Опубликовано в журнале День и ночь, номер 3, 2006
ПУЩА
Солнце село давно – но, как прежде,
Тяжело провожаю зарю,
Из барака в неясной надежде
Я на ближнюю пущу смотрю.
Там, быть может, живая беседа
Партизан веселит у костра,
Ведь, наверно, разведчикам “Деда”
Из разведки вернуться пора.
Т., смельчак, снова, видимо, хочет
Смелый рейд совершить на коне:
Как он шашку решительно точит,
Ясно чудится мне в тишине…
Пуща, пуща! Хоть раз разделила
Полоса из колючих тенет,
Только тело она полонила,
Дух мой волен и рабство клянет!
Дух летит, словно впрямь собираясь
Пробежать каждой тропкой лесов…
В сон впадая, в тоске просыпаясь,
Слышу твой ободряющий зов!
Ты как будто зовешь за собою,
Песней сосен щемяще звуча,
Призываешь к последнему бою,
Кровной мести священной уча…
Пуща, знаешь, как сердцу солдата
Тяжек низкого рабства позор:
Где же стан боевого собрата?
Где стоит партизанский дозор?
КРАСНАЯ РОМАШКА
Все ромашки на заре
В свете первого луча
Просыпались в серебре,
Улыбаясь, лепеча…
Освежали поутру
Белоснежную красу,
Отряхали на ветру
Серебристую росу.
Ветерок, лаская луг,
Завивал им лепестки.
Что такое? Видят вдруг
Чудо белые цветки!
Плачет младшая сестра,
Словно нет вокруг весны,
И, как отблески костра,
Лепестки ее красны.
Все ромашки как одна –
Чистота и белизна.
Эта – издали видна.
Отчего ж она красна?
И ромашки вперебой
Ей, пунцовой, говорят:
“Эй, сестричка, что с тобой?
Где взяла ты свой наряд?!”
Отвечает им сестра,
Чей наряд пунцово-ал:
“Ночью здесь из-за бугра
По врагам солдат стрелял.
Против дюжины, храбрец,
Как он бился, не пойму…
Но пронзил врага свинец
На заре плечо ему:
Крови хлынула струя,
И омылась я в крови,
Заалела к утру я,
Как Чулпан, звезда любви!
И теперь в тоске горю
Кровью огненной его,
Выходя встречать зарю
Без героя моего…”
ГОРЬКИЕ МЫСЛИ
С лютой стужи и вшей, с голодухи,
Видно, сгинуть придется в ночи,
Как подчас коченеют старухи
В недород на холодной печи.
Я погибнуть хотел горделиво –
Смертью воина в битве с врагом!
Словно лампа-коптилка, тоскливо
Догораю – и темень кругом.
Надо с горечью нынче признаться
Оказались мечты не к добру.
Умирать мне не хочется, братцы,
Зря писал я: “С улыбкой умру!”
Разве много я пожил на свете?
Разве все завершил я дела?
Жизнь, попавшая в рабские сети,
Сколько б жара стране отдала!
Но такой обреченно-могучей
До сих пор не вскипало в груди
Злой тоски и печали горючей,
Жгучей мести и чистой любви!
Я узнал, что с неслыханной силой
Гнев и месть могут в сердце пылать,
Но страдаю, что Родине милой
Этот пламень бессилен отдать!
Смерть за Родину – разве утрата,
Разве жаль умереть за страну?
Нет, позорно, друзья, для солдата
Умирать с голодухи в плену!
Жить! Чтоб сердца предвечным ударом
Сил Отчизне прибавить в бою,
Чтоб пред смертью сказать:
Жил недаром –
Отдал жизнь за Отчизну свою!
ВОДОВОРОТ
Купается красавица – одна
В лучах луны, в журчащей быстрине…
То лебедицей заскользит она,
То рыбкой вдруг исчезнет в глубине.
Вкруг узкой поясницы обвились
Цепочки серебристых пузырей.
Волнисты и жемчужны, расплелись
Две черные косы, струясь за ней.
Мерцает мрамор плеч в лучах луны,
Серебряно вода звенит в тиши…
Красой – сродни луне – изумлены,
В безмолвии застыли камыши.
Вдогонку за бегущею волной
Беспечная купальщица плывет…
Вдруг, заурчав над мрачной глубиной,
Вниз потянул ее водоворот!
– Тону! Спасите! – бедная кричит,
Но разве заверть пустит на простор!
Услышав, путник, молодой джигит,
Оставил полотняный свой шатер,
В водоворот он прыгнул и на яр
Купальщице взойти помог тотчас.
В лицо взглянул – бессилен против чар
Он с той поры с нее не сводит глаз!
Зачем улыбка, взгляд твой огневой
Сожгли мне сердце, умница моя?
Зачем, отважно прыгнув за тобой,
В любовной круговерти маюсь я?
Зачем в пучине страсти я забыл
Все радости и скорби, все мечты?
Неужто же, лишив душевных сил,
И впрямь русалкой мне явилась ты?
Ты помнишь, утопающей во тьме,
Тебе я руки протянул свои?
– Спасибо, – ты сказала, сердце мне
Исподтишка кольнув стрелой любви!
Но нежных рук, протянутых тобой,
Дождется ли, жестоко позабыт,
В водовороте страсти роковой
Печально утопающий джигит?
ВОЛШЕБНЫЙ КЛУБОК
Как в сказке старинной – волшебный клубок
Тропинка судьбы, сиротлива,
Вела меня вдаль – я в пути изнемог
И к вечеру был в доме Дива.
Замки свои с лязгом сам сказочный Див
Открыл в это позднее время,
Навесив топор, вместо шапки прикрыв
Останками беркута темя.
За дверью железной клубится в дому
Тюремная темень густая.
Хозяин, в глазок озирая тюрьму,
Здесь тешится, жертвы считая…
Дымятся костры, и шипят на огне
Куски человечьего мяса…
Так здесь без отчизны и мучиться мне,
Терзаясь до смертного часа?!
О страшные детские сказки, не вам
Равняться с реальностью рабства!
Не выразить самым зловещим словам
Всех ужасов черного царства!
Куда ни шагни – на любой из дорог
Капканы, силки или сети.
На каждой двери – злой неволи замок,
На каждом углу – призрак смерти.
Обычай таков: мудреца палачи
Казнят за величие духа,
И мать, и младенца сжигают в печи
За дверью, затворенной глухо.
Здесь юношей держат в застенках тюрьмы,
Согнав на мученья чужбины.
Здесь девушки – стройные, краше хурмы,
Рабынями гнут свои спины.
Кровавые слезы на лицах родных,
Рыданья все злей, безотрадней…
Что видел я – сказок страшнее любых,
Что пережил – бреда кошмарней…
За мною черед, но когда я умру,
На родине песня продлится,
В любимых деревьях на вольном ветру,
В цветах и плодах повторится!
Волшебным клубком песнь бежала вперед
До самого краешка света…
Ступайте за песней – она приведет
В горящее сердце поэта.
Перевод Равиля БУХАРАЕВА