Опубликовано в журнале День и ночь, номер 2, 2008
Их сверстницы уже заводят семьи,
а игры оставляют младшим сёстрам.
Но любо старшим дочкам Средиземье,
с его декором, театрально пёстрым.
Им сдобрено, как пища зельем острым,
обыденное наше мелкотемье.
Сроднив звезду с багряным русским стягом,
хотели деды сказку сделать былью,
но воли не хватило красным магам.
И, выстирав кумач, покрытый пылью,
кроят плащи, похожие на крылья,
их правнуки, не верящие флагам.
* * *
Когда небесный конвоир
придёт за мною в грешный мир
и возвестит, одёрнув китель:
“Пора. На выход, сочинитель!”,
хотел бы я сказать в ответ
тому, кто служит в райском войске,
что, хоть и портил много лет
я домочадцам кровь по-свойски
и крал при помощи чернил
досуг читателя-страдальца,
я ничего не сочинил,
то бишь не высосал из пальца;
лишь пересказывал навзрыд,
косноязычный поневоле,
что глухо сердце говорит
на языке любви и боли.
* * *
В этом парке лет на двести
(а быть может, навсегда)
время замерло на месте,
в небеса течёт вода!
Под струёй фонтана вымок —
так на солнышке постой.
И на память сделай снимок
с “императорской четой”.
Ходят ряженые в шёлке,
тешат публику в джинсе.
Приобщайся подешевке,
попозируй, будь как все.
* * *
Земляки меня не любят,
редко тискают в журналах,
и в отеческих анналах
обо мне известий нет.
И Москва меня не любит,
потому как и не знает,
а что знает-обожает —
вкус побед и звон монет.
Мне к победам путь неведом —
за начальниками следом
я не ползал на карачках
с распростёртым языком.
Даже с местными властями,
тоже сладкими местами,
я знаком не обоюдно,
то есть вовсе не знаком.
Нет ко мне любви в народе:
у народа нынче в моде
не стихи, а эс-мэ-эски
на дисплеях всех систем.
У народа есть мобилки.
А любилки? А любилки
от обилия мобилок
поотсохли насовсем.
СПАЛЬНЫЕ РАЙОНЫ
“В часы дармового труда,
в минуты пустого досуга
на тесном пути в никуда
мы так ненавидим друг друга.
Озлобленность наша слепа:
какие со встречными счёты?
Рассеется за день толпа.
У ночи — другие заботы…
Отвлечь нас от личных проблем
на общую драку без правил
способна лишь ненависть к тем,
кто нас ненавидеть заставил.
Но мы разучились уже
испытывать сильные чувства
и выпустим пар в кутеже —
на это нам хватит искусства”.
НА ТОРГУ
Наипростейшей из безделиц
они вовек не смастерят,
но то, что сделает умелец,
продать сумеют. Всё подряд.
Игрушки, шмотки, иномарки.
Народу — пряник, власти — кнут.
Они и мёртвому припарки
с большою выгодой толкнут.
Их ум особенного сорта:
у них на мысленных весах
Звезда Героя, звёзды спорта
и просто звёзды в небесах!
Я сочинять умею книжки,
а продавать их не могу.
Но не завидую барыжке,
что так удачлив на торгу.
Набив кредитками бумажник,
к словам утратил он чутьё
и диким именем “продажник”
зовёт занятие своё.
ИМПЛАНТАЦИЯ
Не храбрый Тиль, не гордый Прометей,
не датский принц, не русский авиатор —
в героях нынче маг, и лиходей,
и чудища, с которыми детей
с младенчества знакомит аниматор.
Мы учим их, что нет любви конца,
что мудрых надо чтить, а слабых нежить.
Но волею киношного дельца
вживляется в открытые сердца
бездушная рисованная нежить.
— Ребятушки, неужто любы вам
сварливый тон, дикарские замашки,
звериный навык бить по головам? —
Кивают молча в такт моим словам
облекшиеся в плоть и кровь мультяшки…
г. Москва