Опубликовано в журнале День и ночь, номер 3, 2011
Наталья Никулина
Футляр для крыльев
* * *
Не отражайся в окнах моего вагона,потому что мне не видно, куда я еду.
Не отражайся в витринах моего города,
потому что я не могу
сделать свой выбор.
Не отражайся в моих зеркалах,
потому что я не вижу своих сумасшедших
от любви глаз.
Не отражайся в стёклах моего окна,
потому что я должна видеть
как играет во дворе
мой ребёнок.
* * *
про человеческу —ю любовь невоз —
можно рассказать:
порнография
и сонеты петрарки
и любовь между ними
мечется
к огню тянется
от огня от-дёргивается,
бежит, бежит, взлетает, летит, летит, падает,
и сгорает, сгорает…
про чело-веч-ескую любовь
не-в-оз-можно…
про Божественную можно
хотя бы проплакать.
* * *
Когда я была ещё травой,смерть приходила за мной с косой;
с тех пор так и повелось:
боюсь косарей,
косильщиков газонов,
космических пришельцев,
косы не ношу,
косынок не покупаю,
косых взглядов не выношу,
постепенно развилась
перманентная аллергия
на косоворотки, косухи,
косность, косноязычие, космополитов,
косолапые умиляют —
медведей люблю.
Но хочу ещё раз заметить:
коса не грабли —
дважды
на неё не наступишь.
* * *
Когда в старых коробкахпо чердачным лестницам
приносят детские воспоминания,
чтобы украсить ими ёлку,
а по винтовым лестницам,
заглаживая прошлые ошибки,
уносят вину
и вносят вино —
в тот же самый миг
по чёрным лестницам,
осторожно,
только бы не оступиться —
рядом бездна,
в серебряных ведёрках
выносят осколки
новогодних поздравлений
и выбрасывают их в синий рассвет.
До следующей встречи!
До следующего Нового года!
* * *
Падает дождь на траву,как подкошенный;
травы на землю ложатся
толстыми косами;
валится ветер на окна
и рамами грохает,
а под набрякшими веками-листьями
больно пульсируют
красные шарики
отяжелевших
рябиновых кистей.
* * *
Осень моя — листьев ладониПробуют воздух на прочность
И землю на милость.
Яркое время стоит наготове
в прозрачном сифоне.
Вот-вот нальют из него
лишь бы не сбилась
со счёта и ритма
птица в полёте
от крови
внезапно прихлынувшей
к горлу и крыльям.
Футляр для крыльев, или
Внутренняя сторона света
что-то неймётся мне, неможется,что-то ищется
не найдётся никак что-то;
везде искала — не нашла,
к себе оборотилась —
в глубь пошла:
бусины белые,
бусины красные
из-под шкуры просыпались
жемчуга скатились,
кораллы растеклись
из-под первой шкуры, красной, всюду,
всюду красно —
страшно;
из-под второй шкуры, оранжевой,
пёрышки яркие фазаньи, павлиньи
пёстрые, полосатые, переливчатые
взмыли к небу,
облака щекочут,
из-под шкуры разлетелись,
рассыпались по свету, по люду, по снегу —
холодно;
из-под третьей, жёлто-горячей — слова
вспыхнули, запульсировали неоново
фразами, лозунгами, междометиями,
песенками колыбельными,
сонетами петрарки,
ковром-самолётом легли взволнованно,
рванулись куда-то, унеслись —
неясно;
четвёртая, зелёная, рухнула
бронёй тяжёлой,
рюкзаком необъятным, волной морской,
земной бороздой бесконечной
а там: семена травяные, косточки плодовые, персиковые, оливковые,
икорка рыбья, лягушечья зреет,
зародыши детские, звериные, скотские,
глазки картофельные, почки всякие, усы земляничные —
вожделенно;
пятую, голубую, никак, ну никак не содрать —
— не поддаётся —
пришлось выворачивать наизнанку,
чулком телячьим стягивать.
стянула — а там ты, любовь моя,
небесами дарованная,
спишь-потягиваешься,
мягко светишься чем-то изнутри, греешь меня
нежно;
шестая, синяя-синяя, сама треснула,
ахнула, раскололась,
на две половинки распалась —
вот он — мир наш бренный, космос вечный,
шум-гам, тишина звенящая,
полнота-пустота, срамота-красота —
застыдишься — залюбуешься —
интересно;
а седьмую, золотую, не снимала —
так, приоткрыла немного
пыль или пепел там —
не поняла,
два крыла лежат,
вроде ангельских
и более никого;
что искала — нашла.
Верну ли?