Опубликовано в журнале Континент, номер 144, 2010
Хроника событий религиозной
жизни (январь – май 2010 г.)
Несколько предлагаемых ниже зарисовок объединены временем, местом
и темой. Все они стали непосредственным откликом на события духовной жизни
нашей страны в первое полугодие 2010 года и достаточно полно отражают ее
тенденции. А начнем мы, пожалуй, со следующего символического события. Уже в
первые дни этого года на прилавках книжных магазинов появилась книга Святослава
Рыбаса «Сталин», вышедшая в издательстве «Молодая гвардия», в серии «Жизнь
Замечательных Людей». В 2005 году идея издать книгу Рыбаса в серии ЖЗЛ уже
возникала, но тогда это показалось еще неудобным. Сейчас удобное время настало.
1. Жизнь замечательного человека
Признаться, давно мне в руки не попадалось произведения столь
внушительного и во многих отношениях выдающегося. Уже своим объемом этот 900-страничный
том невольно внушает уважение. С обложки смотрит лицо простого советского
человека, прячущего мягкую улыбку в усах; морщинки у лучистых глаз, с прищуром,
внимательно глядящих на вас… Лицо доброго учителя, почти святого. Слева вверх
взметнулись и дымят трубы индустриальных гигантов (Модернизация!), внизу —
уткнувшиеся в землю фашистские штандарты (Победа!). На 900 страницах книги
автор любовно раскрывает перед нами черты замечательного человека: любящего
сына, прилежного ученика, пламенного борца, примерного семьянина, доброго мужа,
волевого аскета, рачительного хозяина, любимого руководителя, гениального
полководца, а также инженера, хлебороба, изобретателя, авиаконструктора,
филолога и философа.
О последнем стоит сказать особо. Оказывается, узнав о
фундаментальном положении философии Гегеля о «единстве и борьбе
противоположностей», ставшего одним из оснований марксизма, Иосиф Виссарионович
усомнился в его справедливости для текущего политического момента. В новой
сталинской редакции марксизма речь должна была идти уже не о единстве, а лишь о
борьбе противоположностей. Эта реформация по какой-то причине не состоялась,
однако добавляет черту в облик замечательного человека, «нашего героя», —
как скромно, гордо, интимно, трогательно, подмигивая читателю (нет мол, герой
не только книги, но самого времени, нашего времени, и, даст Бог, будущего),
называет его автор.
Иногда, правда, ему приходится сдерживаться и даже мягко журить
нашего невиновно-виноватого героя. Да, он бывал слишком строг, даже суров. Что
ж, и на солнце бывают пятна. Да и пятна ли это? Ведь те, кто говорят, например,
об аморальности пакта (Молотова-Риббентропа. — В. М.) и
неприемлемости секретных протоколов, вы думаете, говорят это от любви к
человечеству? Нет, это самооправдание или пропаганда. А когда причитают
о тоталитаризме? Так ведь советская тоталитарность… была наиболее
эффективной формой сохранения государства, к тому же — способна к саморазвитию
(с. 497). Всем к тому же известно, что Сталин хотел реформировать
политическую систему… создать многопартийность, но этот замысел
провалился из-за огромных внешних и внутренних угроз (с. 496). Да, наш
герой мечтал о двухпартийной избирательной системе (наверное, и названия
красивые уже придумал: Единая Россия… Справедливая Россия), но история не
дала Сталину этого шанса, военный заговор Тухачевского торпедировал всю
начинающуюся демократизацию.
И не надо быть слюнтяями, вспоминая о лагерях. Ведь то была
суровая необходимость. Ибо назревала война и рост опасности превосходил
возможности советской экономики. Но, к счастью, была у нас в запасе еще одна
экономика — экономика ГУЛАГа (!). Большинство наших советских
заключенных самоотверженно, с полным сознанием долга и ответственности,
трудилось в промышленности, на стройках, на транспорте, в горнорудной
промышленности, и если не брать во внимание моральную сторону вопроса
(! — В. М.), то построенные заключенными каналы,
железные дороги, гидроэлектростанции, порты, заводы, рудники, шахты,
нефтепромыслы можно сравнить с очередным этапом культурной колонизации
российского Севера, перекликающейся с «Северной Фиваидой» Сергия Радонежского
(!! — В. М.)…
Да, именно так русская многовековая «борьба
с географией» отразилась в системе ГУЛАГа. Увы, демократия за полярным
кругом, в условиях вечной мерзлоты исторически себя не оправдала. Опыт
освоения Севера путем свободного найма рабочих и инженеров оказался неуспешным:
люди не выдерживали суровых условий и уезжали. Вот почему в бой были
брошены лучшие, отборные силы — наши героические заключенные под чутким
руководством пламенного НКВД: В 1940 году доля НКВД в освоении
централизованных капиталовложений (как изящно можно, оказывается,
выразиться об уничтожении миллионов. — В. М.) достигла 14
процентов (с. 544). Это и есть особый монастырь сталинской экономики.
Се чудотворная икона, с небес спустившаяся на Соловецкий камень: святые
насельники-зэки в окружении ангелов-особистов, а в центре — Сергий
Радонежский с Серафимом Саровским, предстоящие преподобному Иосифу —
игумену Земли Русской.
Еще один эпизод и еще одно торжество духовности. 11 сентября 1939
года ЦК Партии принял историческое решение о прекращении арестов служителей
церкви и преследовании верующих. Это, поясняет автор, было сделано для того,
чтобы поддержать в западных районах православных белорусов и украинцев в
противовес полякам-католикам, которые в Польше считались людьми первого сорта.
Но то лишь внешняя, видимая канва событий. Стремясь проникнуть дальше, в
мистическую глубину, автор доверительно сообщает нам: Только не следует
думать, что он, вспомнив мечту матери видеть его священником, приоткрыл сердце
Богу. Его взаимоотношения с Богом нам не известны. Единственно, что можно
сказать по этому поводу: иногда после заседаний Политбюро Сталин заходил
в пустующий Успенский собор и стоял там в полном одиночестве минут сорок… Здесь,
у Святая Святых сердца замечательного человека автор целомудренно смолкает,
оставляя нас предстоять этой тайне наедине, со страхом и трепетом…
И чем дальше проникаем мы в это Житие, тем просветленнее, эпичнее
становится лик человека-нечеловека. Скромный (никакого удовольствия от культа
своей личности он не получал), справедливый (посадил зарвавшегося сынка-мажора
высокопоставленного папеньки), обладающий пророческим даром (предвосхищал
экономическое реформирование по пути, который сегодня называют китайским),
закрывший мировую революцию, создавший великое государство… Кто же он?
Воистину, ум человеческий не в силах проникнуть в таинственные глубины, лишь
прикровенно, апофатично мы можем глаголать о том. Вот Ален Даллес без всяких
экивоков назван «дьяволом». Так кто же он, наш герой, в белых ризах и пышных
усах, противостоящий сему врагу рода человеческого? Творец Нового мира, его ангел-хранитель,
грозный, но справедливый судия, добрый пастырь, под бдительным нелицеприятным
оком которого мирно и благодарно пасутся земные народы… Да, конечно, и он
допускал ошибки (кто из нас без греха?). А один раз он, наш герой, назван даже нашим
многогрешным героем (с.778). И где бы вы думали? В истории расправы над
Еврейским антифашистским комитетом. Нет-нет, наш герой не был антисемитом. Но
когда ЕАК превратился в центр американского влияния, что тут оставалось
делать, судите сами? Ничего другого, как только раздавить грузовиком Михоэлса,
расстрелять верхушку ЕАК, выявить и пересажать прочих кремлевских евреев. Все
же прочее — наговор, а вся борьба с космополитизмом была на самом деле
борьбой с ротозейством в наших рядах (с. 847).
В сущности, после войны Сталин допустил лишь одну досадную ошибку.
Нет, конечно, это не два с половиной миллиона послевоенных заключенных (цифры,
приводимые автором): то не зло, а, — правильно, — героическая
экономика (с. 819). Ошибка в том, что Сталин (явно по недосмотру) выпустил
на экраны трофейные фильмы, дав таким образом иные образы населению для
подражания и сравнения.
Если же «смотреть на дело с точки зрения
исторической перспективы, страдания миллионов несправедливо посаженных в лагеря
людей, преждевременная смерть, вероятно, доброго миллиона прекрасных
коммунистов — исторически преходящий эпизод. Величие целей и
духа — вот что всегда стояло на первом месте исторического процесса.
Настоящая ошибка гениального человека (и даже, может быть, больше, чем
ошибка) — это перерождение СССР в государство,
управляемое бюрократическими кланами, которые (кулак, нэпман и спец) и
пришли к власти после него и разрушили СССР при Горбачеве.
Но кто же он, тот, кто смог так
непосредственно и искренне выразить всю гамму нашей любви и признательности
замечательному человеку на самом острие политического момента? Знакомьтесь:
Святослав Юрьевич Рыбас, автор политических биографий о Столыпине, генералах
Кутепове и Самсонове. Работал заместителем главреда издательства «Молодая
гвардия», заместителем главреда газеты «Литературная Россия», заместителем
директора по информации и стратегическому планированию военно-промышленного
комплекса МАПО «МиГ». Является почетным членом Академии военных наук и Академии
правопорядка, обороны и безопасности. А также (внимание!) возглавляет Фонд
храма Христа Спасителя и является членом Попечительского Совета Храма. Имеет
награды Русской Православной церкви: ордена Сергия Радонежского и святого
Даниила Московского…
Таков этот человек необыкновенной судьбы. Человек нашего прошлого,
настоящего и, вероятно, будущего, восстающего на наших глазах, подобно Храму
Христа Спасителя. Да, мы, безусловно, не забыли о том, что один из иерархов
Русской Православной церкви высказался относительно Сталина и его кровавой политики
совершенно недвусмысленно. Однако верно и другое: сегодня в ХХС, этом
православном макете «Святой Руси» (отстроенном турецкими компаниями, потомками
разрушивших Византийскую империю османов), чинно стоят со свечками светские
правители, а православный патриарх отпевает творца гимна СССР и Российской
Федерации (в котором слова «И Сталин великий нам путь озарил» заменены на
«Хранимая Богом родная земля»). И порой возникает ощущение, что видимые
различия эпох на этом и заканчиваются.
2. Симфония собственников
Государство есть частная собственность бюрократии.
Карл Маркс
В начале 2010 года премьер-министр РФ Владимир Путин торжественно
объявил о передаче РПЦ Московского Новодевичьего монастыря. Этот царский
рождественский подарок не только дал мощный старт реституции церковной
собственности, но и символически обозначил новый формат отношений государства и
Церкви, бурное обсуждение которых не прекращалось все первое полугодие.
Не так давно
государство гнало Церковь, сегодня оно вновь желает дружить. После великой
смуты и лихолетий власть вновь желает видеть в ней добросердечного партнера
(царь Алексий желает приветить «собиного друга» патриарха Никона) и потому
отобранную когда-то собственность возвращает. Упрекнуть государство здесь
кажется не в чем, кроме, разве что, некоторой избирательности его любви. Ведь
гнало оно не только православных, но и баптистов, и католиков, и многих других.
Вероятно, дабы соблюсти приличия, должны будут последовать еще жесты в сторону
ислама, что-то перепадет иудеям и буддистам (для всех остальных гораздо
явственнее встает перспектива очередных гонений, нежели правообладаний). И в
целом все мы прекрасно понимаем: государство возлюбило Церковь, а сердцу не
прикажешь — любовь есть любовь.
Конечно, специфика новой симфонической дружбы раскрывается сегодня
уже не в плане сакральной теократии, а скорее в концепции единого бизнес-проекта.
Два компаньона готовы вести единое дело. Но поскольку второй явно проигрывает
первому в уровне капитализации, то первый (сознавая к тому же свои исторические
долги) желает его вокапитализировать. Этим он не только поднимет статус и
престиж компаньона, но и обеспечит ему б┬ольшую самостоятельность. В конце
концов, лишь имея собственность, Церковь имеет возможность творить милостыню. И
здесь государ-ство, кажется, упрекнуть не в чем.
Правда, один неоднозначный правовой момент может насторожить. Ведь
исторически Русская церковь никогда не была независима от государ-ства, а вся
ее собственность была, по сути, частью госсобственности. Да и по своему особому
статусу власть должна не столько предаваться идеалистическим порывам, сколько
сохранять трезвость. Всякий прекрасный порыв она обязана взвешивать на весах
права и этики и во всяком случае знать историю государства, которое ей
досталось. Похожий вопрос в нашей истории уже возникал в эпоху споров иосифлян
и нестяжателей. Аргументация первых была по сути той же: собственность даст
Церкви б┬ольшую самостоятельность. Иосифляне тогда победили, а русская
государственность двинулась… к эпохе Ивана Грозного и катастрофе опричнины.
Почему? Камнем преткновения в очередных «благих намерениях», выстлавших
известную дорогу, стал человеческий фактор. Увы, человек, кем бы он ни
был и в какие бы времена ни жил, всегда более склонен к стяжательству, нежели к
аскетизму (а всякий народ, в свою очередь, легко покупается лестью, обещаньями
хлеба и раздачей чечевичной похлебки). Во времена средневековых споров
стяжатели победили нестяжателей, здравый смысл победил христианскую этику. А
через исторически ничтожное время импульс, данный этой победой, привел к
завершению московского православия на «Стоглавом соборе» Грозного и увенчался
удушением митрополита Филиппа.
«Православие — это так естественно, нравственно и
традиционно», — думает, быть может, власть, остро нуждающаяся в идеологии.
Но не все простое и очевидное верно: дьявол прячется в мелочах. Одно дело вера,
другое — идеология. В исторически господствующей у нас византийской модели
власти (полностью отчужденной от народа касты бюрократов) правители, желающие
преодолеть отчужденность, часто бросаются в авантюры (либо симулируют связь с
народом с помощью различных пи-ар прожектов). Так в свое время поступали
большевики, покупая народ идеалистическими «декретами о мире». Так выходили «в
народ» романтик Горбачев и идеалист Ельцин. Так особист Путин предпочитал,
через голову элит, обращаться к «простому народу». И так же сегодня
«интеллигент» Медведев желает видеть РПЦ в роли связующего звена между властью
и народом. Но годятся ли для этой роли нынешние князья церкви? Ведь многие из
них — лишь наследники бессильных николаевских чиновников, прошедшие узким
путем большевистской селекции и развращенные «траншами» 90-х. Зачастую
отношения к народу эти люди имеют не больше, чем обычная светская бюрократия. И
вот последний по времени пример синергии власти и Церкви в отношении народа: 24
мая, в День славянской письменности и
культуры, дабы произвести впечатление на приехавшего в гости
константинопольского патриарха Варфоломея (и по случаю тезоименитства патриарха
Кирилла), на организованный «крестный ход» власти согнали до 40 тысяч (!)
человек, по большей части служащих и студентов. Людей гнали по разнарядке (за
отгулы и под страхом недопущения к сессии) — все, как в старые добрые
советские времена. Москва же на несколько часов была ввергнута в транспортный
ступор.
Итак, отрастить себе еще один (идеологический) орган государство,
наверное, сможет, но проблему отсутствия этики в обществе оно этим не решит. А
значит, не увидит и стабильности. Как власть у нас исторически плюет на закон и
на общество, так общество (исторически) берет пример с власти. И единственной
по-настоящему работающей идеологией во власти и обществе остается идеология
коррупции (или, говоря нормальным русским языком, — воровства). Тех же
чиновников (разве что еще более жадных, властолюбивых и циничных) мы нередко
видим и в верхушке сегодняшней РПЦ. Отсюда нетрудно предсказать и результат
нашей очередной исторической авантюры. Сравняться с «Газпромом» по уровню
капитализации РПЦ, возможно, будет и по силам, но вряд ли символическая судьба
наших отечественных «башен-близнецов» будет в итоге сильно отличаться от судьбы
Нью-Йоркских.
3. Смена караула
Третьего февраля 2010 года редактор и учредитель газеты «Русь
православная» Константин Душенов был признан виновным в разжигании национальной
и религиозной вражды по ст. 282 ч. 2 УК РФ и осужден на три года лишения
свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении. Главным пунктом обвинения
стало создание и распространение Душеновым в 2005 – 2007 годах фильма «Россия с
ножом в спине. Еврейский фашизм и геноцид русского народа».
Тому, кто
смотрел фильм К. Душенова и кто помнит о популярной после Первой мировой войны
немецкой теории «удара ножа в спину», согласно которой Германия потерпела
поражение в результате внутреннего предательства, нет смысла доказывать
близость этих явлений. Она очевидна. Вплоть до полного стилистического,
этического и идейного совпадения. Те же чувства, те же обиды, те же аргументы.
Даже те же самые 20 лет, прошедшие с момента «геополитической катастрофы». Исходя
из чего, нынешний суд над Душеновым можно было бы даже интерпретировать как
«победу власти над фашизмом», призванную сигнализировать мировому сообществу о
том, что у нас с этим делом все в порядке, все под контролем.
На самом деле, все, конечно, далеко не так однозначно. Фашизм
никогда не возвращается в знакомых формах. Ему, как писал в свое время С.
Аверинцев, нетрудно найти словесную маску, чисто внешне не похожую ни на
один из видов уже известного нам тоталитаризма. В этом смысле
Душенов — не более чем безнадежный, вымирающий мамонт, чья судьба
исторически предрешена и чье сегодняшнее удаление в трехлетнюю ссылку —
лишь символ красивого ухода со сцены самого этого времени. И это, во всяком
случае, повод для того, чтобы сказать нескольких прощальных слов.
Роль Душенова в новейшей российской истории нельзя не признать
выдающейся. На его книгах, подписанных именем митрополита Иоанна Снычева
(1927 – 1995), таких как «Самодержавие Духа», «Русская симфония»1,
выросло целое поколение отъявленных русских патриотов, призывающих к
прославлению старца Григория Распутина и царя-гуманиста Ивана Грозного. Среди
них и бывший епископ Диомид, прошлогодний бунт которого так взволновал русскую
церковь и озадачил общество. Эта история, как мы помним, завершилась анафемой
Диомида всей верхушке РПЦ и низложением самого мятежного епископа из сана.
Скорее всего, именно этот, самый успешный политический проект Константина
Душенова и стал первопричиной сегодняшнего крутого поворота его судьбы.
А наиболее показательным в этой истории стало
поведение священства. Каким бы маргиналом ни был Душенов, он остается членом
Церкви, ее заблудшим сыном. Но ни один из священников РПЦ за время процесса не
замолвил за Душенова и слово, а РПЦ в целом проигнорировала процесс, делая вид,
что он ее совершенно не касается. Вызванный в суд председатель миссионерского
отдела Санкт-Петербургской епархии протоиерей Александр Будников заявил что
Душенов никогда не являлся пресс-секретарем владыки Иоанна Снычева, а батюшка
церкви, в которую ходил Душенов, — что тот не является его прихожанином.
Вот эта легкость отречения (при том, что ни жизни, ни здоровью сегодняшних
клириков РПЦ ничто не угрожает, настоящие их убеждения, что не является
секретом, по большей части соответствуют убеждениям Душенова) и обращает на
себя внимание, прежде всего. Потому этот процесс и становится показательным,
краеугольным, обозначающим символический поворот нашей новейшей духовности.
Поворот от фашизма ветхозаветного, брутального, «с ножом в спине» к фашизму
современному, постмодернистскому, фашизму «золотого тельца» (формы которого в
нашу эпоху могут быть изменчивы, как Протей).
Стремительное слияние Церкви и государства при совершенном
отсутствии видимых следов христианства во всех сферах и институтах нашего
общества, а зачастую также в обоих церковных лагерях (в среде как фашист-вующих
православных патриотов, так и их антиподов из «еврейского миссионерского
лобби») — самый красноречивый из признаков его явления.
Чего же ждать дальше? Разъедание веры и этики под гром патриотиче-ских
и православных лозунгов должно еще вероятно дойти до какой-то степени
разложения, прежде чем сегодняшние государственные скрепы окончательно сгниют и
из мутных вод общественного хаоса выйдет зверь нового тоталитаризма. Лично мне представляется почему-то,
что его физиономия будет сильно напоминать выражение сорокинского «Дня
опричника».
4. «Критская уния» или «черные полковники»?
Если внутри страны мы наблюдаем все более прочную синергию
олигархии и номенклатуры под омофором РПЦ (в роли новой КПСС), то во внешней
политике наибольший интерес вызывают процессы сближения христианских церквей
(прежде всего православной и католической). Разговоры о возможной встрече
патриарха Кирилла с папой Бенедиктом звучат все громче, и ни у кого уже,
кажется, нет сомнений, что эта встреча в достаточно близкой перспективе
состоится. В начале этого года неоднозначную реакцию вызвала публикация
рабочего документа православно-католической богословской комиссии, заседавшей в
октябре прошлого года на Кипре, фиксирующего сближение позиций церквей по
спорным богословским вопросам. В нашей церковной среде документ поспешили
окрестить «Критской унией», а бурная реакция на него вызвала следующие
размышления.
Единственное,
что можно сказать, познакомившись с документом, легкомысленно прозванным
журналистами «Критской унией», это то, что богословский диалог между католиками
и православными, призванный разрешить противоречия, приведшие к
катастрофическому расколу христианства в начале XI века,
развивается — и развивается плодотворно. И это, конечно, не может не
радовать всякого нормального человека.
К чему привел Великий раскол христианства за последнее
тысячелетие?
Великие восточные церкви древности окончательно захирели. Бывшие
христианские пространства Востока — Малой Азии, Сирии и Египта —
оказались практически полностью поглощены исламом. Красноречивым символом
судьбы Восточного христианства остается собор Святой Софии в Стамбуле (сердце
православного мира), обращенный в мечеть и музей. Нецерковному человеку порой
кажется — и не без оснований, что таково состояние современного
православия в целом: нечто полу-археологическое, полу-азиатское, среднее между
исламом и иудейством. Запад сохранился лучше, но и ему отсутствие связей с
живыми соками Восточной мистики не пошли на пользу. Секуляризация и
разъединение европейского мира, его мировые войны и революции — все это
также плата за Великий раскол.
Если мы продлим этот вектор немного в
будущее, то увидим скорей всего окончательный закат христианского мира в желтых
азиатских песках. И единственной альтернативой видится исцеление Великого
раскола, за которым можно ожидать ренессанса христианской культуры на Западе и
Востоке Европы. В процессах, идущих в этом направлении, работа православно-католической
богословской комиссии занимает одно из ключевых мест. В отличие от
романтических экуменических порывов ее работу отличает безукоризненная научная
и догматическая строгость, скрупулезное исследование приведших к расколу
противоречий. А поскольку понимания вздорности всей драмы, разыгравшейся тысячу
лет назад в православном сознании, излеченном многовековыми унижениями от
самодовольства, сегодня больше, чем когда-либо, то, соответственно, больше и
шансов на примирение. Единственное, что может всерьез ему помешать, — это,
увы, русская церковность.
В начале ХХ веке сращение РПЦ с репрессивным аппаратом империи
привела Россию к духовному кризису и революции. Сегодняшняя наша церковная
формула (фанатики против бизнесменов внутри, и новая смычка с властью —
снаружи) вновь приближается к традиционной. Какую же роль нынешняя РПЦ сможет
сыграть в примирении церквей?
Объективных доводов и исторических оснований, которые можно было
бы противопоставить воле папы Бенедикта и патриарха Варфоломея к сближению, у сегодняшней
РПЦ нет. Когда Рим с Константинополем рвали последние связи, Москвы еще не было
в проекте, а русская (киевская) церковь выползала из пеленок под стол. То есть
объединение церквей вполне могло бы произойти и без участия РПЦ. При этом
участие в новом мировом картеле (пусть и на третьей после Рима и
Константинополя роли) сулит РПЦ все-таки больше выгод, чем мировая изоляция в
случае дальнейших демаршей и попыток срыва переговоров. У патриарха Кирилла
есть выбор: войти в историю в качестве объединителя церквей или войти в нее
раскольником.
Однако при том градусе внутреннего напряжения в Русской церкви и
той неоднозначной репутации, которой пользуется нынешний патриарх в церковном
народе, союз с Римом становится для РПЦ прямой угрозой раскола. Вряд ли
патриарху Кириллу стоит ждать серьезных демаршей со стороны духовенства, не
приученного, в общем, противиться воле начальства; однако какого-нибудь нового
епископа Диомида, а то и двух-трех получить на свою голову вполне реально.
Добавим сюда растущее раздражение дея-тельностью РПЦ в обществе, и можно не
сомневаться, что в желающих раздуть пожар конфликта недостатка не окажется.
При сегодняшней сращенности церковной и властной бюрократий и
уровне коррупции в обеих раскол политических элит (которому может
поспособствовать и внутрицерковный раскол) вполне предсказуем.
Знакомство с нашей историей, а также с историей всех предыдущих
попыток примирения церквей, особого оптимизма не внушает. Единственно, что
вполне очевидно, — это отсутствие следов христианства в нашей
политической, да нередко и церковной реальности. А значит, и такой награды, как
примирение церквей, ждать нам просто не за что.
5. О кормчих мира сего
Говорят, учитель и наставник нынешнего патриарха митрополит
Никодим Ротов наказывал своему лучшему ученику ничего не менять в первый год
после прихода к власти. Вероятно, поэтому первый год нынешнего патриаршества
оказался столь скуден на события, что анализировавшим его публицистам
оставалось лишь вспоминать ожидания, которых было столь много в момент прихода
к власти «эффективного менеджера», «талантливого политика» и великого
честолюбца. Но уже первая декада второго года показала правоту тех, кто
предупреждал: что-то обязательно начнется…
Все силовые
линии, которые были лишь намечены на памятном Поместном соборе, в первые месяцы
второго года нового патриаршества вдруг резко проявились. Перечислим лишь
главные векторы событий:
— бурное
развитие проекта по «воцерковлению школы» (которое в нынешнем виде являет
скорее картину раскола школьного образования по мировоззренческому и расовому
признаку);
— мощно
стартовавший в начале года проект реституции, полномасштабное воплощение
которого дает РПЦ все шансы стать первой «после Бога и Газпрома»;
— зачистка информационного пространства,
продолжавшаяся весь прошлый год и вылившаяся в начале этого в серьезные
финансовые проблемы у ведущих оппозиционных СМИ (Портал «Кредо», «Русская
линия»);
— кампания
против внутрицерковной оппозиции и альтернативных православных нарастала весь
прошлый год. В этом году она уже разрешилась посадкой «маргинала Христова» и
«главного жидоеда страны» Константина Душенова.
Обращает на себя внимание не только
широта наступления, но и невиданное доселе использование «административного
ресурса» (как, например, в продолжающейся жесткой травле доктора наук,
церковного историка епископа Григория Лурье с привлечением всей конницы-рати
ГУВД и официальных СМИ2).
В нашем богоспасаемом отечестве все, как известно, решают не
законы и конституции, а личные отношения. Мягкая просьба за чашкой чая усмирить
зарвавшегося «врага Церкви и государства» или портал, «пятнающий чистоту
церковных риз», — радушная улыбка в ответ, быстрый знак исполнителям у
двери, — и вот уже просьба без лишнего шума высочайше удовлетворена.
Вероятно, тот духовный вакуум, в котором оказалась власть ввиду очевидной
исчерпанности «плана Путина», привел к тому, что влияние патриарха на
Президента и его окружение (судя по последним событиям) выросло безмерно. В
состоянии нарастающего кризиса и психологиче-ской «ломки» новый «план»
патриарха-политика является вдруг как спасительный «последний шанс». Добавим
сюда политический талант, харизму и обаяние духовности, неотразимо действующие
на неофитов. И, в общем, результат не удивит.
Растущее на глазах влияние патриарха Кирилла уже сегодня можно
сравнить с властью семибанкирщины и Б. Березовского в 90-е. А вспомнив влияние
«старца» Григория Распутина на царственную чету перед началом Русской революции
и недолгую власть патриарха Никона над «тишайшим» царем Алексием перед катастрофическим
церковным Расколом, мы получим, пожалуй, исчерпывающие исторические аналогии.
Еще более любопытно, что обаянию новой политической звезды
оказалась подвержена и наша интеллигенция. То Л. Радзиховский разразится
восторженными спичами в защиту клерикализма, то Дм. Быков посвятит патриарху
игривые, но весьма характерные вирши:
Я думаю, что лучше б стало всем,
Когда бы в облачениях собольих
Дополнил он до троицы тандем,
А там, глядишь, и заменил обоих…
Политик он, о да — и пусть
себе!
Каким ему и быть при новом строе?
И если выбирать меж КГБ
И РПЦ, — я выберу второе.
И говорит, и мыслит лучше он,
Я слушать бы его готов по часу,
И главное — он все же подчинен
Достаточно надежному начальству.
Он заповеди помнит назубок,
Их зримо воплощать — его
работа.
За ним стоит не кто-нибудь, а Бог.
А кто там за Медведевым? Ну то-то…
Стишки и весьма показательные (отражающие умонастроение немалой
части интеллигенции), и чересчур легкомысленные. В конце концов, не в том беда,
что патриарх — политик, а в том, что иной раз складывается впечатление,
что политика эта не так уж прочно утверждена на камне этики. Будь иначе, и
патриарх Кирилл действительно мог бы стать примером для власти, а честность и
открытость, поставленные во главу угла, — вытянуть страну из хаоса, в
который ввергли ее столетия лжи и морального релятивизма. Пока же традиционно
наша власть, разлагаясь, лишь бронзовеет в панцире новой сакральности,
благословляемая рукой, окольцованной часами за 40 тысяч евро…
«РПЦ — это все-таки лучше, чем КГБ», — рассуждают
либералы — и ошибаются. Ведь это самое КГБ и вырастило Голема
государственной церковности, привычного жонглировать любыми святынями и
переступать через всевозможные этические пороги. При том, что коррупции
религиозный Синедрион, насчитывающий две (если не все пять) тысяч лет, в общем-то
тоже не чужд, а уж с его главным политическим преступлением — распятием
Бога — не сравниться пресловутому ка-джи-би.
Правда, попытка РПЦ вступиться за украинские химические концерны и
порулить газовыми потоками в Украину заставила призадуматься даже либералов.
Почему, дескать, печаловаться об одиноких матерях, детях-сиротах и социально
незащищенных слоях населения патриарху Кириллу вроде бы и в голову не приходит,
а на просьбу украинских химических комбинатов походатайствовать перед Газпромом
он откликается с воодушевлением первого призыва благодати? Да, вероятно, потому
же, почему в числе главных пороков, послуживших первопричиной землетрясения на
Гаити в январе этого года, почетное первое место заняла, — по мнению
патриарха Кирилла, — бедность (причиной бедствия, по словам патриарха,
стала потеря нравственного облика жителями страны, живущими в нищете,
коррупции и преступности). Что все это значит? То ли «проговорки по
Фрейду», то ли первые далекие раскаты, рефлексивные сокращения главного
мускула, намечающего будущий поворот затейливо текущих северных рек в прямые
нееритично-партийные русла?
6. Духовная безопасность
на страже национальной безопасности
Чем дальше мы погружаемся в постмодернистскую реальность нового
авторитаризма, тем все более излишним становится труд автора. Нет необходимости
что-либо писать и объяснять там, где сама реальность становится столь
говорящей. Так, например, юзер dodododo провел небольшое, но блестящее интернет-исследование,
набрав в поисковике слова «РПЦ вступилась» и «РПЦ защитила». На первый запрос
поисковик дал два результата: «РПЦ вступилась за украинских химиков» и «РПЦ
вступилась за женщин в брюках». На второй dodododo получил целых четыре
ссылки, не менее выразительных: «РПЦ защитила всех. Религиозным организациям
вернули налоговые льготы» (НГ-религии, 2002), «РПЦ защитила взорванный
памятник Ленину», «РПЦ призвала Венесуэлу вместе защищать
многополярность мира» и «РПЦ защитила гимн от коммунистов и либералов».
Добавить здесь нечего. Замечательно, однако, когда подобное излишество
комментариев утверждают обычные бюрократические документы.
«Программа духовной безопасности» — документ с таким названием
разработан губернатором Белгородской области. План мероприятий по обеспечению
духовной безопасности на 2010 год включает в себя среди прочего следующие
пункты: Разработать и организовать подписание меморандума между
правительством Белгородской области. Белгородской и Старооскольской епархией и
средствами массовой информации о сотрудничестве в области обеспечения духовной
безопасности в информационном пространстве. <…> Разработать и
внедрить для постоянного преподавания образовательный курс «Духовная
безопасность» в высшие и средние образовательные учреждения области…
На инициативу губернатора Белгородская епархия откликнулась
документом «Мероприятия по обеспечению духовной безопасности в Белгородской
области на 2010 год (во исполнение поручения Губернатора Белгородской области
Е. С. Савченко)». Среди таковых нас привлекло следующее: Провести
научно-практическую конференцию по проблеме духовной безопасности в системе
национальной безопасности современной России. Кроме того, в планах
епархии — недопущение празднования в образовательных, культурных и других
учреждениях области Дня святого Валентина и Хеллоуина как праздников,
противоречащих традиционной русской культуре. А также составление списка
всех издаваемых в области пособий и книг культурологического, философского,
теологического и религиоведческого содержания для последующего изучения
Экспертным советом религиоведческой экспертизы Минюста.
Одним из первых шагов по обеспечению духовной безопасности на
территории области стала инициатива Белгородской мэрии — в целях пресечения сатанинской деятельности… не
допускать выделения площадок для проведения концертов тяжелой рок-музыки
в стиле heavy metal. С такой просьбой мэрия обратилась к владельцам местных
клубов. У нас в распоряжении есть публикации профессора Кондратьева из
института имени Сербского, который утверждает, что heavy metal воздействуют на
людей идеологически деструктивно, — объяснили инициативу мэрии в
отделе по взаимодействию с религиозными организациями. Прокомментировали
ситуацию и владельцы клубов. В ближайшее время мы собираемся провести
несколько рок-концертов и фестиваль. И если хоть один чиновник сунется —
сразу в зубы, — так (по сообщению газеты «КоммерсантЪ») отозвался на
духовную инициативу власти владелец одного из них. Таков краткий, емкий и
выразительный абрис отношений власти, Церкви и простых смертных Российской
Федерации первой половины 2010 года.
Обзор подготовил Владимир Можегов
Сноски:
1 Для тех наших читателей, которые слышат о таком тандеме впервые,
даем выдержку из «Википедии»: Пресс-секретарем митрополита Иоанна называет
себя Константин Душенов, бывший военный моряк и главный редактор газеты «Русь
Православная», которая сама себя позиционирует как «антисемитская черносотенная
газета русских националистов, православных экстремистов и маргиналов
Христовых». Факт существования такой должности отрицается Санкт-Петербургской
епархией. Существует устойчивое мнение, что фактическим автором книг и статей
за подписью митрополита в 1990-х был К. Ю. Душенов, взгляды которого многие
расценивают как ксенофобские и радикально националистические. Сам Душенов
категорически утверждает авторство Владыки. Кроме того, личная переписка и
публичные выступления Иоанна Снычева совпадают с печатными трудами митрополита
как по содержанию, так и по духу.
2 Для тех, кто не в курсе, предлагаем красноречивую выдержку из ЖЖ-заметки
«Какой еще такой-сякой “отец Григорий”?»: Вот мне интересно. Зачем самозванца
Лурье называть «отцом Григорием, бывшим священником (епископом)» и т. п.?
Журналисты, через одного, пишут, что «Григорий Лурье — священник лишенный сана
в 2005 году». Господа и дамы, Вадим (в крещении Василий) Миронович Лурье
никогда не был православным священнослужителем. Просто не был. И то, что Лурье
в 1999 году вручило партбилет «остригло и рукуприложило» самозванное
раскольничье сборище, именуемое «Российская православная автономная церковь»
(т. н. «РПАЦ»), еще никак не делает из него «монаха и священнослужителя».
Именуя этого проходимца «священником», а тем паче «епископом», пусть даже
«бывшим», не оговаривая его самозванство и без кавычек, вы невольно уравниваете
его с законными, настоящими православными священниками и епископами. И тем
самым способствуете появлению новых «отцов лурье».