Опубликовано в журнале День и ночь, номер 3, 2008
ГОД
(фенологические заметки)
Наружны округи
февральские вьюги,
помол ветряной,
который виной —
и снежного дола,
и в комнатах дома
кривляний окольных
на стёклах оконных…
и долог ночной
огонь выпечной:
от замысла теста
до кренделя текста.
* * *
В марте, когда бело-розовы на закате взгорковые берёзы, и хвостом кота над кровлей между облаком и садом поставлена запятая, любитель подлёдного лова, за день возле пробурённой лунки страсть-азарт утолив, оглядит, потягиваясь, озёрную округу, — экая она вся туманная, поверху завитая… — и затемно к печке избяной возвратясь, обожателю весеннего лунного зова плотвичку обязательно уделит.
* * *
Назван-именован “Бешеным” ложок из-за того, что во время паводка в апреле из-под Вислого леска за поводки-овражки из оскалов сугробов может собрать неуёмую свору-страсть якобы на охоту и силой земного тяготения зело умножить скорость борзой воды, чтобы, тало пенясь и пузырясь, к ледоходу реки не стыдно было и прибыльно ей припасть… кому — смех и радость, иным — недалеко до беды, но — короток даже в большие снега этот разливанный бег — не дольше недели.
* * *
Согревает солнце пруд,
созревает рыб икра;
скоро нереста игра,
коль осокори не врут.
Сад цветением объят
и гуденьем — сетью пчёл,
и не знает, что почём,
и заманивает взгляд.
Соловьями полон май
и словами о любви;
не стихают соловьи,
словно эхо: “Милый мой…”
* * *
Потаённый июнь, прозванный ловцами карася и красавицы краснопёрки “на рыбу плюнь”, для сбора поляной в лесу ягоды земляники — прекрасная пора, и это даже не смотря на то, что — парная жара, и повсюду комарья — мириады; но современный собиратель — не промах: скинет рубаху, нарепеллентится и без помех наклоняется — с Божьим подарком соприкасается; устанет если — опускается на коленки, иной так и вовсе — покатом, лёжа… а после, дома за столом, из тарелки ложкой — ароматно-сладкую! — лучше всего с молоком.
* * *
Во все стороны богата ягодниками-травой-листвой середина лета; солнечно если, но — духота с утра, и безросно — к вечеру, значит, наверняка из-за горизонта облака накатит зюйд-вест кучевой влагобрюхатой гурьбой с молниевой между собой и землёй похвальбой, что ливней с лихвой достанет на всех окрест; луговина, естественно, будет примята, но стадо зато бока веселей наест, и справедлива опытного грибника примета: чем июль грозовей, на опушке взору тучами лиловей, тем волнушки в дремучем ельнике — розовей.
* * *
В воздухе августа,
будто бы нет у них возраста,
юные ласточки в стаях
неотличимы от старых.
Семечком яблока
мнится на озере ялика
облик, особенно если
о созревании мысли.
Звёздные россыпи
видятся, слава Те, Господи,
в ясные ночи на листьях
и в запрокинутых лицах.
* * *
Найденный среди прочих крепенький, морковного цвета, похожий на воронку гриб рыжик вынуть из корзинки, осмотреть — нет ли порчи, обобрать паутинки-травинки-хвоинки, лезвием ножа слегка поскоблить, одуть, положить раструбом вниз на вырезанную из ветки рогульку, посыпать веер пластинок солью, подержать-распарить над уголяьми костерка, остудить и хрустко закусить им стопарик: озера прозрачная вода, вечерняя заря янтарного серебра, высокая на песчаном угоре сосна, атициклонная, ничем и никем не нарушаемая тишина, — благоприятны для труда созерцания.
* * *
Опускается на воду опадающий золото-багряный лист, над лодкой посвистывает удилищем и силиконовой лескою спиннингист: увядания печаль октября он переиначивает на часок-другой в радость удачей улова, когда на блесну попадается ему колючепёрый полосатый окунь-горбач, глубинная радуга бочага, напоминая весну… по рецепту Похлёбкина вечером этот почти килограммовый уклейко-глотатель будет запечён в духовке в собственном соку, в чешуе — целиком; остальные красавцы, которые помельче, — соседу, охочему до холодной ушицы, — на опохмелку.
* * *
Ненастья унылая праздность;
ухи не бывает в наклёве;
расходовать некуда пряность,
и нет утешения в слове.
Влечёт рыболова к буфету —
достать “аппетитные капли”
и специи, чтобы к соседу
пойти не с пустыми руками.
В ответ на лаврушку и перец
в ноябрьские морось и слякоть
одарит сосед свинодержец
печёнкой и шницелем с лапоть.
* * *
Озёр отражательная зрячесть-акварель и стремительные отвесы капелек-дождинок минусами по Цельсию в декабре преображаются в бельма ледостава и медленную из тучки с небес процессию шестилучегранок-снежинок… ночные тайны округи окажутся утром явными: с увлечением весь короткий погожий день старательно занят на лыжах прочтением книги вчерашней вечерней пороши глазастый грамотный следопыт, который запросто разбирает любые почерки свежих отпечатков по снегу лап и копыт.
* * *
В иньево-морозном январе, особенно после дымчато-синих сумерек, на юго-востоке, от пояса Ориона слева наискосок, над лесом необычайно ярко светит-сияет Сириус, альфа Большого Пса, и расширяет былой прицельный зрачок до печального у старикана, вышедшего на крыльцо; древнегреческий миф о великане-охотнике ему интересен, ход созвездий внутри Вселенной в кольцо-спираль относительно земной поверхности худо-бедно известен, и твёрдо знает он, что — “однова живём”, — и во времени-пространстве код безмерности — непостижим.