Стихи
Опубликовано в журнале Континент, номер 144, 2010
Марина КУДИМОВА — родилась в
Тамбове. Окончила Тамбовский пединститут. Поэтические подборки, эссеистика,
литературно-критические статьи публиковались в центральной периодике, в том
числе и в журнале «Континент», автор пяти стихотворных сборников. Живет в Москве.
Марина КУДИМОВА
Матчасть
* * *
Чей хлеб я ела —
В корень подъедала,
Кому надоедала —
И надоела,
Чью душу тырила, чью жизнь крала, —
Помилуйте, — что, право, за дела!
Не так и много я у вас брала!
Так в плен берут мюриды газавата,
Так скальп врага снимает Гайавата,
Так серб взимает родину хорвата, —
Благодарите, что скромна была!
* * *
Если смерть — панацея от скрипа
дивана,
То пускай не нирвана, но все без
обмана.
Гильотина от насморка, слово от
дела…
Мать ученья, матчасть — повторять
надоело,
А по новой учить — несварение мозга
Получить, пока в бочке не вымокла
розга.
И не вычислить ни за какие коврижки,
Кто гуляет в шиншилловом скромном
пальтишке —
Возглавляет она комитет колымажный,
Или зам по развитию шкуры продажной,
Или пресс-секретутка развесистой
сети,
Или просто овца… Разберутся и дети,
Что к чему и какая летит иномарка,
И какого нам ждать к именинам
подарка.
Это знал и ее непосредственный
грумер,
Только вот поскрипел-поскрипел, да и
умер…
Я одна ни мур-мур, ни тум-тум в этом
рынке,
Ни синь пороха, ни опиатной росинки…
* * *
За злоехидные скрипты
И за медийный яд
Пойдем на вы, пойдем на ты,
А далее — Царьград.
А там — Кувейт, а там — Китай,
Где миллиард с лихвой.
Но, сколько шапку ни кидай,
Ответишь головой.
Какая жесть, какая честь —
Филологическая месть
За этот мат,
За банкомат,
За этот чат,
Где все кончат.
Кто против нас не воевал —
Тем в рот рахат-лукум!
Мы будем говорить: «Цхинвал»,
Писать: «Батум», «Сухум».
* * *
По опросам, среди трендов модных
Впереди железный купорос.
Не стреляют — и на летний отдых
Здесь царит ажиотажный спрос.
Двушка здесь дешевле, чем однушка,
Мэр здесь — душка и в чести
порнушка, —
Жалко, в щелку не видать ни зги.
А на тему, будет ли войнушка,
Даже и помыслить не моги,
И не смей об этом заикаться
На малопонятном языке.
Пусть жестковолосый камикадзе
Пьет свое последнее сакэ.
* * *
Лишь судьи остались да зрители —
Букмекеры или фанаты.
Все ясно: сменились носители,
Назрели другие форматы.
А форвард — он, как виноградину,
Раскатывал мяч, не грубя,
И всаживал под перекладину
В падении через себя.
* * *
Никогда не ведаю часа-пояса,
Даже малой разницы не ухватываю,
В закромах копаяся, в спудах рояся,
—
Полседьмое или, там, полдевятое.
До темнадцати меньше, чем до светладцати, —
Вот и все, что можно понять,
пожалуй,
Пред лицом сумятицы, циферблатицы.
Ноги свесить: «Время, где твое
жало?»
Если стрелки есть, значит, есть и стрелочник,
Мозаичник, плиточник и отделочник.
Если зелень прыгает электронная,
В этом что-нибудь надо искать
резонное:
Оставаться с таком, кривиться тиками,
Расспросив о роли судьбу-вампуку,
Допытав ее, под какими никами
Здесь плагины грузят — любовь,
разлуку, —
Чем отлично рыбье от старческого
дыхание,
Или Млечный путь от пути
дыхательного,
Или массовое сознание
От коллективного бессознательного.
Рождение
Адриану
Мне шесть утра. Пришла пора
Покинуть первозданный морок,
Где нет сегодня и вчера.
Мне шесть пятнадцать… тридцать…
сорок.
Мне неповадно, валко, шатко…
Мир безнадежно переврет,
Какая боль, какая схватка
Сопровождала мой черед.
Все ближе свет, проход все уже,
Все неустойчивей штатив.
О том, что ждет меня снаружи,
Я не имею директив.
Но добытийные виденья,
В залог схороненные мной
На самом дне, на дне рожденья, —
Не отберут на проходной.
* * *
Возникай, циркулярная мука,
Начинай потихонечку петь.
На игле твоего ультразвука
Я готова сидеть и корпеть.
Без подсчета расчесов, зализов
Дам насытиться как на убой.
Принимаю твой зуммерный вызов,
Отвечаю бессонной борьбой.
В ложе тьмы, как в глубокой галоше,
Будто в жмурках — наощупь искать,
Или хлопать и хлопать в ладоши —
Летной выучке рукоплескать.
Становись беззаконней, безвестней,
Невесомей, паря надо мной,
О, любовь — комариная песня,
Зыбкий зов серенады ночной!
* * *
На даче спят…
Пастернак
И маркиз там де Сад,
И аббат там Прево,
Когда в доме все спят
Или нет никого.
А бывает и так,
Что полслова всего —
И — довременный мрак,
В мире нет никого.
А когда времена
Обступают сполна,
Вот тогда ты одна.
Супергетеродна.
* * *
Эпоха здорового образа жизни —
Упал на Кубани, отжался на Жиздре.
Эпоха штрих-кода, кредита и гона
О подвигах с-пальчика и бибигона.
Пейзаж одноразовый прячет природа
От проводов трупа и трубопровода,
Скрывает вампир отпечатки укуса,
Таит кокаин безоглядная туса,
Хоронит жена дивиденды от мужа,
А все остальное — наружу, наружу:
Грошовый тариф, краткосрочная ссуда,
Партийное дзюдо отсюда досюда,
Лазанья, ботвинья, вершки и коренья,
И бумер, и баррель, и индекс
паденья.
Жестокая пьянка, сквозная проблевка,
И евро, и доллар, и снова Рублевка.
Онлайн и оффтоп — внутривенно,
подкожно,
И можно значительно больше, чем
можно:
Погуглить вопрос, почитать Мураками
И, век отмотав, помереть дураками —
В плохом изложенье, в чужом
переводе…
Не зря побирушка молчит в переходе.
Она провела переходный период
Достойно, но завтра оформят ей
привод
И задним числом завизируют реверс
За бессветофорную пробку на север.
На что в этот раз уповать побирушке?
На то ли, что близок износ
крупорушки,
На то ль, что в хрустальнейшее из
утр
Сломается этот безумный компьютер,
Сотрет адреса, искривит аватары,
И возобновится прием стеклотары…
* * *
Хочешь знать обо мне еще больше?
Изволь!
Я живу, как в открытом окне.
Проверяется имя мое и пароль
На сиреневом влажном огне.
На такой глубине совершается боль,
Что наружу выходят лишь камень да
соль,
Лишь безмолвие рвется вовне,
Создавая отскок, рикошет, карамболь…
Что еще хочешь знать обо мне?