Опубликовано в журнале День и ночь, номер 4, 2008
Не впервые увидело солнце воинов будто спящих,
заспавшихся после нелёгких ратных своих трудов,
восходило, не удивляясь, погружённое в долгие думы;
и туман, отступая, вился, шипел змеино, злопамятно,
росы зернистые, грузные по железу ползли калёному.
Доброе утро, земля плодоносная, чёрная, вспаханная копытами,
впитавшая воедино жизни вчерашних пахарей,
в споре упрямом вынувших острые жала из ножен;
бились нещадно, не чувствуя боли, оглушённые кровью и ржаньем.
Нет, не проснутся воины, не взнимут похмельные головы,
не заведут дремучую песнь о путях и подвигах
и не расскажут с гоготом о прелестях белых жён.
Земля, и в тебя вонзались свистящие жгучие стрелы,
реки твои мутнели, звери бежали в страхе;
не осуди, приемли детей неразумных, вздорных,
руки раскинувших навзничь, успокоившихся, уснувших.
Весть молчаливую, длинную ветер понёс в селенья;
волчица трусит по склону — ищет разогнанный выводок;
кони спустились в пойму — ослабил бы кто подпруги.
Доброе утро, земля и солнце, сияние дня восславьте.
ТОМЬ
Река в то время была томной —
соответственно и назвали.
Теперь же отмели, как скулы, проступают со дна.
Словно старуха, оставшаяся одна,
Выползла на солнышко, на завалину.
Ни тебе варягов, ни греков, ни Троянской войны:
Из неведомой миру Шории
От нечего делать волокла валуны —
и жизнь прошла.
В стороне от всеобщей истории.
* * *
Песок аравийский струится, струится,
листает пустыня пустые страницы,
и юная пальма, стройна и крылата,
печально плывёт в зазеркалье заката.
И видится ей в череде отражений
берёзовых рощ золотое круженье, —
размашисто осень идёт по Сибири,
вздымаются кедры всё выше и шире.
ДОЖДИ
Клочки обрывки полосы
нечёсаные волосы
как ополченье на войну
как липнет нить к веретену
дожди в беспамятство идут
кочевники-номады
как ничего не надо
как монолог и бред
как денег больше нет
на цыпочках сомнамбулы
качаясь как параболы
в безбудущность в безбрежие
в страну где все приезжие
как рельсы заржавелые
как белое — по белому
как куры зёрнышки клюют
дожди как проклятые льют
* * *
Чертовски хочется превратиться
в нечто,
подобное дереву,
растущему в пространстве-времени:
корни питаются прошлым,
тело — в тепле, в сейчас,
макушка озарена будущим.
В пространстве-времени…
Что так и есть,
но несколько вверх тормашками:
растём —
и всё глубже зарываемся в прошлое.
ЛИСТЬЯ
За здравие или упокой
их осень носит за собой
со всеми-всеми именами.
Врасплох застигнутый волной,
повинно никнет головой
и оседает город в пламя.
г. Кемерово