодушие…
— Пробьём,— прогромыхал Страх Насилия и хрустнул всеми десятью суставами своих тощих пальцев.
— Обезьяна Капуцин — хитрющий журналюга! Болтает без умолку. Вывернется из любой передряги. Глядите, если выйдет сухим из воды — пересудов потом не оберёшься. На всю Галактику ославит! Глаз с него не спускать!
— Болтун — находка для шпиона,— захихикал Страх Одиночества.— Такие обычно одиночества боятся У них только на миру смерть красна! Позвольте, я займусь им лично?!
— Займёшься, займёшься — всему своё время! Не надейтесь на лёгкую победу! И вообще, особенно не расслабляйтесь. Феи снабдили их всякими волшебными штуками, явятся сюда вооружёнными до зубов… Но самое неприятное (Страхи напрягли слух) — с ними Любовь!
— А-а-ах, Любовь? Любовь! Любовь,— зашелестело по кругу…
— Наша главная задача — разлучить их. И уничтожить. Поодиночке!
В это время команда Крикуля уже находилась в тронном зале Короля Страха. Призрачный мост был преодолён одним махом. Ворота в Замок Страха были распахнуты настежь, и это насторожило посланников Сил Добра. Все притихли, сбились в кучку и, озираясь по сторонам, неслышно ступали по начищенному до зеркального блеска паркету.
— Срушайте, а есри… — Кокои осенила блестящая идея.
Громким шёпотом он начал её высказывать. Друзья склонились над ним и внимательно слушали. И судя по их одобрительной реакции, идея пришлась всем по вкусу. Всем, кроме Крикуля. И это не потому, что он был чем-то недоволен. Просто он ничего не слышал, так как буквально на минуточку именно в этот момент отошёл в сторону взглянуть на закрытый стеклянной полусферой макет Острова Детства, который по-прежнему стоял в центре тронного зала.
Крикуль увидел, как крошечные фигурки фей машут ему руками, а Августина делает какие-то предупредительные знаки и хватается за голову…
Что-то случилось! Но что?
Ах, если бы он мог слышать, что феи пытаются предупредить его об ошибке, которую он только что совершил, и требуют, чтобы он немедленно вернулся к своим спутникам.
Голос Капуцина вернул Крикуля к реальности.
— Крикуль, что ты там делаешь?! Иди сюда скорей! — звук голоса Капуцина усилился троекратным эхом…
Крикуль поспешил присоединиться к друзьям.
— Что-то мне кажется, мы не с того места начали наши приключения. Нельзя ли поискать местечко попроще, что-нибудь не столь торжественное?..— договорил Капуцин громким шёпотом.
— Ну почему же? — прогремел в ответ голос хозяина Замка.— Именно здесь и начинаются все дипломатические приёмы. Мой любимый сын привёл вас туда, куда надо!!!
По периметру зала вспыхнули гигантские факелы.
Они осветили фигуру Короля Страха, величественно восседавшего на своём троне.
От неожиданности воинство Крикуля оцепенело.
Король Страх, притворно улыбаясь, чего никогда раньше не доводилось видеть Крикулю, распахнув объятья, поднялся с трона. И воскликнул:
— Добро пожаловать! Матушка, какими судьбами?!
Все перевели взгляд на Любовь. Милая маленькая рыжеволосая девочка-подросток, какой они привыкли видеть её на Острове Детства, двинулась навстречу Страху, и по мере того, как они приближались друг к другу, Любовь менялась и прямо на глазах изумлённой публики вырастала в убелённую сединами взрослую женщину. Король Страх обнял Любовь и спрятал лицо в кружевах её воротника, делая вид, что вздрагивает от рыданий, якобы растроганный долгожданной встречей.
— Как «матушка»? — растерянно проговорил Птеранодон.— Кто матушка? Наша матушка — ему Любовь? Она его матушка?!!
Крикуль всё ещё не верил своим глазам и стоял не шевелясь.
— Ну что ты раскудахтался?! — оборвал его Капуцин.— Всем известно, что Страх — сын Любви. А ты думал, что он сын Ехидны?
— А я не знал! — затоптался на месте Птеранодон.
— Не удивлён! — отрезал Капуцин.
Крикуль не мог перевести дыхания. Как?! Любовь и Король Страх… нет, этого не может быть!!! Он спит!
Тем временем Король Страх, продолжая всхлипывать: «Весьма рад! Польщён!!!» — проводил Любовь к трону и предложил ей сесть! А сам, вновь повернувшись в сторону пришельцев, гордо вскинул голову и произнёс:
— О-о-о, мой добрый, верный слуга — мой малыш, Кокои!!! Сколько лет, сколько зим!!! Иди к папочке.
— Как — верный слуга?!— опешил Крикуль.— Что, и он тоже? Не может быть!!!
Но тут же в его мозгу пронеслись картинки их знакомства и то, как Капуцин рекомендовал Листолаза Ужасного: «Хозяин Жемчужного озера. На Острове Детства занимается расщеплением превратившихся в жемчужины окаменевших эльфов». Другими словами, Кокои — могильщик, верный слуга Страха Смерти!
Пока Крикуль мысленно переносился в недалёкое прошлое, маленький Кокои послушно поскакал в сторону королевского трона.
Что за фантасмагория?! Этого просто не может быть!!! Такое неслыханное вероломство.
Крикуль в растерянности посмотрел на Капуцина.
Тот двусмысленно подмигнул ему и тоже отправился в сторону трона со словами:
— Разрешите представиться, Ваше Величество: Капуцин — звезда журналистики. Лицо в данном случае нейтральное. Прибыл в ваши владения исключительно по велению сердца. Мечтаю написать очерк о вашей безграничной власти и решающей, судьбоносной роли Страха в мировой истории.
— Добро пожаловать! — сдержанно произнёс Король.— Всегда рад представителям средств массовой информации. Тем более — настолько правильно улавливающим тенденцию в развитии современного общества.
— Чего он сказал? — переспросил Крикуля Птеранодон, не успевающий осмыслить происходящее.
— Что Капуцин на правильном пути! — ответил Крикуль, не замечающий таинственных знаков, которые ему пытались делать стоявшие за спиной Короля Страха его недавние друзья.
— Ну что ж, сынок, а это кто там ещё мнётся рядом с тобой? — спросил Страх, направляясь к Крикулю.
Птеранодон пододвинулся к Крикулю и прошептал ему на ухо:
— Ничего, Крикуль, не бойся, я с тобой! Авиатор авиатора не продаёт! Мы ещё повоюем!
Король Страх захохотал так громогласно, что стены задрожали, как при землетрясении.
— Как умилительна твоя дружеская верность, летающий мешок с костями!
— Это вы про меня?
Птеранодон громко сглотнул слюну. В горле у него пересохло, как в старом колодце.
— Да, мышонок, про тебя! А то про кого же ещё?
— Я не мышонок и не мешок,— неуклюже переминаясь с ноги на ногу, промямлил Птеранодон.— Я — Птеранодон…
— Тирано — кто?
— Пте-рано-дон!
— А-а-а! Ты — биологический вид, бесследно исчезнувший с лица земли миллионы лет назад?! Так ты не существуешь?! Тебя нет! Ты — миф, иллюзия!!! Ты стёрт с лица Земли!
— Как это я стёрт?! Я не стёрт, я есть! Я — живой!
— Чем докажешь?
— То есть как это чем? Вот, я разговариваю, стою здесь… перед вами.
— Ну, это ещё ничего не значит! А я говорю — ты не существуешь!
В зале повисла зловещая тишина. Птеранодон, беспомощно оглядываясь по сторонам, искал защиты у друзей.
Крикуль не знал, что предпринять.
Птеранодон, немного потоптавшись на месте, слегка разбежался и с лёта врезался в кованную железом дверь.
— Ой,— завопил он от боли.— Вот! Я — есть! Я — живой!
Крикуль подбежал к раненому другу, пытаясь помочь.
— Ты — мираж! — не унимался Король Страх.
— Мне больно!!!
— Ну, это твои проблемы. Но ты никому, кроме себя, не сможешь причинить вреда. А значит, ты неопасен! Вот, Крикуль, из всех твоих сообщников остался только мираж со сломанной шеей,— Страх хохотнул и тут же перешёл на привычную для себя жёсткую интонацию.— Хватит ломать комедию! Крикуль, неужели ты до сих пор не понял, что из вашей затеи ничего не выйдет?! Или я тебя плохо воспитывал, и ты ничему не научился в стенах этого Замка? Это же твой дом!
— Ты украл меня. Ты лишил меня настоящего дома. Ты запугал мою мать. Ты использовал мой природный дар. Ты — злодей!!!
— О-о-о, какая пламенная речь! Я смотрю, ты прекрасно осведомлён! Тем лучше. Будем играть в открытую. Значит, твоё детство закончилось! Начинается взрослая жизнь!!! А жизнь — это борьба!!! Ты готов к борьбе?
Крикуль, молчал, собираясь с духом. Потом погасшим голосом, тряхнув головой, ответил:
— Готов!
— Вот я и вижу, что ты готов!
Страх подошёл к Крикулю вплотную и стал рассматривать его лицо.
— Перестань издеваться над мальчиком! — не выдержав, закричала раскрасневшаяся Любовь.— Я сыта этим спектаклем. Довольно!
— Нет! — остановил её Король Страх.— Нет, погоди, матушка! Ну ты рассуди, в самом деле! Он возомнил себя спасителем человечества. Безрассудство — вот что это такое!!! И чёрная неблагодарность! Кто сделал гения из этого желторотика? Что было бы с ним, если бы он со своим даром жил среди людей? В лучшем случае его бы считали блаженным. Ну, стал бы он музыкантом, развлекал бы на ярмарке всякую чернь, ни черта не смыслящую в настоящей музыке. А я сделал из него Волшебника, живущего вне мирской суеты, полностью посвятившего себя Великому Предназначению!!! Я научил его летать! Он мог бы постичь истину! А познать её можно только вне мира людей.
Любовь возразила:
— Но он рождён человеком и должен жить среди людей!!!
— Чтобы стать как все?!
— Чтобы стать самим собой!!!
— Он не имеет на это права. Вот тут,— Король Страх подскочил к Крикулю и постучал пальцем по его голове — звук получился довольно звонким,— тут, словно в волшебном ларце, лежит бриллиант, которым нужно умело пользоваться. Если бы не я, ларчик мог бы вовсе не открыться или его содержимое разменяли бы на тысячу никому не нужных стёклышек, подобных стразам, которыми украшают одежду придворных шутов! Он — мой! И я его никому не отдам!
Крикуль стоял, втянув голову в плечи.
Он забыл о последнем предостережении Декабрины — не терять присутствия духа. Как бы ни складывались обстоятельства.
Неожиданно обстановку разрядил Капуцин. Журналист неистово зааплодировал:
— Браво! Браво, Ваше Величество!!! Сколько глубины, сколько мудрости! Однако, насколько мне известно, Крикуль не единственный гений, воспитанный под вашим кровом. Здесь есть ещё несколько де…
— Есть! — резко прервал его Страх.
— А нельзя ли…
— Нельзя! — произнёс Страх твёрдо.
И это «нельзя» было окончательным вердиктом хозяина Замка.
Тут в разговор вступила Любовь:
— Что? Ты даже для меня не сделаешь исключения? И не покажешь мне маленьких гениев?
— Даже для тебя, милая матушка. Знакомство с Любовью может нанести непоправимый вред моим подопечным. Это может отвлечь их от главного дела их жизни. А вот Крикулю, пожалуй, я сделаю подарок. И покажу ему самый удивительный на свете Замок. Он попадёт в sancta sanctorum — святая святых — мои лаборатории!!! — Страх резко обернулся ко всем присутствующим.— Но только он один! Один!
Птеранодон и Капуцин двинулись было к Крикулю, но тот остановил их и обречённо произнёс:
— Я пойду один! Это — мой выбор!!!
— Ну вот и чудно,— сказал Король Страх.
Схватив Крикуля за руку, Страх повернулся на каблуках и направился к выходу.
Макет Острова Детства исчез из тронного зала сразу же, как только Страх закрыл за собой дверь.
Оставшиеся в зале обступили Любовь.
Капуцин, Кокои и побледневший от боли Птеранодон, который придерживал здоровым крылом крыло ушибленное, ждали её решения. Что дальше?
— Ну что он наделал?! Почему ушёл один???!!! — возмущённо проговорил Капуцин.
— Кокои виноват,— грустно сказал Кокои.— Маренькая восточная хитрость погубира Крикуря.
— Да, наверное, нельзя было вести двойную игру. И притворяться верноподданными Страха,— подхватил Капуцин.— А всё из-за того, что, когда мы договаривались, Крикуль отошёл в сторону и всё прослушал! Мы не успели его предупредить, а он ничего не понял. И обиделся. Теперь всему конец!
Любовь ласково улыбнулась и, хитро прищурившись, произнесла:
— Нет, что вы, какой конец?! Это только самое начало. Крикуля нельзя предупреждать заранее об испытаниях, которые выпадут на его долю. Таково главное условие поединка Добра со Злом. Это проверка чистоты и справедливости его сердца. Дело не в сложности испытаний, а в том, как Крикуль к ним отнесётся, как их оценит. Только его доброе, благородное сердце сможет победить в сражении со злом. На это я очень надеюсь. Вот если Крикуль ожесточится, потеряет веру в силу добра, забудет о своей мечте вернуться домой — тогда всё пропало!
— А что будем делать мы? — простонал обессилевший от боли Птеранодон.
— Действовать! Во-первых, вылечим твоё крыло, Птеранодон! Ты нам нужен сильный и здоровый!
— Но как? У нас даже нет зелёнки!
— А что это там у тебя в пёрышках спрятано?
— А! Миртовая веточка! — просиял раненый ящер.
Лёгким движением веточки и усилием воображения крыло было восстановлено в одно мгновение.
Страх Одиночества
Глава третья, в которой Крикуль вновь встречается с Оксами, а его друзья принимают первый бой.
Король Страх стремительно шагал по мрачным коридорам Замка.
По мере продвижения то там, то тут вспыхивали факелы, освещавшие шествие. В нишах виднелись фигуры многочисленных стражников, закованных в сверкающие латы. Крикуль еле успевал за Страхом. Но теперь у него появилось время поразмыслить и оценить ситуацию. Только сейчас он понял, какую непоправимую ошибку совершил: он нарушил главный завет Декабрины — держаться всем вместе! Он почувствовал себя обиженным, и обида сослужила Крикулю недобрую службу.
Что с того, что Любовь — мать Страха? Что это меняет? Только то, что его не предупредили об этом? А если отбросить обиду и предположить, что он не должен был этого знать до поры до времени? Капуцин — журналист. Вёл себя в своей привычной манере. Скорее всего, это был какой-то отвлекающий манёвр. А Кокои был самим собой. «Только ты, Крикуль,— сказал Крикуль сам себе,— повёл себя как маленький мальчик». Рука Крикуля сама потянулась к карману, наполненному марципановыми сердечками. Видимо, он решил заесть обиду. «Кстати,— подумал Крикуль,— марципаны все у меня, а значит, я оставил команду ещё и без еды. Ну да ладно, если здесь они дорогие гости — голодными не останутся!» — мелькнуло у него в голове. Через секунду марципан растаял во рту Крикуля. Но Страх заметил это его движение.
— Что это ты там жуёшь, сынок?
— Да так, конфету!
— Конфету? Зря перебиваешь аппетит, мы идём с тобой обедать! Нужно же отметить твоё возвращение. Вот только заглянем на минутку в мой кабинет.
Аппетит пропал. Есть совсем не хотелось. Марципановое сердечко сделало своё дело.
Крикуль молчал.
— Переживаешь! — утвердительно заявил Король Страх. И не дождавшись ответа, продолжил: — Понимаю! Предательство! Они все предали тебя!!! И твои друзья, и эти с виду добродушные феи. Бросили на погибель. Знали ведь заранее, что шансов у тебя нет. Ох, девчонки! Лишь бы покрасоваться! Эгоистки!!! Тьфу.
— Подожди меня здесь,— приказал Страх, введя Крикуля в приёмную.— Я скоро заберу тебя.
И с грохотом захлопнул дверь в собственный кабинет.
Крикуль увидел секретаря по имени Рот. Тот по-прежнему сидел за столом и беспрерывно барабанил пальчиками по клавиатуре. Рот лишь на мгновение приподнялся, чтобы поприветствовать Короля Страха и сказать Крикулю короткое:
— С возвращением!!!
Спиной к Крикулю, прямо напротив секретаря, сидело какое-то загадочное существо. По пояс голое. Вместо брюк на нём было плотно облегающее ноги чёрное с серебристой искрой трико. Всё тело покрывали замысловатые татуировки: кресты вперемежку с цветочными узорами. На шее алела лента.
Существо медленно повернулось в сторону Крикуля, и он с ужасом узнал Оксы. Чёрные очки, закрывавшие его глаза, светились, как угли.
— Оксы?!
— Нет, малыш-ш-ш-ш, ты обознался, меня зовут Кацик. Оч-ч-ч-ч-ч-чень приятно познакомиться. Много слыш-ш-ш-ш-шал о тебе. Интересного.
Кацик медленно встал и по-змеиному плавно приблизился к Крикулю.
И хоть выглядел он сейчас совсем иначе, нежели на Острове Детства, никакого сомнения у Крикуля не было. Это — Оксы. Верные слуги Страха, преследовавшие Крикуля во время его экспедиции на Остров двенадцати фей. Крикуль был уверен, что их последняя встреча закончилась гибелью Оксов. Теперь он видел, что ошибался.
Крикуль собрался с духом и с вызовом заметил:
— А что это за повязка у тебя на шее? Уж не шрам ли от моего укуса?
Он понимал, что, пока нужен Королю Страху, никого другого здесь ему опасаться не следует.
— Ох, как ты запел, смельч-ч-ч-чак!!! С печ-ч-ч-чки бряк! Давно ли стал таким храбрец-ц-цом-молодц-ц-цом?
— Я тебя всё равно узнал! Как там тебя теперь зовут? Кацик?!
— Вот и хорош-ш-шо, что узнал. Мы ещё с тобой встретимся на уз-с-с-с-с-с-с-ской да-арож-ш-шке,— прошипело змееподобное существо.
Пока Крикуль обменивался «любезностями» со старыми-новыми знакомыми, Король Страх разговаривал с братьями по громкой связи.
— Ну вот, полдела сделано. Крикуль у меня. Принимайтесь за гостей. Уничтожить всех!
— И Любовь? — уточнил голос из приёмника.
— Если получится… — ответил Король Страх.
— Но она же ваша Матушка! Не будете потом нас же распекать за превышение полномочий?!
— Поживём — увидим,— неопределённо ответил главный Страх.
— Ну так как же?
— Уничтожить!!! Я всё сказал! Игры закончились!
— Ну, наши-то игры только начинаются! — зловеще произнёс на прощание невидимый собеседник.
Через мгновение в тронном зале перед посланниками Острова Детства возник Страх Одиночества. Иссохший бледнолицый старик был похож на факира.
— Приветствую дорогих гостей! — произнёс он, по-восточному сложив руки и поклонившись.— Наш повелитель, Король Страх, распорядился не оставлять вас в одиночестве и развлекать по мере моих скромных сил.
— Мы узнали тебя, Страх Одиночества,— проговорила Любовь.— И как же ты намерен нас развлекать?
— Как угодно вашей светлости, госпожа Любовь! Могу показать фокусы или предложить интересную игру.
— Ну, фокусы мы и сами можем показывать,— сказал Птеранодон — и показал миртовую веточку.
— Любопытно взглянуть… — произнёс Страх Одиночества и протянул руку к волшебному предмету.
— Тю-тю-тю-тю-тю-тю-тю,— по-птичьи пропел Капуцин и, выскочив вперёд, остановил его.— Давайте уж лучше поиграем…
— Во что прикажете? В прятки желаете? — покорно произнёс Страх.
— А где здесь прятаться-то? — оглядывая огромную пустую залу, в центре которой стоял только трон Короля Страха, спросил Капуцин.— Здесь и мебели-то нет! Или вы хотите, чтобы мы прятались от вас по всему Замку?
— Ну зачем же по всему Замку?
Страх Одиночества хлопнул в ладоши, и от противоположного угла прямо из пола стали возникать одна за другой зеркальные ширмы, сами собой выстраиваясь в сложный лабиринт.
— Классный лабиринтик! — сказал Птеранодон.— У нашей Апрелины есть такой же!!!
— Замечательно! — воскликнул Страх-факир.— Я отворачиваюсь, вы прячетесь. Раз, два, три, четыре, пять — я иду искать!!!
— А кто не спрятался? — спросил Птеранодон.
— Ну а кто не спрятался, я не виноват! — ответил Страх.— Годится?!
Капуцин переглянулся с Любовью, Кокои и Птеранодоном, и они хором единодушно ответили:
— Годится!
— Только, чур, играем по-честному! — сказал Страх и отвернулся.
Игроки стояли перед стартовой чертой, отделявшей их от входа в лабиринт. Все ждали начала отсчёта и двинулись вперёд, как только услышали громовое: «Раз».
На счёт «два, три, четыре» — в лабиринте образовалось четыре изолированных друг от друга коридора, в которых очутились каждый сам по себе — Капуцин, Любовь, Кокои и Птеранодон. Какое-то время по инерции они продвигались вперёд, но этого было достаточно, чтобы попасть в ловушку Страха Одиночества.
Очень скоро Кокои стал озираться по сторонам, и в сотне зеркал он видел тысячи лягушат.
— Но это же я! А где Птеранодон и Капуцин с Любовью?
Птеранодон таращил глаза при виде такого несметного количества летающих ящеров. И продолжал бессмысленное движение по коридору.
В это же самое время всё понимающая Любовь достала волшебную шкатулку, готовясь к схватке со Страхом Одиночества. Она знала, что с минуты на минуту он предстанет пред ней!
Но Страх Одиночества начал свою охоту с Капуцина.
«Ну вот,— подумал журналист,— началось!» Кроме того, что вокруг шевелились многочисленные обезьяны — его двойники, он вдруг почувствовал, как давит на него абсолютная, словно в вакууме, тишина. Он не услышал даже собственного голоса, когда произнёс:
— Эй, где вы там все?!
В зеркале он видел собственное отражение, открывающее рот, но звука не слышал…
— Эй! — крикнул Капуцин.
Он словно оглох. Ноющая тоска сдавила сердце. Пора было вспомнить про защиту.
Капуцин полез в карман за ароматом Апрелины. Может, обрызгать себя и оказаться в непроницаемом коконе? А может… он не успел додумать, как от зеркальной поверхности отделился уже знакомый силуэт факира.
В это время Птеранодон, поняв, что движение в никуда бессмысленно и небезопасно, попробовал воспользоваться миртовой веточкой. Чтобы она сработала, нужно было представить себе то, что хочешь. А что нужно представить? Птеранодон напрягся и стал лихорадочно соображать. Неизвестно, к чему привели бы эти его попытки представить себе что-то спасительное, но именно в этот миг послышался чей-то сдавленный крик, а потом взрыв невероятной силы. Зеркала разбились на миллиарды мелких осколков, и Птеранодон тут же увидел всех своих спутников. Любовь, стоявшая в середине зала, крикнула Птеранодону:
— Представь себе этот зал до появления здесь Страха Одиночества!
— Ага, понял,— прокричал ей в ответ ящер.
Вот, оказывается, что надо было представить! Он зажмурил глаза. И когда открыл их, зал был пуст и снова блестел начищенным паркетом.
— Что это было?— спросил Птеранодон.
Капуцин вновь и вновь встряхивал баллончик с волшебным ароматом, но оттуда уже ничего не выпрыскивалось.
— Всё, его можно выбрасывать? — спросил он Любовь.
— Не торопись! Лучше расскажи, как тебе удалось избавиться от Страха Одиночества.
— Я просто обрызгал его из баллона. Он попал в кокон да как начал орать: «Спасите, помогите! Я одиночества боюсь! Не оставляйте меня одного!» Ну а потом — взрыв! Как-то очень уж легко всё получается. Вам не кажется?
— Нет, не кажется! — ответила Любовь.— Мы справились только с одним Страхом! Теперь отправимся на встречу с остальными.
Прежде чем очутиться за пределами тронного зала, друзья ненадолго задержались у необычной двери. Она состояла из двух створок. На левой створке был изображён профиль старика, смотревшего влево. На правой створке, наоборот, находился словно приросший затылком к старику профиль молодого человека, смотревшего вправо. Чуть ниже этих изображений копошилось множество пальцев, извивавшихся, словно червяки.
— Это что такое? — поморщился Птеранодон.
Капуцин взглянул на Любовь.
— Похоже на Двуликого Януса. Слева — прошлое, справа — будущее… олицетворяет собой начало всех дел, не правда ли?
— Именно так! — подтвердила Любовь и добавила: — И триста шестьдесят пять пальцев — по количеству дней в году.
— Куда же мы отправимся — налево или направо? В прошлое или в будущее?
— Нет! Нет! Только в Настоящее! — торжественно произнесла Любовь и распахнула настежь обе створки дверей.
Цветок забвения
Глава четвёртая, в которой главный охранник Короля Страха — Глаз — переходит на сторону защитников добра, а Крикуль так и не узнает, какую опасность может таить в себе обычное мороженое.
А Настоящее уже встречало их за дверью тронного зала и пристально смотрело своим единственным, невероятных размеров Глазом. Глаз был таким огромным, что напоминал самый-самый большой, какой только бывает на свете, жидкокристаллический экран телевизора. Только овальной формы. Гигантский рот великана по имени Глаз оказался намертво сцеплен висячим замкóм.
Компания разом остановилась, наткнувшись на это неожиданное препятствие.
— Здрасьте, приехали! — промямлил Птеранодон.
Глаз приветственно закивал головой.
— Вроде бы этот «лилипут» настроен добродушно?! — предположил Капуцин.— Любовь, может быть, мы что-нибудь можем для него сделать?
Любовь поманила Глаз к себе пальчиком. Исполин низко склонился перед ней, оказавшись лицом к лицу с самой Любовью.
Она достала из своего кармана крошечный ключик и лёгким движением открыла замóк, скреплявший обе губы. Замóк с грохотом рухнул на пол. Глаз выпрямился во весь рост. И его лицо, размером с самую большую городскую клумбу, озарила довольная улыбка.
— Спасибо! — поблагодарил великан Глаз.— Теперь идите за мной!
— Куда это?
— Увидите!
Все взглянули на Любовь, и она одобрительно кивнула.
— Хорош проводник! — неуютно поёжившись, произнёс Капуцин.— Кто он такой?
— Это Глаз,— ответила Любовь.— Главный охранник Короля Страха.
Через несколько минут они оказались перед дверью, на которой было написано: «Мониторная».
Это была служебная комната охранника Глаза. По всему Замку Короля Страха расположены камеры слежения, и здесь, в мониторной, можно следить за его обитателями. На стенах этой удивительной комнаты было размещено множество экранов в виде огромных моргающих глаз, обрамлённых ресницами невиданных размеров. И в каждом таком глазу что-то происходило.
Все разбрелись по комнате и с удивлением стали разглядывать каждый свою картинку. Никто не видел, как из мониторной удалился Глаз, и друзья остались наедине с изображениями.
Вдруг Любовь крикнула:
— Смотрите, вот он!
— Король Страх? — переспросил Капуцин.
— Да нет, Крикуль,— ответила Любовь и указала на центральный экран.
— Кри-икуль! — радостно присвистнул Птеранодон.— Малыш! Чего это он тут делает?
Все путешественники бросились к экрану, на котором Крикуль вместе с Королём Страхом сидели за многометровым столом, заставленным неисчислимыми блюдами.
— Судя по всему, собирается перекусить! — Капуцин, как всегда, правильно оценивал обстановку.— Видишь, какой стол, лакомств видимо-невидимо… видимо, гостеприимный папочка старается задобрить своего упрямого сыночка.
Глядя на это гастрономическое великолепие, Птеранодон громко сглотнув набежавшую слюну, произнёс:
— Я что-то тоже есть захотел. Слышите, как у меня урчит в животе?
Все на мгновение смолкли, и в этой тишине послышалось тоскливое завывание: «У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у».
— Да у тебя не урчит в животе, а волки воют,— проворчал Капуцин.— А Крикуль, как я вижу, неплохо устроился.
Друзья отчётливо слышали каждое слово Крикуля. Он от всего отказывался, а потом всё же поддался на уговоры и остановил свой выбор на мороженом.
Глаза Короля Страха вспыхнули радостным огнём.
Король скользнул взглядом по стенам залы, расписанной замысловатыми фресками, нашёл картинку, изображавшую людей в старинных одеждах, несущих над головами огромные белоснежные Лилии, еле заметно кивнул — и одна из нарисованных Лилий отделилась от стены и плавно опустилась прямо перед Крикулем. Оказалось, что цветок доверху наполнен мороженым.
Увидев это, Кокои начал лихорадочно скакать и при этом лепетать что-то нечленораздельное.
— Что, тоже есть захотел? — заботливо спросил Птеранодон.
Кокои мельтешил лапками, указывая на Крикуля:
— Не ешь! Нерьзя ешь!
Кокои кричал, будто Крикуль мог его услышать, но, судя по всему, это было не так.
— Крикурь, есть нерьзя!!! Короревский ротос! Ротофаги! Цветок забвения.
Капуцин нахмурился и, будто припоминая что-то, глубокомысленно произнёс:
— Лотофаги?! Это уж не те ли, что всех путников кормили цветком королевского лотоса? А ничего не подозревавший путник ел — и навсегда забывал о своём доме. Сейчас наш Крикуль съест мороженое… и…
Кокои затараторил:
— Капуцин правирьно говорит. Кокои правирьно говорит. Всё пропаро!!! Пропаро!!!
Птеранодон растерянно произнёс:
— Ну, правильно-то правильно! А делать-то что? Надо его предупредить! Куда тут жать-то, чтоб он услышал?
Птеранодон стал беспорядочно бить по кнопкам на пульте в надежде отыскать нужную, но добился только того, что случилось непоправимое — погас центральный экран. Крикуль исчез из поля их зрения.
Капуцин заорал как ошпаренный:
— Что ты наделал? Перестань тыкать! Где этот Глаз?! Крикулю надо помешать есть это проклятое мороженое! Любовь, что делать?
Любовь стояла с закрытыми глазами.
— Любовь,— с досадой крикнул журналист,— на это нельзя закрывать глаза. Ты что, уснула?
— Нет! Это действительно цветок забвения, нельзя, чтобы Крикуль… Где наша миртовая веточка?
Все взглянули на Птеранодона.
— Я давно уже её достал! — и Птеранодон осёкся, заметив у себя за спиной странное жирное создание, дожёвывающее последний листик их волшебной миртовой веточки, от которой остался один только оголённый прутик.
Перед ними был Страх Голода. Собственной персоной.
— Что ты… наделал? — недоумённо прошептал всё ещё не веривший своим глазам Птеранодон.
— Ребята! Этот троглодит сожрал нашу… А-а-а!!! — завопил Капуцин и кинулся с кулаками на Страха Голода, который и не подумал защищаться. Он стал стремительно увеличиваться в размерах, произнося при этом:
— Я всегда говорил, что Страх Голода — самый сильный Страх в мире!
Страх Голода рос, пока его голова не стукнулась о потолок мониторной.
Все присутствующие ахнули и оцепенели от ужаса. Не было никакого сомнения: Страх Голода сейчас проглотить их всех. Разом.
Бедный Мани
Глава пятая, в которой происходит знакомство Крикуля с первым узником Замка.
Надо ли говорить, что феи Острова Детства внимательнейшим образом наблюдали за опасными приключениями Крикуля и его друзей? Только активно вмешиваться в ход событий они не имели права. Это был неписаный закон Всемирной Гильдии Волшебников. Замок Короля Страха был не их территорией, тем более что всё зависящее от фей было предпринято ими заранее. Но предусмотреть всего даже они были не в силах. Крикуль и его друзья должны были обходиться собственными способностями, собственной сноровкой и сообразительностью. Кулон — подарок Августины, висевший на шее Крикуля,— ожил и зашевелился сразу же после того, как Королевский Лотос с мороженым опустился перед Крикулем. В первое мгновение Крикуль не заметил, что кулон движется. Он заворожённо разглядывал разноцветные шарики, посыпанные орешками и шоколадной стружкой. От мороженого исходил голубоватый пар, и Крикуль с наслаждением вдыхал едва уловимый сладковатый аромат ванили. Его стало клонить ко сну, веки тяжелели. На мгновение он ощутил тихую безоблачную радость, успокоение и будто бы забылся. Как вдруг очнулся от весьма ощутимого удара в грудь и голоса Короля Страха, отдававшего какие-то распоряжения. Крикуль окончательно пришёл в себя. Кулон раскачивался, словно маятник, и подпрыгивал на его груди. Крикуль быстро открыл его. На маленьком внутреннем экранчике он увидел встревоженную Августину, произносившую, словно заклинание, одну и ту же фразу:
— Не ешь мороженого! Не ешь мороженого! Оно тебя погубит!!!
Через мгновение рядом с Крикулем вырос Король Страх и с перекошенным от гнева лицом сорвал с шеи упрямца говорящий кулон.
— Проклятье! Ну нет от них спасения! На минуту отвернуться нельзя!!!
С этими словами Страх швырнул подарок феи в угол столовой залы. Ударившись о пол, кулон бесследно исчез под звук, напоминающий сломанную музыкальную шкатулку.
Крикуль потупил взор, его глаза наполнились слезами.
— Что ещё у тебя есть? Какие подарочки феечек ещё припрятаны? Выворачивай карманы! Живо! — потребовал Король.
На стол были выложены марципановые сердечки Февралины.
Страх рассмеялся, изменив тактику:
— Крикуль, сынок! Ну что ты — девчонка? Есть сладости в таком количестве?!
Рука Страха легла на плечо Крикуля, и даже через камзольчик из плотного сукна он почувствовал её леденящую тяжесть.
— Чёрт с ним, с этим мороженым,— сказал Король Страх, отдёрнув руку.— Ты хотел познакомиться с моими воспитанниками, с моими маленькими гениями… так не будем тратить времени. Следуй за мной!
Крикуль бросил прощальный взгляд на стол, где ещё минуту назад лежали марципановые сердечки. Они испарились.
Какое-то время Король Страх и Крикуль молча мчались по холодному коридору. И вдруг Король Страх спросил:
— Слышишь, умник! А ты знаешь, что такое деньги?
Крикуль едва слышно ответил:
— Да.
— Что же?
— На них можно купить еду и одежду…
Король Страх продолжил:
— …и дома, и земли, и людей… и вообще всё, что существует в этом мире.
— И душу? и совесть? и любовь? — спросил Крикуль.
— Слова, которые ты только что произнёс, ничего не значат. Но я утверждаю: да — и душу, и совесть, и любовь. Можно купить и продать! Деньги правят миром! В природе всегда на первом месте была польза, выгода. Всё остальное — искусственное — придумали ни на что не годные романтики. А Мир, куда ты так стремишься,— это мир наживы, а нажива — это бездонная пропасть, которую не заполнить во веки веков! И покуда существует мир людей, будут существовать Роскошь и Нищета. Две крайности. Как, впрочем, Правда и Кривда! Ты вот всё ищешь Правду, ничего не зная о ней! А знаешь ли ты, мой милый, насколько она неприглядна, если смотреть ей в глаза?
Король Страх резко остановился. В нише рядом с ними возникли два кувшина.
Король Страх предложил Крикулю:
— Попробуй, отпей из каждого и скажи: в каком из них Правда?
Крикуль смутился:
— А что, Правда бывает жидкой?
— Правда бывает всякой,— возразил Страх,— но даже если разбавить Правду водой, вкус её от этого не изменится. Пробуй, не бойся.
Крикулю от длительной ходьбы так захотелось пить, что предложение Короля Страха пришлось как нельзя кстати.
Он поочерёдно отпил из обоих кувшинов. В первом жидкость горчила, во втором была приятной и сладкой на вкус. Крикуль допил содержимое второго кувшина до дна.
Страх стоял с весьма довольным видом.
— Ну, и какая из этих жидкостей тебе больше понравилась?
— Сладкая.
Страх расхохотался.
— Вот, сынок, и вся твоя Правда! Она горька! А ты, как и все,— выбрал сладкую… Ложь. А ещё Правда бывает страшной. В этом ты сейчас убедишься… Парня, с которым мы идём знакомиться, бросила мамаша. Оставила умирать в подъезде, в коробке из-под микроволновки. Поиграла и выбросила.
Они приближались к цели.
— Заходи! — сказал Король Страх, дёрнув на себя ручку двери, на которой снаружи висела табличка с непонятным пока для Крикуля словом «Мани».
Но как только дверь распахнулась, тонкий музыкальный слух Крикуля пронзил истошный детский крик. В ушах зазвенело. Крикуль вскинул руки и заткнул уши. Это был дикий крик ребёнка, с которым случилась истерика. Нет, этого Крикуль не мог вынести: как же давно его слух не терзал детский плач! А Страх хочет, чтобы он снова вернулся к своему Великому Предназначению — сбору детских слёз, которые замораживаются, превращаясь в твердокаменные кирпичи-слитки для строительства бесчисленных дворцов и зáмков Короля Страха. От этой мысли Крикуля передёрнуло. Ну уж нет, не бывать этому. В этот момент Крикуль только утвердился в своём желании выполнить намеченный план: во что бы то ни стало вырваться из плена Страха и помочь другим его так называемым воспитанникам.
За обеденным столом сидел орущий что есть мóчи мальчуган лет четырёх. Слёзы градом лились по его пухленьким щёчкам. Кучерявая головёнка непрерывно тряслась в конвульсиях. Рядом находилось нечто, похожее на каменную бабу, с плёткой в руках. Перед мальчиком стояла большая миска с дымящейся едой.
— В чём дело? Что за ор?! — прогрохотал Король Страх, брезгливо поморщившись.— Прекрати немедленно!
Малыш даже и не подумал переставать плакать.
— В чём дело, я спрашиваю?
— У нас обед, Ваше Величество! — прогудела окаменевшая навеки Нянька.
Лицо её, будто высеченное из грязно-серой глыбы, не выражало никаких эмоций. Застывшая маска истукана.
— Вижу, что обед! Почему крик?!
— Мани снова отказывается от денежной похлёбки, Ваше Величество.
Король Страх приблизился к миске с дымящимся супом. Склонился над ней и стал сосредоточенно втягивать носом струйку пара. Затем, взяв ложку, осторожно попробовал месиво. Крикуль заметил, что с ложки свисала, словно крупно нарезанная капуста, полупрозрачная, вываренная, почти бесцветная бледно-зелёная денежная купюра. Миска была наполнена такими купюрами до отказа.
Едва отхлебнув «супчика», Страх словно подавился и выплюнул всё обратно в миску. Недолго думая, он вылил суп прямо на чёрный парик Няньки-истукана.
— Сколько можно говорить! Похлёбку нельзя варить из типографских купюр. Они же краской пахнут, уродина!
Малыш немедленно прекратил реветь и, сменив гнев на милость, стал истошно хохотать над нелепым видом тиранши. При этом он откидывался на спинку стула, хватался за живот и дрыгал ногами.
Это дикое зрелище вызвало в Крикуле такой прилив негодования, что он, не сдержавшись, крикнул:
— Да перестаньте же!
Король Страх, по-волчьи вспыхнув глазами, метнул гневный взгляд на зарвавшегося Крикуля. Но тут же, взяв себя в руки и погасив ярость, почти спокойно произнёс:
— Ничто меня так не раздражает, как безалаберное отношение к порученному делу. Крикуль, ну посуди сам! Разве я не прав?! Неоднократно Няньке нашего финансового гения было сказано, как именно варится денежная похлёбка. Для Мани эта пища должна быть самой любимой, самой желанной. Она должна готовиться только из денег, бывших в употреблении. «Деньги не пахнут»,— наивно утверждал император Веспасиан! Ещё как пахнут! В них ощущается терпкий запах власти, солоноватый вкус слёз и пота, горечь утрат и сладковатый, ничем не заменимый привкус крови. Только деньги, бывшие в употреблении, обладают энергией, ароматом жизнедеятельности и магическими свойствами. Они способны привести в движение чувства, мысли, работу мышц, только они дают настоящий навар нашей волшебной похлёбке! А ты, горе-Нянька,— неисправимая халтурщица! Нет! Ты — преступница! Прочь! С глаз долой! Исчезни!
Не успел Крикуль перевести взгляд с Короля Страха на Няньку, как её и след простыл.
Мани с нескрываемым интересом рассматривал Крикуля. Малыш спрыгнул со стула и подошёл к нему вплотную. Крикуль присел перед ним на корточки, и их глаза теперь поравнялись.
— Привет, Мани! — сказал Крикуль.
— Ты кто? — спросил Мани.
Казалось, что он только сейчас и заметил Крикуля.
— Я? — Крикуль в недоумении обернулся в сторону Короля Страха.
Страх подошёл к ним и тоже присел на корточки.
— Вот, Крикуль, познакомься: это — малыш Мани, будущий повелитель мировой финансовой системы. Все денежки мира будут прилипать к его славным лапкам.
Крикуль только сейчас увидел, что руки мальчугана действительно больше походили на лапы. То ли беличьи, то ли крысиные.
— А это,— сказал Страх, указывая на Крикуля,— это — человек! Но только не простой, а такой же гений, как и ты, Мани!
— Че-ло-век! Живой! Как на картинке! — сказал маленький Мани и осторожно прикоснулся к лицу Крикуля.
Он впервые видел человека.
В сопровождении Страха Крикуль снова мчался по лабиринтам Замка.
— Ну, как тебе Мани? Занятный малыш, правда?! — начал Страх.
— Бедный Мани! — с сочувствием произнёс себе под нос Крикуль.
Страх резко остановился.
— Кто бедный? Он?!!! — Король Страх вскинул руку в сторону оставшегося далеко позади маленького затворника.— Это он-то бедный?! Иди сюда!
Страх хватил Крикуля за грудки и втолкнул его в боковую комнату, по виду напоминающую обычный школьный класс. Как в обычном школьном классе, здесь находился обычный учительский стол, ряд обычных ученических парт и обычная школьная доска с белым мелком на специальном выступе.
Страх, закинув ногу на ногу, уселся на учительский стул.
— Подойди к доске и запиши мне количество народонаселения нашей планеты!
Крикуль заморгал. Затем закатил глаза к потолку и стал вспоминать. Страх терпеливо ждал. Через минуту он прервал затянувшуюся паузу и с настойчивостью спросил:
— Ну так сколько? Сколько людей живёт на Земле? Сколько?!
— Кажется, семь миллиардов… — неуверенно произнёс Крикуль.
— Не кажется… а точно! Семь миллиардов! Твоя нерешительность и неуверенность в собственных силах тебя погубит! Точно! Семь! Семь миллиардов. Возьми мел и запиши на доске!
Крикуль вывел ровненькую семёрочку и девять нулей: 7 000 000 000.
— Молодец! Правильно! А теперь посмотри внимательно на свою запись и ответь мне, мой мальчик: теперь ты видишь, сколько человек живёт на нашем свете? Назови мне цифру!
— Семь… — начал было Крикуль, но Страх не дал ему договорить.
Он вскочил и стал нервно стирать нули, написанные Крикулем.
— Семь! Вот именно! Только семь! Остальные люди — нули! Нули, понимаешь?! Они только делают вид, что живут. Они — выживают, а живут — вот эти семь!!! Так вот, наш Мани никакой не бедненький, как ты изволил выразиться, он — один из этих семерых избранных. Им принадлежит весь мир! И они ведут между собой непрерывную войну. Ну, об этом мы поговорим с тобой в следующий раз!
— И я, выходит, тоже нуль? — с вызовом спросил Крикуль.
— А как ты сам думаешь? — вперив испепеляюще-презрительный взгляд на Крикуля, словно перед ним находился ничтожный, желторотый воробей, проговорил Страх.
— Скорее всего — нуль! Судя по вашей теории,— согласился Крикуль.
— Так вот, чтобы ты не чувствовал себя нулём среди других нулей, я и предлагаю тебе жить у меня в Замке, защищённом от всех людских проблем и вечных забот о необходимости выживания. Это я беру на себя! Подумай, Крикуль, от чего ты отказываешься! Или ты — сам себе враг, как и все остальные смертные?
Король всех Страхов — Страх Смерти — был уверен, что Крикуль сделает правильные выводы.
Не верь глазам своим!
Глава шестая, в которой Крикуль узнал, как может выглядеть Невероятное, а великан Глаз выводит из строя всю систему наблюдения Замка.
В мрачном коридоре Замка Короля Страха послышался отдалённый бой часов.
Король Страх взглянул на Крикуля.
— Да ты уже валишься с ног! Пожалуй, прервём нашу экскурсию. Тебе нужно набраться сил. А завтра продолжим. Поверь, тебя здесь ждёт масса открытий и… сюрпризов. Кстати, ты ничего не замечаешь?
Ну как же! Крикуль, ещё секунду назад чувствовавший себя почти во власти Сна, внутренне встрепенулся. Они приближались к его лаборатории. Да, да, вот за этой дверью прошло несколько лет его жизни.
— Здесь и переночуешь. Ты же дома! — сказал Страх.
— А Няньки там нет? — на всякий случай спросил Крикуль.
— Нет, конечно, нет! Какие няньки в твоём возрасте?! — Страх решительно двинулся вперёд.
Однако Крикуль уловил шумы и шорохи, доносившиеся из глубины его комнаты.
— Но всё-таки там кто-то есть… — в нерешительности произнёс Крикуль.
— Ну давай зайдём и посмотрим, кто бы это мог быть!!! — с еле уловимым сарказмом в голосе проговорил Страх.
В лаборатории по сбору и обработке детских слёз всё было по-прежнему. Кушетка Крикуля была прибрана и стояла на своём привычном месте. На многочисленных полках, где хранились колбы и пустые формы-заготовки, был идеальный порядок. На столе по-прежнему аккуратно лежали книги для записей и регистрации новых поступлений. Однако в помещении почему-то горел свет, и дверца гигантского холодильника, который стоял в дальнем углу комнаты, была полуоткрыта. За ней кто-то стоял, слегка согнувшись. Этот кто-то, заслышав шаги вошедших, вначале робко выглянул из-за своего укрытия. А затем, выпрямившись и захлопнув дверцу холодильника, предстал перед Королём Страхом и Крикулем.
Крикуль открыл рот от неожиданности. Как же так? Перед ним стоял он сам. Это был Крикуль! Да! Вне всякого сомнения. Неужели это не сон?! Крикуль словно превратился в соляной столб, а вот его двойник, ничему не удивляясь, хорошо узнаваемым голосом самого Крикуля проговорил:
— Здравствуйте, Ваше Величество! Я думал — работа на сегодня закончена. Или будут ещё какие-нибудь приказания?
Король Страх был невероятно доволен произведённым на Крикуля впечатлением и рассмеялся, словно удачно пошаливший мальчишка.
— Ох, Крикуль! Умора! Ты бы видел себя со стороны!!!
— Я сплю, или это наваждение? — начиная приходить в себя, проговорил Крикуль.
— Да какой там сон! Хочешь, я тебя ущипну? Или лучше сам подойди и потрогай своего Двойника — Крикуля Второго!
— Но как это возможно? Зачем? — беспомощно прошептал доверчивый Крикуль.
— Зачем? — хмыкнул Страх.— А как же иначе? Что же ты думал — пока ты там прохлаждаешься, путешествуешь по заграницам, работа по сбору слёз будет остановлена? Как бы не так, я не намерен пускать всё на самотёк. Производство нельзя прекращать ни на минуту, тем более хорошо налаженное! Оно должно быть под неусыпным контролем! Дети ведь на Земле плакать не перестали, слёзы льются рекой, так зачем же бесценному материалу пропадать даром? Я своей пользы и выгоды упускать не намерен. И как видишь, незаменимых у нас нет, мой маленький гений!
Крикуль, не спуская глаз со своего Двойника, подошёл к нему вплотную. Да, это была его точная копия, это был Крикуль, только слегка как будто постаревший. Осунувшееся, измождённое лицо, безрадостные, погасшие глаза — да-да, в глазах не было жизни и огня.
— Как тебя зовут? — спросил Крикуль.
— Крикуль,— ответил Двойник.
— Откуда же ты взялся?
— Не знаю,— ответил Двойник равнодушным голосом,— мне кажется, я всегда здесь жил.
Крикуль перевёл взгляд на Короля Страха, пребывавшего в явно приподнятом настроении.
— Так откуда же он здесь взялся? — спросил его Крикуль.
— Ох, это отдельная история. Завтра всё сам узнаешь! — Король Страх широко зевнул.— Я же обещал тебе массу сюрпризов и открытий. До завтра, мальчики мои! До завтра! У меня ещё куча дел!
Через мгновение Король Страх скрылся за дверью лаборатории, заперев её снаружи.
А дела, творившиеся в Замке Короля Страха, требовали его немедленного вмешательства.
Как только Король Страх вернулся в свой кабинет, секретарь Рот незамедлительно доложил ему о том, что бесследно исчезли три Страха: Страх Одиночества, Страх Голода и Страх Темноты.
— Что значит — бесследно исчезли? — прогремел Король Страх.
— Так,— проклекотал Рот, у которого от страха мелко дрожали ножки.— Ушли на задание и не вернулись!.. И ещё…
— Что ещё? Ещё кто-то бесследно исчез?! — спросил Страх, зверски оскалившись.
— Нет, не исчез, а предал… вас, Ваше величество! — еле выдавил из себя слова перепуганный Рот.
— Предатель?! Здесь?! Кто же этот несчастный?
— Главный охранник Глаз, Ваше Величество! Они — ну, эти, которые с Крикулем прибыли, «гости»,— они сняли с его рта замóк, а он, ну, то есть Глаз, притащил их прямо в свою мониторную, вывел из строя всю систему слежения — ни одна камера не работает. Он нас всех сдал. Видимо, в знак благодарности… — промямлил секретарь Страха.— Правда, Страх Темноты попытался этому воспрепятствовать, но после этого сам так и не вернулся. Исчез.
— Глаз!
Всполох гнева озарил лицо Короля. Он подошёл к зеркалу, приблизился к своему отражению и, оттянув нижнее веко левого глаза, внимательно всмотрелся в него.
— Проклятый Глаз! Чувствовало моё сердце: чем крупнее великан, тем крупнее неприятности… ну да ничего, никуда не денется и получит своё!
Тут Король Страх отпрянул от зеркала и позвал:
— Оксы, вы где?!
— Здесь, Ваше Величество,— донеслось из-за шкафа секретарской.— Где же мне быть? Я всегда на посту.
Очки Короля Страха — или, как их сокращённо называли, Оксы — вышли на середину комнаты.
— Приведи мне его! Во что бы то ни стало! Я покажу этому неразумному отродью, чем заканчиваются шуточки со Страхом Смерти! Всем неповадно будет!
— Слушшаюсь, повелитель! — прошипели Оксы-Кацик и по-змеиному выскользнули в коридор.
— Химка! — гаркнул Король Страх.
Тут же у его ног послушно завертелась мерзкого и зловещего вида Химера.
— Рот будет под твоей неусыпной охраной. Сюда никого не пускать! Папки сжечь, если что… ну, ты меня понимаешь?!
Изо рта Химеры вырвался язык пламени.
— Хорошо! — сказал Король Страх.— Я — на совещание. Надеюсь все братья в сборе?
Он распахнул дверь в свой кабинет, и Рот с Химерой увидели, что вокруг его стола плотным кольцом сидят оставшиеся в наличии Страхи.
Тем временем друзья Крикуля — Любовь, Кокои, Капуцин и Птеранодон — находились совсем близко от кабинета Короля Страха, настолько близко, что чуть было не столкнулись с Кациком, спешащим в мониторную.
Глаз, показавший друзьям Крикуля дорогу до секретарской, по договорённости со своими новыми благодетелями должен был вернуться на свой пост.
Он застал «гостей» весьма удручёнными. И это несмотря на то, что они только что выиграли бой с двумя Страхами — Страхом Голода и Страхом Темноты.
Капуцин, прирождённый оратор и неутомимый искатель журналистских впечатлений, во всех подробностях доложил Глазу, как Страх Голода вырос до потолка и пытался их проглотить. Только у него ничего из этого не вышло, так как бесстрашный воин — лягушонок Кокои,— изловчившись, метко забросил прямо в его ненасытную глотку горсть изумрудов феи Январины. Молниеносно замороженный таким образом, Страх Голода рассы́пался при малейшем к нему прикосновении.
Не успели они опомниться, как мониторная погрузилась во мрак — это Страх Темноты явился на помощь брату. Правда, это длилось только мгновение. Ведь наша негасимая Любовь не переставала светиться изнутри. Это сияние вынудило Страх Темноты превратиться в существо, одетое во всё чёрное. Из волшебных предметов фей Острова Детства у них осталась только шкатулка, которой хотела воспользоваться Любовь.
— Но в кромешной темноте, длившейся всего лишь мгновение, меня осенила гениальная идея,— не без удовольствия констатировал Капуцин.— Я предложил этому чёрному чернее всех чёрных поиграть в игру: кто кого переглядит?! Ребята знают, я могу не моргать часами, я даже могу спать с открытыми глазами! Страх Темноты согласился. Но, играя, соперники должны смотреть друг другу в глаза, ведь так? Мы сели, и игра началась! Вот только смотреть Страху Темноты было нечем, в его глазницах зияла пустота, там ничего не было. А это — нарушение правил! И что тут началось — цирк, умора! Страх Темноты решил исправить положение и стал примерять одни за другими взятые из своего тёмного воображения какие-то то жуткие, то ничтожно-уморительные глазки… и так было до тех пор, пока терпение его не лопнуло и он вообще не исчез неизвестно куда, растворившись в собственной темноте.
Глаз искренне порадовался за посланников Острова Детства и заверил, что постарается сломать всю систему слежения без возможности её восстановления. Тем более что можно всё свалить на Страх Темноты: дескать, он отключил — с него и спрашивайте,— а сам сделает вид, когда за ним явятся (в этом он ни минуты не сомневался), будто пытается исправить поломку. Затем он поведал о том, что главная их цель — это секретарская комната Короля Страха.
— Кроме Короля Страха, один только его секретарь — Рот — знает главный Секрет, связанный с его воспитанниками. Их местоположение, кто чем занимается… и вообще — вся информация о них собрана в одном месте и находится в секретарском сейфе. Больше я ничего не знаю.
— Стоп! — крикнул Капуцин так громко, что сам испугался. Он выпучил глаза и радостно прошептал: — Стоп-стоп-стоп!!! Меня осенило!!!! Вот оно!!! — Капуцин вцепился в гигантскую руку Глаза и затряс её что было силы.— А большего ничего и не надо, дорогой Глаз! Гениально! Спасибо! Ты натолкнул меня на мысль. Это то, что нужно!!!! Наша задача — собрать расселённых по всему Замку Короля Страха маленьких гениев, собрать их всех вместе! Ведь так? А они уже собраны! Понимаете?! В этом секретном сейфе!!!! Здесь собрана вся информация о них — значит, там их личные дела!!! Не зря их так охраняют. Не зря эта информация считается закрытой! Эти папки как-то связаны с самими ребятами. Я чувствую, что здесь кроется какая-то тайна! Нам непременно нужно отправиться туда!!! Как думаешь, Любовь, я — гений?
— Несомненно!!! — мило улыбнувшись, ответила Любовь.— Это блестящая идея! Дело останется за малым — отгадать главную загадку.
— Какую? — непонимающе спросил Капуцин.
— Я знаю, мой сын не так-то прост. Сейф наверняка заколдован! Необходим будет шифр.
— Ну а Рот-то на что?! Тряхнём его как следует! — нетерпеливо возразил Капуцин.
Любовь, сосредоточившись на воображаемом сейфе, продолжила:
— Нет, я не об этом. Сам сейф открыть несложно… но что нам дадут эти личные дела? Рот может ничего и не подозревать об этом.
— Тем более! Нужно немедленно идти к Секретарю за его Секретом!!!
Капуцин был исполнен решимости.
— Глаз, ты нас проводишь?
— Разумеется! Но будьте осторожны! — предостерёг Глаз.
— Рот, конечно, несусветный болтун и трус, вот уж кому надо было замóк повесить. Секретарь, не умеющий хранить секреты. Выведать секрет у него самого не составило бы труда, но это ловушка! Кажущаяся лёгкость! Манок! Секретарскую комнату охраняет верная Королю Страху Химера — настоящее исчадие Ада. Она плюётся огнём, одного только прикосновения её ядовитых когтей достаточно, чтобы послать противника к праотцам, как выражаются люди.
— Понятно! Спасибо, что предупредил.
— А как она выглядит, эта Химера? — спросил Птеранодон.
— Огнедышащее чудовище с головой льва, брюхом козы и змеиным хвостом.
Крикуль никак не мог уснуть. Ворочался с боку на бок.
После пережитых потрясений очутиться в своей комнате, да ещё этот Двойник, который исчез вслед за ушедшим Королём Страхом. Может, отправился на ночное дежурство? Дети ведь плачут и по ночам!
«Кошмар! — думал Крикуль.— Общаясь с волшебниками, пора бы уж привыкнуть к их невообразимым фокусам, но каждый раз после их выкрутасов я чувствую себя простачком, зайцем, попавшим в западню. Где-то сейчас Любовь и ребята? Что делают?»
Он больше не злился на них. Он скучал. Уж не вернулись ли на Остров Детства, даже не попытавшись его вытащить отсюда? А что, если они всё ещё здесь? Где они? Что с ними?
«Если бы я не сделал глупость… не ушёл… ох, если бы да кабы — не считается! Всё это уже произошло! Что дальше? Ну хорошо. Обойду я со Страхом всех обитателей Замка… посмотрю на юных гениев. Что дальше? Как их объединить? Как поговорить с ними с глазу на глаз? Хотят ли они сами выбраться отсюда? Ну, вот взять хотя бы этого беднягу Мани. Он совсем мал, чтобы понимать, какая жизнь ждёт его впереди. Как и для чего, вернее, для кого, будет использован его талант. В четыре года впервые увидеть живого человека! Да что там, я и сам такой! Хотя… Я — Человек, и я чувствую, как что-то настойчиво и упрямо зовёт меня жить с себе подобными, этот голос есть во мне, а значит, он должен быть и у Мани, и у остальных… может быть, это голос крови?!»
Жаль, что не с кем посоветоваться. Собственных мыслей по спасению не было! «Может, ещё и появятся»,— не теряя надежды, подумал Крикуль и глубоко вздохнул. И почувствовал, что его мучит нестерпимый голод.
Марципановые сердечки снова лежат в его кармане, а значит, можно подкрепиться.
Вид у сердечек был какой-то странный; раньше они, несмотря на то, что лежали в смятом виде, имели всё-таки чёткую форму сердец и алый цвет, теперь же они стали пурпурно-красными и больше смахивали на бесформенные бугристые камешки. Однако усталость и голод взяли своё — Крикуль слегка дунул на конфетку и отправил её в рот.
Как он дошёл до своей кушетки, Крикуль не помнил, потому что почти мгновенно забылся мёртвым сном.
Совещание Страхов было коротким.
Король Страх заверил братьев, что Крикуль уже почти сдался.
— Можете считать, что он у меня в кармане!
Сидящий рядом с Королём Страхом Страх Неизвестности осторожно покосился на его карман, будто надеялся увидеть в нём маленького Крикуля.
— Это я образно выражаюсь! — огрызнулся Король Страх и продолжил: — Крикуль в раздумьях и сомнении. Он уверен в предательстве друзей, я познакомил его с Двойником — Крикулем Вторым, который якобы трудится вместо него, собирая детские слёзы. Пусть не очень-то обольщается своей незаменимостью!!! Феи Острова Детства пока не нарушают негласную договорённость — не вмешиваются в ход событий на моей территории, и это очень хорошо. Мне важно, чтобы он сделал выбор в мою пользу сам, без насилия!!!
Страх Высоты проявил рвение:
— Король, позволь мне выпустить наружу Шальные Ветры? Они изнемогают от желания порезвиться вволю. Пора проветрить Замок. Пусть они просто вышвырнут этих непрошеных гостей. Мне кажется, что они зашли слишком далеко. Шляются тут, как у себя дома. Да и исчезновение трёх наших братьев наводит на мрачные мысли. Ты говоришь о магии чисел… а от нас — от двенадцати — осталось всего девять!
Король Страх хитро прищурился:
— Страхи не исчезают бесследно. Они обладают способностью самовосстанавливаться. Никуда они не исчезли! Это всего лишь временное явление. Итак! Я занимаюсь исключительно Крикулем — не отвлекайте меня! Займитесь гостями. Шальные ветры — хорошая мысль! Страх Высоты — ты следующий! Гони Любовь с её прихвостнями… подальше отсюда! Пусть выметаются прочь!
Любовь с первого взгляда
Глава седьмая, в которой Крикуль встречается с гением, в чьих руках находится бессмертие Короля Страха.
Солнечный луч коснулся лица Крикуля.
Но сон мальчика был настолько глубок, что это тёплое, радостное прикосновение не вернуло спящего к действительности. Конфетка, виртуозно подсунутая Королём Страхом взамен марципанов Февралины, сделала своё дело. Теперь над снами Крикуля безраздельно властвовал хозяин Замка. Просочиться в них, при всём своём желании, не смог бы даже сам Повелитель Ночных Сновидений!
Король Страх стоял у изголовья спящего. Он опустил ладонь на лоб Крикуля и снял действие снотворного.
— Просыпайся, парень!!! — проговорил Король Страх.
— Где я?
— Дома! Ты дома, Крикуль!
Крикуль медленно приходил в сознание.
— Ах да! Я тут…
— Поднимайся. Ты ещё не передумал знакомиться с моими воспитанниками?
— Не передумал…
— Ну вот и отлично,— бодро продолжал Страх.— Мы сейчас отправимся к единственной среди моих гениев девочке.
Крикуль оделся. Привёл себя в порядок. Девчонка?! Остальные, стало быть,— мальчики.
— А как её зовут? — спросил Крикуль, когда они с Королём Страхом вышли в коридор.
— Лисса!
— А чем она занимается?
— Увидишь, пусть это будет для тебя сюрприз! — загадочно подмигнул Крикулю Страх.
— Что, ещё сюрприз? — насторожился Крикуль
— Сюрпризы — моя специальность!!! Не всё вам в гениях ходить… Кстати, зачем ходить? Мы сейчас с тобой прокатимся с ветерком. Лисса живёт от тебя далековато. А мы пулей домчимся.
Не успел Король Страх произнести слово «пуля», как перед ними возникло странное средство передвижения. Формой эта машина действительно напоминала гигантскую пулю стального цвета. То ли машина, то ли ракета — не успел понять Крикуль. Дверца, которой ещё мгновение назад не было, отворилась — вернее сказать, растворилась, образовав пространство, в которое Крикуль шагнул вслед за Королём Страхом. И как только проём закрылся, Страх скомандовал:
—Поехали!
Взвыли турбины. Крикуль рухнул на пол от этого невыносимого для него звука. Зажмурился и сжал уши руками.
Буквально через несколько секунд Король Страх склонился над Крикулем и, отодвинув его руки в стороны, произнёс:
— Приехали!
Выбравшись из сверхскоростной Пули, они попали в довольно широкий коридор. На стенах коридора, по которому они теперь самостоятельно передвигались, Крикуль заметил необыкновенные барельефы. Будто какие-то диковинные существа — полулюди-полузвери,— тщетно пытаясь спрятаться от надвигающейся на них опасности, беспомощно озираясь, за неимением другого убежища, искали спасения в стене. Но, протиснувшись туда лишь наполовину, были застигнуты преследователем, после чего им суждено было окаменеть от ужаса.
Крикуль оглядывался по сторонам и по всему периметру довольно длинного коридора наблюдал это неприятное изобретение горе-скульптора с явно изощрённо-больной фантазией.
— Жуть какая-то! — проговорил Крикуль.
— Не обращай внимания,— ответил Страх.
— Да они словно настоящие!
— Кто?
— Ну, эти,— махнул Крикуль в сторону барельефов.
— Были настоящие. Вчера. Да все вышли,— невозмутимо пояснил Страх.
— Как настоящие? Они не из гипса?! — Крикуль остановился как вкопанный.
— Да из какого ещё гипса, детка?! — увидев перепуганные глаза Крикуля, Король Страх решил дать ему некоторые пояснения.— Это, скорее всего, результат ночного разгула Шальных Ветров. Носились по замку, громили всё подряд. Ну, этим и досталось. Попали под горячую руку.
Крикуль только сейчас заметил, что вдоль плинтусов то здесь, то там виднеется застывшее тёмно-вишнёвое желе. Крикуль неожиданно для самого себя резко присел и коснулся желе пальцем.
Он испачкался… кровью. Снова действуя по инерции, Крикуль отёр палец о курточку.
— Это же кровь! — лицо Крикуля было искажено ужасом.
— Ну и что, что кровь? Я же тебе сказал: они были настоящие.
— Эти кентавры?
— Кентавры-минотавры… какая разница, у них много названий… Лисса — великий химеролог, такого добра у неё в лаборатории — что грязи! Ещё разведёт! Хватит хныкать, парень, будь мужиком! Мы уже пришли.
Крикуль с трудом поднялся, ему воочию представился кошмар, случившийся здесь прошлой ночью.
Он плохо понял из слов Короля Страха, кто такая эта Лисса. Разводит чудовищ… Но тут же явственно почувствовал, как в его душе закипает волна неприязни и отвращения к существу, имеющему отношение ко всему им увиденному.
Тяжёлая широченная дверь, украшенная чугунной растительностью, распахнулась, и прямо в объятья к Королю Страху стремительно вылетела заплаканная рыжеволосая девочка.
С пронзительным криком, от которого Крикуля передёрнуло, она кинулась к Страху и, крепко обхватив его за шею, запричитала:
— Папочка, милый, спаси, умоляю!!! За что? За что они с ними так поступили? Почему меня не предупредили? Они же ничего не подозревали! Они просто пошли погулять! За что-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о????? Папочка!!!
Крикуль был ошеломлён.
У него на глазах Король Страх превратился в трогательного, сочувствующего горю папашу. Он стал утешать девочку, называя её самыми ласковыми в мире словами и прозвищами:
— Ну что ты, моё золотце!!! Успокойся, дорогая моя! Лиссонька, я всё исправлю! Сделаю всё, что ты хочешь! Ну ничего же страшного не случилось, успокойся, медочек!
— Как?! — Лисса откинула голову назад и стала всматриваться в глаза Страха.— Как это ничего страшного не случилось?! Ты видел, во что их превратили?
— Успокойся, сокровище моё! Видел! Всех виноватых накажу — размажу по стенке.
— Папа! — пыталась докричаться до сердца Короля Страха его названая дочь Лисса.
Видимо, она не знала, что Страх забыл сегодня взять своё сердце с собой!!!
— Успокойся, радость моя!!! Мне очень жаль, что всё так произошло, обещаю: этого больше не повторится. Никогда. Я знаю, тебе под силу их оживить! Не правда ли? Всё будет хорошо! Ты ведь у меня настоящая волшебница!
Малышка, обессилев, соскользнула на пол и, закрыв личико руками, снова горько разрыдалась.
Король Страх взглянул на Крикуля и развёл руками, призывая проявить немного терпения.
Немного погодя рыдания сменились всхлипыванием. Лисса успокаивалась.
— Посмотри, дорогая моя кисонька,— сказал Страх,— кого я к тебе привёл. Это Крикуль. Помнишь, я тебе про него рассказывал?
Лисса отняла руки от лица и посмотрела в сторону Крикуля. Для него снова наступил момент наваждения.
— Любовь?— узнал Крикуль, но произнёс это слово одними только губами, без участия голоса.
Не было никаких сомнений! Да, это была Любовь! Он узнал её… или снова только её точная копия?
Как она очутилась здесь? Почему она Лисса? Что всё это значит? Крикуль решил пока не обнаруживать своего недоумения и промолчал.
Любовь-Лисса поднялась, Король Страх помог ей. Она отряхнула подол своего передника, смахнула назад кипу рыжих волос-завитушек, закусила губы, пытаясь окончательно остановить приступ непрекращающихся слёз, и протянула руку навстречу Крикулю:
— Здравствуйте! Я о вас много слышала. От папы. Проходите.
— Девочка моя! — Страх криво улыбнулся, будто заискивая.— Ты не могла бы занять гостя? Расскажи про свою работу… а я распоряжусь, чтобы этих бедняжек освободили из каменного плена.
— Да, папочка, сделай это побыстрее… мне нужно будет подготовить ванны с раствором.
Страх прошёл в глубь лаборатории.
Крикуль, улучив минуту, решил воспользоваться уединением и, наклонившись к самому уху Лиссы, спросил:
— Любовь, это ты?
— Что? — удивлённо переспросила Лисса.
— Тебя зовут Любовь? — робко повторил Крикуль.
Но, видя неподдельное удивление в глазах Лиссы, понял, что ошибся. Девочка просто была потрясающе похожа на Любовь, которую он впервые увидел в замке феи Февралины.
— Меня зовут Лисса, Крикуль! Лисса. Запомнили?
— Да, хорошо, я запомнил! Давай на «ты»!
— Давай! Видишь, какое несчастье произошло?! Вчера мои подопечные, ни о чём не подозревая, отправились полюбоваться закатом — он виден с балкона в конце коридора…
Крикуль мысленно вспомнил себя выходящим на такой же балкон вместе с Нянькой-Рукой.
— А кто-то спустил с цепей Шальные Ветры. Они такие беспощадные… необузданные… буйные. Подняли дикий рёв, выли, гудели и громили всё на своём пути — я ничего не успела сделать…
— А я спал и ничего не слышал!
— Крепкий же у тебя сон! Весь замок трясся, как центрифуга. Ну, пошли, я покажу тебе мои владения.
— Странные, однако, у тебя подопечные… Король сказал, что ты их сама разводишь.
— Не развожу, а создаю!
— Создаёшь? Как это?
— Я занимаюсь генной инженерией, молекулярной антропологией, я — микробиолог! Слышал, что это такое?
— Ты занимаешься клонированием?
— Не только… я химеролог, в широком смысле этого слова. Я могу рекомбинировать молекулы ДНК, проводить трансмутации, синтезировать хромосомы давно исчезнувших живых организмов…
По мере того как Лисса перечисляла свои возможности, глаза Крикуля округлялись от удивления.
— Я могу,— продолжала Лисса,— взяв сегмент ДНК человека, пересадить его в клетку, ну, допустим, кукурузы. Слившиеся протопласты дадут гибридные клетки, способные к размножению…
— Ну ты даёшь! И зачем тебе эта фигня? — с недоумением в голосе перебил её Крикуль.
— Это не фигня, как ты изволил выразиться. Это — наука!
— Так, понятно,— сказал недовольный услышанным Крикуль.— Значит, этот Крикуль Второй — твоих рук дело?
— Какой это второй?
— Не притворяйся!
— О чём ты?
— Я вчера в своей комнате встретил самого себя. Очумел прямо!
Лисса ухмыльнулась.
— Ну, это запросто мог быть и просто фантом! Папа мог подшутить над тобой! Он весёлый!
— Да уж, веселей некуда! Просто фантом! Хороши шуточки! Слушай, а ты вообще в курсе, что здесь у вас происходит?
— А что такого особенного здесь у нас происходит? А?!
Внезапно, словно из воздуха, появился Король Страх.
Крикуль осёкся и, сделав заговорщицки-выразительные глаза, как можно тише шепнул Лиссе:
— Потом поговорим!
Лисса повернулась на каблуках в сторону Страха и невозмутимо выпалила:
— Папочка, над его эвристическим мышлением стоит поработать!
Король Страх, откровенно говоря, в битве за Крикуля возлагал на Лиссу большие надежды. Она была единственной из всех детей, кто относился к Страху с любовью, даже больше того — восторженным обожанием и искренней благодарностью. Лисса была предана ему до конца. И было за что!
У неё единственной из всех детей, воспитываемых Страхом, не было монстрообразной Няньки, какими кишмя кишел весь Замок. Вернее, нянька у неё была, но это была обычно-необычная корова. Обычная, потому что на вид она и была просто коровой. А необычность её заключалась в её сверхсообразительности и деликатности. Когда Лисса была маленькой, корова-нянька аккуратно вставала над пищащим от голода младенцем таким образом, чтобы Лисса могла дотянуться до соска и вволю наесться молока.
Король Страх поначалу регулярно лично захаживал в помещение, где жила Лисса, и, едва завидев её голодное пробуждение, командовал: «Молока!»
После этого корова осторожно кормила Лиссу. И неудивительно, что первым словом, которое произнесла малышка, было слово «Макка»! Молока, значит! Со временем Лисса так и стала называть свою кормилицу — Макка. Корова Макка ухаживала за девочкой не хуже самой заботливой нянюшки. Лисса не представляла жизни без неё, и Макка до сих пор была её верной спутницей.
Коллекционировавший гениев с целью своего мирового господства Король Страх знал: уникальная девочка Лисса была прирождённым Гениальным Учёным. Для занятий наукой она имела всё, о чём можно было только мечтать: оснащённую самыми лучшими приборами лабораторию, любые материалы для проведения исследований, единственные экземпляры бесценных манускриптов — книг древних авторов, содержащих уникальные тексты великих мыслителей прошлого. Лисса самозабвенно занималась любимым делом и в свои двенадцать лет уже достигла невероятных высот в познании возможностей живых организмов. Да и сама она чувствовала себя неким божеством, способным даровать жизнь — это было в её власти!
Но только до тех пор, пока она находится здесь! — эту мысль Король Страх внушал ей почти ежедневно. Король рассказал ей, когда она немного подросла, что она — сирота, покинутая родными на произвол судьбы, что он — её благодетель. А внешний мир, мир людей, её породивший,— враждебен, корыстен и беспощаден. Что место в этом мире, уготованное ей судьбой,— нищенское существование плебея.
Страх внешнего мира, поселившийся в сердце Лиссы, был гарантией её безоговорочного и преданного служения своему спасителю — Королю Страху. Получалось так: чего боишься, тому и служишь! Но Лисса не чувствовала себя заложницей; напротив, она видела перед собой заботливого отца-наставника, выполняющего все её прихоти. И неважно, что они удивительным образом совпадали с желаниями самого покровителя.
— Лисса, детка! Можно тебя на минутку? — Король Страх отвёл Лиссу в сторону.— Хочу предупредить тебя: Крикуль — парень хороший! Я люблю его, как и всех моих воспитанников, но в последнее время у него появилось некоторое расстройство рассудка — перенапрягся, видимо, выполняя своё великое Предназначение. Сама понимаешь, собиратель слёз регулярно имеет дело с орущими от боли и ужаса детьми.
— Я понимаю, папа! Какой же ты заботливый у меня! Не всем детям так везёт, как повезло нам, очутившимся под твоим надёжным кровом! Вот было бы здорово, если бы дети всего мира никогда бы не плакали и были счастливы и защищены, как мы!!! Ты бы мог это устроить?!
— Я как раз работаю над этой глобальной проблемой, золотко моё!
Лисса радостно улыбнулась и снова крепко обняла отца:
— Спасибо!
Король Страх, осторожно отодвинув её от себя, негромко попросил:
— А ты займись Крикулем. Меня тревожит его здоровье. Может, дашь ему что-нибудь успокоительное?
— Хорошо, не волнуйся, обязательно! С ним будет всё отлично!
Крикуль всё прекрасно слышал. Всё до последнего слова. Видимо, папаша забыл о его уникальном слухе, который способен улавливать звуки, абсолютно невосприимчивые обычным человеческим ухом. Вот в соседней комнате улитка ползёт по мраморной поверхности фонтана. Почему фонтана?! Ниспадающая с высоты водная струя выдаёт его присутствие. И даже шум фонтана не способен заглушить для Крикуля шум трения, производимого движением улитки. «Вот так!» — с удовольствием констатировал Крикуль. Но вдруг… Стоп! Мысль о собственной исключительности внезапно и бесцеремонно была прервана другой: «А почему ты со своим исключительным слухом не слышал светопреставления, которое творилось в замке прошлой ночью?! Лисса сказала, что всё тут тряслось, как в центрифуге… почему ты так крепко спал?» Крикуль прокрутил плёнку памяти назад и остановился на моменте, когда перед сном он проглотил марципан. И понял, что сердечки «заряжены». Не мог он спать как убитый и не слышать погрома, который учинили разбушевавшиеся Ветры-хулиганы.
Коварный Страх подменил утоляющие голод конфеты феи Февралины, подсунул ему сильнейшее снотворное, способное полностью отключать сознание! А может, и делать его при этом управляемым?
Крикуль решил больше ни при каких обстоятельствах не есть этих конфет и при первой возможности избавиться от них.
Король Страх не выпускал ребят из виду, находясь всё время неподалёку.
— А хочешь, мой мальчик, я открою тебе страшную тайну? И тем самым выражу тебе своё бесконечное доверие!
— Какую тайну?! — настороженно спросил Крикуль.
Король Страх величественно приосанился и торжественно произнёс:
— Знаешь ли ты?! Ну конечно, пока не знаешь! А если не знаешь, так узнай, что в руках вот этой маленькой девочки,— он картинно выдвинул кисть в сторону Лиссы,— находится не только моя жизнь, но и моё бессмертие!
— Вот так так! — опешил Крикуль.— И как же это возможно?
— Очень просто! — тихо произнесла Лисса.— Бессмертия личности можно достичь путём поэлементной, поклеточной замены её изношенных мозговых структур на новые. Только что выращенные путём клонирования.
— Хочешь,— спросил Король Страх,— Лисса и тебя сделает бессмертным?
— Не хочу! — не раздумывая, ответил Крикуль.
<…>
Укрощение Шальных Ветров
Глава восьмая, в которой ночные хулиганы были примерно наказаны.
Накануне событий, описанных выше, ровно за двадцать четыре часа до того, как Крикуль познакомился с Лиссой, Страх Высоты вызвался вышвырнуть из замка зарвавшихся «гостей».
В его ведении были три Шальных Ветра, которых он иногда спускал с цепей, чтобы те порезвились, а заодно проветрили затхлые коридоры погруженного в вечную мглу мрачного Замка. Такие вылазки необузданных свирепых Ветров напоминали дикие погромы, когда они, резвясь, неумолимо сметали и безжалостно уничтожали на своём пути любое попавшееся им существо.
Любовь, Капуцин, Птеранодон и Кокои находились в двух шагах от секретарской Короля Страха и даже чуть было не столкнулись с Оксами, отправившимися за великаном Глазом, когда, внимательно прислушавшись к отдалённому гулу, Любовь произнесла:
— Тише, друзья! Вы слышите?
Её спутники смолкли и все обратились в слух.
— Лично я ничего не слышу, кроме щелчков. По пишущей машинке кто-то лупасит,— откликнулся Капуцин.
Птеранодон спросил:
— А что, что надо слышать?
Кокои пожал плечами в знак того, что тоже не слышит ничего особенного.
Буквально через несколько секунд после этого затряслись стены, и для всех стал очевиден стремительно приближающийся, нарастающий гул неизвестного происхождения. Тут уж друзья, не сговариваясь, хором ответили:
— Слышим.
Действовать нужно было молниеносно и решительно.
Любовь крикнула:
— За мной! — после чего скрылась за выступом тёмной ниши.
Друзья последовали её примеру.
В то же самое мгновение мимо спасительной ниши с головокружительной скоростью, с завыванием и улюлюканьем пронеслись ночные хулиганы — Шальные Ветры.
Если бы не Любовь, то наших героев ждала бы та же участь, что и зверушек Лиссы, очутившихся без присмотра в коридорах Замка. Если бы не Любовь!
Ниша, в которой очутились друзья, оказалась дымоходом. Любовь, подхватив Кокои на руки, приказала Капуцину и Птеранодону как можно ближе прижаться к ней.
— Наверх! — скомандовала она.
Невидимые силы, к которым она обращалась, окутали Любовь и искавших возле неё спасения спутников розовым сетчатым газом. Шарообразная капсула рванула ввысь, и они очутились на крыше.
Но даже теперь, находясь в относительной безопасности, они чувствовали, что Замок ходит ходуном.
— Ничего себе шуточки! Я думал, нам конец! — выдавил из себя не на шутку перепуганный Капуцин.
— А я вообще ни о чём не успел подумать! Что это было? — спросил наполовину контуженый Птеранодон, подпрыгивающий на одной ноге, словно хотел вытряхнуть из уха попавшую в него воду.
— Что ты скачешь, будто из бассейна вылез? — раздражился нелепым поведением Птеранодона Капуцин.
— Ох,— взмолился Птеранодон,— я оглох.
— Сейчас пройдёт, дорогой! — сказала Любовь и ласково погладила по голове бесстрашного доисторического ящера.
— Хорошо бы,— взмолился Птеранодон,— ничего не слышу.
Капуцин поморщился, будто видел перед собой завзятого симулянта.
Воздух снаружи был освежающе бодрящим. Небеса освещались неисчислимым количеством звёзд. Любовь вскинула голову и залюбовалась картиной звёздного неба. Особенно прекрасны были созвездия. Небо напоминало расшитый самоцветами бархатный купол шатра.
— Волшебно! — выдохнула Любовь.
Капуцин и Птеранодон тоже запрокинули головы и тут же забыли о зыбкости своего положения и двигающейся под ногами крыше.
Кокои высунулся из недр кармана на платье Любви. Всё это время он чувствовал себя вполне защищённым. Теперь он щурился по сторонам, пытаясь понять, что с ними происходит.
— Точно! Красотищщщщааа! — восторженно произнёс Птеранодон.
— Смотрите! Смотрите! Что это? — закричал Капуцин и указал на Луну, которая походила на просвечивающую насквозь тарелку из тончайшего китайского фарфора.
От лунной поверхности до того самого места, где они находились, протянулся яркий луч. Его конец обвился несколько раз вокруг трубы, из которой они только что вылетели. А затем друзья увидели, как по лучу быстро, словно канатоходец в цирке, стало что-то спускаться.
Очень скоро это «что-то» уже можно было хорошенько рассмотреть. Это был спортивного вида мальчик в облегающем тело костюме стального цвета. Когда его полёт закончился, он легко спрыгнул на крышу, очутившись рядом с потрясённой увиденным компанией. Луч исчез тотчас же, как только мальчик сдёрнул с головы капюшон.
Парнишке было на вид лет десять. Вьющиеся волосы рассыпались пышной волной вокруг лица, светящегося от радости, будто он встретил давних знакомых.
— Привет! — добродушно выкрикнул свалившийся с Луны. И вскинул кверху руку.
— Привет, Лунатик! Лихо это у тебя получилось,— выдавил из себя Капуцин, всё ещё находившийся под магнетизмом этого невероятного шоу.
— Да-а-а! — проговорил Птеранодон.— Как в сказке побывал!
Одна только Любовь спокойно подошла к мальчику и протянула руку:
— Я — Любовь! А тебя как зовут?
— ПутАстр, воспитанник Короля Страха,— ответил мальчик.
— Понятно!
— А мне ничего не понятно,— сказал Капуцин,— хоть я и не Птеранодон.
— А вы кто такие? — не переставая приветливо улыбаться, спросил ПутАстр.
— Друзья,— ответила Любовь.
— Чьи? — уточнил он.
— Твои!
Капуцин тоже подошёл вплотную к мальчику.
— Странное имя — ПутАстр. А я бы назвал тебя Лунатиком. Не находишь, оно тебе больше подходит?
ПутАстр засмеялся.
— Наверное, если бы я только на Луну и летал, то был бы Лунатиком. А так как я — Астральный Путешественник, или можно наоборот — Путешественник Астральный, то и имя я получил ПутАстр. Хотя, не скрою, на Луне я бываю гораздо чаще, чем на других планетах и звёздах.
— А-а-а, ну так теперь всё ясно! — сказал Капуцин и в нескольких фразах, с присущими журналисту образностью и лаконизмом, рассказал о том, кто они такие и с какой целью явились в Замок Короля Страха.
Выслушав их историю, ПутАстр восторженно воскликнул:
— Я так счастлив, что мы встретились! Поверьте, у меня есть на это особые причины! Судьба, благодарю тебя!
— Да не судьбу надо благодарить, а неведомую силу, которая нас из Замка на крышу выдавила. Иначе действительно, может, и не встретились бы,— уточнил Капуцин.
— Что за неведомая сила? — переспросил ПутАстр.
И тут заговорила Любовь:
— Я думаю, это были Шальные Ветры.
Улыбка исчезла с лица ПутАстра.
— Цепные псы Страха Высоты! Давно хотел с ними разобраться.
— Ты? — удивился Птеранодон.
— Так ты крутой парень, ПутАстр,— восхищённо воскликнул Капуцин.— Даже Любовь, которая много чего может, и то решила с ними не связываться.
ПутАстр ничего не успел ответить, как крыша затряслась с новой силой.
В момент затишья, пока ПутАстр спускался с Луны и знакомился с Любовью и её спутниками, Шальные Ветры докладывали Страху Высоты.
— Никакой вашей дамы с обезьяной и уткой мы не видели,— прогудел один из них.
— А вы весь замок прошерстили? — засомневался Страх Высоты.
— Весь! — пробасили Ветры хором.
— Сквознячком проехались!
— Все закоулки, все выступчики обшарили.
— Только на этаже у Лиссы стадо её немного примяли,— уточнил один из Шальных.
— Странно! — задумался Страх Высоты.— Уж не на крыше ли они спрятались? Летите туда и смахните в океан, чтобы духу их здесь больше не было.
— Слушаемся! — загудели Ветры и, взвыв с новой силой, метнулись на крышу Замка.
Им пришлось протискиваться сквозь узкий для них дымоход по одному. И так же, по одному, они были пойманы ПутАстром с помощью весьма необычного приспособления.
Как только крыша затряслась со страшной силой, а ПутАстр и его новые знакомые услышали гудение в трубе, Астральный Путешественник достал из своего заплечного рюкзака какой-то странного вида старый мешок.
ПутАстр для начала встряхнул его. Облако пыли накрыло не только Лунатика, но и остальных участников событий. А когда оно рассеялось, Любовь и её чихающие, отряхивающиеся от пыли друзья увидели, что мешок, словно чулок, натянут прямо на трубу.
— Ну и пылища! — возмутился Птеранодон и громко чихнул.— Апчхи! Ты что там хранил? Апчхи!
— Пыльную бурю! — ответил ПутАстр.— Этот мешок — отличный ловец!
— И что? — с сомнением спросил Капуцин.— Эта ловушка сработает?
Не успел ПутАстр сказать: «Сейчас увидишь!» — как в силок влетел, растянув его до небес, Первый Шальной Ветер, за ним — Второй и Третий. Мешок, заполненный вертлявой, злящейся, барахтающейся добычей, растягивался в разные стороны и приобретал при этом весьма причудливые формы. Шальные Ветры неистовствовали. ПутАстр натянул на голову капюшон, и как по мановению волшебной палочки возник тот самый Луч, который соединил трубу с Луной. ПутАстр улучил момент, когда Ветры в попытке вырваться наружу натянули мешок максимально вверх, и концом луча завязал мешок, словно воздушный шарик, перетянув его у основания. В следующий миг он стянул с трубы край мешка и выпустил лунный луч из рук.
Мешок, наполненный Шальными Ветрами, взмыл к небесам. Через какое-то время он и вправду стал похож на обыкновенный воздушный шар, мирно отправленный путешествовать по просторам Вселенной.
— Верикорепное зрерище! — проговорил Кокои, которого давно не было слышно.
— Лихо! Лихо! — зааплодировал Капуцин.
И все остальные присоединились к его рукоплесканиям.
— Ну и АстраПустер! — выразил своё восхищение незадачливый Птеранодон.
Все весело захохотали, и Астральный Путешественник в том числе. Капуцин даже пополам сложился во время приступа безудержного смеха.
— Ну, братец! Ты даёшь! — еле выдавил он в момент маленькой передышки.— АстраПустер, да?! Ах-ах-ха-ха-ха!!!!
Птеранодон только сейчас понял, что смеются над ним.
— А что, я что-то не так сказал?
Этой невинной репликой он вызвал новую волну веселья.
—Да ладно вам! — отмахнулся крылом осмеянный простак и побрёл поближе к трубе, через которую они попали на крышу.
Вдруг он сделал резкий скачок в сторону.
Все перевели взгляд на трубу, за край которой зацепились — сначала одна, а затем другая — костлявые руки неизвестного.
Потом этот неизвестный, покряхтывая, подтянулся, и из жерла трубы высунулась перепачканная сажей голова какого-то старика. С кислым, перепуганным выражением лица он осторожно спросил:
— А где мои пёсики?
— А-а-а-а-а-а-а! Страх Высоты! Милости просим! — проговорил ПутАстр, стремительно подходя к трубе.
— Нет, я лучше пойду обратно,— закряхтел старик.
— Ну зачем же обратно? В кои-то веки ты забрался на такую верхотуру — прямо герой! Иди к нам, поболтаем,— ПутАстр схватил Страха Высоты за шкирку и вытащил сопротивлявшегося хозяина Шальных Ветров наружу.
— Знакомьтесь, ребята, это мой непримиримый… друг — Страх Высоты! Непревзойдённый верхолаз, он давно мечтал прогуляться по Лунной Дорожке.
— Не болтай глупостей! — зло озираясь, процедил сквозь зубы Страх Высоты.— Ни о чём таком я не мечтал. Я вообще не могу так долго стоять на сквозняке, меня продует!
— А когда ты своих псов на нас натравливал, сквозняка не боялся? — спросил Капуцин, пристально разглядывая Страха Высоты.— Не хочешь по крыше прокатиться, раз уж тут оказался?
— Нет! Не хочу! Я вообще высоты боюсь!
— А искупаться хочешь? — спросил Капуцин, подойдя к краю крыши.
Оттуда было видно, как волны Океана пытаются штурмом взять стены Замка. Неистово наскакивая грудью на каменные глыбы, Водяные Великаны ударяются с размаху о неприступную преграду и, вдребезги разбиваясь, вздымают фонтаны брызг, а затем, обессилевшие, беспомощно стекают вниз, возвращаясь в родную стихию, где, собравшись с силами, вновь поднимаются на покорение крепости.
Несмотря на яростное сопротивление, угрозы, перешедшие в плаксивые уговоры и попытки оправдаться, Страх Высоты всё же был отправлен ПутАстром прогуляться по Лунной дорожке. Вернуться назад, судя по всему, ему предстояло не скоро.
Довольные тем, что очередной Страх был обезврежен, друзья решили немедленно продолжить свои опасные приключения. Тем более что в лице ПутАстра у них появился не только единомышленник, но и прекрасный проводник по Замку Короля Страха.
— А почему ты так нам обрадовался? — спросил Капуцин.— Сам хотел слинять отсюда?
— Хотел! Даже очень! Но вы так просто не поймёте, придётся кое-что объяснить.
— Ну давай!
— Я — Астральный Путешественник. Знаете, что это такое?
— Астральный — значит, звёздный! — продемонстрировал свою эрудицию Капуцин.— А путешественник — и так понятно.
Все остальные внимательно слушали.
ПутАстр продолжал:
— Я не просто путешествую от звезды к звезде, от планеты к планете ради своего удовольствия. Хотя само перемещение не доставляет мне особого труда. Главное моё предназначение — это оформление документов на приобретение Королём Страхом космических тел Солнечной системы. Вы, конечно, не знаете, что он скупил уже почти все звёзды и планеты.
— А Землю? — не сговариваясь, спросили Капуцин и Птеранодон.
— За Землю он борется, так же как и за её спутницу — Луну. Но с Луной, власть над которой он бы с удовольствием заграбастал, у него ничего не получится, это почти безнадёжно. Дело в том, что её полностью контролирует Сила двенадцати. Вы догадались, что это за сила?
— Конечно! — ответила Любовь.— Сила двенадцати — священный союз фей Острова Детства. Двенадцать фей — покровительницы детей Земли.
— Я горьзусь, сто зыву на Острёве Детисьтва! — пролепетал Кокои.
— Вот это да! А я и не знал,— присвистнул Птеранодон.
— А я думал раньше, что знаю больше,— вздохнул Капуцин.
— Не понял! Так ты знал об этом или нет? — спросил Птеранодон.
— Нет! — огрызнулся Капуцин.— Но это неважно, продолжай, Лунатик!
— Кстати, о Луне! Вы должны узнать тайну этой планеты! Тогда вы поймёте, что ваша экспедиция намного важней, чем вам кажется.
Капуцин встрепенулся:
— Тайна! Настоящая, стопроцентная тайна?! Ради неё журналист готов хоть в огонь, хоть в воду… хоть на Луну лететь!
— Эту секретную информацию на Земле знают всего три существа.
— Кроме фей! — уточнила Любовь.
— Ну да, конечно! Феи, естественно, в курсе! Об этом знают только — Любовь, я и Король Страх,— ПутАстр сделал загадочное лицо.— Так вот, знайте же и вы: Луна — это не просто спутница Земли. Луна — это Планета Гениев! Ещё древние называли гением душу человека. Так вот — именно на Луне находятся духовные сущности пока ещё не рождённых на Земле Людей.
— Что?????
— Да! Луну населяют живые Духовные Сущности Будущих Людей, или их гении.
Все разом повернули головы в сторону Луны.
— Посмотрите внимательно,— продолжил ПутАстр.— Сейчас хорошо виден символ этой Планеты — гигантский человеческий зародыш-эмбрион. Во-о-он он, свернулся калачиком. Словно в животе у матери лежит. Видите?
— Вижу!
— Потрясающе!
— Он борьсой!
— Гении сами выбирают себе родителей, время и место рождения. Время рождения — это очень важно, поверьте — знаю, что говорю.
— А поподробнее? — попросил Капуцин.
— Обязательно расскажу, только в другой раз. Времени у нас в обрез, надо действовать, поэтому пока расскажу только вкратце.
— Хорошо, давай дальше.
— Гении — Сущности Будущих Людей — всё знают о своём будущем. И будучи на Луне почти бестелесными — имея только контуры, сами придумывают и рисуют свой будущий человеческий портрет. Это очень интересно. А уроки рисования им преподаёт маэстро Ниль Адмирари.
— Наш Ниль Адмирари? Хранитель Мудрости Острова Детства?! Тот самый?!
— Ну да!
— Так вот почему он ходит, как звездочёт, в плаще со звёздами!
— Он тоже Астральный Путешественник!
Друзья говорили наперебой.
— Действительно, чтобы больше узнать о своём доме, нужно его покинуть,— подытожил журналист.
— Но и это ещё не всё! Отец, то есть Король Страх, в последнее время задумал наладить поставку гениев, подходящих ему своими способностями, непосредственно с Луны прямо сюда, в Замок, минуя Землю. Чтобы эти дети прямо здесь и рождались. Чтобы потом они не стремились, как Крикуль, вернуться домой, к своей маме. Так ведь Страху было бы проще. И он хочет, чтобы я ему в этом помогал.
— Вот это да-а-а!!! — Капуцин посмотрел на Любовь.— Хороши дела!
— А помните,— продолжил ПутАстр,— я говорил, что на Луне бываю чаще, чем в других местах Солнечной системы?
— Помним-помним! — ответил Капуцин.— Я даже видел, как за тобой закрывали дверцу.
— Да, так вот это всё из-за того, что на Луне живёт Гений одной милой девочки… очень хорошей девочки,— ПутАстр опустил глаза и слегка смутился,— ну, в общем, она должна скоро родиться, её время скоро наступит, и я тоже хочу быть рядом с ней. На Земле. Мы созданы друг для друга! Мы любим! Любовь, ты ведь знаешь?!
— Разумеется! Было бы прекрасно, если бы вы вместе прошли свой земной путь. Вы были бы счастливы!
— Конечно! А пока я живу в Замке Короля Страха — это же невозможно! Ну, теперь вы понимаете, почему я так обрадовался вашей миссии и почему я готов всячески вам помогать?!
— А когда она должна родиться? — спросил любознательный Капуцин.
— Скоро.
— Как скоро? В каком месяце?
— Не знаю. Она просто сказала: скоро! Может быть, на днях. А сейчас какой месяц?
— Январь! Первый месяц Нового Года,— ответила Любовь.— А сам-то ты в каком месяце родился?
— Не знаю. Нам об этом не говорили. Тема летоисчисления вообще тщательно скрывается. Мне кажется, что об этом не знает никто из воспитанников Короля Страха. Ни у кого из нас нет календаря.
— Тщательно скрывается?! Любовь, что скажешь?
— Для меня это тоже загадка. Мой сын вообще большой любитель головоломок… обожает составлять ребусы и шарады…
— Ну, значит, это ещё одна тайна, которую нам нужно разгадать? Слушайте! А не та ли это самая тайна, что хранится в сейфе секретаря Короля Страха?
— Вполне возможно,— откликнулась Любовь.— В личных делах детей должны быть даты их рождения! Не случайно же это скрывается!
— Нужно немедленно лететь в секретарскую! — заторопился Капуцин.
— Нет,— сказала Любовь.— Для начала нам нужно убедиться, что Крикуль не передумал возвращаться. Если это не так, нам не справиться с остальными Страхами, которые не позволят захватить секретаря. Нужно срочно воссоединиться с Крикулем! ПутАстр, ты сможешь проводить нас к нему в лабораторию?
— Легко! — ответил Астральный Путешественник.— Это намного легче, чем укротить Шальные Ветры.
Бои без правил
Глава девятая, в которой Король Страх исполняет самое заветное желание Крикуля, а его друзья вызывают Страхи на поединок.
<…> Король Страх увлёк за собой собирателя слёз, и они оказались перед зеркальным лифтом. Но прежде чем в него войти, Король Страх сказал с грустью в голосе:
— Наверное, тебе это будет неприятно услышать, но у меня от тебя нет секретов, и лучше, чтоб ты об этом узнал сразу. Рот меня вызывал, чтобы сообщить о том, что начальник моей охраны арестован за превышение мер безопасности: он принял мою мать — Любовь — и её спутников, твоих бывших друзей, за нарушителей нашей границы и…
— Что? С ними что-то случилось?
— Ну — в общем, их больше нет.
Крикуль остолбенел. Ему было трудно дышать. В глазах потемнело.
На лице Короля Страха читались скорбь и сочувствие.
— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь! — сказал Страх.— Пойми и ты меня. Всё-таки я потерял мать!
Крикулю очень хотелось заплакать, но что-то мешало слезам вырваться наружу. Однажды он уже пережил потерю друзей, но это было на Острове Детства, где царит добро, и надежды на спасение тогда оправдались. А здесь?! Нет, ему нужно было вернуться сюда одному… и никого не брать с собой. Но теперь думать об этом было поздно, слишком поздно!!!
Крикуль впервые видел Короля Страха в таком состоянии. Обе руки были безвольно опущены вдоль тела. Король ссутулился и, казалось, постарел на сто лет.
— Как же это тяжело — остаться без матери, Крикуль! Я только теперь понимаю тебя! Это ужасно! — еле слышно проговорил Король Страх.— И знаешь, я принял непростое для себя решение. Я отпускаю тебя. Прямо сейчас.
— Куда? — не поверил своим ушам Крикуль.
— Как куда? К твоей маме. Пока она жива и ждёт тебя.
— Это правда?
Крикуль не мог прийти в себя от изумления и внезапности решения его похитителя. Одна за другой — невероятные новости не укладывались в голове.
— Конечно, мой мальчик! Отправляйся! Прямо сейчас, пока я не передумал. Ты видишь, я не ставлю тебе никаких условий, ничего от тебя не требую, как некоторые. А просто беру и исполняю твоё самое заветное желание. Так кто после этого, по-твоему, к тебе лучше относится — я или феи Острова Детства?! Впрочем, можешь не отвечать, это и так ясно!
Король Страх взял Крикуля за руку и ввёл в зеркальный лифт.
— Что ты видишь? — спросил Страх.
— Зеркала,— ответил Крикуль, нисколько не сомневаясь, что перед ним зеркальные поверхности.— Только я почему-то в них не отражаюсь, и ты тоже.
— Странно, да? — спросил Король.
— Да!
— Просто зеркала эти необычные. Мы находимся с тобой в лифте материализации мыслеобразов. Ты представляешь себе место для перемещения. Произносишь адрес — и смело шагаешь по выбранному пути.
Король Страх не дал Крикулю дух перевести.
— Прощаться не будем. Долгие проводы — лишние слёзы. Там, на месте, сам разберёшься. Юго-Восточная Англия. Деревня Плакли,— произнёс Король Страх и после небольшой паузы завершил: — Она у тебя за спиной. Прощай, Крикуль!
Крикуль развернулся на сто восемьдесят градусов и увидел прямо перед собой опушку леса, рядом с которой находился дом Найджела и Эммы Эмерсонов.
Крикуль узнал это место: однажды во сне, который показал ему Повелитель Ночных Сновидений, он уже ходил по этой тропинке.
Волнение переполняло Крикуля. Всё произошло так стремительно. Неужели же всё позади? Он не успел попрощаться с Лиссой, хотя назначил ей свидание… — мелькнуло в голове. Потом вспомнил Тридэ и его пылкую речь в защиту Страха. «Может быть, все остальные воспитанники не так уж и хотят возвращаться к родным? И им хорошо там, где созданы все условия для реализации их Талантов? Но только не мне… я не знал, что Страх может так легко отпустить меня! Так просто… и вот я здесь…»
Крикуль медленно пошёл к дому, так ни разу и не обернувшись назад.
Страх неслышно следовал за ним.
Крикуль остановился, чтобы придумать, что же он всё-таки скажет, когда увидит маму… но не успел. Он увидел её.
Мама вышла из дома и решительным шагом направилась к конюшне.
У неё было строгое выражение лица, а в руке она держала хворостину. Крикуля она не заметила, хоть он и стоял в нескольких шагах.
— Георг! — крикнула она.— Немедленно иди сюда, негодный мальчишка!
Крикуль не верил своим глазам и ушам. Идиллическая картинка их встречи, которую так часто он представлял себе, была испорчена.
Не успела Эмма войти в конюшню, как оттуда послышалась её перепалка с каким-то мальчиком вперемешку со свистом хворостины и истошными воплями наказываемого.
— Мамочка, не надо! Мамочка, я больше не буду!
— Я тебя сколько раз просила,— неумолимо выговаривала Эмма,— не лазить без разрешения в шкаф с едой?! Кто пытался его открыть гвоздём и сломал замок?
— Ой! Я больше не буду!
— Вот тебе,— прикладывала горячих Эмма,— запомнишь ты у меня! А кто бычков привязал хвостами друг к другу?
— Ой! Ёй! Ёй!! Ёй! — раздавалось по всей округе.
Затем не на шутку разбушевавшаяся мать вытащила ревущего мальчишку наружу и силком потащила в дом, держа за ухо.
— Что за несносный изверг! То одно, то другое! Никакого с ним сладу нет! Вот уж правду в народе говорят: подменили колыбельки ведьмы лесные. Моего украли, ведьмёныша оставили!
В этом зарёванном, несчастном мальчугане Крикуль вдруг узнал себя! Он был точь-в-точь — Крикуль.
— Это что же, мой брат? — еле слышно проговорил Крикуль.
— Нет, это ты! — бесстрастно проговорил Король Страх, стоявший за его спиной.
Крикуль даже не удивился его присутствию.
— Как я? — недоумевая, переспросил Крикуль.
— Ты же видишь,— сказал Страх,— Эмме тебя давно вернули. Ты же слышал?! Только очень уж она тобой недовольна.
— Как это вернули?
— Слышал, что она сказала? Тебя забрали, а ведьминого сына подложили. Мама твоя поначалу подмены не заметила. Только теперь удивляется: кого это она на свет родила? А ты пойди и скажи: мама, я вернулся! Как, думаешь, поверит она тебе?
— Ну. Нет! Не знаю… — засомневался Крикуль.
— Вот и я не знаю,— сказал Страх.
— Но мы же с её, этим… сыном так похожи друг на друга!
— Да мало ли кто на кого похож? Она же к нему всё равно уже за столько лет привыкла… какой бы ни был сорванец, всё ж свой. Не поверит она тебе. Не изменить уже ничего. Не доказать. Ты же видишь: не ждёт тебя никто! Ну, что решаешь? Остаёшься или со мной возвращаешься? Пойми, чудак, Замок Короля Страха — это единственное место, где в тебе нуждаются.
Крикуль был сражён наповал. Огромная чёрная дыра зияла внутри него, и это было единственное, что он сейчас ощущал.
Крикуль молча развернулся и, понурив голову, побрёл обратно.
Незаметно для себя он сначала снова очутился в лифте. Зазеркалье осталось позади.
Перед входом в лабораторию, где на двери красовалась табличка с надписью «Собиратель слёз», Король Страх спросил:
— Ну что, Крикуль? Ты остаёшься со мной?
— Я подумаю,— ответил Крикуль, глядя в пол.
— Только недолго. Иди отдохни! А завтра ты должен будешь дать мне окончательный ответ! — твёрдо произнёс Король Страх.
— Хорошо,— покорно произнёс сломленный Крикуль.— До завтра.
Но даже Король Страх не мог знать, что одного «завтра» на двоих у них уже не наступит никогда.
Крикуль не знал, что от его решения зависит исход борьбы между Страхом и феями Острова Детства.
Он знал только то, что снова остался без друзей и что дорога назад бессмысленна. Его нигде не ждут. И у него нет выбора. Собирать слёзы — Великое Предназначение! Но это не его выбор. Это то, что ему настойчиво навязывают, внушают. Сердце — его главный барометр — указывало: он создан для другого. И потом, Крикуль хорошо помнил, что ещё на Острове Детства дал себе слово никогда больше, ни при каких обстоятельствах не заниматься сбором слёз. А если он нарушит своё слово, то перестанет себя уважать. А если не уважать самого себя, то для чего жить? Крикуль утвердился в намерении ответить Страху твёрдым «Нет»! Решение его было окончательным. И пусть будет что будет. Возможно — конец!
Лаборатория была бы погружена во мрак ночи, если бы не лунный небесный фонарь.
Это Солнце на обратной стороне Земли отражается в водах Океана, словно в зеркале, и освещает лунную поверхность.
Крикуль подошёл к прозрачной стене: кругом простиралась водная гладь.
«Искупаться бы сейчас,— подумал Крикуль.— Но это невозможно. Пойду хотя бы душ приму». Крикуль представил, какое блаженство подарят ему живительные струи.
Находясь под ниспадающим потоком прохладной воды, Крикуль услышал в своей комнате какую-то возню. Его никак не хотят оставить в покое. Что там ещё такое?
А может быть, это Лисса? Она же обещала прийти ночью. Будет хоть с кем поделиться переживаниями. Может, что-нибудь толковое посоветует. Крикуль наспех утёрся, оделся и вышел.
То, что он увидел, не могло оказаться правдой…
Не может быть!!! Он не верил своим глазам и даже потёр их кулаками.
Перед ним была не Лисса.
Комната была заполнена, как казалось ему, «потерянными навсегда» друзьями.
Любовь с Кокои на руках, Капуцин с Птеранодоном и ещё какой-то впервые виденный Крикулем парень стали наперебой обнимать и целовать его.
Не было слов!
— Так вы не погибли?! — просиял Крикуль.
— Как бы не так!
— Страх сказал, что его главный охранник вас ликвидировал.
— Ха, ещё чего! Его главный охранник Глаз, наоборот, нам очень помог!
— А это… вот, знакомься: ПутАстр — тоже юный гений! — отрекомендовал Капуцин.
— Астральный Путешественник,— протянул руку Крикулю его новый друг.— Можно просто — ПутАстр.
— Привет!
— Крикуль, ну ты на нас не обижайся, что там, ну, с самого начала, так произошло.
— Это зе бира маренькая восьтоцная хитрость! — произнёс Кокои.
— Ты сам, Кокои, у нас — маленькая восточная хитрость!
— Главное — мы снова вместе! А я уже думал, всё пропало! Я тут такое видел… Я же побывал не поверите где!
И Крикуль рассказал обо всех своих приключениях.
— Представляете, оказывается, моя мама давно уже нашла меня. Ну, то есть, понимаете, она не заметила подмены… — пытался завершить свой рассказ Крикуль, когда услышал донёсшиеся из глубины комнаты слова:
— Отец просто морочил тебя!
Все повернулись на голос и увидели незаметно вошедшую Лиссу. Она слышала всё, о чём рассказал Крикуль.
— Что значит — морочил? — спросил Крикуль.
— Не было на самом деле никакого твоего перемещения домой. Зеркальные лифты работают только в пределах Замка. Это был твой сон наяву, и сон этот показал тебе Король Страх.
— Сон?! Какой ещё сон?! Это — обман! И голый расчёт! — тяжело задышал Крикуль.— Король решил подкупить меня своими благодеяниями. Как же я мог забыть, с кем имею дело? Чуть не попался на его удочку. Раскис. Вот только сдаваться ему я всё равно не собирался.
— Я это почувствовала,— сказала Любовь.— Это и придаёт мне силы.
— А у меня что-то силы на исходе! — выдохнул Крикуль.
Лисса, улыбнувшись, напомнила:
— Я же дала тебе витамины. Немедленно съешь их, и твои силы удесятерятся!
— А я совсем забыл про них. Ой, и забыл вас познакомить! Ребята, это Лисса! Лисса, это мои друзья.
Крикуль был преисполнен решимости для новой борьбы. Теперь в ней снова был смысл.
Лиссу посвятили во все детали экспедиции. Многое из жизни Замка для неё было новостью, хотя кое о чём она, конечно, догадывалась. Теперь ей предстояло сделать нелёгкий выбор: с кем она?
Крикуль взял Лиссу за руку:
— Ну что, Лисса, ты с нами? Надо что-то решать.
— Да, всё так, Страх использовал нас, но как подумаю, что когда-то он спас меня от неминуемой гибели, найдя в коробке из-под микроволновки…
— Что???!!!! Тебя тоже? — воскликнул Крикуль
— А кого ещё? — спросила удивлённая Лисса.
Все сомнения разрешились сами собой. Теперь в борьбу за возвращение на Остров Детства готова была вступить целая команда единомышленников.
— Конечно, Страхи нас просто так отсюда не выпустят! Теперь главное — держаться всем вместе,— сказал Капуцин.— Жаль, что у нас не осталось больше волшебных предметов.
Птеранодон почесал затылок прутиком, вынув его из своих жиденьких перьев:
— Вот всё, что осталось от миртовой веточки Октябрины. Страх Голода чуть было не сожрал её целиком. Кому нужен теперь этот обглодыш?
— При хорошем воображении, может, ещё и сгодится! — загадочно произнесла Любовь.
— Так где его взять-то, это воображение? У меня с этим туго!
— Тренироваться надо! — подоспел всезнайка Капуцин.— Значит, с волшебными предметами у нас напряжёнка?
— А это?! — Любовь достала из складок своего платья резную шкатулку с изображёнными на ней тремя обезьянами: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу.
— Она же пустая.
— Ну, может, и хорошо, что она пока пустая! Не всегда важно иметь то, что можно положить куда-то, бывает важнее иметь то, куда можно что-то положить,— загадочно сказала Любовь.
Птеранодон снова почесал затылок обглоданной веточкой:
— Нич-чё не понял! Можно ещё раз?
— Да это неважно! Сами всё увидите, мои дорогие! Эта шкатулка давно ждёт, когда её заполнят,— туманно пояснила Любовь.
Все поняли, что Любовь знает секрет шкатулки и обязательно откроет его при случае.
Самым главным сейчас для друзей было разрешить другую загадку.
— Мы с вами знаем, что главная тайна Короля Страха спрятана в сейфе секретаря. Рот, если его хорошенько попросить, может, и расскажет нам про содержимое сейфа. А затем нам, возможно, только и останется что собрать оставшихся пленников и по воображаемому мосту вернуться на Остров Детства. Феи нас уже заждались.
— Любовь! Ты всё так красиво рассказала. Прямо операция под кодовым названием: «Проще простого»,— съехидничал разволновавшийся Капуцин.
— А Страхи, а огнедышащая Химера, о которой нам Глаз рассказывал, а Король Страх — они нам не помеха? — поддержал его Птеранодон.
— Есть ещё и Оксы! — сказал Крикуль.— Это только те воины Короля Страха, которых мы знаем.
Тут Лисса привлекла внимание к себе:
— Огнедышащая Химера? Это та самая, что охраняет папиного секретаря?
— Да! Та самая! — ответил Капуцин.
— Я беру её на себя.
— Ого! Ты владеешь каким-то секретным оружием? — не поверил Капуцин.
— Просто Химочка — моё создание! Я иногда забираю её к себе на вакцинацию, предотвращающую процессы гипермутации. Вызову её. Как обычно.
— Здорово! — воскликнул Птеранодон.
— А Король Страх отпустит её к тебе? — не унимался Капуцин.
— Раньше проблем с этим не было. А ещё я могу победить Страх Болезней. У меня для него столько всего приготовлено!
— А я беру на себя Оксы! — сказал Крикуль.— Я уже однажды с ними сражался. Один-ноль в мою пользу.
Крикулю не хотелось выглядеть перед Лиссой пассивным наблюдателем.
— Можешь на меня рассчитывать,— поддержал Крикуля Птеранодон.— Я буду рядом! Авиатор авиатора никогда не подведёт.
— Остаётся самая малость: Страхи во Главе со своим Королём! — сказал Крикуль.
— Ну, во-первых, Страх Одиночества нами уже побеждён! — Капуцин стал закладывать пальцы.
— И Страх Высоты тоже! — подключился ПутАстр.
— И Страх Города,— напомнил Кокои про Страх Голода.
— И Страх Темноты тоже того… — не отставал от друзей Птеранодон.— Итого — четырёх уже нет! Осталось… семь.
— Все Страхи я могла бы уничтожить сама! — сказала неустрашимая Любовь.— Теперь, после испытаний, которые Крикуль с честью преодолел, сохранив верность своему слову, благородному сердцу и благим намерениям, справиться со Страхами не составит особого труда. Они ослаблены как никогда, однако у них достаточно сил, чтобы противостоять нам и помешать выполнить поставленную перед нами задачу. Во всяком случае, вы все имеете право внести каждый свою лепту и вызвать их на поединок. Я думаю, у каждого из вас есть шанс на победу.
— А кто из страхов у нас ещё остался? — спросил Капуцин.— Огласите, пожалуйста, весь список!
Любовь стала перечислять:
— Страх Боли, Страх Природных Аномалий, Страх Неизвестности, Страх Скорости.
ПутАстр заметил:
— А где ещё двое?
— Страхом Насилия и Королём Страхов я займусь сама! — сказала Любовь, и все увидели, как при этом изменился цвет её наряда, а затем и сам наряд. Она превратилась в красавицу-амазонку.
ПутАстр первым нарушил паузу:
— Мне кажется, что со Страхом Скорости я вполне бы мог справиться самостоятельно. Можно, я попробую?
Все радостно закивали.
Капуцин заметил при этом:
— Ну, если уж ты преодолеваешь расстояние от Луны до Земли за считанные секунды, то Страх Скорости для тебя уж точно не представляет никакой опасности. Дерзай! А я бы хотел попросить вас, друзья, отдать мне Страх Неизвестности. Очень было бы любопытно на него посмотреть: не представляю, как он может выглядеть?! С моим трезвым взглядом на вещи, Страх Неизвестности мне кажется чем-то из области фантазии и иносказаний. Как в сказке: иди Туда — Не Знаю Куда и принеси мне То — Не Знаю Что.
Любовь улыбнулась:
— Ты наверняка сможешь его заговорить. Помни только: чтобы сказать «Я знаю, что ничего не знаю», знать надо очень много!
— Я понял тебя, Любовь! Спасибо! Надеюсь, что с моей эрудицией я не подкачаю.
Тут заговорил Кокои. В последнее время его что-то не было слышно. Но в столь ответственный и опасный момент он не хотел оставаться в стороне.
— Я сразусь со Сатрахом Бори. Бори я никогда не цусьтвую. В бою я сатанавлюсь твёрьзе гаранита. Я — самурай! Борь — это не дря меня.
— Ну хорошо! — просияла Любовь.— Уверена, Страх Боли ты легко одолеешь, мой маленький Кокои! Даже не сомневаюсь!
«Бесхозным» оставался только Страх Природных Аномалий — жары и холода. «Беспризорника» решили «усыновить» совместными усилиями.
Любовь вновь напомнила, что в борьбе со Страхами сможет помочь любому из воинов Добра. В любой сложной ситуации им нужно будет всего-навсего лишь позвать её по имени. И она без промедлений окажется рядом.
Договорились, что после того как состоятся поединки наших героев со Страхами, все соберутся перед входом в секретарскую.
Только тогда они начнут штурм главной крепости!
Теперь же ПутАстр, который, в отличие от Крикуля, прекрасно ориентировался в Замке Страха, взялся показать каждому из членов экспедиции места обитания Страхов, кроме Лиссы, которая не нуждались в проводнике. Сейчас была ночь, и все Страхи, если речь не шла об экстренном совещании, который мог проводить Король Страх в своём кабинете, находились в собственных апартаментах.
А Король Страх пребывал в приподнятом настроении и полной уверенности, что Крикуль завтра же заявит о своей капитуляции и сдастся на милость победителя. У него не осталось другого выбора — ведь всего, чем он так дорожил, теперь не существует: ни друзей, ни цели, ни мечты.
Рот сообщил Королю Страху, что охранник Глаз схвачен Оксами. Оказалось, Глаз не только пропустил непрошеных гостей самостоятельно шляться по Замку, он ещё был виновником в поломке системы наблюдения. Это из-за него все мониторы будто ослепли, и обитателям Замка вот уже несколько дней приходится довольствоваться лишь звуковой связью.
— Прикажи Оксам привести Глаз в тронный зал,— прогрохотал Король Страх в переговорное устройство селектора.— Возмездие будет страшным, это я ему обещаю!
Если бы у секретаря Рта был бы такой же тонкий слух, как у Крикуля, он бы оглох.
Наши бесстрашные воины, словно группа захвата, рассредоточившись по Замку, одновременно приступили к боевым действиям.
Внезапность сыграла свою решающую роль, так что некоторые Страхи были просто застигнуты врасплох.
Страх Скорости предстал перед ПутАстром в совершенно помятом, заспанном виде, со странной причёской — будто волосы залили лаком сверхсильной фиксации в момент, когда на них дули вентилятором лишь с одной стороны, и они намертво сохранили это направление. Даже в момент появления Астрального Путешественника он был не в лучшей форме. Не говоря уже о том, что с ним сталось после предложения прокатиться с ветерком. Если бы кто-то со стороны наблюдал за происходящим, то легко увидел бы на ночном небе зигзагообразные росчерки следов, которые оставляли за собой два неопознанных летающих объекта. Эти НЛО были не кто иные, как ПутАстр и Страх Скорости, который очень скоро выбился из сил и исчез из крепких объятий Путешественника, для которого скорость была неотъемлемой частью его самого.
Страх Боли покраснел от злости и негодования, увидев перед входом в своё жилище малюсенького, едва заметного глазом лягушонка, бросавшего ему вызов.
— Да я просто раздавлю тебя, плюгавчик,— брезгливо проговорил Страх Боли, не подозревая об опасности, которую таило в себе это маленькое ядовитое существо.
Монстр раздул ноздри и начал раздуваться, достигнув невероятных размеров. Однако Кокои, оттолкнувшись от пола, словно под ним был батут, подскочил и уцепился лапкой за запястье Страха Боли. После этого произошла невероятная метаморфоза: Страх Боли со свистом начал сдуваться, тогда как Кокои, напротив, увеличивался с каждой секундой. И так до тех пор, пока Страх Боли не стал меньше мухи, неумолимо поглощённой Гигантской Лягушкой.
Страх Неизвестности открыл дверь своих апартаментов. На пороге стояла обезьяна.
Несмотря на то, что Король Страх предупреждал братьев о бдительности, повышенной опасности, которую представляют собой непрошеные гости, показывал их фотографии, просил Страхи быть в постоянной готовности к ликвидации посланников Острова Детства, Страх Неизвестности с присущей ему рассеянностью проявил непозволительную беспечность и безрассудство.
Напротив, проницательный Капуцин, увидев похожего на вопросительный знак старичка, черты лица которого в полной неопределённости скакали с места на место, тут же понял, с кем имеет дело.
— Страх Неизвестности дома? — спросил журналист.
Страх Неизвестности, увидев перед собой неизвестного, осторожно озираясь по сторонам, будто боясь, что обезьяна не одна, а это какая-то ловушка, осторожно ответил:
— Не знаю!
— А кто знает?
— Не знаю!
— А мне сдаётся, что это ты и есть — Страх Неизвестности! Или ты его слуга?
— Не знаю!
— Здорово! Я вот тоже чего только не знаю. Даже страшно подумать, сколько много всего… только признаться стыдно. А тебе-то стыдно бывает?
— Не знаю,— ответил Страх Неизвестности.
— Ну, это и понятно, можно было бы и не спрашивать. А я — журналист. Хочу у тебя интервью взять. Можно?
— Не знаю! — ответил немногословный Страх Неизвестности.
— Ну так я знаю,— сказал Капуцин и, отодвинув Страх, вошёл в его дом.
Внутри было какое-то бессмысленное нагромождение разностильной мебели, неизвестно для чего заставленной всякими пыльными безделушками. Прямо посреди большой комнаты стоял громоздкий шкаф, перекрывавший обзор. Подойдя к этому шкафу, Капуцин увидел, что Страх Неизвестности не один. За столом, сервированным бесчисленным числом чашек и дымящихся чайников, сидел какой-то подозрительный тип: он был в шортах, хотя на тело была надета тёплая фуфайка, на голове красовалась несуразная пляжная шляпа от солнца, а ноги в шерстяных носках были опущены в тазик с горячей водой, от которой шёл пар. Неизвестный подлил из чайника новую порцию кипятка и поёжился, будто никак не мог согреться. Было слышно, как от холода он заклацал зубами.
— Так это ты Страх Неизвестности? — спросил Капуцин.
— Не-а,— кивнул неизвестный в сторону открывшего дверь,— он.
— А ты кто? — спросил Капуцин.— Только не говори, что не знаешь.
— Почему не знаю? Знаю.
— Ну, уже легче. Так кто? — спросил самонадеянный Капуцин.
— Страх Природных Аномалий,— ответил старик в носках.
Капуцин даже присвистнул. Это что же получается: ему придётся сразу с двумя Страхами дела улаживать? Однако! Но, вспомнив, что в случае особой опасности всегда успеет позвать на помощь Любовь, решил взяться за дело. Тем более что жалкий вид «противников» не предвещал подвоха, а в случае победы на его счету будет ещё двое поверженных, не считая Страха Одиночества, которого он обезвредил, опрыскав его волшебным ароматом Апрелины.
— Да! — включился в разговор Капуцин.— Природные Аномалии — одна из самых насущных проблем современности. Возьму интервью и у тебя!
— Возьми! — обречённо вздохнул Страх Аномалий.
Тем временем Страх Неизвестности уселся за стол рядом с братом.
— Это кто? — спросил Страх Аномалий, кивнув в сторону Капуцина.
— Не знаю,— ответил Страх Неизвестности.
— Нашёл кого спрашивать,— сказал Капуцин,— я — журналист Острова Детства, собираю материал для репортажа о роли Страхов в современном мире. Король Страх знает о моём визите. А вы?
— Не знаю,— ответил Страх Неизвестности.
А его брат сказал, что очень даже знает про то, с какой целью они явились в Замок.
— Ну хорошо,— сказал Капуцин,— пожалуй, начнём.
Он достал свой микрофон и направил его в сторону братьев.
— Скажите, пожалуйста, как вы отнесётесь к тому, что международную метеорологическую службу, которая не способна на сегодняшний день прогнозировать природные аномалии, возглавит Страх Неизвестности?
Страх Неизвестности посмотрел на брата и спросил:
— Я не знаю, что это значит.
Страх Природных Аномалий насторожился.
— Страх Неизвестности не может ничего возглавлять! Тем более службу, которая занимается моими вопросами.
— Почему это я не могу возглавить, я не знаю? — стал петушиться Страх Неизвестности.
— Потому что, кроме неизвестности, тебе ничего не известно! Ты что, разбираешься в моих делах?!
— Я не знаю, что там в твоих делах такого, чтобы мне не разобраться!
— Кишка тонка! Недоросток! Я знаю, что ничего не знаю!
Наверное, последний аргумент в пользу драки был произнесён, так как после этих слов Страх Неизвестности подскочил как ошпаренный и так ахнул кипящим чайником по голове брата, что тут же стало ясно — пляжная шапочка не смогла смягчить удар. Шишка, немедленно вскочившая на голове стукнутого, приподняла шапку над головой Страха Природных Аномалий, и он стал похож на бледную поганку. Но это не помешало ему быстро вытащить ноги из тазика и перевернуть его содержимое на не знавшего, чего от него ожидать, Страха Неизвестности.
— Ну, не знаю, что я тебе сейчас сделаю! — взревел вымокший до нитки Страх Неизвестности.
Началась несусветная потасовка. Страх Природных Аномалий был явный отморозок, он бросал в Страх Неизвестности всё, что попадалось под руку. Его брат не уступал в оголтелости и безрассудстве. В ход шла мебель. Начался настоящий погром. Когда были переломаны о головы друг друга все столы и стулья, Страх Неизвестности завалил на брата слоноподобный шкаф. Раздавленный таким образом Страх Природных Аномалий немного подёргал ногами и стих.
— Что же ты наделал? — прокричал Капуцин, всё это время наблюдавший за дракой.
— Не знаю! — в испуге ответил покрывшийся испариной Страх Неизвестности.
И, с разбегу выпрыгнув в окно, скрылся в неизвестном направлении.
Капуцин подбежал к окну. Страх Неизвестности исчез. Только куда он делся? «Если не умеет летать, то ушёл под воду»,— подумал Капуцин, глядя на чернеющий далеко внизу Океан.
В это же самое время на другом конце Замка иссохший и тщедушный, но злобный и раздражительный Страх Болезней был засунут в медицинскую колбу перехитрившей его Лиссой. Словно джинн из сказки, он стучал изнутри и просил выпустить его наружу.
— Даже и не подумаю! — сказала Лисса.— Тебе ещё предстоит прокатиться на карусели.
— Не хочу на карусели! Меня тошнит! А-а-а, я боюсь! — закричал Страх Болезней, но Лисса, не раздумывая, засунула колбу в центрифугу и включила агрегат.
Затем Лисса набрала номер селектора секретаря Короля Страха.
— Рот у аппарата,— прогнусавил Рот.
— Это Лисса.
— Слушаю тебя внимательно!
— Здравствуйте! Я бы хотела, чтобы ко мне немедленно явилась Химера. Она ведь рядом с вами?
— Не понял,— ответил Рот.— Что за срочность? Нельзя подождать до утра?
— К сожалению, нельзя! Полученную сыворотку необходимо ввести немедленно. Иначе она испортится.
— Кто испортится, Химера?
— Сыворотка. Но и Химера, если сыворотку не ввести сейчас, к утру может мутировать и превратиться во что-нибудь невообразимое.
Рот даже перестал лупасить по клавишам пишущей машинки.
— А в кого, например?
— Да в кого угодно: может, в лягушку, может, в обезьяну, может, в утку…
— Минутку,— перебил Лиссу Рот,— я всё понял, сейчас Химера будет у тебя, деточка.
— Я её не задержу! — пообещала Лисса.
— Да уж не задерживай, пожалуйста, а то у нас тут такая напряжёнка…
— А что случилось? — спросила Лисса.
— Ой, и не спрашивай! Король Страх и Оксы заняты — разбираются с главным охранником Глазом. А мне никак нельзя оставаться надолго одному. Неровён час… ой, чуть не проболтался. Это секретная информация. Пока!
— До свидания! — сказала Лисса.
Секретарь Рот, тут же отославший Химеру на процедуру, даже и не подозревал, что его свидание с Лиссой и её друзьями не за горами.
Не успела Химера покинуть свой пост, как перед секретарской стали собираться все участники экспедиции. Один за другим подходили победители Страхов. Они делились случившимся, поздравляя друг друга. Самым довольным собой был журналист. Капуцина просто распирало от важности, ведь он справился сразу с двумя Страхами.
— Так, значит, и Страх Природных Аномалий… того? — удивлённо проговорил обрадованный Птеранодон.— Вот здорово!
Гордый, застенчивый Кокои вообще не захотел посвящать друзей в детали своего сражения.
— Всё быра осень быстра,— сдержанно сказал он.
— Вот это да-а-а!!! Молодцы! — сказал Крикуль.— А мы с Птерано пока только готовимся к бою. Узнали, что Оксы в тронном зале вместе с Королём Страхом. Любовь предложила заняться ими позже. Пока Рот в одиночестве — идём на захват сейфа.
Не успел Крикуль договорить, как у секретарской появилась Лисса.
Она была не одна. Вместе с ней шла её любимая корова Макка.
— Нашего полку прибыло! — с иронией прокомментировал появление бурёнки Капуцин.
Лисса представила свою кормилицу:
— Ребята, это моя Макка! Я ни за что не расстанусь с ней. Вдруг у нас всё получится, а мы с Маккой неразлучны… и я хочу…
— Да конечно! О чём говорить! С Маккой так с Маккой! — бодро поддержал Лиссу Крикуль.
— А воображаемый мост Макку выдержит? — с сомнением спросил Капуцин.
— До моста ещё дожить нужно! — осадил его Крикуль.— Ты не очень-то расслабляйся.
Он расценил реплику журналиста как выпад в адрес Лиссы. Капуцин это понял и, решив тут же исправить свою ошибку, мирно проговорил:
— Да, да, конечно! Самое трудное впереди! И потом: друг моего друга — мой друг! Это — главное!
Капуцин подошёл к Макке и приветственно склонил голову.
Любовь, обращаясь ко всем присутствующим, сказала:
— Ну что, не будем медлить. Все в сборе. Надеюсь, Рот не окажет нам яростного сопротивления.
Капуцин снова выскочил вперёд:
— Можно, я войду первым? Я так неотразим, что Рот просто не сможет устоять перед моим обаянием… и откроет нам сейф и все свои секреты…
— Разумеется, иди! — улыбнулась Любовь.— Мы следом.
Когда в дверях появилась обезьяна, Рот в первое мгновение подумал, что это вернулась Химера, которой не успели ввести вакцину, и она таки превратилась, как и предупреждала микробиолог Лисса, «во что-то невообразимое».
Рот даже хотел зло пошутить по этому поводу, но шутка так и застряла у него в глотке.
Вслед за обезьяной в секретарскую ввалилась компания незнакомцев.
И тут до Рта дошло, что это же те самые гости, которые наделали столько переполоха в Замке!!! С ними Любовь и воспитанники Короля Страха: ПутАстр, Лисса и этот чёртов Крикуль, из-за которого в последнее время было столько хлопот.
Рот подскочил как ошпаренный и завопил:
— Карау-у-у-у-у-ул, грабят!
Не успел Капуцин отпустить подготовленную заранее острóту, как дверь в смежную с секретарской комнату, в которой находился кабинет Короля Страха, распахнулась, и на пороге очутился… Страх Насилия.
Напрасно надеялись друзья: Рот оказался не один. Как только Страх Насилия хрустнул своими костлявыми пальцами и сделал шаг навстречу непрошеным посетителям, Рот молниеносно спрятался за его спиной.
— Спаси меня, Страх Насилия! Спаси!!! Они же явились за главной ценностью Короля! А я, я её хранитель, и ты должен, должен меня оберегать, защи-щи-щи-щать! — верещал Рот.
— Да заткнись ты! Трепло! — захрипел Страх Насилия. И, глянув на компанию растерявшихся от неожиданности героев, ухмыльнулся: — Ну что, не хотели по-хорошему — будет по-плохому…
Страх Насилия распахнул свой плащ, внутри которого были видны многочисленные кармашки с оружием: ножами, кастетами, пистолетами, гранатами и бомбочками.
— А может, всё-таки по-хорошему? — выступила вперёд Любовь, в руках которой была волшебная шкатулка с тремя обезьянками.
Пристально глядя в налившиеся кровью глаза Страха Насилия, она раскрыла коробочку и вкрадчиво произнесла:
— Страх Насилия, я — Любовь, и мы не знаем друг друга. Там, где есть Любовь, нет места Насилию — таков порядок вещей! Отправляйся к Стражам порядка. Они ждут тебя.
Всемогущая Любовь вытянула перед собой распахнутую настежь шкатулку, и Страх Насилия, воспаривший и вытянувшийся в зыбкую струнку, послушно скрылся в недрах шкатулки. Любовь захлопнула крышку.
— Ну вот. Всё кончено! По-хорошему!
Рот, оставшись один на один с командой Крикуля, стал увещевать и совестить:
— Как вам не стыдно? Вас много, а я один! Чего вам от меня надо?! Это же насилие!
— Ну кто бы говорил! — возмутился Капуцин, который так же, как остальные, был просто поражён простоте и элегантности трюка, который проделала Любовь.— Ты сам только что хотел прибегнуть к помощи Страха Насилия, чтобы избавиться от нас, и сам же возмущаешься… и потом, мы не собираемся уподобляться вам. У нас, как видишь, все дела делаются по-хорошему! Хочешь не попасть в этот обезьянник? — сказал Капуцин, указывая на волшебную шкатулку.
— Хочу! Хочу! Конечно, хочу! Спрашивайте, может, я вам сам скажу, что вам надо! Сам-сам-сам.
— Ну вот и прекрасно! — Капуцин подошёл к сейфу, который стоял недалеко от стола секретаря.— Нас интересуют личные дела воспитанников Короля Страха.
— А что, Король Страх уже там, в этой коробочке? — спросил трясшийся от страха Рот, который всё же думал о последствиях в случае победы хозяина.
— Скоро будет, не сомневайся! Ты лучше подумай, что станет с тобой, если ты не захочешь нам помочь!
Рот решил не испытывать терпения Капуцина.
— Пожалуйста, сейф открыт. Личные дела внутри. Берите!
Крикуль с друзьями стали вынимать одну за другой папки, в которых находились досье на каждого из них.
Разноцветные папки выложили на стол. Их было двенадцать.
Ребятам не терпелось заглянуть внутрь. Но прежде нужно было узнать главное.
Крикуль спросил:
— Ты тут кричал, что охраняешь главную ценность Короля Страха! Это она и есть— эти папки?
— Ну да!
— А почему никто из воспитанников не знает даты своего рождения? Здесь кроется какая-то тайна?
— Никакой тайны тут нет! Им просто рано ещё об этом знать! — Рот говорил, потупив взор, и было ясно, что он врёт.
— Так,— проговорил Капуцин, всё больше раздражаясь,— ты что-то скрываешь, и если не скажешь нам, в чём тут дело, я познакомлю тебя поближе с моим другом Листолазом Ужасным — лягушонком Кокои. Не смотри, что он — малыш. Один грамм его яда способен умертвить пятнадцать тысяч человек. Это тебе о чём-нибудь говорит?
— О! — взмолился Рот.— Не надо!
— Тогда говори: почему папки особо охраняются?
Рот помалкивал, только с шумом отдувался.
Любовь спросила:
— Рот, нам нужно как можно быстрее собрать всех воспитанников Короля Страха всех вместе. Как это сделать?
— Ну,— промямлил Рот,— пройтись по Замку…
— Кокои, дружище, подойди поближе,— позвал Капуцин.— По-моему, Рот не понял серьёзности наших намерений.
Кокои прыгнул на стол.
Рот взмолился:
— Хорошо, только скажите Королю Страху, что вы меня пытали. Хотя нет, он всё равно меня не пощадит.
Лисса не сдержала любопытства и занялась рассматриванием папок, она искала свою. Увидев, что девочка складывает папки одна на другую, Рот машинально крикнул:
— Осторожно! Только не ЯФМАМИИАСОНД!
— Что????? — спросили разом не расслышавшие последнего слова Капуцин, Птеранодон, ПутАстр и Любовь.
Один только Крикуль прекрасно услышал сказанное секретарём, который сразу же после машинально обронённого слова обеими ручонками закрыл себе рот:
— Ой, проговорился! Теперь мне конец!
Крикуль без труда повторил:
— Он сказал: только не ЯФМАМИИАСОНД!
— Что это за абракадабра?
— Шифр?
— Код?
— Секрет или тарабарщина?
Любовь, загадочно улыбнувшись, заметила:
— Ах, вот в чём дело! Я поняла. ЯФМАМИИАСОНД — это первые буквы названий двенадцати месяцев!
Рот решил кое-что уточнить и сделать вид, будто оказывает неоценимую услугу добровольно:
— Да! Да! Да! Если разложить папки по месяцам рождения воспитанников, они соберутся все вместе, и их можно будет переместить вслед за папками куда захотите. Январь, февраль, март, апрель… ну и так далее…
— Так просто! — воскликнул Капуцин.— Гениально! Всё, берём папки и бежим.
— Мы вас догоним,— сказала Любовь.— Крикуль и Птеранодон пойдут со мной. У нас тут ещё не все дела закончены. Надеюсь, мы не задержимся. Встречаемся на Призрачном мосту. У вас там будет время разложить папки и собрать юных гениев вместе. Ждите нас!
Лисса подбежала к Крикулю:
— Я пойду с тобой!
— Нет! Я не хочу, чтобы ты встречалась с Оксами. Это будет мужской разговор. Не волнуйся за меня. Тем более я иду не один: со мной самый надёжный в мире авиатор — бесстрашный Птеранодон и Любовь. Рядом с ней мне нечего опасаться.
Все надеялись на скорую встречу. Команда защитников Добра разделилась. Часть устремилась к воображаемому мосту, а Любовь с Крикулем и Птеранодоном поспешили к тронному залу Короля Страха.
Крикуль вспомнил: отсюда начинались их приключения. Возможно, здесь они и закончатся. Ведь пока было неизвестно, на чьей стороне окажется победа.
Дорога в обратную сторону показалась намного короче.
Любовь на ходу инструктировала своих попутчиков:
— Ребята! Помните, у вас есть миртовая веточка. Птеранодончик, она у тебя? Не потерялась?
— Да вот она! — указал Птеранодон на торчащий из перьев кончик.— Разве она ещё действует?
— Ещё как! — ответила Любовь.— Она может превратиться в любое оружие. Только хорошенько представьте себе, какое бы вы хотели иметь.
— У меня с этим, как его… с воображением не очень… — смутился летающий ящер.
Крикуль подбодрил друга:
— Ну а я-то буду рядом с тобой!
— Ладно, на месте попробуем!
Затем Любовь напомнила друзьям:
— Главное — не забывайте: мы ограничены во времени! Как только Король Страх поймёт, что проиграл сражение, действия его будут непредсказуемы.
Крикуль уточнил:
— А он отправится следом за Страхом Насилия в твою шкатулочку?
— Нет! — ответила Любовь,— со Страхом Смерти этот номер не пройдёт.
— Так как же? — заволновался Крикуль.
— Я решу этот вопрос по-другому.
— По-хорошему? — уточнил Птеранодон.
— Попробую по-хорошему! — обнадёжила Любовь.
Троица отважных приблизилась к той самой необычной двери, ведущей в тронный зал, на которой был изображён Двуликий Янус — божество прошлого и будущего, символ начала и окончания всех дел. Здесь они, в самом начале этой истории, встретили Глаз — начальника охраны Короля.
Всё удивительным образом повторилось. Только теперь великан Глаз, поверженный, со скованными руками и вновь продетым сквозь его губы висячим замком, стоял по другую сторону двери.
Любовь, Птеранодон и Крикуль отчётливо слышали последние распоряжения Короля Страха; он приказывал Оксам:
— Глаз с него не спускайте! Отвечаете головой! Если к утру не наладит видеосвязь, шкуру спущу. Сам ломал — сам пусть чинит!
Глаз, видимо, что-то промычал, на что Король Страх прогрохотал в ответ:
— Я вижу, ты молодец среди овец! А на молодца и сам овца!
После этих слов дверь распахнулась, и все увидели друг друга.
— Это что ещё такое? — удивился Страх. Он не поверил своим глазам.— Вы откуда? Крикуль? Любовь?
Сверкнули молнии.
— Значит, продолжаем играть в бесстрашие? — зашипел почерневший от злости Страх.— Ну что ж,— глядя на Крикуля в упор, проговорил Король Страх,— Смерть обожает играть с бесстрашными в кошки-мышки. А ну-ка иди сюда, мышонок!
Любовь с твёрдостью, властно остановила его:
— Хватит! Игры закончились! Ты же понял, что проиграл?! Крикуль добровольно сделал свой выбор, иначе бы меня не было рядом с ним.
Король Страх молча оценивал ситуацию. Любовь продолжила:
— А теперь я желаю поговорить с тобой, сынок!
Крикуль сделал шаг вперёд и, смело глядя Страху в глаза, объявил:
— А я вызываю Оксы на бой!
Король Страх и Оксы переглянулись.
— Забавно! — усмехнулся Король Страх.— И это что, будет честный поединок? Без твоего участия, матушка?
— Да! — ответила Любовь.— Но и без твоего! Пусть они разбираются сами. Оставим их. Я тороплюсь и напоследок хочу тебе кое-что сказать наедине!
Любовь прошествовала в зал.
— Ты забыла, что здесь не бывает Солнца, и твоему Крикулю на этот раз никто не поможет. Этого дохлого Птеранодона я в расчёт не беру!
Птеранодон воинственно вскинул голову и затоптался на месте, будто готовился к нападению.
Любовь пресекла нападки Короля:
— У Крикуля есть Сила Духа, Воля к Победе и Верный Друг! Этого вполне достаточно, чтобы победить силы зла.
Страх расхохотался:
— Матушка, ну ты неисправимый романтик! Да что я вас уговариваю. Собаке собачья смерть! Пусть будет по-вашему. Оксы, идите и разорвите их на части! И возвращайтесь! Я вас жду!
— Будет сделано, Ваше Величество! — Оксы толкнули Глаз вперёд и скрылись по другую сторону двери.
В тронном зале загрохотали раскаты грома, засверкали молнии, короткие вспышки зарниц искрились даже под потолком коридора, где находились друг напротив друга Крикуль с Птеранодоном и Оксы с Глазом.
— Ну, пойдёмте, я с вами разберусь, смельчаки,— тут у нас есть дивное местечко. Мы с Королём здесь разные экзекуции проводим, «пыточная» называется. Если не трусите, конечно.
— И не надейся! — твёрдо ответил Крикуль.
— Ну, тогда за мной, там нам никто не помеш-ш-ш-шает… — лениво зашипели Оксы.— Кончим всё раз и навсегда!
И действительно, следующей за дверью с Двуликим Янусом была нужная Оксам дверь в комнату пыток. Прежде чем войти в неё, Оксы развязали Глазу руки и толкнули в сторону мониторной:
— Иди работай! Нечего прохлаждаться! Чтоб к утру всё было налажено!
Глаз на прощанье с грустью посмотрел на своих недавних благодетелей и обречённо зашагал на свой пост.
Оксы вместе с Крикулем и Птеранодоном отправились на место дуэли.
Король Страх нервно расхаживал по залу.
— Нет, что ты хочешь от меня? — говорил он Любви.— Ты и твои подруги феи готовы лишить меня моего дела, моего дома. Вы хотите уничтожить меня! Почему ты — моя мать — на их стороне? Почему ты помогаешь им? Впрочем, я сам знаю ответ на этот вопрос! Потому что тебе всегда было наплевать на меня!
— Нет! Потому что ты выходишь за рамки своих полномочий, сын мой!
— Отчего же?!
— Оттого, что ты рождён, чтобы предупреждать об опасности — это твоё Великое Предназначение! А ты сам представляешь собой опасность для окружающих.
— Для кого именно?
— Для тех, кому ты призван служить верой и правдой!
— Кому это я призван служить?! Я — Король Страх!
— Людям! Ты должен их защищать и охранять! Ты должен бороться с безрассудством! А ты их пугаешь, находишь это весьма забавным и извлекаешь из этого выгоду.
— Я никому ничего не должен! Ты хочешь, чтобы я служил кому-то, а мне хочется обратного — чтобы, напротив, служили мне! Если ты думаешь, что создала меня ради того, чтобы я защищал кого-то, то ты сильно ошибаешься! Я буду работать только на себя! Защищать только себя! А тебя, Любовь, я просто ненавижу.
— Спасибо за откровенность, сынок!
Страх подошёл к столу и взял в руки, как показалось Любви, маленького пушистого котёнка, которого он начал месить.
— Вот смотри! Ты видишь? Оно из глины! Ты хочешь, чтобы оно у меня было таким же?
— Что это? — спросила Любовь.
— Это сердце моего охранника. Видишь, какое оно беспомощное и податливое, словно глина. Ты хочешь, чтобы у сына Великой Любви и Величайшего Воина всех времён и народов было такое же сердце? Уж лучше совсем без сердца!
Любовь отпрянула.
— Мне неприятно на это смотреть!
— Нет, уж ты посмотри! Я покажу тебе сердце твоего сына.
Король Страх бросил сердце Глаза на стол и вынул из внутреннего кармана своего сюртука своё собственное.
— Вот! Оно каменное!
Каменное сердце Страха еле помещалось в его ладони. Оно было большим, шершавым и достаточно тяжёлым. Рука Страха провисала под его тяжестью.
Любовь поморщилась.
— Оно каменное, мама! И в этом виновата только ты!
— Я? — удивилась Любовь.— Почему я? Что я такого сделала, чтобы оно стало таким?
— Потому что ты — великая, всемогущественная волшебница Любовь, моя мать,— никогда по-настоящему не любила меня — своего сына! Я всегда был слишком груб для тебя, слишком непоседлив и непослушен. Ты всегда бросала меня в одиночестве, на произвол судьбы, подолгу оставляла один на один с этим несправедливым миром! А теперь ты недовольна, что я ожесточился!
— Поверь,— ласково сказала Любовь,— я не хотела этого! Мне очень жаль, что ты не получил в достатке моего тепла и заботы, чтобы быть согретым и обласканным. Взращённый в любви, ты бы не стал столь жесток к другим. Наверное, я действительно виновата перед тобой. Я принимаю твой упрёк. Он справедлив.
Любовь мягким шагом, не спеша, подошла к Королю Страху и, приняв на руки каменное сердце, начала убаюкивать его, словно младенца. Послышались тихие звуки нежной свирели. Любовь, покачиваясь, запела колыбельную песенку.
Король Страх опустился на трон. Веки его отяжелели. Глаза закрылись сами собой. На лице появилось умиротворение, сладкая улыбка. И он очутился в объятиях сна.
Ему снилось, как он идёт по необозримо широкому полю с высокой колосящейся пшеницей, как его ноги утопают в шелковистой, мягкой траве. Как он чувствует неизъяснимое блаженство и восторг от созерцания непостижимой, девственной красоты природы. Высоко в небе стремительно летают хлопотливые ласточки. Крохотные сиреневые цветочки пробиваются сквозь землю, и маленький Страх едва касается напоённого теплом травяного ковра, расшитого незабудками,— он почти летит… и вдруг явственно слышит вдалеке звон булата. Этот звук приближается, слышится всё явственней, неумолимо нарастает с каждым мгновением — и вот перед ним, под барабанную дробь и свист картечи, открывается картина беспощадной битвы, где тысячи бойцов в неукротимой злобе крушат друг друга… кровь закипает в жилах. На красном вздыбленном коне, в самой гуще сражения, Страх видит своего отца. «Ты — воин! А сердце воина должно быть твёрже гранита!!!» — кричит ему отец.
— Твёрже гранита,— шепчет Страх во сне.— Твёрже гранита! — вскрикивает Страх и просыпается.
Увидев Любовь со своим сердцем на руках, он злобно произносит:
— Нет! Моё каменное сердце — это как раз то, что нужно! Отдай его мне!
Погрустневшая Любовь осторожно, будто на самом деле сердце Страха было сделано из хрупкого стекла, возвращает сыну его каменное сердце.
— Ты неисправим! Весь в отца! Ты всегда был и останешься таким! Тебе нужна война ради войны! Ты сам не желаешь жить с Любовью. Ты не оставляешь мне выбора. А я — я не могу постоянно жить в состоянии войны. Я исчезаю. Прощай! Прощай! Прощай!
Эхо многократно повторило последнее слово матери, а затем растворилось вслед за покинувшей Короля Страха Любовью.
— Прощай же и ты! — крикнул ей вдогонку Король Страх и торопливым шагом вышел из тронного зала.
— Оксы! Оксы! — ревел Страх что было силы.— Оксы, где вас носит, черт побери?!
Ослеплённый ненавистью, с перекошенным до неузнаваемости мертвецки-бледным лицом, носился Король Страх из конца в конец своего враз опустевшего Замка. Все двери комнат и апартаментов были распахнуты настежь. Кругом хозяйничали беспризорные ветры.
Только Няньки — Гигантские Руки и каменноподобные истуканы — Химеры то там, то тут попадались ему на пути. Одни истошно вопили, другие монотонно стенали, третьи ревели белугой, оставшись не у дел…
— Проклятье! Так, значит, им удалось! Всё пропало! Всё пропало!
В порыве ярости и бессильной злобы Король Страх, всё ещё державший в руках своё каменное сердце, с неимоверной силой запустил им в прозрачную хрустальную стену Замка. Прогремел оглушительный взрыв! Замок качнулся. Трещины стали разрывать его на части. Замок Короля Страха стал рушиться на глазах.
Океан бурлил и пенился, жадно поглощая отколовшиеся глыбы. Гигантская воронка неумолимо втягивала в себя остатки ещё совсем недавно казавшейся непоколебимой конструкции.
В эпицентре водоворота неистово вращалась еле заметная коробочка с изображением трёх обезьян.
Ничего не вижу! Ничего не слышу! Ничего никому не скажу!!!
Возвращение
Глава десятая, в которой мы узнаем, насколько важно обладать хорошим воображением.
Любовь летела к призрачному, воображаемому мосту. На фоне усыпанного звёздами ночного неба он хорошо просматривался со стороны. Ажурный, полупрозрачный мост слегка покачивался и прогибался под тяжестью стоявших на нём двенадцати вырванных из плена ребят. Здесь же были Капуцин, корова Макка. Некоторые из детей держались за руки, некоторые приветственно махали узнанной ими крылатой Любви.
— Ура-а-а! Ребята! С нами Любовь!
Капуцин крепко прижимал к себе папки с личными делами спасённых ребят. Он был чем-то встревожен.
Любовь опустилась рядом с Крикулем, который стоял с краю. Тот возбуждённо закусывал губы, будто находился на грани отчаяния.
— В чём дело? Что случилось?
— Любовь, сделай что-нибудь! Случилось непоправимое!
— Что такое?!
— Птеранодон остался там… с Оксами.
— Как? Почему?
Крикуль взволнованно затараторил:
— Капуцин уже здесь, на мосту, стал раскладывать папки по очереди. Ну, по месяцам… ребята стали появляться один за другим. Как только Капуцин назвал август — меня перенесло сюда, а Птерано остался один на один с Оксами… я даже сразу не мог сообразить, что произошло. Не успели забрать родившегося в декабре — Замок начал рушиться. Что делать? Нужно спасать Птеранодона. Он бы никогда нас не бросил в беде!
— Поздно! — сказала Любовь.— Мы не можем рисковать всеми ради одного. И от Замка Страха уже почти ничего не осталось, ты же видишь! Прости меня! Ничего не вернуть! Мост уже в пути!
— Это неправильно! Неправильно! Я так не хочу! — горько заплакал Крикуль.
— Никто не хотел! Поверь! Но всего нельзя предвидеть! Мне очень жаль.
Любовь обняла рыдавшего навзрыд Крикуля. Лисса, стоявшая неподалёку, тоже тихонько плакала и вовсе не осуждала не сумевшего сдержать слёзы Крикуля.
Внизу показался Остров Детства. Он светился и переливался миллиардом огней.
По периметру Острова вздымались ввысь струи приветственных пиротехнических фонтанов. Все феи собрались на центральной площади и радостно размахивали пёстрыми платками, разноцветными флажками и шляпками. Резиновые пушечки выстреливали облака серебряных и золотых конфетти. Призрачный воображаемый мост спускался всё ниже к земле, а праздничный искрящийся фейерверк, наоборот, накрывал долгожданных гостей спускающимся с небес парашютом.
Мост осторожно выгнулся дугой и коснулся земли.
Ребята один за другим, словно с ледяной горки, скатывались вниз. Даже у коровы Макки приземление вышло неплохо.
Всех их тут же принимали ласковые руки хозяек Острова.
— Ну наконец-то дома! — сказал Капуцин.
На его плече сидел Кокои, который тоже был бесконечно счастлив возвращению, но при этом, как всегда, сдержанно произнёс:
— Осень харасо!
Любовь поочерёдно обнялась с каждой из фей.
Ребята собрались в стайку.
Капуцин передал Декабрине папки с личными делами:
— Вот досье! Принимайте, сударыня! И разрешите представить вам наших друзей.
Капуцин называл всех вновь прибывших по именам и видам деятельности. После того как он произносил имя ребёнка, все вокруг взрывались приветственными криками и аплодисментами.
— Лисса — микробиолог, родилась в январе!
— Сегодня как раз твой день рождения, дорогая! — сказала тут же подскочившая к ней Январина.
— Мальчик Мани — финансовый гений, родился в феврале!
— Ах ты, мой сладенький! — схватила его на руки толстушка Февралина, от которой, как всегда, пахло пастилой и карамелькой.
— Режиссёр Тридэ, рождённый в марте!
Мартина просияла от радости и протянула ему руку.
— Электронный гений Плато — появился на свет в апреле.
Апрелина встала с ним рядом и приветливо улыбнулась:
— Очень рада тебе, дорогой!
— Гениальный лингвист Логос — родился в мае.
Майя тут же обняла его:
— Разве можно не узнать в тебе прирождённого поэта?
— Спасибо! Очень приятно познакомиться.
— В июне родился Астральный Путешественник ПутАстр.
Июнина была вне себя от счастья:
— Наверное, все июнята любят путешествовать, как я.
— Политолог Гео — родился в июле.
Июлина расцеловала своего подопечного под одобрительный возглас сестёр.
— Наш главный герой, рождённый в августе,— собиратель слёз Крикуль.
Весь Остров взорвался овациями, приветствуя бесстрашного Крикуля.
Августина давно прижала его к себе и не выпускала из объятий. Она уже знала, отчего он так расстроен.
Августина вскинула кверху руку и позволила себе уточнение:
— Крикуль отныне не собиратель слёз, с его уникальным слухом Крикуль станет великим музыкантом!
Все снова взревели:
— Ура-а-а!!! Гениальному музыканту!
— Это правда? — спросил Крикуль Августину.
— Разумеется, милый!
Капуцин продолжил:
— Биофизик по имени Бином — родился в сентябре.
Сентябрина, не скрывая слёз радости, расцеловала парня в обе щёки.
— Гениальный конструктор и архитектор Витрум — родился в октябре.
Октябрина тоже чмокнула его в щёчку и обняла по-родственному.
— В ноябре появился на свет юный гений психологии — психоаналитик Лидий.
— Ты просто неотразим, милый! Впервые вижу такое дивное существо! Будем дружить!
— Конечно. Буду рад!
— И наконец, наш двенадцатый гений, рождённый в декабре,— изобретатель развлечений Блендер.
Декабрина по-матерински крепко обняла смущённого мальчишку:
— Я счастлива!
Затем она повернулась ко всем собравшимся на площади и сказала:
— Я счастлива, друзья! Сегодня у всех нас великий день освобождения. Надеюсь, всех вас ждёт славное будущее. Сейчас Капуцин знакомил нас с вами, называя ваши Таланты! Это замечательно — проявлять одарённость и способности в той или иной области! Но я хочу сегодня обратить ваше внимание на то, что всё-таки самым Великим Предназначением Человека было и остаётся — быть человеком! И выше этого не может быть ничего!.. Железный век власти Денег пройдёт, Эфирный век Информации рассеется, как дым, потому что дефицит Нравственности, которая является основой человеческого счастья, душевной ясности и спокойствия, дойдёт до своего предела — и она с новой силой начнёт свой путь к сердцам людей, чувствующих без неё своё сиротство и убожество. Так было! Есть! И так будет всегда, пока живо человечество! Помните об этом, дети Земли!
Остров взорвался аплодисментами.
Декабрина продолжила:
— Я хотела бы особо поблагодарить команду спасателей: нашего неподражаемого журналиста — находчивого и бесстрашного Капуцина; хозяина Жемчужного озера Острова Детства — надёжного и преданного Кокои; Любовь, роль которой в этой экспедиции невозможно переоценить! И конечно же, удивительного мальчика — нашего благородного и отважного Крикуля!
Волна рукоплесканий усилилась. Когда они стихли, Крикуль робко произнёс:
— А я так никого и не победил!
Декабрина возразила:
— Нет, Крикуль! Зря ты так думаешь! Интересы других людей ты поставил выше своих собственных! Между Добром и злом ты выбрал Добро! Ты поборол сомнения и обиды. Ты выиграл самое трудное сражение и преодолел самые трудные испытания, какие только возможны! Ты обладаешь не только чутким слухом, но и сердцем редчайшей красоты и чуткости. Мы все очень благодарны тебе!
Затем лицо Декабрины погрустнело.
— К большому нашему горю, с нами нет сегодня нашего всеобщего любимца — отважного Птеранодона, пожертвовавшего собой ради спасения всех вас. Это было редкое по своей искренности и непосредственности существо. Крикуль, ты последним видел нашего незабвенного Авиатора. Расскажи о его последних минутах.
Смущённый и всё ещё подавленный Крикуль вышел перед собравшимися.
— Мы с Птеранодоном остались наедине с Оксами. У нас была миртовая веточка, которая могла превратиться в любое оружие. Поэтому мы были уверены, что всё получится… — Крикуль будто снова очутился в пыточной. Он вспомнил злобный оскал синюшного от татуировок слуги Короля Страха — Оксов.— Птеранодон вынул миртовую веточку. А Оксы усмехнулись: «Что это у тебя там за зубочистка в лапках, курица не птица? Сейчас я сделаю из тебя курицу гриль». И тут я крикнул: «А мы представим себе, что это копьё, а его наконечник такой острый, что он проткнёт тебя, как червяка». И именно в этот момент меня внезапно переместили на воображаемый мост. Я перенёсся туда, а Птерано остался с Оксами. Не могу поверить, что больше никогда не увижу моего преданного друга,— слёзы снова наполнили глаза Крикуля.— Он ведь был такой… такой… — собиратель слёз никак не мог подобрать нужного слова. И снова заплакал навзрыд, едва договорив: — И у него совсем не было воображения.
Внезапно в этот же самый миг остров поразил страшный удар! Тряхнуло так, будто началось землетрясение! Земля под ногами дрогнула, а затем, как раз рядом с тем местом, где стоял Крикуль, сам собой возник небольшой холм. Оттуда с шумом, разбросав по сторонам комья земли, песка и камня, вылетел живой и невредимый Птеранодон.
Перевернувшись несколько раз через голову, он шлёпнулся на землю. Затем поднялся и, неуклюже отряхиваясь, объяснил очумевшим от его неожиданного появления друзьям:
— А я представил себе подземный воображаемый мост. Во как! И у меня получилось!