Опубликовано в журнале День и ночь, номер 6, 2008
Несметным тиканьем цикад
исполнен ход июльской ночи.
Луны сияньем заткан сад,
дымком белёсым застит очи.
На фоне смутном – вдалеке,
стволов согбенных метловища,
в туманном стынут молоке
оконца дальнего жилища.
Обмолвить слово по душам
мне до восхода больше не с кем.
Долина внемлет камышам,
полночным шелестам Летейским.
В единый выдох воплотив
погоста сельского останки,
в ночи гуднёт локомотив
на одиноком полустанке.
Под стук невидимых колёс,
во тьме удвоенных на эхо,
нет сил унять позывы слёз
не то печали, не то смеха.
Такое чувство, что уже
вне бытия и вне сознанья,
идёт отсчёт в моей душе,
минут оставшихся дыханья.
Восход едва велит лучом
коснуться лезвия мусатом…
Не сожалея ни о чём,
уйду себе тенистым садом.
Для Вас оставлю на полях
свои невнятные пометки –
клубами вдаль пылящий шлях
вдоль колеи железной ветки.
Клочок непаханой земли
с ночными видами на небо,
полыни запах, ковыли,
ломоть подсоленного хлеба,
судеб смыкающую нить,
найдя на ощупь волоконца,
оставлю Вам – соединить…
…успеть бы… до восхода солнца…
НОВЫЙ АДАМ
…усталый раб, замыслил я побег…
А.С.Пушкин
1.
Уйду, окинув беглым взглядом
всё то, что здесь мне стало близким:
лужайку, дом с тенистым садом,
лазейку в сад с поклоном низким.
В кулак возьму сухменной земи
и в нём сожму её до пыли,
вот то и станет с нами всеми.
…Не знали, или позабыли?
Тому назад – лет эдак …надцать
или того немногим боле,
я здесь бы мог совсем остаться,
себе не чая лучшей доли.
Гляжу без тени сожаленья
на то, что как-то не сложилось
отца наследовать владенья…
На всё, должно быть, божья милость!
Лежать в тени дуплистых вётел
и плыть вослед за облаками
я мог бы здесь, как я заметил,
подолгу, если не веками.
Не знаю, свидимся ли снова,
(да, в общем, это и неважно)
и без того, даю вам слово,
в саду всегда свежо и влажно…
Листвы подушка в изголовье
подскажет мне ответ на думу:
оставить надо бы гнездовье,
листом отпав – легко, без шуму.
Со мной такое, мниться, было
и даже, может, не однажды,
мне вечность здешняя постыла,
исходом, став духовной жажды.
2.
Волнами зыблется ковыль,
насколько глаз хватает в поле,
клубами в даль уходит пыль
в зубах навязшая до боли.
Тоска такая – свет туши!
А хуже вот что, даже близко
нет ни одной живой души,
ни ангела, ни василиска.
Мы все когда-либо сойдём,
на незнакомом полустанке,
где нечто, может быть, поймём,
ткань бытия познав с изнанки.
Случайно найденный цветок
таит в себе благоуханье…
Не это ль дней земных итог,
…цветения и увядания.
Ни что не ёкает во мне,
надежд угаснувших не будит,
за то меня на судном дне
дыханье бездны не остудит.
Неугасимый свет в окне,
напоминающий лампаду,
не позволяет сбиться мне
с пути к покинутому саду.
OPUS №1
Без печали и тоски полнота недостижима.
Без них не может быть завершённости,
ибо без них не может быть ни доброты,
ни уравновешенности. А мудрость без доброты
и знание без уравновешенности бесполезны.
Карлос Кастанеда, Колесо Времени
“Огонь изнутри”
Он опыт из лепета лепит
и лепет из опыта пьёт.
Осип Мандельштам
Вот тоска – я знаю – есть…
Саша Чёрный
1.
Отныне, мне куда милей,
увядших листьев цвет полей,
быльё, да стебли ковылей.
Маячным боталом в ночи
Звучи, печаль моя, звучи!
Куда мне нынче – научи.
Межа от плужного ножа
со дня былого дележа
во мне достаточно свежа.
Пустое мелево обид
оскомой давнею саднит,
коснись чего-то – взбеленит.
Земля уходит из-под ног,
заместо пола – потолок,
устал от этих бабьих склок.
Досужих вымыслов лоза
меня мутузит “за глаза”…
знакомых слышу голоса…
2.
Каков я был – таков и есть,
чего змеёй из кожи лезть,
нельзя ли двух в одном учесть?
Тогда однажды мы вдвоём
По-лягушачьи песнь споём,
и вниз башкою в водоём.
У лампы тусклой светляки
впотьмах танцуют медляки –
и чем от них мы далеки?
Из ниоткуда в никуда –
нужда попасть, как никогда.
Одна у всех у нас беда.
Вошёл, однако, я во вкус
низать на нить стекляшки бус,
нижу себе – не дую в ус.
Не лёг пока что на бочок
на нет измотанный волчок,
но чую – близится скачок.
3.
Едва касается душа
сквозь пятки лезвия ножа.
Скольжу над бездной, чуть дыша.
Мосточка шаткого настил
не я ли сам ли упустил?
Остаться целым шанс скостил…
Вдалеке под слоем дымки –
ни погоста, ни заимки… –
отзовитесь, невидимки!
Маячный колокола звон –
по тем, кто вечный видит сон, –
кого, скажите, будит он?
Кисейный занавес небес
окутал зябкой дымкой лес,
и лес под ней почти исчез.
Паденье в бездну лепестка –
и есть та самая тоска.
Надежда в небо взмыть – низка.
4.
Ночная свежесть сквозняка
утихла в чаще лозняка –
дымком пахнуло кизяка.
Дымок, сжимая в кулаке,
шагаю в небо налегке,
за светом ясным – вдалеке…
Назад я больше ни ногой,
какой-то стал я не такой,
всё то, что было – мне на кой?
могу оставить я в залог
с овцы заблудшей шерсти клок,
не обессудьте – сколько смог…
VIA COMBUSTA
Пришёл к своим, и свои Его не приняли.
Евангелие от Иоанна 1:11
Отпал от ветки блёклый лист,
но как легко ему в полёте!
Ни с чем не связан, всюду чист.
Блаженный – что с него возьмёте!
Дыханье, взятое взаймы
из почвы, влаги, тьмы и света,
в себе задолго до зимы
он затаил помимо цвета.
Цветком снежинки на огне
однажды также я истаю.
Тужить не надо обо мне,
уж я-то лучше это знаю.
Мошкою в солнечном луче
жить, мельтеша, на этом свете?
По мне – так сгинуть на свече,
чем стать поживой цепкой сети.
Не так на свете много мест,
где по ночам, по наши души
качнут маячный благовест,
желая вызволить из стужи.
Стою на выжженной меже,
между своими и чужими,
для этих я – чужой уже,
а те – не стали мне своими.
Давай уладим все дела,
а хочешь так, не глядя кинем,
кобыл возьмём под удила
и навсегда отсюда двинем.
Пускай тогда судачат квочки,
покуда меситься квашня.
Яйца не стоит оболочки
делишек наших мельтешня.
Сойду с обочины в поля,
пущусь нехоженою стёжкой,
вослед, не глядя, тополя
махнут пуховою ладошкой.
Легка пушинка на подъём,
любого хватит дуновенья,
витать без цели над огнём,
избыв земное тяготенье.
ЛЮБОВЬ – МОЛИТВЕННАЯ ПАМЯТЬ…
Любовь – молитвенная память
по телу, канувшему в Лету.
В воде, истаявшая камедь,
теней гаданье по ответу.
Полоска слабенькая дыма,
ещё плывущая по небу
как никому исповедима –
тобой несъеденному хлебу.
И ты, и я – подобно птице –
отбит обидами от стаи,
куда-то выбиться и влиться,
надеждой тайною питаем.
Но, мы ли это, в самом деле?
На том ли мы, или на этом?
Летим ли, или улетели
куда-то, сотканные светом?
В покое мыслю о высоком.
Не вспоминается пустое.
Слова, напитываясь соком –
живое месиво густое.
Тяну, воздетые ладони,
небес объять, желая купол.
Мы все когда-то в нём утонем,
чего бы кто о том не думал.
Душа – молитвенная ниша –
полна во мне объёма чуда.
…дышу, дыхания не слыша…
вся, до единого, сосуда…
Отныне, мы одни в пустыне,
но мне с тобою в ней не пусто.
Едва настой во мне остынет,
тебе поведаю я устно
всё то, что есть, на самом деле:
на том ли мы, или на этом,
летим ли, или улетели,
куда-то, сотканные светом.
И пусть из вод выходит камедь,
из тьмы ведомая к ответу…
…Любовь – молитвенная память
по телу, канувшему в Лету.
г. Красноярск