Опубликовано в журнале День и ночь, номер 2, 2008
* * *
В этом мире сонном, душном…
Тише, тише! Нежность каплет!
Прямо с неба, прямо в душу —
До краёв её… Ах, как бы
Мне взлететь и небо слушать?
Тише! Крыши моют щёки,
Тротуар забрызгав блеском.
Слышно (даром, что нечётко!):
В небе чёрном, в небе пресном
Звёзды щёлкают, как чётки,
Заслонясь на всякий случай
От земли чернильной тучей.
…Утро землю солнцем сушит.
В жизни долгой и текучей…
Тише, тише! Небо слушай!
ВОСКРЕСНОЕ
Распахни облака, и на землю польётся весна.
И каймою по ней — сумасшедшие пьяные ночи.
И в субботу, истоптав весь город, мы ноги промочим,
Заболеем, умрём, и опять не отведаем сна.
Только город начнёт горевать — он нас очень любил.
И цветную капель белоснежным платком утирая,
Он погонит других беспризорных от края до края.
От восточного “Здравствуй”, до западных тёплых могил.
Мы уйдём, не оставив ни строчки, ни даже следа.
Утро нас приютит и укроет громадою всею.
А потом мы воскреснем к Прощённому воскресенью —
Так бывает всегда.
* * *
Я не уснула на твоём плече,
Как до сих пор не раздала долги.
Нельзя любить красивых, а других
Уже противно. Если быть точней —
Почти что мерзко…
* * *
Так было. Это, видимо, основа.
Рукой — по рту, по сказанному слову,
Давай! Секи!
Я родилась, я умерла, я снова,
И вот — стихи…
А как покорны были, подкаблучны.
Но прорвались.
Мне кажется: я пишущая ручка
И белый лист.
* * *
От обиды дрожит небосвод,
Вот чуть-чуть, и грянет слеза!
Это вечером рыжий кот,
Как сметану, луну слизал.
Нам уже никогда, никогда
Не увидеть луну здесь.
Не печалься, погладь кота —
Он ничейный и хочет есть…
* * *
Что ж нахмурился, молодой?
Может, с сердцем чего сталось, а?
Заливай, заливай боль,
Чтоб зубам не скрипеть от старости!
А поётся — с плеча руби.
Мы одной заварухой мечены.
Будет, будет, кого любить,
Этим вечером!
Руки женские дай плечам,
Да и пропадом всё пропади!
Заливай, зазнобу-печаль,
Не одна, поди!
* * *
Я родился поэтом
И, видимо, только поэтому
Я умру на рассвете —
Так часто бывает с поэтами…
ИЗ ЦИКЛА “ВЕТЕР”
1.
Жаркие дни, и на небе бело,
Повыцветали у парков брови.
Маки качаются так багрово,
Будто костром задело.
На городские сгоревшие плечи,
На тротуарный облезший панцирь
Я опускаю босые пальцы —
Тянет в толпу под вечер.
Но тишина такая, что жутко
Над головой прочерчены ветки.
Следом за мной беспризорник — ветер
Выскочил из маршрутки.
И потащил, растрепал, распоясал,
Только шепнул: “Ты меня не бойся”.
Я засмеялась: “Мы оба босы —
Что мне тебя бояться?”
“Ох, не храбрись, подожди до завтра!” —
Он просвистел мне в самое ухо,
Поцеловал меня горстью пуха,
И улетел на запад.
День опустел. До чего же долго
С длинных берёз опадает солнце!
……………………………………
И по-грудному тычутся сосны
В небо с лимонной долькой.
2.
Шаталось лето по садам,
Безжалостное очень.
Жара, казалось, навсегда.
Жара стояла, как вода
В зелёной старой бочке.
И вдруг — темнее. Вдруг — обвал
Басов у горизонта.
Как будто кто-то штриховал
По краешку небес овал,
И кланялась осота.
И тучи рвали облака,
Как белую оборку.
Так шла гроза издалека,
На небо цвета молока,
На всю планету, как река
Накатывая сбоку.
Гремело. И совсем не в такт
Сияла лужа, как пятак,
Оранжевая слишком.
Ещё мальчишка топал. Так,
Как топают мальчишки.
Какой-то яркий и шальной!
Тряхнул кудрявой головой
И подошёл поближе.
Он не спросил, подумал он,
Но я кивнула:
— Вижу!
Он улыбнулся и сказал:
— Нам не промокнуть как бы?
Какая страшная гроза!
И хитро щурились глаза,
Как две лимонных капли.
Разворошив причёски гладь,
Он выдохнул мне в шею:
— Пошли гулять?
— Пошли гулять!
— А ты умеешь танцевать?
— Конечно, не умею! —
Не отставая от него,
Я тоже улыбнулась.
А тучу мукою свело.
И мигом — будто прорвало! —
Вода к земле рванулась.
Она застыла, как стена,
Гигантским мокрым телом.
Рвалась басовая струна —
Вселенная гремела!
Танцуя, мир кружил вокруг,
Ладони нам сжимая.
А музыка взрывалась вдруг!
И билась выпорхнуть из рук
Как если бы живая!
И сколько б не было воды,
А всё же было мало!
Гроза неслась, как чёрный дым,
Июльский день стерев до дыр.
И тоже танцевала!
…А через несколько минут —
Покой на целом свете!
Спросила: — Как тебя зовут?
А он ответил: — Ветер…
И будто бы совсем земной,
Мне скорчил злую рожу.
Потом сказал: — Уйдём со мной!
Минута — и не сможешь!
Мне билось в пальцы горячо
Его мальчишечье плечо,
Как связка летних радуг.
— Ты приходи сюда ещё?
Я буду очень рада!
Он хлопал пылью мокрых век,
Он пальцы мял до хруста.
И убегал куда-то вверх,
Не плача — ведь не человек.
И это было грустно.
* * *
Девочка грустно сидит на карнизе.
Выше земли, выше гор, выше леса.
Может быть, девочка эта — принцесса?
Может, как в замке она томится
Без шоколадки и даже без принца?
В небо глядит бесприютно, незряче…
Дождик пошёл или девочка плачет?
Вот ещё двое уселись рядом —
Там, на девятом или десятом…
И в тишине — ты ведь слышишь, слышишь? —
Топает кот босиком по крыше.
А на десятом завыли: “Братцы!
Как этот рыжий туда забрался?”
По подоконникам ветер шарит…
Кот улетает воздушным шаром
В тучи, натёртые мелкой тёркой —
Смех, да и только!
Девочка в небо уткнулась носом.
Листья поспели…
Наверное, осень…
ДОМ
1.
Всё утро задом наперёд,
А вечер сделан из покоя…
Я знаю, что-то есть такое
(родное?) в том, как смотрит кот.
Как холодильник током бьёт.
И как сосед “Чижа” орёт,
Отстукивая такт ногою.
Как чай вечерний льётся в рот,
Как спят за стенкой двое.
Быть может, кто-то подберёт?
2.
Вхожу. С собою вношу погоду,
Стихи, бардак,
Буханку хлеба. И год из года
Бывает так.
Сначала: кошка, соседка Юля,
Обед. Потом —
Кусочек неба, застрявший в тюле.
И это дом.
…Войти под вечер, окинуть взглядом:
Окно, кровать.
И вдруг поверить, что это надо
Зарисовать.
* * *
Город проснуться никак не может —
Утренний сон всех других дороже.
Пятый этаж, и неспящих залежь.
— Мальчики к войнам родятся, знаешь?
— Знаю. Не дай то Боже.
В небе тумана и вишни помесь,
Город затянут в дорожный пояс,
Многоэтажки толпятся войском…
Он уезжает сегодня в восемь,
Ей провожать на поезд.
Время зовёт, как далёкий рокот,
Смерть и разлука — всегда до срока.
Саваном дым облепляет тело.
— Я ненадолго, я лишь хотела
Перекрестить в дорогу.
Он на прощанье целует крепко,
И от усердия — набок кепка.
Руки вжимает не в спину — в душу.
Так два бездомных листа друг с дружкой
Намертво стиснула скрепка.
* * *
…И в этот год, как не бывало рано,
На землю, на траву, на тротуары
Листва легла, как вязаная шаль.
В телеге, чуть поскрипывавшей осью,
В притихший город пробиралась осень
И было жаль, невыносимо жаль…
Нам говорить хотелось только молча.
Наш дом горячий холодили ночи
Своим шершавым мокрым языком.
Мы запирали двери, но сквозь стыки,
Сквозь щели осень капала настырно,
Опровергая лето, как закон.
Менялись дни, и только еле слышно
Катилось солнце по железной крыше
И падало задумчиво в овраг.
И ты сказал: “Подумай только, где-то
С той стороны Земли наступит лето!”.
А я ответила: “Да будет так”…
г. Красноярск