Опубликовано в журнале День и ночь, номер 4, 2008
— Посмотри на себя! — с укором сказала мама, — Ведь зелёная вся без воздуха стала. А там такой воздух — не надышишься, сосняк кругом, речка. Кормят хорошо, детей много, весело.
— Я сказала — не поеду! И не уговаривай меня! — упрямо твердила Лиза. “На себя бы посмотрела, — думала она, — Самой бы куда-нибудь в сосняк надо, а не в командировку”.
— Ну, что мне с тобой делать? — мать устало опустилась на стул. — В городе пыль, духота… И тебе ещё рано оставаться одной в квартире.
— Не поеду я в этот лагерь! Сама туда езжай, если он тебе так нравится!
— Елизавета, не дерзи. Ты прекрасно знаешь, что мне нравится, когда ты здорова. У тебя только два выхода: лагерь отдыха и деревня. В городе ты не останешься! — мама резко встала и вышла из комнаты.
А у Лизы на глаза навернулись слёзы. Лето только началось, подружки пока никуда не собирались уезжать. У них было столько планов на ближайшие тёплые деньки! И вот, пожалуйста, — маму срочно отправляют в командировку.
Впервые Лиза поехала в лагерь после окончания первого класса, и там ей ужасно не понравилось: подъём — по сигналу, еда — по сигналу. Ну, прямо дрессировка детей, а не отдых! А в деревне была просто скука. Она находилась рядом с городом, и все, кто мог, сделались городскими жителями. Остались только самые стойкие старики, поселились пожилые дачники, да ещё какие-то нетрезвые личности бродили по пустынным улицам. Из-за них-то строгая Лизина бабушка и не выпускала внучку одну со двора. И Лизе приходилось играть с собакой, разговаривать с поросёнком и курицами. Дня два-три это её развлекало, но потом становилось тоскливо, и девочка снова рвалась в город к подружкам.
Сейчас мама уезжала на две недели, и за Лизой присматривать было некому. Хотя девочка и считала себя вполне взрослой и самостоятельной, ей было только десять лет. Жили они с мамой вдвоём, а бабушка и дед, занятые хозяйством, летом в город не приезжали. В лагерь Лиза твёрдо решила не ехать, хотя мама с трудом достала путёвку. Оставался один вариант — деревня. “Потерплю две недельки, — успокаивала себя девочка. — Это совсем недолго. А потом мама приедет. Только чуть-чуть потерпеть”. Лиза вытерла слёзы и пошла на кухню к маме.
Деревня протянулась двумя длинными широкими улицами вдоль речки Мокрухи. Дом бабушки и деда стоял на невысоком берегу, а огород плавно переходил в прибрежный луг, и речка протекала почти по огороду. За речкой был лес. Он клином спускался с двух округлых холмов в распадок, а самые смелые берёзки подобрались к речным зарослям и замерли в нерешительности возле реки.
Лиза была девочка тихая, осторожная и немного трусиха. Первые дни в деревне она не отходила от бабушки, помогая ей управляться по хозяйству: полола грядки, поливала огород, кормила кур, рвала траву поросёнку, а к вечеру третьего дня увязалась с дедом на речку. Это была небольшая сонная речка, с берегами, заросшими тальником, черёмухой и смородиной, возле которой всегда прохладно, сумеречно и немного жутковато. Одна Лиза сюда никогда не ходила.
Дед захватил с собой маленький топорик и верёвку: “Сейчас мы с тобой, Лизавета, тальника подрубим и у куриц заплот заплетём, а то они повадились через дыру в огород лазить. Всю морковку поизрыли!”
Лиза вприпрыжку бежала впереди по тропинке. Солнце горячо припекало спину. Прибрежный луг пестрел множеством цветов, над ними белыми тучками трепетали бабочки. Около зарослей тальника Лиза остановилась и оглянулась на деда.
— Иди, иди, я тут буду, а ты посмотри вон там, — дед махнул рукой влево от тальника, — смородина нынче рясно цвела: ягод много ли?
Лиза пошла по тропинке мимо кустов смородины. Мелкие зелёные ягоды гроздьями свисали с веток, но с этого краю было их не очень много. Дед где-то в тальнике начал тюкать своим топориком. Лиза хотела осмотреть кусты смородины с другой стороны, но неожиданно наткнулась на заросли крапивы. Обходя крапиву, она зашла в полумрак прибрежной кущи. После солнечного цветочного луга с обилием бабочек здесь казалось совсем темно. Трава почти не росла, под ногами зачавкала чёрная грязь, кое-где из неё бугрились корни черёмухи, валялись сломанные ветки. Лиза обошла крапиву, осмотрела смородину и решила пройти до тальниковых зарослей по самой кромке берега. Тальник рос недалеко: слышалось, как дед рубит ветки, и девочке было почти не страшно. Вода в реке не двигалась. Ветви деревьев так переплелись над ней, что едва пропускали солнечный свет. Казалось, что это не речка, а длинное чёрное зеркало лежит среди кустов: и страшно, и заглянуть в него хочется.
Вдруг дед перестал стучать топориком. “А может, здесь какое-нибудь чудовище живёт, вроде лохнесского?” — промелькнуло в голове у Лизы. Но тут топор снова застучал, и девочка, усмехнувшись в душе своим страхам, направилась к тальнику. Она шла, нарочно шумно чавкая ногами и с шелестом раздвигая кусты. Вдруг нога, попав на осклизлый корень, подвернулась, и девочка со всего маху упала в грязь, раскинув в стороны руки и ноги, и задев при этом что-то металлическое: оно с шумом шлёпнулось в воду.
— Ну, ты, корова неуклюжая! — услышала девочка сзади мальчишеский голос. Лиза резко повернулась, села в грязь и от неожиданности заплакала. Сквозь слёзы она увидела у самой кромки воды мальчишку приблизительно одних с ней лет. Он был злой и взъерошенный.
— Смотреть надо, куда идёшь, — сердито сказал он. — Я уже полный котелок наловил. Ну, что ревёшь? Вставай!
Лиза поднялась. Руки были в грязи, болела ушибленная коленка. Мальчишка подбирал в мятый котелок рассыпанную Лизой рыбу и что-то зло бормотал себе под нос. “Сейчас подберёт и бить будет”, — со страхом подумала девочка. И тут она услышала голос дедушки:
— Лизавета, ты где? Иди сюда.
— Я здесь! — крикнула она дрожащим голосом и, потирая грязную коленку, пошла сквозь заросли к тальнику. Но дед уже сам шёл к ней навстречу.
— Где же ты так вымазалась? — спросил он. — Упала, что ли? Ну, иди к воде, обмойся хоть. А-а-а, Митрий, здорово, здорово! — радушно воскликнул дед, заметив на берегу мальчишку.
— Здравствуйте, Семёныч, — солидно ответил тот и пожал протянутую дедом руку.
“Совсем, как взрослый”, — подумала удивлённая Лиза. Пока она обмывала в речке грязь с рук и коленок, дед расспрашивал мальчика о рыбалке, о каких-то домашних делах. Мальчишка отвечал не торопясь, обстоятельно, и Лизу снова удивило то, что они разговаривают, как два совершенно равных взрослых человека. С Лизой дед никогда так не разговаривал. Вроде ничего особенного из себя этот мальчишка не представлял: белобрысый, в старых потёртых джинсах, в выцветшей футболке, но что-то в лице его было привлекательное, хотелось пристальнее вглядеться, чтобы понять.
А дед уже закончил разговор:
— Ну, Митрий, ладно, пошли мы с Лизаветой.
— Внучка, что ли? — спросил мальчик.
— Ага. Из города погостить приехала, — ответил дед, взяв Лизу за руку. — Ну, пошли, помощница.
Лизе стало обидно: как с маленькой с ней дед разговаривает, и за руку взял даже! Она резко выдернула свою руку и быстро пошла вперёд. А дед, казалось, и не заметил её обиды. Когда они отошли от берега, он сказал: “Хороший парнишка, семья только на нём и держится. Отец его пьёт беспробудно, а мать больная, да ещё сестрёнка младшая. Обо всех заботится, всем помогает. Редкий мальчишка”. Дед замолчал, закинул на плечи вязанку тальника, несколько веток взяла Лиза, и они пошли по тропинке к заходящему малиновому солнцу.
Умываясь перед сном, Лиза заметила, что потеряла где-то серебряную цепочку — подарок мамы. Было досадно, но она не сказала об этом бабушке, а только когда легла спать, вспоминала о маме и даже чуть-чуть поплакала.
Утром Лиза попросила деда, чтобы он сходил с ней к реке, на то место, где были вчера, может, и лежит там цепочка в грязи или среди травы.
— Погоди, Лизавета, некогда мне сейчас экскурсии устраивать — дел полно. Сходила бы сама по тропиночке да поглядела: может, и валяется где-нибудь в траве твоя цепочка, — и дед пошёл ремонтировать изгородь.
— Внученька! — позвала бабушка, — Иди, поросёнку крапивы нарви.
Лиза взяла корзину, дедовы верхонки и пошла в конец огорода. Там на меже росло много крапивы и лопухов. Крапива была молодая, яркая Лиза быстро нарвала полную корзину и хотела уже идти обратно, когда услышала: “Эй! Погоди-ка!” Девочка оглянулась: по тропинке от речки к ней шёл вчерашний мальчишка. Лиза поставила корзину на землю.
— Привет! — сказал мальчишка, подойдя поближе. — Это твоё?
И он протянул Лизе раскрытую ладонь. На ней серым бугорком лежала цепочка.
— Ой! — обрадовалась Лиза. — Где ты её
— Там, на берегу лежала, — мотнул головой мальчик. — Замочек у неё слабый. Ты упала, а он и расстегнулся, видно. Наладить бы надо. Ты пока не надевай, а то снова потеряешь.
Лиза бережно взяла цепочку и положила её в карман.
— Спасибо тебе, — сказала она и взглянула мальчику прямо в глаза.
Так вот что было привлекательным в его лице — глаза! Наверное, именно такие вот глаза и называют красивыми: небольшие, обрамлённые пушистыми ресницами, они, казалось, излучали мягкий голубоватый свет.
Мальчик кивнул на корзину:
— Поросёнку рвала?
— Ага. А ты что тут делаешь?
— Бельё на речке полоскал, — смущённо улыбнулся мальчик. — Мамка стирала с утра. Сейчас развешаю пойду.
Он ещё немного постоял, переминаясь с ноги на ногу, потом неожиданно спросил:
— А ты рыбу ловить любишь?
— Не знаю, — пожала плечами Лиза, — я её никогда не ловила.
— Хочешь, я завтра с утра за тобой зайду? У меня вторая удочка есть. Пойдём ловить к дальнему мосту. Там хорошо клюёт.
— Ну, заходи. А во сколько?
— Часов в пять утра.
— Так рано? — удивилась Лиза.
— А позже там уже делать нечего будет.
— Что, всю рыбу переловят?
Мальчик усмехнулся:
— Нет. Рыба плохо клюёт потом. Да я тебе всё завтра расскажу. Только теплее одевайся, штаны какие-нибудь надень, а то комары все ноги объедят.
Лиза кивнула.
— Ну, ладно, пока! — мальчик повернулся и быстро пошёл по тропинке к реке.
Лиза посмотрела ему вслед. “Даже не извинился, что коровой меня вчера обозвал”, — подумала она. Но обиды не было. Наоборот, стало как-то легко и радостно: цепочка нашлась, и мальчик оказался неплохим человеком. Лиза подхватила свою корзинку и весело зашагала к дому.
Бабушка разбудила Лизу рано. Лиза быстро вымыла лицо холодной водой, заплела наскоро волосы, натянула свои старые джинсы. Они ей были коротки, но, если их заправить в сапоги, то носить ещё можно. Бабушка принесла из чулана лизину прошлогоднюю куртку и дала на голову ситцевый платок. Есть не хотелось. Лиза взяла яблоко, рассовала по карманам два пирога и вышла за ворота. Краешек солнца показался из-за леса и сразу же спрятался в длинные тёмно-синие облака. Дул прохладный ветерок, было зябко.
Мальчик пришёл, как и говорил, в пять часов. Он нёс две удочки и помятый котелок, тот самый, что опрокинула недавно Лиза. “Как его зовут-то? Митрий, что ли? — подумала Лиза. — Так дед его зовёт. Какое-то странное имя”
— А как тебя зовут? — решилась спросить она.
— Митька. А тебя — Лиза, да? — он смущённо улыбнулся. Лиза кивнула.
— Ну, тогда пошли, — сказал Митька и зашагал впереди, топая большими сапогами. На нём была большая же, видно, отцовская куртка и серая бейсболка на голове. Идти пришлось долго, на другой конец деревни. По дороге больше молчали. На все вопросы Митька отвечал односложно и как-то неохотно, сам же ни о чём не спрашивал. И Лиза вскоре тоже примолкла. Так они и дошли до моста в полном молчании.
Перейдя мост, Митька свернул направо в заросли черёмухи. Лиза пошла за ним. Поплутав немного между кустов и травы, мальчик остановился на берегу и стал разбирать свои снасти. Он показал Лизе, как надо забрасывать удочку, скатал шарик из хлебного мякиша и нанизал его на крючок. Наконец, они расположились недалеко друг от друга и замерли, глядя на поплавки.
— Неудачно мы сегодня пришли, — сказал Митька, помолчав немного, — клёва не будет.
— Почему? — спросила Лиза.
— Погода меняется. Смотри: солнце в облаках, и ветер подул. Дождь будет.
Лиза поглядела на облачное небо, на речку, на свой поплавок. Ей показалось, что он шевелится.
— Мить, а Мить, — позвала она. — Клюёт у меня.
— Да нет, это течением немного шевелит. Когда клюёт, поплавок под воду ныряет, — объяснил Митька.
Здесь, возле моста река не была похожа на зеркало. Видно было, как она медленно течёт, шевеля склонённые до воды ветки тальника и листья осоки. Рыба всё не клевала. Зато прилетели крупные и злые комары. Они так и норовили сесть на руки или впиться в лицо. Лиза хотела спрятать руки в карманы и вспомнила про пироги, что лежали там. Она достала их, один дала Митьке, другой съела сама.
Ветер подул сильнее, стало холодно.
— Мить, может, мы не на том месте сидим? Может, здесь и рыбы-то нету? — спросила, соскучившись, Лиза.
— Есть здесь рыба, — ответил Митя, помолчав. — Только затаилась: дождь чувствует.
Он вытащил леску из воды, поправил что-то на крючке и снова закинул её. Лиза вздохнула. “Не нравится мне рыбу ловить, — решила она. — Зря я пошла”.
Ветер налетал порывами. Он выворачивал наизнанку листья тальника, от чего они казались серебряными. Вскоре мелко закапал дождь.
— Ну, всё! — сказал Митя. — Домой надо идти. Смотри, как небо затянуло. В другой раз порыбачим.
Лиза с облегчением вытащила из воды крючок и, поглядев, как это делает Митя, сама смотала удочку. Они быстро направились к мосту.
Когда перешли на другой берег, дождь уже полил по-настоящему.
— Пошли огородами — так быстрее, — предложил Митя и, свернув влево на тропинку, зашагал между кочками и кустами. Лиза поспешила за ним.
Через некоторое время они перелезли через плетень и пошли по узенькой тропинке вдоль реки. Заборов между огородами не было. Тропинку вскоре размыло дождём, мокрая трава липла к сапогам, мешая идти. Порывистый ветер гнал потоки воды, лившиеся с неба.
Митя оглянулся на девочку, семенившую следом за ним. Платок её промок, нос покраснел, она стала похожа на замёрзшую птичку.
— Надо дождь переждать, — сказал мальчик и свернул на другую тропинку, едва заметную в траве. Она привела их к маленькой избушке с позеленевшей от старости крышей. Дверь была полуоткрыта.
— Кто здесь живёт? — спросила Лиза.
— Никто. Это раньше баня была, — ответил Митька, прислоняя удочки к стене. Лиза робко зашла вслед за ним в избушку. Сквозь маленькое грязное окно едва пробивался свет. Пахло пылью и плесенью. Когда глаза привыкли к полумраку, Лиза увидела длинную лавку вдоль стены, прогнивший и проваленный местами пол. В углу по стене тоненькой струйкой сочилась вода. Справа от входа была дощатая перегородка. Заглянув за неё, Митя сказал:
— Здесь печка раньше была, разобрал её кто-то и кирпичи унёс. Иди сюда, тут сухо.
Лиза поставила котелок и прошла вслед за Митей. Там, за перегородкой, было ещё темнее. Почти под самым потолком притулилось малюсенькое пыльное оконце, больше похожее на щель, которое скупо пропускало дневной свет. Присмотревшись, можно было различить полок у противоположной стены и справа в полу неглубокую яму.
— Всё, что от печки осталось, — кивнул на яму Митя.
— А чья это баня? — тихо спросила Лиза.
— Ничья, — ответил мальчик, взбираясь на полок. — Раньше кузнечихина была, а теперь — ничья.
— Как это — “ничья”? — удивилась Лиза.
— Пропала эта Кузнечиха года два назад. Старая была, сгорбленная, вот с таким носом, — Митя показал. — Прямо ведьма. Не любили её в деревне и боялись.
— Ой, Мить, а нам ничего не будет, за то, что мы в её баню зашли? — испугалась Лиза.
— Ну, вот уже и струсила! Не бойся. Мы же ничего не трогаем: переждём дождь и уйдём.
Они помолчали, послушали, как дождь барабанит по крыше. Лиза сняла с головы мокрый платок.
— Ты чего стоишь? Лезь сюда, — предложил Митя.
С его помощью Лиза взобралась на полок, и они уселись рядом, болтая ногами. Отсюда в грязной щёлке окна можно было разглядеть кусочек серого неба и струи, падающие с крыши непрерывным потоком. Лиза вздохнула: “Не скоро, видно, дождь кончится”. Но Митька вдруг воскликнул:
— Ого! Смотри! — и показал рукой куда-то в угол.
Лиза взглянула туда, ничего не заметила, но подумала, что там может быть крыса, и, на всякий случай, быстро поджала ноги.
— Ничего не вижу, — дрожащим голосом проговорила она.
— Да не туда смотришь! Ты вниз смотри, где яма.
Лиза посмотрела на чёрное пятно ямы и вдруг ясно увидела узкий лучик света, пробивающийся прямо из земли. Он был тоненький- тоненький и немного дрожал.
— Что это? — шёпотом спросила Лиза.
Митя спрыгнул на пол и подошёл к яме.
— Из-под земли светит, — сказал он тихо. — Раскопать бы надо. Вдруг там клад?
— Нет, вряд ли, — задумчиво сказала Лиза. — Ну, кто бы здесь его спрятал? Да и не светятся клады никогда.
— Откуда ты знаешь? Можно подумать, каждый день клады находишь, — насмешливо спросил Митька и добавил: — Неси-ка котелок, попробуем раскопать.
Лиза вышла в предбанник, взяла котелок и выглянула наружу. Дождь ещё шёл, но стал мелкий, а ветер утих.
— Мить, а может, пойдём домой? — спросила она робко. — Дождик уже кончается.
— Давай котелок. Мы быстро, — успокоил он её. — Только посмотрим, что здесь светится — и домой.
Он взял котелок и стал сгребать им землю к краям ямы. Котелок вскоре заскрежетал обо что-то твёрдое.
— Что там? — спросила Лиза, присев на корточки у ямы.
— Камень тут какой-то.
— Кирпич, может?..
— Нет, шире. Отковырнуть бы его чем-нибудь.
— Сейчас, посмотрю, — Лиза вышла из бани и оглянулась по сторонам в поисках чего-то подходящего. За углом она увидела половинку ржавых вил с двумя зубцами.
— Это подойдёт? — спросила Лиза, вернувшись.
— Ага! — радостно согласился Митя.
Камень неожиданно легко подался и, отодвинув его в сторону, дети увидали ровный белый свет, льющийся как бы из глубины и сбоку одновременно. Митя расширил образовавшееся неглубокое отверстие и опустил в него обе ноги. Они упёрлись в каменное дно. Свет лил справа, освещая это дно, которое, казалось, светилось само, потому что было молочной белизны
— Митя, я боюсь, — прошептала Лиза. — Давай, всё зароем, как было, и пойдём домой.
Митька молча вытащил ноги из ямы и опустил туда голову.
— Ого! — воскликнул он, поднял голову и взглянул на Лизу. — Там подземный ход!
Его лицо снизу освещалось фантастическим светом и казалось нереальным и немного жутким. Лиза поняла, что домой он сейчас не пойдёт. Да и ей самой стало интересно узнать, что же там, под землёй. И, пересиливая свой страх, она кивнула головой: “Полезли!”.
Митька живо скинул куртку, бейсболку, сапоги и, опираясь на руки, ужом проскользнул в отверстие, метнулся вправо и исчез. Через мгновение раздался его голос: “Не бойся, лезь!”. Лиза тоже сняла куртку, склонилась над ямой, вытянула вперёд руки и “нырнула” вслед за ним. Справа бил в глаза яркий белый свет. Лиза поползла ему навстречу.
“Осторожно, не упади!” — услышала она Митин голос, но упала бы, если б его руки не подхватили её. Подземный ход кончился, не успев начаться. Они стояли под самой кромкой какого-то рва или обрыва. Эта сторона обрыва была в тени, а противоположная ярко освещалась солнцем. Она была желтовато-белая, как сухое молоко. А они с Митей вылезли из-под камня, нависшего козырьком над обрывом. Под ногами была коричневая сухая глина, кое-где поросшая травой.
— А где же баня? — спросил вдруг Митя.
Он сбежал вниз, проваливаясь в сыпучей глине, и попробовал заглянуть за камень, из-под которого они вылезли. Лиза осторожно пошла следом. Ноги её съезжали, глина осыпалась, и, чтобы не упасть, приходилось держаться за кусты полыни. Остановившись рядом с мальчиком, Лиза взглянула наверх. Никакой бани там не было, а был ещё один обрыв, как первая ступенька гигантской лестницы.
— Ничего не понимаю, — пробормотал Митя. — Куда нас занесло?
— Может, пойдём обратно? — робко спросила Лиза.
— Успеем, — рассеянно ответил мальчик, осматриваясь кругом. — Ого! — вдруг воскликнул он и показал на дно обрыва. Оно было усыпано валунами разной величины.
— Вперёд! — и Митя запрыгал вниз.
Лиза, скользя по осыпающейся глине, робко поспешила за ним. А Митька уже стоял босыми ногами на самом большом валуне и оглядывался по сторонам. Девочка тоже сняла сапоги и влезла на валун. Он был горячий, верхний слой его осыпался под ногами белой пылью. Кое-где между валунами росла трава, слева травы было больше: даже валунов не было видно. Справа же трава почти не росла, а обрыв поворачивал куда-то вбок. Лиза посмотрела вверх: там голубело чистое-чистое небо. Было так тихо, что слышалась далёкая песня жаворонка.
— Митя, а куда мы попали? — спросила Лиза. — Где наша деревня?
Митька молча пожал плечами, перепрыгнул на другой валун, потом на третий, наконец, сказал:
— Я не знаю, где мы. Но ты не бойся: ход-то вот он, над нами. Только вверх подняться — и дома.
Лиза тоже перепрыгнула на другой валун, потом ещё и ещё. Это было так здорово — прыгать по горячим шершавым валунам друг за другом, но стало жарко и захотелось пить.
— Может, домой сходим, попьём и вернёмся сюда? — спросила Лиза.
— Пошли, — согласился Митька, — но сегодня не получится: дел у меня ещё много.
Он вздохнул, посмотрел по сторонам, как бы ожидая чего-то, потом резко повернулся и нехотя стал подниматься по теневой стороне обрыва, глубоко проваливаясь в сухую глину. Лиза взяла в руки сапоги и пошла следом.
Они молча добрели до отверстия под нависшим камнем и оглянулись назад. Тёмную сгорбленную фигуру женщины на дне обрыва дети увидели одновременно. Она сидела на валуне, опираясь руками на палку. Было непонятно, как и откуда эта женщина появилась там. От неожиданности Лиза даже выронила сапоги. Но тут услышала спокойный Митин голос:
— Это нас ждут.
Взяв Лизу за руку, мальчик потянул её за собой обратно на дно обрыва. Лизе совсем не хотелось идти к этой женщине, но Митя был сильнее, и ей ничего другого не оставалось, как спускаться вниз, соскальзывая по осыпающейся глине.
— Я привёл! — крикнул Митя женщине.
Она поднялась с валуна, тяжело опираясь на палку, и спросила:
— Зовут Елизаветой?
— Ага, — подходя ближе, заверил Митя. — И глаза зелёные, и коса русая — всё, как вы велели.
— Ладно, некогда нам, — прервала его старуха. — Погода меняется. Надо успеть. Пошли.
Голос её звучал удивительно молодо, хотя сама она была очень старая, с морщинистым тёмным лицом и крючковатым носом. Длинные седые волосы её были аккуратно разложены по плечам и украшены цветами. Старуха повернулась и быстро пошла к густым зарослям зелёной травы. Она шла, будто не касаясь земли, только её шёлковая чёрная юбка шелестела по валунам. Митя потащил девочку следом за ней.
Когда подошли к зарослям, Лиза увидела, что среди травы прячется маленькое чистое озерцо с водомерками на зеркальной поверхности и с синими стрекозами над водой.
— Всё, — сказала старуха, повернувшись к детям. — Митька, уходи! Девчонка останется со мной.
— Нет! — вдруг решительно возразил Митя. — Я её не оставлю.
Старуха посмотрела на небо и нетерпеливо махнула рукой:
— Ну, тогда отойди и отвернись.
Митя отошёл назад на несколько шагов и остановился спиной к ним.
— Елизавета, — первый раз за всё время обратилась старуха к Лизе, — ты мне нужна. Это я просила Митьку привести тебя сюда. Только тебе я могу передать свою силу.
Лиза, совершенно сбитая с толку, молча хлопала глазами.
— Иди за мной и делай всё, что я тебе скажу, — продолжала старуха. Она шагнула прямо в воду и поманила за собой Лизу. Девочка, как во сне, шагнула следом. Озеро было мелкое, вода едва доходила Лизе до колен. Старуха шла дальше, бормоча что-то себе под нос и разгоняя подолом водомерок. На середине озера она остановилась и резко повернулась к Лизе.
— Войди в моё отражение, — приказала она.
Лиза подошла к старухе и стала рядом, прямо в её отражение в воде. Старуха снова начала что-то бормотать, поднимая руки к небу. При этом Лизе показалось, что голос её стал тоньше и тише, да и сама она вроде как уменьшилась.
— Умойся из отражения! — приказала старуха.
Лиза наклонилась, зачерпнула пригоршню воды и плеснула себе в лицо.
— А теперь испей из отражения! — совсем пискливым голосом крикнула старуха. Лиза с удивлением заметила, что колдунья уже стала ниже её ростом и продолжает уменьшаться прямо на глазах. Девочка зачерпнула воды и сделала глоток.
Когда она опустила руки от лица, старухи не было! Лиза оглянулась по сторонам: в нескольких шагах от озера стоял отвернувшийся Митя, над озером кружились стрекозы. И всё. Больше не было никого! Лиза подняла глаза к небу: прямо перед ней, из-за белой стороны обрыва поднималась, клубясь, иссиня- чёрная туча.
— Митя, смотри! — крикнула девочка и вдруг услышала странный звук, напоминающий то ли далёкое пение хора, то ли гудение проводов. “Бежим!” — Митя схватил её за руку и потащил за собой по дну обрыва, затем — в гору по осыпающейся глине к подземному ходу. Лиза, задыхаясь и чуть не падая, крикнула:
— Постой, я не могу так быстро!
Тогда Митя остановился, обернулся назад и показал на белую сторону обрыва: “Смотри!”. Лиза оглянулась и почувствовала, как внутри у неё что-то оборвалось от ужаса и омерзения: по той стороне быстро спускались вниз какие-то существа, похожие одновременно и на крыс, и на тараканов. Они двигались, перебирая конечностями и издавая этот непонятный звук, который нарастал по мере их приближения. Существ этих было так много, что казалось, будто вся сторона обрыва начала шевелиться. Лиза завизжала и бросилась вверх, цепляясь за траву руками. Митя не отставал от неё ни на шаг. Вскоре они добрались до отверстия под камнем. Митя помог девочке влезть и подал ей её сапоги. С трудом протискиваясь, Лиза поползла по ходу и вылезла наружу, в баню. Руки дрожали от страха и напряжения. Она попыталась очистить от глины ноги и джинсы, но ничего из этого не получилось. Митя задерживался. Лиза уже надела сапоги и куртку, а его всё не было. “Ну, где же он?”, — с досадой подумала девочка и подошла к яме. Ход почему-то был засыпан землёй.
“Может, я нечаянно сдвинула камень и закрыла ход?” — предположила Лиза и стала разгребать землю руками. Но хода не было, как будто его не было здесь никогда
Не веря тому, что случилось, Лиза всё разгребала и разгребала землю, сначала руками, затем обломком вил. Но в яме была только чёрная сухая земля с мелкими стёклами, крошками кирпича и корнями травы. Даже плоский камень куда-то пропал. “Где же?.. Где же?..” — растерянно бормотала Лиза, роясь в земле. Потом она заплакала и стала тихонько звать: “Митя, Митя!..”. Но никто ей не ответил.
Поняв, что все её усилия бесполезны, Лиза села на краю ямы и заревела в голос. Она совершенно не понимала, что с ней сейчас произошло, где она была, куда делся подземный ход, где теперь Митя, и что она скажет дома и Митиным родителям, когда её спросят о мальчике. Она плакала от собственного бессилия, размазывая грязными руками слёзы по щекам, плакала долго и безутешно.
— Ну, хватит уж выть-то! — вдруг послышалось у неё за спиной. Девочка вздрогнула и обернулась: в углу на полке сидел какой-то старичок. Когда он вошёл, Лиза не видела. На голове его была войлочная шляпа, в каких обычно парятся в бане, из-под неё глядели странно круглые глаза, а тонкий нос был похож на огрызок карандаша. Низ лица скрывала клочковатая бородёнка. Одет он был в серенький пиджак, грязные кальсоны и калоши.
— Всё нутро ты мне вывернула воем своим, — продолжал старичок ворчливо. — Слезами горю не поможешь. Ты почто без посоха-то воротилась, девонька?
— К-какого посоха? — всхлипнула Лиза.
— Палка такая. Называется “посох”, — объяснил старик. — Ты у Кузнечихи силу переняла? Переняла, раз меня видишь. Нужно было и посох забрать. Нешто она тебе не сказала, что без него ход не откроешь в ясную погоду?
— Кузнечиха? Нет, не сказала, — Лиза передёрнула плечами и снова всхлипнула.
— Зябко? — спросил старичок. — Ну, пойдём на крылечке посидим, погреемся на солнышке.
Он легко спрыгнул с полка и направился к двери, шаркая калошами. Лиза пошла за ним. Старичок оказался невысоким, чуть выше Лизы, а калоши у него почему-то были обе на правую ногу. На улице ярко светило солнце. Тучи разошлись, но трава ещё была мокрая, а от старого крылечка бани и от стен шёл парок. Птицы в прибрежных кустах весело щебетали, и в лесу за речкой куковала кукушка. Старичок присел на крыльцо, Лиза примостилась рядом.
— Ты кто? — спросила она старичка.
— Банник я. При бане этой, значит, служу, — старичок повернулся к Лизе, и она увидела близко его глаза: совсем без ресниц, круглые, бледно-жёлтого цвета, со зрачками-чёрточками. Прежде Лиза обязательно бы испугалась, а сейчас страха не было. Она только чувствовала: этот старичок может ей помочь. А старичок стал рассказывать Лизе, что в этой бане он живёт уже много лет, что ему теперь здесь холодно и одиноко, потому что Кузнечиха ушла через ход, а баню никто давно не топил, и даже печку вынесли. Ещё он сказал, что ход открывается только в дождливую погоду, и, что если б посох был у Лизы, она могла бы сделать любую погоду, какую только захотела. А Мите там оставаться нельзя: у него силы нет. Обыкновенного человека там могут погубить.
— Кто? — испугалась Лиза.
Старичок взглянул на девочку и сказал:
— Они. Эта нежить всякая ихняя.
Лиза сразу же вспомнила множество мелких противных существ, спускавшихся с белой стороны обрыва.
— Я могу его спасти? — спросила она.
— Ну, а кто ж ещё? — вопросом на вопрос ответил банник. — Тебе ж силу передали.
— Что ещё за “силу”? Зачем она мне?
— А это, чтобы всякой нежитью управлять. Ведь Кузнечиха на покой ушла, а без хорошей хозяйки порядка среди нежити не будет: избалуемся.
— А как я могу Митю спасти?
— Подумать надо. Такое дело сходу не
Лиза встала с крыльца:
— Мне домой пора.
— Иди, — вздохнул старичок, — только вещи Митькины не забудь.
Лиза снова вернулась в баню, собрала, как могла, свои и Митины вещи, котелок. Удочки у крыльца пришлось оставить: не хватило рук.
— Я потом зайду, заберу удочки.
— Заходи, может, чего и придумаем, — сказал ей вслед банник.
Лиза брела по тропинке, еле передвигая ноги. Митины вещи ей казались невероятно тяжелы, ноги то и дело спотыкались, в голове было пусто, и виски сжимало. Бабушка увидала её первой.
— Лиза, внученька! — испуганно воскликнула она. — Что с тобой? Где ты была? Где Митя? Господи, грязная-то какая!
Лиза остановилась и протянула бабушке Митины вещи.
— Митя остался там, — с трудом проговорила она.
Бабушка, почувствовав неладное, обхватила Лизу рукой и повела её в избу. Там она сняла с девочки грязную одежду, умыла её, посадила за стол, налила молока, поставила какую-то еду, и всё что-то говорила, говорила успокаивающим голосом. А Лиза покорно ей подчинялась, чувствуя только усталость и пустоту в голове. Она с трудом заставила себя выпить стакан молока, пошла в спальню и легла на бабушкину кровать. Но стоило только закрыть глаза, как сразу увидела перед собой крючконосое лицо, обрамлённое седыми волосами. Лиза позвала бабушку и стала ей сбивчиво рассказывать про подземный ход, про рыбалку, про Кузнечиху, про обрыв, про озеро, про крыс, похожих на тараканов, про то, как Митя не вылез из подземного хода. А про банника она почему-то забыла рассказать. Но бабушке и без этого показалось, что Лиза бредит и несёт всякую чепуху: у внучки явно была температура.
— Внученька, ты бы лучше поспала, — бабушка ласково погладила девочку по голове, — а я тебе чаю с малиной заварю.
Хлопнула входная дверь. Послышался голос деда:
— Лиза, ты дома? Там мать Митрия спрашивает. Где Митрий-то?
Лиза глубоко вздохнула:
— Я же говорю: он там остался. Ход закрылся, и он не успел выбраться.
— Где “там”? — вошёл в спальню дед.
— Ну, там, где подземный ход кончается. Он мне помог выбраться в баню, а сам не успел, — у Лизы задрожали губы. — Я копала, копала, а его нет!..
Бабушка вывела деда из спальни, и Лиза услышала, как она тихонько что-то ему рассказывает. Потом она громко сказала:
— Пойди, вещи Митины отнеси, да расскажи, что случилось. Может, вместе сходите, поищите возле старой бани. Вроде, там мальчишка потерялся.
Лиза слышала, как дед с бабушкой вместе вышли во двор, и ей вдруг стало легче и спокойнее на душе. Она верила, что дед должен обязательно что-то придумать, да и отец Митин с ним пойдёт. Они возьмут большие лопаты, откопают ход туда, к белому обрыву и спасут Митю. И Лиза уснула.
Но вечером её ждало разочарование. Бабушка рассказала, как они вчетвером — Митины родители и она с дедом пошли к кузнечихиной бане. Никакого хода не нашли, хотя почти весь пол оторвали и всю землю под ним перерыли.
А ночью вдруг баня загорелась. Её никто не тушил: не жалко было, да и на отшибе она стояла.
Наутро бабушка не отпускала Лизу от себя ни на шаг и разговаривала с ней, как с тяжело больной. Лизе очень хотелось сходить к старой бане и посмотреть на пожарище, можно ли теперь найти то место, где был подземный ход. Но она знала, что бабушка её ни за что не отпустит туда одну. И только после обеда, когда, по обыкновению, бабушка прилегла отдохнуть, наказав девочке строго- настрого со двора не выходить, Лиза решила сбегать туда, где ещё вчера стояла старая баня. Солнце пекло нещадно, и на огородах никого не было. Только чья-то серая кошка сидела в траве возле пожарища и умывалась. “Ну, вот теперь и не найдёшь, где тут ход был”, — растерянно подумала Лиза, осторожно ступая по жирно блестевшим головешкам. Она стала разгребать ногой угли и вдруг наткнулась на обломок ржавых вил. Лиза так обрадовалась, будто нашла самородок. Если вилы здесь лежат, значит и ход должен быть где-то возле них. Девочка воткнула вилы в землю, чтобы приметить место. Только жаль, что банника на пожарище не было.
“А что если он вместе с баней сгорел?” — испугалась Лиза. Она хотела позвать его, но подумала, что имени не знает. И вообще, есть ли у банников имена? Лиза немного постояла в нерешительности, но потом всё же позвала шёпотом: “Банник, а банник!”. И тут же почувствовала, как что-то тёплое и пушистое прислонилось сзади к её ногам. Это была кошка, та самая, которую Лиза только что видела в траве. Девочка наклонилась и погладила её. Кошка блаженно сощурила глаза и замурлыкала.
— Киса, кисонька, — приговаривала Лиза. — Хорошая, пушистая… Ты чья такая здесь хо-
дишь?
Кошка посмотрела на Лизу прищуренными жёлтыми глазами и вдруг сказала:
— Ничья я. Сама по себе теперича.
От неожиданности Лиза вскрикнула и села прямо в траву. А кошка вдруг покатилась вокруг девочки клубком — и вот уже перед ней стоит старый банник.
— Ой, как я испугалась! — проговорила Лиза.
— Ну, это ещё не самое страшное, — ответил старичок. — Да и не к лицу тебе бояться. Сила тебе дадена: ото всего защита есть.
— Какая сила? Не знаю я ничего про силу! Меня никто не спросил, хочу я эту силу или нет! — с обидой возразила Лиза.
Банник вздохнул и присел рядом в траву. Лиза заметила, что рукав его пиджака был прожжён в двух местах, а кальсоны испачканы сажей. Она вспомнила, что хотела узнать, есть ли у него имя, и спросила:
— А как тебя зовут?
— Зовут-то меня Фокой, только давно меня по имени никто не звал. Отвык я, — сказал он тихо и смущённо.
— А хочешь, я буду звать тебя “дед Фока”? — предложила девочка.
Банник молча кивнул головой.
— Где ты сейчас будешь жить?
— Да надо поспрошать, есть ли где свободные бани. Может, какой домовой возьмёт меня в свой двор служить.
— Ты узнай, может, наша баня свободна, так переходи да живи.
— Ваша-то свободна, да домовой у вас больно крут. С характером!
— Если хочешь, я его попрошу, и он тебя возьмёт.
— Ну, тебя-то он должон послушать. Да, боюсь, ко мне больно суров будет. Ведь чуть что не по его — берегись! Был же когда-то у него банник, и вот что-то он ему не угодил. Прогнал его ваш не только из банников, но и со двора прогнал. Полевиком теперь служит. А у полевика-то какая жизнь? И мороз, и зной, и ветер донимают — банник сокрушённо махнул рукой.
— Мне идти надо, а то бабушка скоро проснётся, — Лиза поднялась и посмотрела на старичка. — Пошли со мной.
Дед Фока взглянул на пожарище:
— Тяжело с насиженного места срываться, да куда денешься. Пошли.
И они медленно зашагали по тропинке к Лизиному огороду.
— Дед Фока, а ты не знаешь, почему баня загорелась?
— Подожгли — вот и загорелась, — неохотно ответил банник.
— А кто поджёг, знаешь?
— Как не знать: Василий и поджёг. Пьяный пришёл ночью, орал чего-то, ругался, а потом и поджёг.
— Подожди, какой Василий?
— Дак, племянник хозяйкин. Ну, Митькин отец.
— А я не знала, что Митя Кузнечихин родственник.
— Внучатый племянник он ей приходится: она была сестрой его бабки.
— Кажется, я начинаю понимать, — задумчиво сказала Лиза. — Это значит, он не просто так всё подстроил, а чтобы своей родственнице угодить! И рыбалку эту, и про позёмный ход знал с самого начала!
— Значит так.
— Тогда знаешь, кто он?
— Кто?
— Предатель — вот кто! Я с ним дружить хотела, доверяла ему, а он. — Лиза остановилась, от возмущения у неё даже голос задрожал. — Так ему и надо, что ход закрылся! Пусть там посидит и подумает!
— Ну-ну, девонька! Ты сгоряча-то не суди. А может, не по своей он воле в это место тебя завлёк, а заставили его так сделать? Она же, Кузнечиха-то, любого могла, чего хочешь, заставить.
Они не заметили, как дошли до Лизиного огорода.
— Дальше я не пойду, — сказал банник. — Нельзя мне во двор без разрешения. Я тут, в огороде посижу.
— Как “нельзя”? — спросила Лиза. — Ведь я тебе разрешила. Ну, хочешь, я у дедушки спрошу?
— Вот только этого не надо! Ещё и деда сюда впутаешь! Ты лучше сегодня, когда стемнеет, у домового спроси.
— А как его зовут?
— Тит Евлампич.
Банник отошёл к забору и сел в траву, обхватив колени руками. Лиза снова увидела дырки на его рукаве.
— Слушай, дед Фока, давай я тебе дырки зашью. Подожди только, схожу за иголкой, — и, не дожидаясь ответа, она быстро побежала в избу.
Бабушка ещё спала, и дед дремал на диване. Лиза потихоньку прошла мимо него к комоду, взяла чёрные нитки, иголку, ножницы и, немного порывшись в коробке с лоскутками, нашла кусочек плотной серой материи. Правда, она была в коричневую полоску, но выбирать не приходилось.
Когда Лиза подошла к забору, банник сидел на том же месте. Она попросила старичка снять пиджак.
— Да уж и ладно бы, — смущённо пробормотал дед Фока, — уж и так бы походил.
Но пиджак всё же снял. И Лиза невольно улыбнулась: под пиджаком обнаружилась чёрная футболка с портретом Леонардо ДиКаприо и надписью “Titanic”. Девочка села на межу, разложила свои инструменты и тщательно, как когда-то учила её бабушка, стала накладывать заплатку. Банник с интересом следил за Лизиными действиями. Наверное, он никогда не видел, как ставят заплатки.
— Дед Фока, а где ты одежду берёшь? — поинтересовалась Лиза.
— Да в разных местах, — уклончиво ответил банник.
— В каких местах?
— Ну, всё разве упомнишь.
— А где, например, ты эту футболку взял?
— Эту-то? — банник посмотрел на свою футболку с таким видом, будто у него их было, по крайней мере, штук пять. — Ах, эту-то?
Лиза терпеливо кивнула.
— Эту — на берегу нашёл. Забыл её там кто-то. Дня два валялась. Потом мне Маргарита и говорит: “Возьми, неприлично в пиджаке на голое тело ходить”. Ну, я смотрю — ничего себе рубаха, и женщина на ней симпатичная нарисована, и буквы… Ну, и взял, — закончил он.
— Во-первых, это не женщина, а парень. А во-вторых, какая такая Маргарита тебе сказала?
— Нет, женщина! Вот, посмотри хорошенько, — банник вскочил и выставил свой живот. — Посмотри!
— Чего мне смотреть, если я точно знаю, что это парень. Он из Америки и в кино снимался.
— Правда, парень? — растерянно спросил старичок. — А я думал — женщина, а тут имя написано, буквами-то…
— Ты что, читать не умеешь? Это же кино такое “Титаник” называется. Там пароход утонул, в кино. А это название его написано: “Ти-та-ник”.
— Это что ж, прямо у нас тут на речке и потонул? А почему я не знаю?
— Да нет, это далеко, в океане, и очень давно, лет сто назад, в тысяча восемьсот каком-то году… И много людей погибло тогда.
— Вот страсти-то какие! И ты видала, как он тонул в этом, как его… в кине?
— Нет. Я такие фильмы не смотрю. Я не люблю, когда страшно, или когда кто-нибудь умирает.
— Да чего уж тут хорошего, — согласился дед Фока, а потом вдруг обиженно пробурчал, — И читать я не умею, и про пароход не слыхал, и кино никогда не смотрел…
— А почему тебя хозяйка читать не научила?
— Ни к чему это нам, без надобности.
— А кто такая Маргарита?
— Да, русалка тут одна…
Лиза даже палец уколола от удивления:
— Что, прямо у нас на речке живёт?
— Ага.
— Может, здесь и водяной есть?
— Есть, как не быть? Без водяного нельзя.
— А кто ещё тут есть?
— Всего хватает. Потом сама узнаешь.
Вдруг Лиза услышала, как хлопнула дверь в избе.
— Лизавета, ты где? — позвал дед с крыльца.
— Здесь я! — откликнулась Лиза, лихорадочно работая иголкой. Сделав последний стежок, она оборвала нитку и протянула пиджак баннику:
— Держи, я пойду.
— Благодарствуй, хозяюшка, — дед Фока взял пиджак, осмотрел заплатки, покачал головой и надел его.
Лиза собрала свои инструменты и пошла к избе. Через несколько шагов она оглянулась: банника у забора не было.
Вечером Лиза решила дождаться, когда дед с бабушкой уснут, и позвать домового. Она изо всех сил таращила глаза и щипала себя, чтобы не уснуть первой. А бабушка всё вздыхала и ворочалась в постели. Наконец, она притихла. Лиза подождала ещё немного, прислушиваясь: дед тихонько похрапывал, тикали часы на стене, где-то далеко лениво лаяла собака.
— Тит Евлампич! — позвала Лиза шёпотом.
Ответа не последовало. Тогда девочка позвала громче:
— Тит Евлампич!
— Что, что, Лизонька? — услышала она сонный бабушкин голос. — Лампочку тебе включить? Боишься, что ли?
— Нет-нет, — поспешно ответила Лиза. — Спи. Это я так…
Лиза обвела взглядом полутёмную комнату, но ничего необычного не заметила. Домовой не появился. Она подождала ещё немного и незаметно уснула.
Утро наступило яркое, солнечное. Но оно не радовало Лизу: ей нужен был дождь. Ведь дед Фока сказал, что ход откроется только в ненастную погоду. Да и самого банника Лиза подвела: не сумела поговорить с домовым, или домовой почему-то не захотел показаться Лизе. Ох, мамочка, мамочка! Если б Лиза знала, что ждёт её в деревне, она бы лучше в лагерь поехала.
Когда девочка умывалась, она услышала во дворе лай собаки, потом бабушкин голос, потом послышались шаги в сенях, дверь отворилась, и в избу вошла женщина. Лиза сразу поняла, что это Митина мама: глаза на её худом лице были точно такие же, как у Мити. Следом за женщиной вошла бабушка. Женщина увидела Лизу и заговорила слабым, больным голосом:
— Лиза, деточка! Скажи, где мой Митя? Где мой сынок? Где искать мне его?
Бабушка шагнула вперёд, заслоняя Лизу:
— Не терзай ребёнка, Елена. Бог даст, найдётся твой сын. Я же тебе всё рассказала. Думаешь, ей легко? Да она сама не своя ходит. Уже по ночам разговаривать начала…
Женщина бессильно опустилась на стул, и слёзы потекли из её “мохнатых” глаз. Лиза не знала, как помочь этой женщине, но чувствовала, что помочь может только она, Лиза.
— Я помогу вам, я обязательно помогу… — растерянно шептала она.
Бабушка погладила Лизу по голове:
— Хорошо, хорошо, внученька.
Потом она обняла Митину мать, и они вместе вышли из избы.
Завтракали молча. Бабушка то и дело вскакивала, уходила за перегородку к печке и там шумно сморкалась в платок. Наконец Лиза не выдержала:
— Бабуля! Ну, хватит плакать. Я постараюсь помочь Мите. Не знаю, как, но помогу.
— Ну, что ты говоришь? — плаксивым голосом ответила бабушка. — Молчи уж, помощница! Скорей бы мать приехала да забрала тебя отсюда.
— Ну-ну, — прервал её дед. — Хватит. Поживём — увидим. Может, и образуется ещё всё.
После завтрака Лизу ждали привычные дела: она налила курицам воды и пошла за травой на край огорода.
Серая кошка лежала у забора. Лиза подошла ближе и поздоровалась с ней.
— Ну, как дела? — спросила кошка (или кот), поднимаясь ей навстречу и потягиваясь.
— Ничего хорошего, — грустно ответила Лиза.
Она рассказала, как приходила Митина мать, как бабушка расстроилась. Кот щурил глаза и молчал. Потом потёрся о лизины ноги и спросил:
— А с домовым поговорила?
— Знаешь, я его звала, звала, а он не появился. Может, ты ошибся, что у нас домовой есть?
У кота от возмущения даже задёргался хвост:
— Ещё чего! “Ошибся”! Лучше расскажи, как ты звала его.
— Ну, по имени — Тит Евлампич.
— Что, так прямо и кричала? — в голосе банника послышалась насмешка.
— Да. Только я не кричала, а шёпотом звала, — растерянно проговорила Лиза.
Кот нервно забил хвостом:
— Кто же так домовых вызывает? Это какой домовой так к тебе выйдет? Вот темнота!
— Я же не знаю, как…
— “Не знаю”, — передразнил кот противным голосом. — Чему вас там в городах учат-то? Читать да кины глядеть? А самого простого не знаете!
— Вот взял бы — и научил! — обиженно буркнула Лиза.
— А куда ж деваться? Надо учить! Ну, это после, — кот снова потёрся о лизины ноги, — Скажи лучше, когда из дому отлучиться сможешь?
— После обеда, наверное, — нерешительно предположила Лиза. — А что?
— Да вспомнил, кто с погодой тебе пособит. Надо сходить, попросить. Только меня он не послушает, а вот тебя — должон.
— Хорошо, я приду, как только бабушка ляжет отдохнуть.
После обеда Лиза взяла книжку и сказала бабушке, что пойдёт читать на сеновал. Посидев немного на сеновале, Лиза спустилась вниз и вышла в огород, к меже. Банник сидел в траве и плёл венок из одуванчиков. Они лежали тут же целым ворохом.
— Зачем тебе венок? — полюбопытствовала Лиза, присаживаясь рядом.
— Это я в подарок. Без подарка к ней не подойдёшь.
— К кому это?
— Да к Маргарите.
— Мы что же, сейчас к русалке пойдём?
— Мы к водяному пойдём. Будем просить, чтобы дождь хоть на полчасика сделал.
— А он может дождь сделать?
— Сможет, если хорошо попросить. Только больно ленив он стал. Раньше, когда на речке запруда была, и мельница работала, шустрый был, проворный. А теперь от работы отвык, спит целыми днями или в карты с лешим дуется. Вот Маргарита, может, разбудит, — банник покачал головой и усмехнулся в бороду. — Весёлая она, озорная…
Он закончил плести венок и закрепил его концы травой.
— На, ты понесёшь, — он протянул венок Лизе. — А я котом перекинусь, а то мало ли что…
Банник сел на корточки и вдруг покатился клубком — и вот уже серый кот стоит на тропинке, распушив хвост. Подойдя к баннику, Лиза спросила:
— А я могу в кого-нибудь перекинуться?
— Нет, здесь не можешь.
— А где могу?
— Там, у них, ну… когда через ход пройдёшь. Там ты всё сможешь.
Через несколько шагов банник добавил:
— Думаю, прежняя хозяйка потому и ушла туда.
Подойдя к прибрежным зарослям, Лиза спросила:
— Дед Фока, а как мы Маргариту найдём? Река-то длинная.
— Длинная, конечно, да есть у ней, у Маргариты, любимые места. Вот там и посмотрим
Банник свернул на еле приметную тропинку, спускающуюся прямо к воде. Справа у тропинки росла старая черёмуха. Ствол её наклонился над рекой, а макушка доставала до другого берега. На стволе расположились с удочками двое мальчишек лет по 6–7. Они насторожённо взглянули на Лизу, но даже не пошевелились. Кот потёрся о лизины ноги и пошёл вдоль реки, обходя кусты и лужицы непросыхающей грязи. Лиза двинулась за ним.
Дальше река поворачивала налево. У поворота она густо заросла тальником, среди которого доцветала душистая таволга. Аромат её растекался по реке и дурманил голову. Кот вспрыгнул на изогнутый ствол ивы и тихо сказал Лизе: “Иди ближе, здесь она”. Лиза подошла и оглянулась по сторонам: справа — заросли тальника, впереди — гладкая чёрная поверхность воды, кое-где уже поросшая ряской, слева цвела таволга, рос молодой куст смородины, а дальше — крапива, и снова тальник. Девочка посмотрела на противоположный берег: молодой черёмушник, несколько кустов смородины, а дальше — старые черёмухи. Никакой русалки Лиза не увидела.
— Я не вижу никого, — вполголоса сказала она баннику.
— Дак, спряталась. Это она умеет, — одобрительно ответил банник, а потом сказал погромче:
— Маргарита, хватит баловать! Не видишь разве, кто к тебе пришёл?
— Пришёл, пришёл — ушёл, ушёл, — пронеслось над рекой.
Кот фыркнул, взъерошился, выгнул спину и покатился по стволу вниз. Банник в своём прежнем обличии уже стоял рядом с Лизой.
— Вот она завсегда так: сначала ей подразнить надо, понасмешничать… — пробормотал он, а потом снова обратился к невидимой русалке: — Маргарита, а глянь-ка, чего тебе хозяйка принесла!
“Покажи ей венок-то, покажи”, — зашептал он Лизе. Лиза подняла венок над головой. Послышался тихий мелодичный смех. Девочка оглянулась и увидела справа в тальнике среди ветвей бледное личико, обрамлённое светлыми волнистыми волосами.
— Венок пока не давай, — тихо сказал дед Фока, видимо, наученный прежним опытом.
Из-за густого сплетения веток Лиза никак не могла разглядеть, есть ли у Маргариты хвост. Она увидела лишь, что одежда русалки напоминает майку, сплетённую из травы.
— Маргарита, — строго сказал банник, — нам водяной надобен. Поди, разбуди его. У хозяйки дело к нему неотложное есть.
Русалка склонила голову набок и стала раскачиваться на ветке тальника. Она раскачивалась и молчала, а Лиза чувствовала, что Маргарита пристально разглядывает её. И от этого взгляда девочке стало как-то не по себе.
— Ну, хватит в гляделки-то играть, — грубовато сказал дед Фока. — Разбуди водяного, а мы тебе за это венок подарим.
— Ой, не могу! Командир какой нашёлся! — вдруг звонко рассмеялась Маргарита. — Лучше расскажи, как ты баньку разогрел, что она у тебя сгорела? Значит, ты теперь банник без бани? Или тебя уже за хорошую службу в домовые берут?
— Не твоего ума дело, — буркнул банник.
А русалка снова засмеялась и вдруг легко перескочила на другую ветку, оказавшись так близко, что Лиза без труда могла теперь разглядеть её: глаза — грустные, бирюзовые, а волосы длинные-длинные и зеленью отливают. Но ни ног, ни хвоста видно не было — всё скрывала травяная майка.
— Маргарита, — построжился банник, оглянувшись на Лизу, — ты почто хозяйку не слушаешь?
Русалка снова весело рассмеялась, хотя глаза её оставались по-прежнему грустными:
— Я слушаю, слушаю, а она молчит. Может немая? Ха-ха-ха!
Лиза снова переглянулась с банником. Она опасалась, что если заговорит с Маргаритой, та её тут же засмеёт.
— Скажи ей, — тихонько попросил дед Фока, — только голос хозяйский сделай, посолидней. Она тебя послушает.
Лиза решилась. Она шагнула ближе к русалке и сказала как можно твёрже:
— Маргарита, мы принесли тебе венок. Возьми — он твой. Дед Фока сам сплёл его для тебя. И я очень прошу, не смейся над банником: он хороший, он мне помогает. Помоги и ты мне, пожалуйста: разбуди водяного. Нужно, чтобы пошёл дождь, а водяной сможет его сделать.
Русалка не засмеялась. Она перепрыгнула на ветку, которая была рядом с Лизой и, протянув руку, сказала:
— Ну, давай венок.
Лиза подала и нечаянно коснулась её бледной руки. Рука была холодная и влажная. Маргарита некоторое время разглядывала венок, гладила пушистые цветы пальцами, а потом спросила:
— Банник, ты, правда, для меня сплёл?
Тот кивнул и смущённо опустил голову.
— Красивые цветы, — задумчиво сказала Маргарита и, надев венок на голову, прыгнула в воду у берега. Когда вода успокоилась, русалка стала смотреться в неё, как в зеркало.
— Говорил тебе, не давай ей венок, — проворчал дед Фока. — Сейчас до ночи любоваться на себя будет.
Лиза ничего не успела ответить, потому что на реке что-то плеснуло, и она увидела, что там, где только что стояла русалка, одиноко плавает жёлтый венок.
Ждать пришлось довольно долго. Лиза боялась, что бабушка и дед уже хватились её.
— Дед Фока, может, ты сам с водяным поговоришь, а потом мне расскажешь?
— Ну, уж нет, девонька. Он меня и слушать не станет, — возразил банник, — Видала, как Маргарита меня срамила? А он — и того хуже…
Лиза огорчённо вздохнула. Она заметила, что венок отплыл на приличное расстояние, а на воде появилась небольшая рябь. Река уже не была похожа на чёрное зеркало.
— Кажись, проснулся, — подтвердил лизину догадку дед Фока.
Наконец, возле венка появилась из воды светлая голова Маргариты. Русалка мигом нахлобучила на голову венок и подплыла к Лизе.
— Хозяйка, говори всё про дождь: когда нужен, где, большой или маленький… Давай быстрее, пока он снова не уснул.
Лиза от неожиданности не знала, что сказать. Она беспомощно оглянулась на банника:
— Может, сегодня вечером?
— Ну, если ты с домовым не собираешься говорить… — пожал плечами дед Фока.
— Ах, да! — вспомнила Лиза. — Тогда завтра утром, короткий, на полчасика, примерно, но сильный, чтобы ход точно открылся. Я успею. Только, Маргарита, не забудь разбудить его завтра, а то он проспит.
— Да он сейчас всё сделает. Он умеет, я знаю, — заверила русалка.
— Спасибо тебе, Маргариточка! Ты самая лучшая русалка из всех русалок, — сказала довольная Лиза и, помахав Маргарите рукой, побежала по тропинке к огородам.
Вскоре её догнал серый кот.
— Ну, вот. А про меня совсем забыла, — обиженно сказал он.
— Я не забыла, — ответила Лиза, — просто я очень тороплюсь. Ну, говори, как домового вызвать.
— А ты запомнишь?
— Да!
Около огородов они перешли на шаг.
— Ну, слушай, — таинственно начал банник. — Когда наступит полночь, и все уснут, надо поставить на стол посудину с молоком или краюху хлеба с мёдом положить и тихо сказать: “Дедушка домовой, встань передо мной, как лист перед травой: ни чёрен, ни зелен, а таким, какова я, принесла я тебе молочка”. Тут он тебе и явится.
Лиза сейчас же начала повторять заветные слова, пока не затвердила их наизусть. Так они дошли до своего огорода. Дед с бабушкой уже проснулись и чем-то занимались во дворе. Банник опять остался у забора, а Лиза незаметно подошла к задней стене сеновала и по лестнице забралась наверх. Захватив оставленную на сене книгу, она спустилась во двор и направилась в избу. Увидав её, бабушка спросила: “Поспала немножко?” Лиза быстро кивнула и вошла в дом. Нужно было подготовиться к завтрашнему путешествию.
Она решила надеть джинсы, футболку и кроссовки. Вспомнив о заказанном на утро дожде, Лиза нашла в шкафу свою ветровку. Всю приготовленную одежду она повесила у входной двери под старый дедушкин дождевик. Хотела взять с собой какой-нибудь еды на всякий случай, но потом вспомнила слова банника, что ей там можно будет сделать всё, потому что “сила есть”. Открыв холодильник, девочка проверила, есть ли там молоко для домового. Молока было много — почти полная трёхлитровая банка. И со спокойным сердцем Лиза пошла помогать деду поливать огород.
Вечером все мылись в бане. Потом дедушка с бабушкой быстро заснули, а Лизе спать не хотелось, потому что она беспокоилась о завтрашнем путешествии и боялась забыть слова, которыми нужно вызывать домового. Она лежала, посматривая на часы, и твердила про себя: “Дедушка домовой”… Без четверти двенадцать девочка встала и в одной рубашке проскользнула на кухню, включила свет за перегородкой, в закутке, налила на блюдце молока, поставила на стол, хотела намазать кусочек хлеба мёдом, но крышка на банке была тугая, и Лиза не смогла её открыть. Потом она принесла из спальни будильник и поставила его на стол, села в старое дедово кресло, стоявшее в углу кухни, так, чтобы видеть циферблат часов. Было тихо и чуть-чуть страшновато. Ровно в двенадцать Лиза произнесла шёпотом заветные слова и… ничего не произошло. Часы громко тикали, из комнаты доносилось похрапывание деда. В полумраке кухни очертания предметов были нечёткими, но Лиза их хорошо различала: вот стол с часами и блюдцем, вот холодильник, табуретки, старое зеркало на стене, бабушкин халат у двери на гвоздике — и никого. Лиза поджала под себя ноги и удобнее устроилась в кресле. Она решила ещё немного подождать. Из-за перегородки пробивался лучик света и слабо освещал халат. Вдруг этот халат слетел с гвоздя, на мгновение повис в воздухе, а потом наделся на кого-то невидимого, запахнулся и повернулся к Лизе передом.
— Ну, здравствуй, хозяюшка, — сказал халат негромко дедушкиным голосом.
Лиза спустила ноги с кресла и нерешительно ответила:
— Зд-здравствуй.
Халат поклонился ей в пояс:
— Спасибо за угощение.
Лиза взглянула на блюдце с молоком и спросила, вставая:
— Это ты, Тит Евлампич?
— Сиди, сиди, голубка, — сказал халат. — Я это, я… Испугал тебя? А не хотел, даже обличье никакое не принял, чтобы тебя не напугать.
— Я не испугалась, — заверила его Лиза. — Просто необычно как-то… Никогда не видела, чтобы халат сам по себе двигался.
Домовой хмыкнул и спросил:
— Молочка-то можно попробовать? Или так, для приманки поставила?
— Пей, пей, Тит Евлампич, угощайся. Я тебе ещё налью, если хочешь, — и Лиза снова села в кресло.
Халат бесшумно приблизился к столу, и молоко из блюдца вдруг пропало.
— Славное угощение, — похвалил Тит Евлампич. — Давно я так не едал.
— Там ещё мёд есть. Только я банку не могу открыть…
— Благодарствуй, хозяюшка, сыт я, — ответил домовой, и халат сел на табуретку рядом с Лизой. — Ну, рассказывай. Всё по порядку рассказывай: как силу добыла, в чём нужду имеешь?
— А откуда ты про мою силу знаешь? — удивилась Лиза.
— А мы, нежити, её видим. Вот все люди в доме у меня обычные, а от тебя вдруг стал свет идти. Значит, сила в тебе появилась.
— Какой свет?
— Ну, вот радугу видала?
Лиза кивнула.
— Вот такое же разноцветное облачко вокруг тебя сияет. Любая нежить тебя приметит.
Лиза вытянула вперёд руку и посмотрела на неё. Домовой хмыкнул:
— Не смотри, ничего не увидишь. Ты же человек, а у вас, у людей, глаза по-другому устроены. Вы многое не видите… Лучше расскажи, где силу взяла.
Лиза вкратце рассказала про встречу с Митей, про баню, про Кузнечиху, про то, как ход закрылся, как банник ей помог водяного попросить о дожде. Домовой слушал молча, не перебивая. Может потому, что он так внимательно её слушал, или бабушкин халат был тому причиной, Лиза чувствовала такое тёплое участие к своему рассказу, какое бы нашла, наверное, только у мамы. Когда она закончила рассказывать, Тит Евлампич ещё немного помолчал и спросил:
— Этого погорельца-то Фокой зовут?
— Фокой, — вздохнула Лиза. — Теперь ему жить негде.
— К нам, небось, просится?
— Да. Может, пустишь его, Тит Евлампич?
— Я подумаю. Ты мне лучше вот что скажи, как утром из дому уйдёшь? Ведь старики твои хватятся, всю деревню с ног на голову поставят.
— Не знаю, — пожала плечами Лиза. — Но ведь Мите, кроме меня, некому помочь.
— Ладно. Вставай, пойдём на крыльцо. Луна сегодня яркая, можно хорошего двойника сделать. Он вместо тебя здесь побудет, а твои ни о чём не догадаются.
Лиза почти ничего не поняла, но послушно встала и на цыпочках пошла к входной двери.
— Не бойся, не разбудишь, — сказал домовой. — Я на них крепкий сон наслал, до утра не проснутся. Ты лучше двери мне открой: зеркало надо вынести во двор.
Лиза раскрыла дверь. Сначала в неё выплыло зеркало, а потом бабушкин халат.
— Ну вот, хорошо, что луна растущая — крепче двойник будет, — отметил Тит Евлампич, когда Лиза вслед за ним вышла на крыльцо.
Прохладный ночной ветерок насквозь продувал лизину ночную рубаху, лохматил распущенные волосы. Зеркало было поставлено так, что в нём отразились Лиза и луна одновременно.
— Посмотри на своё отражение, — попросил домовой, — и повторяй за мной: “Лунная сестрица, помоги раздвоиться: волос в волос, голос в голос, рост в рост, глаз в глаз — не различить нас ни днём, ни ночью, ни по утренней заре, ни по вечерней, ни в обыден”.
Лиза послушно повторила и, хотя не поняла последнее слово, но переспрашивать не стала.
— А теперь повернись и посмотри на луну. Видишь девочку?
И Лиза увидела на луне изображение девочки с распущенными волосами и в ночной рубашке.
— Вижу! — сказала Лиза.
— Ну, значит, можно спокойно спать ложиться, — и зеркало вместе с халатом поплыло обратно в избу.
Повесив зеркало на место, домовой потушил свет и проводил Лизу в спальню. Глаза её слипались, последнее, что она видела перед сном, был бабушкин халат, сидящий в ногах её постели.
— Хозяюшка, просыпайся! — Лиза открыла глаза. За окном хмурился серенький рассвет. На стёклах блестели капли. Дождь! Лиза вскочила с постели и стала лихорадочно одеваться.
— Волосы не заплетай, — вдруг услышала она и оглянулась на голос: в дверях стоял бабушкин халат.
“Это домовой”, — вспомнила девочка и спросила:
— Почему?
— Там так принято. Это поможет тебе с тамошней нежитью общаться. И ещё. Когда придёшь туда, непременно умойся той водой, которая тебе дала силу: будешь их язык понимать.
— Ладно, — кивнула Лиза.
Косу она заплетать не стала, но волосы всё же прихватила резинкой, чтобы не мешали.
— А который час? — спросила девочка, застёгивая ветровку.
— Половина пятого.
Домовой проводил её до крыльца.
— Ну, удачи тебе! Дальше банник проводит.
— А как же мой двойник? — вспомнила Лиза, — Где он?
— Не беспокойся. Уже в постели твоей лежит. Иди быстрей, пока дождь не кончился.
И Лиза пошла к огороду. Дождь часто забарабанил по её капюшону. Возле огорода ждал банник. Он выглядел более чистым и свежим, чем всегда.
— Здравствуй, дед Фока, — приветствовала его Лиза. — Пойдём, проводишь меня… — и она быстро пошла через огород. Банник поспешил за ней следом.
— Ну, спасибо тебе, девонька! — заговорил он. — Пустил ведь меня Евлампич в баньку-то. А там теплота, вода горячая, веником берёзовым пахнет — благодать!
— Ну, вот и хорошо, — рассеянно ответила Лиза.
Тело её била мелкая дрожь, и зубы стучали то ли от утреннего холодного дождя, то ли от волнения.
— Я и помылся, и постирался… — продолжал довольный банник.
— Я вижу. Начищенный весь, аж сияешь, — хмуро отозвалась девочка. — Ты мне лучше скажи, сколько времени двойник живёт?
— Может, сутки, а может и боле… А что?
— А “боле” — это сколько?
— Ну, двое может, а потом он тончает и пропадает.
— Ой, дед Фока, боюсь, не управлюсь я вовремя.
— Ты уж постарайся, девонька. Главное, посох найди. Без него вам не вернуться.
Они подошли к пожарищу, легко разыскали воткнутые в землю вилы. Земля уже намокла, стала вязкой и тяжёлой. Дед Фока взял обгорелую доску и стал ею разгребать мокрую землю. Лиза помогала ему руками. Вскоре показался плоский камень. Они приподняли его и сдвинули с места. Ход был на месте, но свет, как в прошлый раз, из него не шёл. Что ожидало Лизу там, в том непонятном мире? Девочка взглянула на банника: его пиджак и кальсоны были в грязи, даже в смешной клочковатой бородёнке запутались комочки грязи.
— Дед Фока, а тебе со мной нельзя? — спросила она. Ей вдруг стало очень страшно идти туда одной.
— Нет, девонька, — вздохнул банник и добавил — ты, главное, не робей, верь в свою силу. Ведь там ты можешь сделать всё по своему желанию… И возвращайся побыстрей. Я тебя ждать буду… и Евлампич тоже… Привыкли мы к тебе…
Лиза кивнула головой, потом зачем-то набрала в лёгкие побольше воздуха и нырнула в отверстие в земле, как в ледяную прорубь.
Она забыла, что придётся прыгать, что некому её будет подхватить с той стороны, и, падая с метровой высоты, довольно чувствительно ушиблась. Здесь тоже недавно был дождь. Глина под ногами намокла и липла к кроссовкам. Дул ветер. Небо закрывали серые тучи. Непонятно было, утро сейчас или вечер. Лиза спустилась вниз и пошла к озеру, очищая на ходу кроссовки о валуны. Заодно оглядела себя: руки грязные, джинсы вымазаны землёй. У озера девочка почистила джинсы травой, вымыла руки и ополоснула лицо, как советовал ей домовой.
Ветер волновал густую траву над озером, морщил поверхность воды. Водомерки и стрекозы куда-то исчезли. Лиза вспомнила, что Кузнечиха оставила тогда посох где-то здесь, на берегу, но куда она его положила, девочка не заметила. Она пошла вокруг озера, раздвигая траву, заглядывая за валуны, даже попыталась рассмотреть что-нибудь на дне, но из-за ряби ничего не было видно.
Дойдя до противоположной стороны озера, Лиза заметила в траве что-то розовое, чуть серебристое, похожее на большой цветочный бутон. Девочка подошла поближе, раздвинула траву и даже ойкнула от удивления: среди травы, на большом и пушистом листке подорожника спало маленькое существо, размером с лизину ладонь, в прозрачной нежно-розовой юбочке и серебристо-розовых штанишках. Существо напоминало Дюймовочку из сказки: у него, скорее, у неё, были золотистые волосы, а на маленьких ножках — серебряные туфельки. Она была такая хорошенькая — лучше самой дорогой куклы Барби. Лиза не удержалась и осторожно провела пальцем по золотистым локонам. Дюймовочка тут же вспорхнула из-под руки и повисла на трепещущих за спиной прозрачных крыльях прямо перед Лизиным лицом. Лиза почувствовала прохладный запах мяты.
— О, простите, сударыня, — сказала Дюймовочка тоненьким голоском, — я осмелилась уснуть, ожидая Вас.
Лиза увидела её синие глазки с длинными ресницами, и с открытыми глазами малышка казалась ещё красивее.
— Кто ты? — спросила Лиза.
Но порывом ветра Дюймовочку отнесло в сторону, и она не успела ничего ответить. Лиза кинулась вслед за ней. Ветер отбросил малышку к белой стене обрыва, и если бы она не успела ухватиться руками за куст донника, то непременно ударилась бы о большой валун. Лиза бережно взяла девочку в руки и закрыла её от ветра.
— Ах, сударыня, я Вам так благодарна! — проговорила малышка. — А теперь позвольте представиться: моё имя Мелодия Летнего Утра. Но Вы можете называть меня просто Мелодия. Я из великого рода эльфов. Моим долгом было встретить Вас здесь. Но, спрятавшись от ветра в траве, я нечаянно задремала. Ещё раз прошу прощения. Мы, эльфы, уже давно поджидаем Вас.
— А зачем я вам нужна? — удивилась Лиза.
— Дело в том, что наш народ предпочитает тихую солнечную погоду. Старая госпожа хорошо относилась к нам и всегда делала её для нас. Теперь же вся надежда только на Вас, сударыня. Вы видите: небо затянуто тучами, дует сильный ветер, но самое ужасное для нас — это дождь, а он идёт каждый день. Помогите нам, пожалуйста! — взмолилась Мелодия Летнего Утра.
— Как же я вам помогу? Я ничего не умею… У меня даже посоха нет, — грустно сказала Лиза.
— Ну, конечно! Я совсем забыла, — вдруг обрадовалась девочка-эльф. — Ведь я специально прилетела сюда, чтобы показать Вам, где находится посох. Мы случайно нашли его здесь, на берегу озера, и спрятали у себя в укромном месте.
— Правда? Ну, тогда показывай, куда идти.
— Нет, идти — это долго. Давайте лучше полетим. Ветер как раз попутный.
— Да, тебе легко сказать “полетим” — у тебя крылья есть, а мне как быть? Я летать не умею.
— Умеете, просто не знаете об этом, — успокоила её Мелодия. — Я буду Вам говорить, что делать, только Вы меня из рук не выпускайте, а то снова ветром унесёт. Ну, вот. Встаньте ровно, руки поднимите вверх, перекатываясь с пятки на носок, наберите в грудь побольше воздуха, почувствуйте лёгкость во всём теле и взлетайте. Да, ещё надо уверенно сказать про себя: “Я лечу!”. Направление регулируется руками в процессе полёта.
— Сейчас, сейчас… — Лиза осторожно опустила девочку в карман ветровки, подняла руки вверх так, что тело натянулось струной, и, набрав воздуху в грудь, стала перекатываться с пятки на носок, повторяя про себя: “Я лечу, лечу!”. И вдруг взлетела вверх. У неё даже захватило дух от неожиданности. Тут Лиза услышала тоненький голосок: “Поворот налево!”. Лиза протянула обе руки влево — и ветер, подхватив её как пушинку, понёс вдоль белой стороны обрыва всё дальше и дальше от озера. Вскоре обе стороны обрыва соединились. “Теперь вверх и вперёд!” — крикнула её спутница.
Лиза подняла руки кверху, и обрыв с озером оказался далеко внизу. Девочка увидела за обрывом пустынное место, покрытое валунами, ямами, поросшее кустиками травы. Потом они пролетели над глубоким рвом, похожим сверху на гигантскую запятую. За этим рвом была пустошь, заросшая полынью, за пустошью — дорога, за дорогой — поля. В полях кучерявились зелёные островки леса. А дальше, у горизонта, синел настоящий большой лес, из-за которого правильным треугольником поднималась вершина горы, напоминающая египетскую пирамиду.
Мелодия указала Лизе на один из лесных островков среди поля:
— Сударыня, мы прилетели. Опустите, пожалуйста, руки вниз, только медленно, чтобы не ушибиться при приземлении.
Они плавно опустились возле леска, но в последний момент порывом ветра их чуть не ударило о дерево.
— Пяткой о пятку! — скомандовала девочка-эльф.
Лиза повиновалась и, став вдруг неожиданно тяжёлой, плюхнулась на траву.
— Ой! — пискнуло в кармане.
Лиза вскочила и высвободила Мелодию. Она имела несколько помятый вид, но, в общем, всё было цело.
— Извини, пожалуйста, я ещё не научилась… — пробормотала Лиза растерянно.
— Ну что Вы, — ответила девочка, — какие пустяки…
Она вспорхнула из Лизиных рук, поправила юбочку и волосы и торжественно сказала:
— Будьте так любезны, следуйте за мной, сударыня.
И Мелодия полетела между деревьев к центру рощицы, Лиза пошла следом. Вскоре показалась большая поляна, похожая на клумбу из-за множества цветов. Ветер шелестел верхушками деревьев, но здесь, на поляне, его не было. Мелодия замерла в воздухе, тихонько стрекоча крыльями.
— О, великие эльфы! — крикнула она звонко. — Радуйтесь! Сама Госпожа изволила посетить нас!
И воздух вдруг наполнился стрекотанием множества маленьких крыльев. Один приятный аромат сменялся другим. Ото всюду слетались на поляну эльфы. Их было так много, что поляна начала переливаться всеми цветами радуги. Все эльфы были в юбочках, штанишках и со светлыми длинными волосами. Приглядевшись, Лиза заметила, что и лица у них были одинаковыми, и, если бы вдруг Мелодия поменяла свою одежду на одежду другого цвета, то её нельзя было бы отличить от других эльфов.
Все эльфы повернулись к Лизе лицом, замерли в воздухе и молитвенно сложили руки на груди.
“Надо поздороваться”, — дошло до Лизы. И она сказала громко и неожиданно для самой себя:
— Приветствую вас, великие эльфы!
— Радуйся вовеки, Госпожа! — хором пропищали тоненькие голоса.
Навстречу Лизе подлетел эльф в золотой юбочке и жёлтых штанишках:
— Мы очень рады видеть Вас, сударыня!
Глядя на красивое личико и золотистые локоны, точно такие же, как и у других эльфов, Лиза подумала, что эльфами бывают только девочки.
— Я повелитель эльфов. Моё имя Солнечная Капля Мёда. Мой народ готов служить Вам, сударыня, — продолжал эльф, и Лиза почувствовала сладкий медовый аромат, идущий от повелителя.
Тогда она решилась спросить:
— Простите за любопытство, но я не могу понять, как вы различаете друг друга? Вы так похожи… И вообще, как ваши девочки отличаются от мальчиков?
Раздался общий приглушённый смех. Но повелитель поднял руку, и смех утих.
— Сударыня, простите наш смех, как и мы прощаем вашу неосведомлённость. У эльфов нет различия полов: мы ни мальчики, ни девочки — мы просто эльфы. А различаем мы друг друга по запаху и цвету одежды.
— Значит, вы всегда носите одну и ту же одежду?
— Нет, сударыня, одежду мы меняем по мере надобности, только цвет её остаётся для каждого свой.
— А запах тоже, у каждого постоянный?
— Да, свой, неповторимый.
— Понятно. Ну, а теперь мне бы хотелось поговорить о посохе.
— Тогда разрешите народу удалиться?
— Конечно.
Повелитель повернулся лицом к эльфам:
— Великие эльфы! Госпожа изволила познакомиться с вами. А теперь все свободны!
— Разрешите мне остаться? — услышала Лиза тоненький голосок. Это была Мелодия.
— Ты заслужила это, — милостиво кивнула Солнечная Капля Мёда.
Над поляной снова затрещали крылья, и эльфы разлетелись кто куда.
— Сударыня, — чинно обратился повелитель к Лизе, — прошу Вас следовать за мной.
Он полетел по кромке леса, огибая пёструю поляну, а Лиза, сопровождаемая Мелодией, пошла за ним. В зарослях ольхи они остановились. Повелитель указал Лизе на широкий, почерневший от времени, пень:
— Прошу Вас присесть, сударыня.
Лиза села.
— Прежде чем мы с вами поговорим о делах, — начал эльф, — я хотел бы обратить внимание на ваш внешний вид. Конечно, это можно понять… ведь Вы с дороги… Но впредь, я умоляю, пожалуйста, не появляйтесь в обществе без юбки и с подвязанными волосами. Это не достойно Вашего положения.
“Волосы! Я совсем забыла распустить волосы!” — Лиза судорожно стянула с волос резинку и засунула её в карман ветровки.
— Где же я возьму юбку? — растерянно спросила она.
— О, не беспокойтесь, сударыня! Сейчас всё будет в порядке, — заверила её Солнечная Капля Мёда.
А Мелодия подлетела к Лизе и спросила:
— Вы позволите причесать Вас, сударыня?
— Да, пожалуйста.
Мелодия хлопнула в ладоши, и к ней подлетели ещё два эльфа. Они втроём стали причёсывать лизины волосы маленькими гребешками. А Лизу сразу окружил приятный аромат, исходящий от них.
Подлетели ещё два эльфа. В руках у них был сосуд, напоминающий по форме цветок тюльпана.
— Позвольте предложить Вам угощение, — обратилась к Лизе Солнечная Капля Мёда. — Это блюдо старинное. Только мы, эльфы, сохранили секрет его приготовления.
И эльфы подали Лизе сосуд с густой золотисто-оранжевой жидкостью. От неё шёл приятный запах.
— Что это? — спросила Лиза.
— Попробуйте, сударыня, — попросила Солнечная Капля Мёда.
Лиза сделала глоток, потом ещё и незаметно выпила всё до дна.
— Как вкусно!
— Вам понравилось?
— Да. Что это было?
— Амброзия. Слыхали про такое блюдо?
— Кажется, что-то слышала.
— Это пища волшебников и фей. Она хорошо утоляет голод, снимает усталость и возвращает здоровье.
— Спасибо за угощение. Ну, а теперь давайте поговорим о посохе.
— Его уже несут сюда.
И точно: вскоре раздалось стрекотание крыльев, затем из-за кустов показался посох, который несли несколько эльфов. Они бережно опустили его на траву рядом с Лизой. Это была обыкновенная немного суковатая палка, на которой пестрели разноцветные знаки или символы, нанесённые на поверхность в каком-то неизвестном Лизе порядке.
— Этот посох поможет Вам, сударыня, исполнить любое желание, — сказал повелитель эльфов.
— Моё самое большое желание — найти Митю.
— А! Это тот мальчик, который посмел пробраться сюда без разрешения? — неодобрительно произнёс эльф.
— Вот я и хочу увести его отсюда…
— Такое желание посох не исполнит.
— Почему?
— Потому что мальчик — человек из другого мира.
— Ну, ладно. А вы знаете, где он сейчас?
— Знаем, но не хотим ему помогать. Он нарушил закон и должен быть наказан.
— А мне вы будете помогать?
— Это наш долг, сударыня.
— Тогда скажите, где он, я сама ему помогу.
— Мы не можем это сказать: его наказание ещё не закончилось.
— А как его наказывают и кто?
— Это секрет.
— Ну, вот! Опять двадцать пять! — рассердилась Лиза, — Думаете, что если ничего мне не расскажите, я брошу Митю здесь и даже не попытаюсь его искать?! Вы ошибаетесь! — Лизе стало так обидно, что слёзы брызнули из глаз. — Я его найду и без вашей помощи. Хватит меня расчёсывать! — вскочила она с места и уже хотела было взять посох, но Солнечная Капля Мёда остановила её:
— Одну минуточку, сударыня! Мы отдадим Вам посох при условии, что Вы измените погоду в благоприятную сторону. Сделайте это для нас, пожалуйста. Ведь мы могли отдать посох гномам: они сулили нам за него хороший выкуп…
— Так что же вы его не отдали?
— Мы ждали Вас, сударыня. Ведь Вам этот посох очень нужен, а мы нуждаемся в тёплой, солнечной погоде. Гномы редко выходят на поверхность, поэтому их погода не интересует. Они бы вряд ли вернули Вам этот посох… Ну, как, договорились? По-моему, это честная сделка.
— Сделка? Ну, что ж… Я попробую переменить погоду. Но больше ни о чём меня не просите — не помогу!
— Вы к нам не справедливы, сударыня…
Лиза молча наклонилась и взяла посох. Ей очень хотелось плакать: она совершенно не знала, что будет делать, как и где искать Митю. Посох оказался лёгким, тёплым и шероховатым. Нужно было как-то менять погоду: потихоньку стал накрапывать дождь. Девочка посмотрела вверх: ветки деревьев переплелись над головой, закрывая небо.
— Мне нужно выйти на открытое место, — сухо сказала она повелителю эльфов.
— Мелодия Летнего Утра проводит Вас, сударыня, — ответил повелитель.
Лиза молча повернулась и, не прощаясь, пошла вслед за розовой фигуркой, трепетавшей между стволов деревьев. Обида комком стояла в груди, слёзы подступали к глазам. Какие льстивые и лживые создания эти эльфы! “Сударыня, да мы рады… Сударыня, да мы для Вас…” …И ведь знают, где Митю искать, но хоть бы подсказали, хоть бы чуть-чуть помогли!
Лиза не заметила, как вышла из рощи. Перед ней зеленело поле. Ветер дул прямо в лицо, и дождь усилился. Девочка оглянулась по сторонам в поисках Мелодии. Та стояла на земле, за стволом какого-то кустарника, прячась от ветра и дождя.
— Мелодия, может, ты знаешь, как погоду менять? — спросила Лиза на всякий случай, почти не надеясь на положительный ответ.
— Я видела, как старая госпожа меняла погоду, — отозвалась Мелодия. — Она направляла в небо посох, в то место, где был просвет среди туч, и вращала им, как будто разметала или размешивала тучи.
— И всё? — спросила Лиза. — Ну, ладно, я попробую…
Она поискала просвет в облаках, нашла его, подняла посох обеими руками, направила прямо в голубое пятнышко неба и стала размахивать посохом, как бы разметая тучи. Это было нелегко: ветер вырывал посох из рук, трепал волосы, раздувал ветровку, а мелкие капли дождя неприятно барабанили по лицу. Руки быстро утомились, и Лиза опустила посох. Погода и не думала меняться… Лиза оглянулась на эльфа: бедняжка еле держалась на ногах, ветер уже порядком истрепал её крылья и юбочку. Девочке стало жаль её. Лиза подошла к Мелодии, осторожно взяла эльфа в руки:
— Слушай, ничего у меня не получается. Может, какие-то слова говорить надо?
— А я думала, что Вы шепчете слова…
— Я не знаю, что нужно говорить.
— Ну, просят стихию смилостивиться над нами, просят солнышко выйти из-за туч, или что-то в этом роде… Это, по-моему, в произвольной форме говорить надо… Попробуйте ещё раз, пожалуйста.
Лиза вздохнула:
— Мелодия, давай я тебя в карман положу, пока ветром не унесло.
— Как Вам будет угодно, сударыня.
Лиза бережно опустила эльфа в карман и опять стала искать глазами голубой просвет между тучами.
“Что же сказать-то?” — лихорадочно перебирала она в голове какие-то фразы, похожие на нужное заклинание, но ничего подходящего, кроме пушкинского “Ветер, ветер, ты могуч…” в голову не приходило. “Ну и ладно, — подумала она. — Пусть про ветер”. Лиза подняла посох и сымпровизировала:
— Ветер, ветер, ты могуч, разгони-ка стаи туч. Солнце, выйди поскорей и всю землю обогрей.
Как ни странно, небо стало, в самом деле, расчищаться, и, хотя ветер дул с прежней силой, дождь прекратился. И вот, наконец, показалось солнце. Всё вокруг заулыбалось и потянулось навстречу солнечному свету. “Неужели это всё я сделала?” — не верила Лиза своим глазам. Настроение её заметно улучшилось. Девочка достала из кармана эльфа.
— Ну, вот и всё. Мне идти надо, Митю искать, — сказала она. — Для эльфов я сделала, что могла. Прощай.
Лиза хотела было опустить Мелодию на землю, но та попросила:
— Сударыня, возьмите меня с собой. Я помогу Вам, потому что… не хочу, чтобы у Вас сложилось неверное представление об эльфах.
— Ты знаешь, где искать Митю?
— Не знаю, сударыня. Об этом знают лишь старшие эльфы. Но я знаю, кто об этом может рассказать.
Лиза вздохнула:
— Только бы всё получилось…
Она снова опустила эльфа в карман и бодро спросила:
— Ну, что? Куда летим?
— На северо-запад, — пропищала из кармана Мелодия.
— Ты думаешь, что я знаю, где это?
Мелодия, высунувшись из кармана ветровки, показала направление полёта. Лиза подняла руки с посохом вверх, вытянулась, перекатываясь с пятки на носок, и взлетела навстречу ветру.
— В вашей стране люди живут? — спросила Лиза эльфа, разглядывая небольшой белый домик, вернее, то, что от него осталось: четыре стены с отвалившейся кое-где штукатуркой и дыры вместо окон и двери.
— Как Вы уже изволили заметить, сударыня, здесь есть поля пшеницы, дороги, заброшенные шурфы и шахты — конечно, люди здесь живут, — задумчиво ответила Мелодия, оглядываясь вокруг.
— А почему их не видно?
— Они живут в городе, довольно далеко отсюда и в этих местах бывают редко.
— Их тоже наказывают, когда они сюда приходят, как наказали Митю?
— Нет, они в своём мире и в своём времени, а Митя чужой. Ему нельзя было здесь оставаться, — и Мелодия снова обеспокоено завертела головой.
— Ты кого-то ищешь?
— Да, сударыня. Нам нужны тролли. Они живут где-то здесь, но найти их нелегко даже эльфам. Прятаться и искать они мастера.
Мелодия влетела внутрь дома, Лиза пошла за ней.
Полов в доме не было. В углах росли вездесущие полынь и крапива, валялись осколки стекла, щепки и камни.
— А разве тролли мне смогут помочь?
— Сударыня, неужели Вы не помните троллей? Это они схватили Митю и увели его с собой. Я думала, что Вы их заметили, когда в прошлый раз приходили сюда. Их было очень много. Я уже говорила, что они лучше всех умеют искать и находить. Это их обычное занятие. Они находят всё, что может как-то пригодиться, а потом меняют свои находки на что-нибудь другое. Меняются не только между собой, но и с гномами, и с эльфами, и со всеми другими… Они тогда так кинулись на Митю, что даже посох не заметили. А такое у троллей редко бывает. Вот и достался посох нам, эльфам.
Лиза хотела спросить, откуда Мелодия знает события того дня, но вдруг в углу, за разросшимся кустом крапивы что-то звякнуло. Девочка быстро подошла и раздвинула крапиву посохом. Там стояло ржавое ведро, наполненное старыми консервными банками, гнутыми гвоздями и ещё каким-то металлическим хламом. Мелодия подлетела к ведру с другой стороны и крикнула:
— Выходи! Я тебя вижу, Ларь!
Из-за ведра медленно вылезло бурое мохнатое существо ростом с котёнка. У него были довольно крупные уши, а лицо напоминало крысиную морду: маленькие, близко посаженные глазки и длинный чувствительный нос. Одежды оно не носило, всё тело, кроме лица и кистей рук, было покрыто жёстким мехом. Существо встало возле ведра, заложило руки за спину и исподлобья взглянуло на Лизу.
— Сударыня, — торжественно сказала Мелодия, — позвольте Вам представить старейшину троллей — это Ларь. А у госпожи к тебе дело, Ларь.
Ларь что-то неопределённо буркнул и даже не переменил позы.
— Здравствуй, Ларь, — сказала Лиза. — А где остальные тролли? Я хотела бы со всеми вами поговорить об одном деле.
— Тролли не эльфы — без работы не сидят, — огрызнулся вдруг Ларь хриплым голосом. — Говорите, какое дело, сударыня, да побыстрее, а то мне тоже некогда.
Лиза даже оторопела от его грубоватого тона.
— Ну, хорошо, — согласилась она. — Я ищу мальчика, его зовут Митя. Мне нужно увести его обратно домой. Может, вы, тролли, видели его или что-нибудь знаете о нём?
— Может, и знаем, — снова огрызнулся тролль, — да не болтаем всем подряд, как некоторые эльфы.
И он злобно сверкнул своими маленькими глазками в сторону Мелодии.
— Сударыня! — возмутилась та. — Это переходит всякие границы! Мало того, что он эльфов оскорбляет, он и Вам посмел нагрубить. Может, он хочет, чтобы Вы превратили его в гнусную крысу? Ведь стоит только тронуть его посохом — и он превратиться в самую презренную тварь!
— Учишь, да?! Учишь?! — хрипло закричал на эльфа тролль. — А если я ей про тебя расскажу? Рассказать?! Ну, говори! Рассказать?!
Лиза не выдержала:
— Тише! Я не хочу знать ничего, кроме того, что связано с Митей. Он у вас, у троллей? Говори, Ларь!
И она указала посохом на тролля.
Вдруг из-за ведра выскочило ещё одно бурое существо и бросилось Лизе в ноги.
— О, пощадите его, госпожа! — взмолилось существо. — Он всё расскажет, только не превращайте его в животное. Он обязательно всё расскажет.
— А это ещё кто? — удивилась Лиза.
— Я его жена, — тихо ответило существо.
Да, это была женщина-тролль: и рост у неё поменьше, и растительности на голове побольше, хотя лицо такое же длинноносое и остроглазое.
— Как тебя зовут? — спросила Лиза.
— Торба, сударыня, — робко ответила женщина- тролль.
Лизе сразу вспомнилась старая считалка: “Катилася торба с высокого горба”…
— Да? Какое… необычное имя, — растерянно пробормотала девочка. Она присела на корточки, чтобы было удобнее разговаривать с троллями, и сказала:
— Я не хочу никого превращать в животных и ссориться я тоже не хочу. Только очень вас прошу, расскажите, что вы знаете о мальчике. Ведь он не нарочно попал сюда. Он просто не знал, что этого делать нельзя. Обещаю, что ничего плохого с вами не случится.
Торба в нерешительности оглянулась на мужа, но он даже не пошевелился. Лиза выпрямилась и огорчённо вздохнула:
— Ну, что ж, Мелодия, пойдём отсюда. Ведь есть и другие тролли…
Лиза вышла из домика и села у стены, за ветром. Здесь было жарко. Солнце стояло уже высоко. “Сколько же сейчас времени?” — подумала Лиза, расстёгивая ветровку, и вспомнила, что со вчерашнего дня почти ничего не ела, если не считать напитка, которым угостили её эльфы. Но есть почему-то не хотелось. На душе было тоскливо и одиноко.
В оконный проём выпорхнула Мелодия.
— Сударыня, они решили всё рассказать, — радостно сообщила она и уселась на лист лопуха, растущего рядом со стеной дома. Из-за угла показалась Торба. Она вела за руку своего мужа.
— Мы расскажем, сударыня. Ларь расскажет, — поправилась она, подтолкнув мужа вперёд.
Ларь спрятал руки за спину и громко засопел, потупив глаза в землю.
— Я слушаю тебя, — поторопила его Лиза.
Ларь что-то пробурчал себе под нос, не меняя позы. Лиза взглянула на Торбу:
— Что он говорит?
— Это присказка у него такая, — как бы заранее извиняясь, сказала Торба. — Он говорит: “Всё имеет свою цену”.
— Какую цену, — удивилась Лиза. — Я вам что-то должна?
— Да как ты смеешь! — возмутилась Мелодия. — Скажи спасибо, что госпожа добрая, что она ни гусеницу, ни червяка из тебя не сделала, жлоб несчастный!
— “Госпожа, госпожа”, — передразнил тролль эльфа. — Не верю я, что это госпожа! Настоящая госпожа в такой одежде не ходит. И вообще, вид у неё какой-то несерьёзный. Она и с посохом обращаться не умеет, и волшебных слов не знает. Всё! Некогда мне тут с вами разговаривать, мне по делу идти надо.
Он вдруг быстро повернулся и исчез за углом дома.
— Нет, сударыня, зря Вы его в крысу не превратили, — с сожалением сказала Мелодия, — узнал бы сразу, какая Вы ненастоящая!
— Наверное, он прав, — устало возразила Лиза. — Ничего я ещё не умею, а одежда… Нет, мне моя одежда нравится: удобная, по вашим камням и колючкам в длинной юбке не походишь.
— Только не сердитесь на него, сударыня, — подала голос Торба. — Это характер у Ларя тяжёлый и неуживчивый, а в глубине души он добрый. Хотите, я расскажу, что знаю. Но помочь, наверное, не смогу…
— Конечно, рассказывай, — согласилась Лиза.
И Торба рассказала, что незадолго до прихода сюда Лизы и Мити семь молодых троллей, и её два сына в том числе, решили посмотреть на подземные кладовые гномов, где и были захвачены с поличным (видимо, они не только смотрели). Гномы всегда презирали троллей, считая их ворами и бездельниками. Они придумали страшное наказание для молодых воришек: на шестерых надели ошейники с цепями и сказали, что принесут их в жертву Дракону. А седьмого, самого маленького, отправили домой с известием, что так будут поступать с каждым, кто посмеет нарушить границу владений гномов. Тролли очень горевали о своих детях, не зная, как их освободить. И тут им повезло: тролли первыми увидели человеческого детёныша из другого мира, который нарушил не только закон посещения, но и границу времени. Мальчика ждало неминуемое наказание. Тролли сразу поняли всю выгоду от своей находки и вызвали гномов на переговоры. Гномы с готовностью согласились обменять молодых троллей на человека.
— Вряд ли они согласятся просто так отдать его, сударыня, — закончила свой невесёлый рассказ Торба.
— А что это за Дракон такой? Он здесь живёт, что ли? Вы ему жертвы приносите?
— Его никто не видел, кроме гномов. Это их Дракон. Он не так давно у них появился. Гномы после этого совсем зазнались: чуть что — сразу пугают своим Драконом.
— А может, они всё придумали, и никакого Дракона у них нет? Ну, для того, чтобы все их уважали и боялись, например?
— Да кто их знает, — вздохнула Торба. — Ларь думает, что если Вы заберёте у них мальчика, гномы потребуют наших детей назад и пошлют на нас Дракона.
— Ну, уж, нет! — решительно сказала Лиза. — Но что же им предложить взамен?
Она на всякий случай обшарила карманы ветровки и джинсов. Содержимое их было таково: резинка для волос, носовой платок, две десятикопеечные монетки и бумажный пакетик из-под цветочных семян. Ещё весной Лиза помогала бабушке сеять в палисаднике анютины глазки, а пакетик машинально положила в карман ветровки. Девочка разложила перед собой на земле свои находки.
— Что-нибудь из этого может пригодиться? — спросила она у Торбы.
Та с неподдельным интересом разглядывала “сокровища” и молчала.
— Гномы любят всё красивое, — отозвалась за неё Мелодия. — Ещё любят то, что может пригодиться в хозяйстве.
— А чем они занимаются? — поинтересовалась Лиза.
— Всякими работами: добывают уголь, руду, драгоценные камни, плавят металл, куют из него разные инструменты… Кстати, сударыня, тролли меняют свои находки на продукты у гномов. Видели старое ведро в доме? Это Ларь со своей семьёй насобирал железо для обмена. Железо гномы очень ценят.
— Может, мне нужно насобирать много железа, чтобы обменять его на Митю?
— Во-первых, сударыня, это займёт немало времени, а во-вторых, ещё не известно, устроит ли гномов такой обмен. Им нужно предложить что-то необычное, чего у них никогда не было и что бы им понравилось…
— Простите, сударыня, — вмешалась в разговор Торба, — а это что такое?
Она робко показала на фиолетовую резинку для волос. Резинка была перевита серебристой ниткой и заманчиво сверкала на солнце.
— Хочешь, я подарю её тебе? — спросила Лиза и пояснила, — Это такое украшение для волос.
Она протянула резинку Торбе, и та с благоговением возложила её себе на голову:
— О, благодарю Вас, сударыня…
— Да не так! — улыбнулась Лиза. — Давай я тебе надену, а то упадёт.
Волосы на голове Торбы были жёсткие и больше напоминали звериную шерсть. Лиза, как могла, собрала их в пучок и перетянула резинкой. Вид у троллихи получился нелепый: маленькие, близко посаженные глазки, длинный нос, торчащие в разные стороны острые ушки и жёсткий меховой “фонтанчик” на голове. Но Торба подобрала с земли осколок стекла и, посмотревшись в него, была очень довольна. Оставшиеся предметы Лиза снова рассовала по карманам
Из-за угла дома показался Ларь.
— Вы ещё здесь? — сердито спросил он у Лизы. — Я к гномам пошёл. Вы со мной или как?
— Да, да, — вскочила Лиза, — я иду!
Она догадалась, что Ларь слышал их разговор.
— А ты куда так вырядилась? — обратился он к жене. — Шла бы лучше детям помогать.
Торба молча шмыгнула за угол дома.
— Сударыня, — услышала Лиза голос Мелодии, — я с вами?.
— Конечно, — согласилась девочка.
Ларь покосился на эльфа, но промолчал. Тут из-за угла, позвякивая на неровностях пути, появилось ржавое ведро, которое толкали тролли. Ларь живо подбежал к ведру и тоже начал толкать его обеими руками.
— Может, им помочь? — спросила Лиза у эльфа.
— Ни в коем случае, — предостерегла её Мелодия. — Тут каждый делает своё дело. Если троллям предложите помощь, Вас могут неправильно понять.
— Как это? — удивилась Лиза.
— Подумают, что Вы хотите заработать, и им придётся Вам платить.
— Какие глупости! — возмутилась Лиза, но предлагать свои услуги не стала.
Ветер дул с прежней силой, и Мелодии пришлось снова расположиться в кармане. Девочка пошла по тропке среди зарослей полыни вслед за дружной семейкой троллей. Их было пятеро: Ларь, Торба и трое детей. Они двигались со своим ведром довольно быстро, и минут через десять вся компания добралась до округлого неглубокого шурфа, сплошь усыпанного валунами разного размера. На краю шурфа тролли остановились, и Ларь подошёл к Лизе.
— Ну что, сударыня, решили, что гномам на обмен предложить? — спросил он, как-то боком глядя на девочку.
Она грустно покачала головой:
— Нет, не придумала.
— А как же посох? Ну, превратите чего-нибудь во что-нибудь полезное.
— Но я же не знаю, что им надо.
Ларь немного постоял, переминаясь с ноги на ногу, потом сказал:
— Ну, ладно. Побудьте пока здесь, а я попробую что-либо разузнать.
Он быстро вернулся к ведру, и тролли начали спускать свои находки вниз по еле заметной тропинке между валунами.
Лиза уселась на траву у края обрыва. Ей сначала было хорошо видно всё, что делали тролли, но потом они скрылись из виду, зайдя за большой валун. Девочка посмотрела по сторонам: довольно далеко на пригорке белел заброшенный домик — обиталище троллей. Ещё дальше синела кромка леса, а за ней — вершина треугольной горы.
Лиза окликнула эльфа. Мелодия выглянула из кармана:
— Да, сударыня?..
— Что это за гора, там, далеко за лесом? — спросила Лиза.
— Это не гора, сударыня, это террикон, — Мелодия не спеша выбралась из кармана и села рядом с Лизой на траву, аккуратно расправив крылышки.
— А что это — “террикон”?
— Отработанная руда, пустая порода. Её складывают в такие горы.
— Кто складывает?
— Люди, рабочие карьеров. Всё это карьеры были кругом. И здесь, и там, и там… — показала Мелодия рукой по сторонам и грустно добавила, — Всё, что нужно, добыли, леса извели, землю перевернули, одни шурфы оставили…
— Слушай, а что вы тут мне про законы времени говорили? Какие такие законы времени Митя нарушил?
— У нас здесь другое время, сударыня, не такое, как в вашем мире.
— А какое? У нас там тоже лето, и тоже день…
— Да, но с небольшой разницей. На сто лет, один месяц и девятнадцать часов.
— Не поняла, кто кого обгоняет?
— Вы.
— Так это значит, — Лиза быстро подсчитала, — это значит, что здесь 1898-й год, июль месяц?
— Вы правы, сударыня.
— Ты сказала, что люди живут в городе. А как он называется?
— Кажется, Бецдорф или Бенцдорф…
— Не слышала про такой. А где это?
Но тут из-за валуна показались тролли. В руках они несли какие-то свёртки и мешочки. Семейство вылезло из шурфа недалеко от девочки. Обходя Лизу стороной, они кланялись и быстро шли дальше по направлению к белому домику. Последним вылез Ларь. У него в руках не было ничего. Он посмотрел вслед своей семье, а потом подошёл к Лизе.
— Я им сказал на счёт Вас, — он мотнул головой в сторону шурфа. — Говорят, что сами будут разговаривать с госпожой…
— Ну, надо идти! — решилась Лиза.
— Вам нельзя показываться гномам в таком виде, — сказал Ларь, бесцеремонно разглядывая девочку. — Приведите себя в порядок, сударыня!
Мелодия тоже оглядела Лизу с головы до ног и сказала:
— Сударыня, я хочу предупредить Вас о том, что гномы весьма щепетильны в отношении традиций и обычаев. Они могут просто не пустить Вас в свои владения в такой одежде. Я думаю, что юбку придётся надеть.
Лиза тоже оглядела себя. Ну, чем же их не устраивают джинсы? Правда, колени чуть грязноваты, но в этих джинсах так удобно!
— Ну, раз надо — так надо, — нехотя согласилась девочка. — А где мне взять юбку?
— Вам поможет посох, — обрадовалась Мелодия. — Только юбка должна быть длинной.
— Позвольте мне сказать, сударыня, — вмешался Ларь. — Юбка должна быть тёплой: там, под землёй, довольно прохладно.
— Хорошо. А какого цвета она будет? Цвет юбки имеет значение?
— Она должна быть тёмной, синей, например, — предположила Мелодия.
— Лучше — чёрной, — буркнул Ларь.
— Пусть будет фиолетовая, — решила Лиза.
Они сначала спустились по тропке вниз, туда, куда недавно спускались тролли, потом обошли большой валун и остановились около входа в подземелье. Он находился между двумя камнями, углом прислонившимися друг к другу
— Внимание! — объявила Лиза. — Я делаю себе юбку!
Она не знала, как будет происходить процесс колдовства, просто закрыла глаза, дотронулась посохом до ног и представила, что вместо джинсов их прикрывает тёплая фиолетовая юбка. “Хочу юбку!” — на всякий случай прошептала девочка.
— Вот видите, как всё просто! — услышала Лиза голос Мелодии и открыла глаза. Всё получилось точно так, как она себе представляла: фиолетовая юбка длиной до кроссовок вдруг появилась на ней.
— Вы замечательно выглядите, сударыня! — воскликнула Мелодия и насмешливо обратилась к Ларю: — Ну что? Кто не умеет с посохом обращаться?
Ларь в ответ смущённо посопел и сказал:
— Теперь осталось только уменьшиться.
— Как это? — не поняла Лиза.
— Не пролезете Вы, сударыня, в подземный ход, — и Ларь демонстративно смерил её взглядом с головы до ног.
— А разве я могу уменьшиться? — оторопела Лиза.
— Ну, ничего не знает! — пробормотал Ларь себе под нос, пожав плечами.
Мелодия неодобрительно посмотрела на тролля и обратилась к Лизе:
— Это очень просто, сударыня. Нужно повернуться вокруг себя на правой ноге вправо столько раз, во сколько раз хотите уменьшиться и потом дотронуться до себя посохом. Если же хотите подрасти, то же самое проделывают влево на левой ноге. Только не забудьте уменьшить посох перед тем, как уменьшитесь сами.
— А как?
— Надавите на него сверху большим пальцем и представьте себе, что он складывается.
Лиза так и сделала. Когда посох сложился и стал размером с эльфа, Мелодия сказала:
— Достаточно. А теперь попробуйте уменьшиться сами.
— А сколько раз надо повернуться?
— Я думаю, раз восемь — предположила Мелодия.
— Хватит и шести, — возразил Ларь.
Лиза вздохнула и, встав на правую ногу, повернулась вокруг себя шесть раз. Когда она прикоснулась к ветровке маленьким посохом, голова её сначала закружилась, а потом она увидела вокруг себя валуны огромного размера, просторный вход в подземелье, большого толстого тролля и хрупкого красивого эльфа, сидящего радом с ним на камне. Ларь оглядел её придирчиво и сказал:
— Всё, теперь можно идти. Позвольте мне проводить Вас, сударыня?
— Да, да, конечно, — согласилась Лиза.
Мелодия вспорхнула с камня и обратилась к Лизе: — Сударыня, если я Вас больше не увижу… То есть, не могли бы Вы для меня… Нет, конечно, для всех эльфов… Не могли бы оказать нам ещё одну небольшую услугу?
— Какую?
— Понимаете, мне очень тяжело будет добираться до дому в такую ветреную погоду. Эльфы с большим трудом и только в крайнем случае вылетают во время ветра. Вот если бы Вы, сударыня, его спрятали в узелок…
— Куда спрятала? — не поняла Лиза.
— У Вас есть носовой платок, сударыня, воспользуйтесь им, пожалуйста.
Лиза вынула платок из кармана.
— Как воспользоваться?
— Расправьте платок так, чтобы захватить им порыв ветра и скажите: “Ветер-ветерок, ложись в узелок, полетишь, когда выпущу”. А потом быстро завяжите узелок на платке. Пока узел не развяжите, ветра не будет.
Лиза вышла из-за валуна на открытое место. Порыв ветра сразу же растрепал волосы и, подхватив подол юбки, чуть не сбил девочку с ног. Пришлось опереться на посох, прежде чем расправить платок. Очередной порыв не заставил себя ждать, и Лиза с лёгкостью, как будто всю жизнь только и занималась ловлей ветров, проговорила заклинание и завязала этот порыв ветра в носовой платок. Сразу же стало тихо, и заметно потеплело. Лиза положила узелок в карман и оглянулась на эльфа.
— Всё? Но почему же ты не попросила об этом раньше, когда я разгоняла тучи? — спросила она.
— Я не хотела, чтобы другие эльфы полетели за нами. Они бы только мешали Вам, сударыня. Никто из них не хочет ссориться с гномами.
— Сударыня, Вы скоро? — окликнул Лизу Ларь.
— Иду! Ну, прощай, Мелодия Летнего Утра! Спасибо тебе за помощь, — и Лиза быстро пошла за троллем. Около большого валуна Лиза оглянулась: Мелодия стояла и грустно смотрела им вслед. Лизе было жаль расставаться с ней: “Надо бы хоть что-то подарить на прощание…”. Девочка остановилась и снова вытащила из карманов платочек, монетки и пакетик из-под семян. Ларь что-то недовольно заворчал, но Лиза, заглянув в пакетик, увидела там два маленьких чёрных зёрнышка и обрадовалась: ведь это семена цветов! Эльфы любят цветы, и Мелодия будет рада такому подарку. Лиза прикоснулась посохом к пакетику и представила себе, как он наполнился семенами доверху. Окликнув Мелодию, она протянула ей потяжелевший пакетик:
— Вот, Мелодия, принеси эти семена на свою поляну эльфов и, я думаю, они не станут сердиться на тебя из-за того, что ты улетела со мной.
— Большое спасибо Вам, сударыня.
— Вот теперь всё. Можно идти!
Тролль уже стоял у входа и с нетерпением поджидал Лизу. Девочка подбежала к нему, и они прошли между двумя камнями во мрак подземного хода.
Вскоре Лизу и её спутника окружила полная темнота. Девочка шла, нащупывая дорогу посохом, как слепая.
— Ларь, — наконец обратилась она к своему проводнику, — я ничего не вижу!
— Держитесь за меня, сударыня, — и Ларь протянул ей свою лохматую руку.
Некоторое время они молча шагали по подземному ходу, потом тролль заговорил:
— Должен предупредить Вас, сударыня, что гномы — народ опасный. Они умны и коварны. Вы им не очень-то доверяйте. Постарайтесь держаться с ними свысока: они должны почувствовать Вашу силу. И, вообще, посолиднее Вам надо быть.
— Я не умею… “посолиднее”, — растерялась Лиза, вспомнив, что банник говорил ей то же самое.
— Пора бы уж Вам и научиться быть госпожой. Ведь вся нежить у Вас в подчинении состоит, и гномы тоже. Но главное, не расставайтесь с посохом. Да, и ещё! Вы умеете обманывать? — вдруг спросил тролль.
— Не знаю… Ну, если только чуть-чуть…
— Да-а-а! — разочарованно протянул Ларь. — Тогда я ни за что не ручаюсь. И чего я с вами связался? Других дел у меня нет, что ли? Сомневаюсь я, что Вы чего-то добьётесь. Ну, хоть про мальчика своего им не говорите сразу.
— А что я скажу, если они меня спросят, зачем пришла?
— Не знаю. Может, посмотреть, как они живут, что делают?.. Или вот что: попросите показать Вам Дракона.
— Ты думаешь, покажут?
— Сомневаюсь, но повод для посещения хороший. А там и про мальчика можно будет что-нибудь узнать…
Вдруг впереди забрезжил неяркий свет.
— Всё. Дальше мне нельзя. Это граница владения гномов, — показал тролль на клубящийся дым или туман, который заполнял подземный коридор и освещал его неярким белым светом. — От этого дыма у троллей страшно болит голова, а кто подольше здесь задержится — сознание теряет.
— Но как же я пройду сквозь него? Тоже сознание потеряю? — испугалась Лиза.
— Не знаю, сударыня. Вы хотели, чтобы я дорогу показал — я показал… Прощайте, госпожа.
— Спасибо тебе, Ларь. Ты мне очень помог, — Лизе так не хотелось оставаться здесь одной. — Подожди минутку.
Она вспомнила, что тролли ничего не делают бесплатно. Порывшись в кармане, девочка достала две монетки и, прикоснувшись к ним посохом, протянула Ларю целую горсть монет:
— Это тебе на память и в знак благодарности…
— И Вас благодарю покорно, сударыня.
В белесом неярком свете она не могла разглядеть выражение его лица, но по голосу поняла, что он остался доволен.
Лиза повернулась и смело шагнула в белый клубящийся туман. Сразу же заложило уши и зазвенело в голове. Но, пройдя несколько шагов, девочка увидела, что туман поднимается кверху и струится по потолку, освещая подземный коридор тусклым белым светом. Через некоторое время голова снова стала ясной, и звон в ушах прекратился. Неожиданно от стены что-то отделилось и двинулось навстречу Лизе. Девочке сначала показалось, что это ком глины катится на неё. Она даже выставила перед собой посох, чтобы задержать его. Но, когда он приблизился, Лиза разглядела толстого, волосатого человека с бородой и в странной одежде: казалось, что он просто был обмотан какими-то серыми тряпками. Через плечо у него висела холщевая сумка, а ступни ног были обуты во что-то вроде бахил. Потом в коридоре появилось ещё несколько таких же толстых и волосатых существ. Они не шли по подземному ходу, а просто отделялись от стен, как будто имели свойство проходить сквозь них. Роста они были совсем небольшого — ниже Лизы приблизительно на голову.
— Приветствуем Вас, госпожа! — сказали они хором, остановившись на некотором расстоянии от Лизы. — Добро пожаловать в страну гномов.
Сначала Лиза растерялась: она представляла себе гномов несколько другими, но тут же вспомнила, что нужно быть “посолиднее”, и, хотя сердце от страха и волнения застучало чаще, попыталась принять гордый вид и важно сказала:
— Здравствуйте, гномы. Я очень рада посетить вас и хотела бы видеть вашего правителя.
— О, могущественная госпожа! Вы, должно быть, не знаете, что у нас нет правителя? — спросил гном, стоящий ближе всех. После этих слов он сунул руку в сумку, висевшую на боку, достал оттуда что-то, положил у рот и начал жевать.
“Наверное, уже обманывают”, — пронеслось в голове у Лизы, и она спросила:
— А кто же у вас самый главный?
— Мы распоряжаемся своими делами сами и всё решаем на Общем собрании, — ответил тот же гном, не переставая жевать и причмокивать.
Лиза сразу же вспомнила уроки истории, на которых говорили про новгородское вече, и подумала: “А может, и не врут”.
— Ну, а кого-то главного вы избираете на собрании? — спросила она.
— Безусловно, сударыня. Мы выбираем на каждый сезон Главного Распорядителя Работ.
— Мне нужно… — начала Лиза, но, вспомнив наставления тролля, поправилась. — Я приказываю проводить меня к нему!
— Слушаемся, госпожа! — ответили гномы хором и расступились, давая Лизе дорогу, причём она заметила, что каждый гном либо жевал, либо лез в свою сумку за едой. Девочка шла довольно долго по коридору, то спускаясь, то поднимаясь по небольшим, в несколько ступенек, лестницам. Гномы неотступно следовали за ней: сзади она слышала их сопение, чавканье и причмокивание. Наконец, они вошли в просторную пещеру. Ровный неяркий свет лился с высокого потолка. Лиза даже при прежнем своём росте могла бы свободно передвигаться по этой пещере. Да и пещерой-то её нельзя было назвать. Скорее это был подземный зал с белыми стенами, украшенными разноцветными узорами из камней, с резными колоннами, с гладким полом из чёрного мрамора. Лиза обошла зал, любуясь красочными узорами на стенах и колоннах, но непрекращающиеся жующие и чавкающие звуки за спиной отвлекали и уже начали раздражать её.
“Они нарочно, что ли? Хотят меня разозлить или терпение испытывают?” — подумала Лиза. Она повернулась к толпе гномов и как можно спокойнее спросила:
— Уважаемые гномы, может, я не вовремя к вам пришла? Может, у вас обеденный перерыв? Вы скажите, не стесняйтесь, я могу подождать…
Все гномы, как по команде, замерли и непонимающе уставились на девочку. Из-за их спин вдруг послышался голос: “Как мы рады видеть Вас, госпожа!” Толпа расступилась, и Лиза увидела спешащего к ней гнома в полосатом колпачке. На груди его красовалась цепь со звездой.
(“Золотая”, — догадалась Лиза и подумала: “Наверное, медаль”.) Больше он ничем не отличался от остальных гномов: такая же лохматая и бородатая голова, тряпки вместо одежды и сумка через плечо.
— Я тоже очень рада навестить вас, — вежливо ответила Лиза.
— Позвольте представиться: я летний Распорядитель работ. Моё имя Медный Топор.
Лиза милостиво кивнула. А Медный Топор обратился к гномам:
— Принесите сюда сумку: госпожа с дороги и, наверное, проголодалась…
— Нет, нет, прошу не беспокоиться, — прервала его Лиза. — Я сыта. Мне бы хотелось поговорить с вами о деле…
— Чем обязаны, сударыня, Вашему визиту?
И Лиза, поколебавшись немного, всё же решила последовать совету тролля:
— Мне сказали, что у вас живёт настоящий дракон. Я ни разу не видела живых драконов, очень хотелось бы посмотреть на него.
— Вечно они там, наверху, чего-то напридумывают!.. Ну, какой это дракон? Так, небольшой дракончик… Не стоит он Вашего внимания, госпожа!
— И всё же, я хотела бы посмотреть… — упрямо повторила Лиза.
— Позвольте нам немного посовещаться, — и Медный Топор обратился к толпе гномов:
— Что отдыхающие гномы думают о желании госпожи?
Гномы тут же полезли в свои сумки, стали жевать и говорить одновременно. Распорядитель работ тоже успел запихать что-то в рот и горячо спорил со всеми, осыпая собеседников крошками. Лиза, как ни прислушивалась, не могла ничего разобрать. Наконец, Медный Топор поднял руку вверх — и все умолкли.
— Сударыня, — торжественно произнёс он. — Отдыхающие гномы решили, что Ваше первое желание — закон для нас! Мы покажем Вам Дракона. Но при условии, что Вы ничего с ним не сделаете без нашего на то согласия.
“Какая я дура! — подумала Лиза. — Зачем я послушала тролля! Если б можно было знать, что первое желание гномы исполняют, то Митя был бы уже свободен”. И чтобы как-то скрыть свою растерянность, она спросила:
— А почему ты назвал гномов отдыхающими?
— Потому, сударыня, что здесь собрались только гномы, свободные от работы. Видите: все они едят — значит — отдыхают. У нас такой закон: “Кто не работает, тот ест”. Когда работаешь, есть некогда.
— Понятно. А когда мне покажут дракона?
— Как только Вы пожелаете.
— Я желаю сейчас.
— Хорошо, сударыня, — и Медный Топор повернулся к толпе гномов, — кто хочет проводить Госпожу к Дракону?
Послышалось сразу несколько голосов: “Я, можно, я пойду. Меня назначьте!”
— Пойдёт Наковальня: его Дракон хорошо знает, — решил Распорядитель работ. — Остальные все свободны. Не забудьте убрать за собой.
Гномы сразу же стали рыться в своей одежде, вытаскивая из-под серых тряпок какие-то тёмные комочки, и класть их на пол. Комочки закружились по полу, подбирая по пути все крошки. Когда один из них оказался недалеко от Лизы, она разглядела, что это была обыкновенная мышь! К счастью, Лиза не боялась мышей. Вскоре все крошки были съедены, гномы подняли мышек, спрятали их под одеждой и начали выходить из зала. Медный Топор извинился перед девочкой за свою занятость и ушёл вместе с остальными гномами. Около Лизы остался толстый гном с морщинистым круглым лицом. Он долго не мог успокоить свою мышь, которая всё ползала и ползала под его одеждой, собирая её в складки. А гном ласково гладил рукой по этим складкам и тихонько бормотал, уговаривая мышку сидеть смирно. Наконец, она нашла укромное местечко в складках его одежды и затихла.
— Мы можем идти? — спросила Лиза.
— Да, сударыня, я готов Вас сопровождать, — и гном показал рукой на другую сторону зала, где была деревянная дверь.
Они шли по коридорам довольно долго, Лиза даже подумала, что гномы хотят заманить её в какую-нибудь ловушку, чтобы задержать здесь навсегда, и немного струсила. Иногда из-за стен коридора доносился приглушённый шум: что-то стучало, фыркало, звенело и брякало. Видно, там шла неустанная работа, и гномы трудились в поте лица. Поворачивая то вправо, то влево, то поднимаясь на несколько ступенек, то опускаясь вниз, они, наконец, остановились перед широкой лестницей, идущей вверх. Лестница завершалась площадкой с коваными перилами, а на площадке была дверь из какого-то прозрачного материала. Может, это было толстое стекло — Лиза не смогла хорошенько рассмотреть, потому что Наковальня широко распахнул эту дверь перед девочкой, и она увидела огромную пещеру. Розоватый свет попадал сюда сверху из круглой дыры в потолке. Видимо, там, наверху солнце уже заходило. Посредине пещеры сверкал овальный бассейн с прозрачной водой и с плавающими посредине листьями кувшинки. Края бассейна были посыпаны жёлтым песком, на котором Лиза заметила отпечатки больших когтистых лап с длинными пальцами, и ей снова стало страшно
— Прошу подойти поближе, сударыня, если Вы хотите увидеть нашего Дракона, — и гном подал Лизе руку, чтобы помочь ей спуститься к воде.
— Давно он у вас живёт? — спросила девочка, борясь с желанием поскорее уйти отсюда.
— С весны.
— А как он к вам попал?
— Поймали в ручье, в дубовом лесу, ночью. Он ещё совсем маленький был, вот такой, — и гном указал на лизин посох.
— А сейчас он какой? — с замиранием сердца поинтересовалась Лиза.
— Да вон он, смотрите! — гном показал на дно в дальнем конце бассейна. И девочка увидела нечто похожее на гигантский серо-зелёный лист тальника, у которого выросли лапы.
— А когда он на сушу выходит? Мне хотелось бы его получше рассмотреть, — расхрабрилась она.
— Вот начнётся время кормления — вылезет, — с какой-то тёплой ноткой в голосе произнёс гном.
— А что он ест?
— Когда поменьше был, червяков всяких ел, мух для него ловили. Сейчас мясом кормим.
У Лизы снова замерло сердце: “Может, они его сейчас мной угощать будут? Нет. Спокойно, у меня есть посох. У меня — сила”.
— А где мясо берёте? Может, троллей ему на обед готовите? Или эльфов? — Лиза поняла, что с испугу городит всякую ерунду, но остановиться уже не могла. — А вот я ещё слышала, что вы человека у себя держите, чтобы потом его Дракону скормить…
Гном тихонько хмыкнул и покачал головой:
— Нет. Мы для него лягушек ловим и рыбу.
Они помолчали, потом Наковальня как бы нехотя сказал:
— Только вот беда — не растёт он больше. Не знаем, что и делать… Хотели рацион сменить… Отдыхающие гномы сейчас предложили, чтобы попросить Вас помочь…
— А я-то тут при чём? — удивилась Лиза.
Но тут сзади послышались чьи-то шаги. Девочка оглянулась. Два гнома вошли в двери, держа за ручки большую тяжёлую корзину. Они слегка поклонились Лизе и направились к противоположной стороне бассейна.
— Сейчас кормить будут. Хотите подойти поближе? — предложил Наковальня.
— Конечно! — Лизе очень не хотелось, чтобы он заметил её страх перед Драконом.
Они пошли следом за гномами. А те уже высыпали содержимое корзины прямо на песок недалеко от воды. Запахло свежей рыбой. Наковальня остановился на некотором расстоянии от кучи корма и жестами показал Лизе, что подходить ближе и шуметь нельзя. Гномы с корзиной ушли, нимало не заботясь, съест ли Дракон свою пищу. Спустя некоторое время, из воды показалась небольшая голова с жёлтыми равнодушными глазами, потом Дракон вытащил из воды четырёхпалые когтистые лапы и вылез на пологий берег бассейна. Он был не такой большой, каким казался, когда лежал на дне. Тело его было серо-зелёное с голубоватыми пятнами и уплощённое с обеих сторон. Когда он начал есть, аккуратно откусывая белое мясо небольшим ртом, Лиза вдруг поняла, кто это. Она даже чуть не рассмеялась своему глупому страху: это был обыкновенный тритон! Точно такой же тритон, только поярче раскраской, живёт у её подруги Юльки в аквариуме вместе с двумя черепашками. Просто Лиза забыла, что сама уменьшилась, а значит, всё ей теперь должно казаться в несколько раз больше, вот и маленького безобидного тритона приняла за кровожадного Дракона.
А Наковальня полез в сумку, засунул что-то в рот, пожевал и вдруг тихонько сказал:
— Вот уже два месяца он такого же размера. Ну, совсем не растёт! Может, заболел?
— Я знаю этого Дракона, — шёпотом ответила Лиза. — Его зовут Тритон. Он уже взрослый и больше не вырастет никогда.
— А мы хотели… — начал гном и осёкся.
— Вы бы лучше отпустили его обратно в ручей. Там у него братья, сёстры остались, да и подружку ему надо. А то одному скучно здесь…
— Ну, это уж пускай Собрание решает, — почему-то обиделся Наковальня.
— Ладно, пошли отсюда, — и Лиза первая направилась к стеклянной двери: ей стало совсем не интересно.
Пока они шли обратно, Наковальня почти не разговаривал, а только ел и ел, доставая из своей сумки всё новые и новые куски. Сумка была небольшая, и, по всем расчётам, запас еды должен был давно кончиться. Но, к Лизиному разочарованию, гном никак не мог насытиться, а еда всё не кончалась.
Наконец, Лиза не выдержала:
— Наковальня, когда у тебя в сумке еда закончится?
— Никогда, — гном перестал жевать и вытер руки о бороду.
— Сумка бездонная, что ли?
— Ну, вроде того…
— А что там у тебя лежит, какая еда?
— Да всякая. Чего захочется — то и лежит.
— Как это? — не поняла Лиза.
— Ну, вот Вам чего бы сейчас хотелось поесть?
— Вообще-то, я не хочу есть… Но… вишню бы съела: я люблю вишни.
— Ну-ка, попробуйте достать вишню, — и гном повернулся к Лизе так, чтобы ей было удобно залезть к нему в сумку.
Лиза засунула руку в сумку: там лежала вишня! Она была точно такая, какие нравятся Лизе: большая, спелая, почти чёрная и очень аппетитная. Но девочка всё же не решалась попробовать эту вишню.
— Ешьте, ешьте, — успокоил её гном. — Она настоящая. Я и себе сейчас такую же достану.
И они вместе стали есть вишни, доставая их по очереди из сумки.
— Скажи, как ты это делаешь? — спросила Лиза.
— Что? — не понял Наковальня.
— Ну, вишни эти, еда всякая… Как получается? Сумка ведь пустая?
— Да я как-то не задумывался… Беру да беру из неё, что мне хочется… А как там оно появляется — мне неинтересно.
— С тобой всё понятно… — Лиза вдруг обнаружила, что вишнёвых косточек у неё набралось уже слишком много — полная горсть, но выбросить их было некуда. И она спросила гнома:
— А куда косточки?..
— Давайте сюда!.. — и гном протянул Лизе ладонь, — Моя мышка всё съест.
Он засунул горсть косточек куда-то под одежду, оттуда послышался хруст.
— Лопает! — радостно прокомментировал гном.
“Кажется, он добрый и простоватый какой-то. Может, спросить его о Мите?” — подумала Лиза и решилась:
— А где у вас мальчик живёт, которого тролли вам отдали?
— Ого! — сразу заторопился Наковальня. — Заболтался я тут с Вами, а мне уже на работу пора. Пойдёмте, сударыня, побыстрее.
И гном почти побежал вперёд по коридору.
В центральном зале снова толпились гномы, а у самого входа стоял Медный Топор и, видимо, поджидал Лизу.
— А-а-а! Вот и Вы вернулись! — обрадованно воскликнул он. — Прошу Вас, сударыня, пройти ближе к центру зала, чтобы отдыхающие гномы могли познакомиться с Вами. А ты, Наковальня, можешь идти на работу.
Наковальня тут же развернулся и быстро вышел.
— Но ведь я уже знакомилась с гномами, — возразила Лиза.
— Те гномы уже на работе, а здесь собрались отдыхающие гномы, которые Вас ещё не знают.
— Ну, ладно, — вздохнула Лиза и обратилась к смотрящим на неё гномам:
— Я приветствую вас, уважаемые гномы!
— Госпожа видела нашего Дракона? — громко, чтобы все слышали, спросил Медный Топор.
— Да, — так же громко ответила девочка.
— Поделитесь, пожалуйста, с нами своими впечатлениями.
— Я хотела спросить: у вас другого дракона нет?
— У нас только один Дракон, сударыня, и его Вам показали.
— Но это не дракон.
— Как это “не дракон”? — удивился Медный Топор. — Вы, может, хотите сказать, что он недостаточно большой, но мы будем его хорошо кормить, и он вырастет…
— Не вырастет. Это не дракон! — ещё раз повторила Лиза. — Я знаю, что это животное называется тритон. Оно живёт в воде, а иногда вылезает на сушу, питается насекомыми и мелкими рыбёшками. Тритон не бывает большим. Вы уже вырастили его до взрослого состояния, и он больше не вырастет никогда.
После этих слов наступила полная тишина. Гномы перестали жевать и, замерев, ошеломлённо смотрели на девочку. Наконец, Медный Топор прервал молчание:
— А Вы ничего не перепутали, сударыня?
— Нет. У нас в городе этих тритонов в зоомагазине продают, и у моей подруги такой же дома живёт. Как я могу перепутать?
— Ну, и что же мы теперь будем делать, отдыхающие гномы? Предлагайте! — обратился к собранию Распорядитель работ.
Вперёд вышел худой подвижный гном. Правый глаз его был плотно закрыт, и от глаза через всю щёку до бороды темнел глубокий рубец.
— Я хочу сказать! — торопливо проговорил он.
— Говори, Осколок, — кивнул Медный Топор.
— Давайте попросим госпожу помочь нам. Мы же ещё старую госпожу хотели об этом просить…
— О чём? — поинтересовалась Лиза.
— Госпожа, Вы можете с помощью посоха сделать нашего Дракона гораздо больше, — обратился к ней Осколок.
— Я не пойму, зачем вам это? Ведь большого тритона труднее содержать: места ему надо много, еды много, да и опасно это. А вдруг он на вас бросаться начнёт? Нет, я не могу этого допустить.
— Не беспокойтесь, сударыня, мы посадим его на цепь.
— Нельзя так издеваться над животным! — возмутилась Лиза. — Лучше отпустите его туда, откуда взяли.
Гномы заговорили, задвигались. До девочки долетали только бессвязные слова и фразы, смысл которых оставался неясен. Особенно часто повторялось странное слово “нокке”. Лиза глядела на гномов и не знала, на что решиться: может, увеличить размеры тритона в обмен на Митину свободу или, не мучая бедное животное, как-то по-другому попробовать освободить мальчика? Но, главное, надо было что-то делать и побыстрее.
— Уважаемые гномы! — обратилась она к собранию. — Объясните мне, пожалуйста, зачем вам большой дракон? Вас кто-то обижает? Вы нуждаетесь в защите? Может, сами хотите кого-нибудь обидеть?
Гномы снова, как по команде, притихли. А Медный Топор сказал:
— Дело в том, сударыня, что этой весной мы поссорились с нокке. Они, как всегда, устраивали праздник Первого подснежника, но в этот раз нам приглашения не прислали. Поэтому пришлось напомнить о себе. Мы узнали, что в одном из их ручьёв живёт маленький Дракон. Нокке очень гордились этим Драконом, даже ручей, где он жил, называли Драконьим. Мы послали самых ловких гномов ночью в лес, они приманили Дракона и увели его к нам. А теперь мы хотим показать всем эльфам и троллям, что Дракону у нас живётся гораздо лучше, и что нокке не способны даже вырастить настоящего Дракона.
— А кто это — “нокке”?
— Нокке живут на речках и ручьях. Бесполезные, как и все эльфы. Правда, они хорошо поют и умеют играть на разных инструментах красивую музыку. У них часто праздники бывают. Все любят их праздники, там весело…
— Зачем же вы поссорились?
— Но они же нас не пригласили!
— Надо было просто узнать, из-за чего это случилось. Может, они просто забыли, или ещё что-нибудь… А вы, как тролли, украли у нокке тритона! Это не достойно мудрых гномов. Ещё раз вам говорю: нужно тритона вернуть. Вам самим скучно теперь без праздников. Ведь нельзя же всё время отдыха посвящать еде!
— Мы обсудим этот вопрос, сударыня, — и Медный Топор повернулся к гномам. — Что думают отдыхающие гномы?
Поднялся невообразимый гвалт. “А что же будет, если я попрошу их отпустить Митю? — устало подумала Лиза. — И где в этом тесном подземелье он сидит? Как бы это узнать?”. Она стала прохаживаться по залу, стараясь придумать какой-нибудь выход из создавшегося положения. Какое ей, собственно, дело до этого закормленного тритона и до ссоры гномов с неизвестными нокке? Пускай себе живут, как хотят, лишь бы Митю вернули!
Девочка подошла к Распорядителю работ, а он в это же самое время повернулся к ней, и они вдруг одновременно громко произнесли: “Хорошо”! Лиза от неожиданности засмеялась, и все слова, которые она приготовила для гномов, сразу же вылетели у неё из головы. Но Медный Топор оставался серьёзным.
— Сударыня, — обратился он к Лизе, — мы решили помириться с нокке и вернуть Дракона в ручей. Но при условии, что и Вы поможете нам.
— Я постараюсь, — осторожно пообещала Лиза.
— Дело в том, что тролли недавно нашли человеческого детёныша и отдали его нам. Мы хотели приспособить его к какой-нибудь работе, но оказалось, что он слишком много спит и ест. Выпустить его на волю мы не можем: он не из этого мира, а держать здесь — слишком… обременительно для нас. Правда, он хорошо ловит рыбу для нашего Дракона… Но если мы вернём Дракона, то зачем нам эта рыба?..
У Лизы от радости даже руки задрожали, но она постаралась оставаться спокойной, хотя никак не ожидала такого поворота событий. А Медный Топор продолжал:
— Вот мы и хотели Вас попросить помочь нам избавиться от этого детёныша. Может, его тоже подарить нокке?
— Хорошо, — помолчав и немного успокоившись, проговорила Лиза. — Я помогу вам, хоть и нелегко это будет. Где вы держите этого ма… детёныша?
— Мы поместили его в южную пещеру и отгородили светящимся туманом. Без разрешения Общего собрания он никуда не выходит. По вечерам под нашим присмотром он ловит рыбу в реке за дубовым лесом.
— А сегодня он ловил рыбу?
— Нет. У него вчера был удачный улов, рыбы хватит до завтра.
— А сейчас можно его выпустить? Пусть идёт как бы на рыбалку, а я пойду за ним и уведу его далеко-далеко отсюда, чтобы он никогда не вернулся назад.
Гномы заговорили между собой, одобрительно кивая головами.
— Отдыхающие гномы, кто пойдёт выпускать человека? — обратился Распорядитель к собранию.
Наступила тишина. Желающих почему-то не оказалось.
— Та-а-ак, — неопределённо протянул Медный Топор. — Придётся назначать самому… Пойдут Труба и Осколок.
— А почему сразу я? — возмутился худой Осколок. — Он ещё вчера в меня какой-то дрянью запустил, я еле увернулся…
— Вот видишь, — успокоил его Распорядитель, — ты увернулся, а другой бы не успел.. Иди и не спорь!
Осколок, что-то бурча себе под нос, поплёлся к выходу. Следом пошёл Труба, медлительный гном с сонными глазами.
— Отдыхающие гномы, — снова обратился к собранию Медный Топор, — а теперь давайте решим, как мы будем транспортировать Дракона к ручью…
— Подождите! — прервала его Лиза. — Я должна попрощаться с вами. Ведь мне нужно увести человека подальше от ваших мест… Проводите меня до пещеры, где находится… детёныш, пожалуйста.
— Жаль, что Вы покидаете нас, сударыня, — сказал Распорядитель. — А мы хотели с вами посоветоваться, когда лучше вернуть Дракона и как это сделать, чтобы нокке правильно нас поняли.
— А это решайте сами, без меня. Ведь если я не догоню человеческого детёныша, то не смогу вам помочь.
— Догоните. Его ночью не так-то просто выманить из пещеры.
— Разве уже ночь? Тогда мне срочно надо идти. Прощайте, уважаемые гномы! Была очень рада с вами познакомиться.
— Прощайте, госпожа, — нестройным хором ответили гномы.
— Но мы надеемся, что Вы скоро осчастливите нас своим следующим визитом, — высокопарно произнёс Медный Топор.
— Осчастливлю, осчастливлю, — быстро согласилась Лиза и спросила: Так кто меня проводит?
— Да-да, сейчас… Стружка, проводи госпожу к южной пещере.
Стружка оказался весёлым и словоохотливым гномом. Всю дорогу он рассказывал Лизе, как они замучились с человеческим детёнышем, как долго не могли понять друг друга, какие недоразумения происходили от этого непонимания.
— …Еле-еле загнали его в эту пещеру, да скорее на выход туману напустили с наговором против людей, — оживлённо говорил Стружка, засовывая в рот что-то из заветной сумки. — А он там сидит и то песни какие-то дикие поёт противным голосом, то ругается на нас, то есть, мы слов-то не понимаем, но по голосу слышим, что ругается. А если выпустим когда, то камней наберёт или желудей в лесу и кидать в нас начинает, да норовит в живот попасть, а там же мышки сидят! А если прибьёт какую? А тут троих из нас в ручей загнал… Но мы терпеть не можем воды! От неё в одежде плесень заводится.
— А вы не пробовали его отпустить? — осторожно спросила Лиза.
— Пробовали. Он всегда в одно и то же место приходит и начинает землю рыть, где не положено. Он копает, а нам приходится потом ровнять всё за ним. Ну, дикий совсем! — покачал головой Стружка. — Даже не знаю, как Вы, сударыня, с ним справитесь? Хоть бы троллей с собой взяли: они помогут, они шустрые…
— А где, говоришь, он землю рыл?
— Да там, у Священного озера, — гном махнул рукой влево.
Но тут коридор закончился, и они вышли наружу.
Первое, что увидела Лиза, была круглая белая луна, сияющая прямо напротив выхода из подземелья. Она ярко освещала булыжники, кустики травы и два больших валуна справа от входа. Это был незнакомый Лизе шурф, даже не шурф, а так, большая яма.
— Идите сюда, сударыня, я покажу Вам, где южная пещера, — услышала она голос гнома. Он уже забрался на валун у входа и протягивал девочке руку, Лиза с трудом влезла следом за ним: мешала длинная юбка.
— Смотрите, вон там светит в кустах, — Стружка показал куда-то вверх и вправо. В той стороне возвышался холм, поросший невысоким кустарником, а на самом верху холма, среди кустов девочка увидела тусклое зеленоватое пятно света.
— Это зелёное, что ли? — неуверенно спросила она у гнома.
— Точно. Эта пещера и есть. Только не заходите, пока Осколок и Труба туман не уберут, — сказал он и добавил: — Ну, вот и всё, прощайте, мне идти надо.
— Спасибо, Стружка, всего хорошего тебе, — ответила Лиза и, подождав, пока гном скроется во мраке подземного хода, прикоснулась к юбке посохом, чтобы наконец-то сменить её на свои любимые джинсы. “Так, — удовлетворённо подумала она, осмотрев себя в лунном свете, — а теперь надо подрасти. На какой ноге я вертелась в прошлый раз? Вроде, на правой… Значит, теперь надо на левой попробовать…” И девочка сделала шесть поворотов на левой ноге влево. Снова, как и в прошлый раз, закружилась голова, а посох чуть не выпал из руки, потому что стал маленьким и тоненьким, как простая палочка. Лиза решила пока не увеличивать его, а спрятать в объёмный карман ветровки, карман же на всякий случай застегнуть на молнию. Девочка спрыгнула с валуна и пошла вверх по склону холма, на вершине которого светилось зеленоватое пятно. Сделав несколько шагов по неровному каменистому грунту и раза три споткнувшись при этом, Лиза подумала, что легче и быстрее будет долететь.
В несколько секунд она добралась до кустов, которые закрывали вход. Гномов ещё не было. Девочка попыталась заглянуть внутрь пещеры, но кроме зеленоватого клубящегося тумана ничего не увидела. Тогда она села на землю тут же, у входа, и стала поджидать гномов. Было тихо и тепло. В лунном свете слегка поблёскивали булыжники на склоне и голубела трава. Бесшумно и странно пронеслась по небу летучая мышь.
Вскоре послышались голоса, и из-за кустов показались две маленькие фигурки. Увидев Лизу, они приостановились сначала, но потом подошли ближе, и девочка легко разглядела в ярком лунном свете гномов — Осколка и Трубу.
— А мы Вас не сразу узнали, сударыня, — произнёс Осколок.
— Вы та-а-ак изменились, — пробасил Труба.
— А как вы будете туман убирать? — сразу же спросила Лиза.
— Видно, придётся с ним повозиться. Был бы ветер — пустили б его по ветру — и всё. А сейчас придётся хоть ветками, что ли, разгонять. Оторви-ка мне вон ту ветку, — попросил Трубу Осколок. — А Вы бы, сударыня, отошли в сторону, а то вдруг на Вас туман понесёт — это очень опасно.
— Ну, если вам нужен ветер, то вот он, — и Лиза достала из кармана ветровки носовой платок.
Осколок взял платок в руки и зачем-то понюхал его.
— Мятой пахнет. На, понюхай, — предложил он товарищу. Труба тоже понюхал и согласился: “Ага”.
— А где тут ветер? — спросил Осколок, внимательно разглядывая платок единственным глазом.
— В узелок завязан. Давайте, я отойду в безопасное место, а вы его развяжите, — и Лиза сделала несколько шагов в сторону.
Она услышала, как Труба своим низким голосом стал произносить какие-то непонятные слова, наверное, это было заклинание. Туман постепенно угасал, но не рассеивался: ветра всё не было. Наконец, Осколок всё-таки развязал узелок, и ветер вырвался из платка с такой силой, что оба гнома упали на землю и покатились по траве прямо Лизе под ноги. Девочка помогла им подняться, и потом они втроём смотрели, как ветер уносит клочья тумана с холма в долину, и там они тают без следа.
— Мне уже можно идти в пещеру? — спросила Лиза.
Но гномы не успели ответить, потому что кто-то вихрем промчался мимо них вниз по склону и скрылся в кустах.
— Это он! — хором крикнули гномы.
И Лиза, не раздумывая, бросилась следом за Митей. В зарослях кустарника она растерянно остановилась: тут никого не было. Она оглянулась по сторонам и тихонько позвала:
— Митя! Митя!
Послышался шорох. Лиза позвала ещё раз, погромче. Вдруг прямо перед ней из травы неожиданно поднялся мальчик.
— Фу, напугал, — вздрогнула Лиза. — Ты куда побежал-то? Я же за тобой пришла.
— Ты как меня нашла? То есть, я хотел спросить, как сюда попала? — взволнованно заговорил Митя.
Он изменился. Давно нечёсаные волосы торчали в разные стороны. Футболка была мятая и порванная в нескольких местах.
— Потом расскажу, а сейчас нам надо поскорее домой вернуться, а то я уже целый день здесь… Ты знаешь, где подземный ход? Я тут и так не ориентируюсь, да ещё ночь…
— Пошли, — и Митя взял её за руку.
Они быстро спустились с холма, обошли небольшой шурф и оказались на узкой просёлочной дороге. Сначала Митя то и дело оглядывался, видимо, ожидая преследования, но Лиза успокоила мальчика, сказав, что гномы отпустили его домой.
— Какие гномы? — не понял Митя. — Это вот те, лохматые, похожие на комки грязи? Никогда бы не подумал! Гномы же не такие!
— А какие? Как в мультиках, что ли? Тут тебе не мультик. Если хочешь знать, тут ещё конец прошлого века, и нам надо быстрее выбираться отсюда.
— Хочешь, я тебе честно расскажу, как всё получилось? — вдруг спросил Митя.
Лиза молча кивнула.
— Ну, вот, — начал мальчик. — Кузнечиха, она ведь мне родственницей приходится… По отцу… Ей, наверное, умирать надо было, а колдуны умереть не могут, пока силу свою кому-нибудь не передадут. Но она узнала, что в стране троллей и эльфов колдуны не умирают, а, отдав свою силу, превращаются в эльфов. Но для этого нужно было найти девочку с длинными русыми волосами, с зелёными глазами и по имени Елизавета. У Кузнечихи тоже такое имя. Она как-то узнала, что ты приехала в деревню и подходишь под все эти условия. Вот однажды, когда я ловил рыбу недалеко от её огорода, она подошла ко мне. Я здорово тогда испугался: её уже около двух лет не видели в деревне. Все думали, что она где-нибудь пропала… Она приказала тогда мне привести тебя в её старую баню и сказала, что подаст знак, как дальше действовать. Ты не обижайся, но она пригрозила извести мою мать, если я тебя не приведу. Ну, а потом ты сама знаешь, что произошло…
И Митя замолчал, опустив голову.
— Я уже не сержусь на тебя, — задумчиво сказала Лиза. — Сначала, конечно, обидно было, а потом я столько интересного узнала, что обида вся прошла. Да, а Кузнечиха-то куда девалась?
— Она теперь эльф. Когда я убежал от гномов в первый раз, то встретил её около того озера. Она сказала, что будет ждать тебя там и что чувствует себя виноватой перед нами.
— Ну, надо же! Значит, вот какая тайна была у Мелодии! — догадалась Лиза.
— У кого?
— Я встретила её там, у озера. Она мне очень помогла, — объяснила девочка.
Лиза хотела предложить Мите полететь до подземного хода, но ей отчего-то стало неудобно демонстрировать перед ним свои чудесные способности. Поэтому до знакомого обрыва они добрались нескоро. Потом ещё долго спускались по белой стороне вниз и искали в темноте тот самый камень, под которым должен был находиться ход, ведь луна освещала противоположную сторону обрыва. Нашёл его Митя, а Лиза, расстегнув карман, вынула из него посох, больше похожий не волшебную палочку, и коснулась им камня, закрывшего ход.
— Ход, откройся!
Но камень остался на прежнем месте.
— Н-д-а-а-а! — разочарованно протянул Митя.
— Наверное, здесь нужно заклинание, — догадалась Лиза. — Сейчас, сейчас, я что-нибудь придумаю…
В голове вдруг сами собой стали выстраиваться в строки очень простые слова, которые она и проговорила, снова коснувшись камня посохом: “Камень древний и седой, на пути у нас не стой! Ты на части развались, ход под камнем, отворись!”
Раздался треск, под камнем образовалось отверстие, которое постепенно росло, расширялось, и из которого полился нежный розоватый свет.
— Митя! — воскликнула Лиза. — Идём!
Вечерняя заря окрасила полнеба в золотисто-розовый цвет. На траве блестела и переливалась роса. Пахло цветами и речной сыростью.
— Как хорошо, как хорошо! — повторяла Лиза, кружась по траве.
Митя сначала оглянулся по сторонам, а потом спросил у девочки:
— Лиза, я не сплю? А где баня-то?
— Нет, не спишь, — засмеялась Лиза, — Баня сгорела… А я сейчас закрою этот ход навсегда.
— А вдруг он когда-нибудь тебе пригодится?
— Зачем он мне? Я туда больше не собираюсь! — и девочка наклонилась над отверстием в земле. Она хотела опустить туда посох, но, подумав, спрятала его в карман. Ход тут же сам по себе стал сужаться и пропал, будто его и не было.
— А у тебя здорово получается… колдовать, — усмехнулся Митя. — Это Кузнечиха научила?
— Ладно, нам пора, — Лиза отошла от пожарища и оглянулась по сторонам.
У межи сидел серый пушистый кот. Он сосредоточенно умывался, делая вид, что важнее этого занятия нет ничего на свете.
— Дед Фока! — обрадовалась Лиза и быстро подошла к нему. — Ты давно тут сидишь?
— Да ещё и не уходил. Мне ведь Тит Евлампич наказал, чтоб без тебя не возвращался.
— С кем ты там разговариваешь? — спросил Митя. — С кошкой, что ли?
— Это кот.
— Ваш кот?
— Теперь наш, — ответила Лиза и почему-то засмеялась.
А кот ласково потёрся о лизины ноги и пошёл вперёд по тропинке.
г. Зеленогорск