Опубликовано в журнале Континент, номер 143, 2010
Россия
и мир
Андрей ПИОНТКОВСКИЙ — родился в
Москве в 1940 г. Окончил Механико-математический факультет МГУ. Кандидат
физико-математических наук. Член Американского Математического Общества. Автор
более 100 статей и нескольких монографий по теории управления, глобальному
моделированию, ядерной стратегии. Ведущий научный сотрудник Института
системного анализа РАН. С 1998 г. — в политической журналистике,
опубликовал несколько сотен статей в российских и зарубежных СМИ. Член
международного ПЭН-клуба. Живет в Москве.
Андрей ПИОНТКОВСКИЙ
Остров Сибирь
Я могу вам сказать откровенно, что, может быть, не всем даже нравится
такого рода стратегическое взаимодействие, которое су-ществует между нашими
странами. Но мы понимаем, что это взаимодействие в интересах наших народов, и
мы будем его всячески укреплять, нравится это кому-то или нет!
Дмитрий
Медведев
Остров Сибирь I[1]
Год назад я опубликовал в Гранях.ру и в
«Континенте» статью (как неосторожно пообещал, последнюю) на тему, которую я
считаю важнейшей для безопасности нашей страны, а точнее просто для ее
выживания в существующих границах.
Я действительно не писал с тех пор о
российско-китайских отношениях. Зато о них много и очень аргументировано (об
экономических и военных аспектах соответственно) высказывались и в своих
публичных выступлениях и в печати член-корреспондент РАН Алексей Яблоков и
заместитель директора Института политического и военного анализа Александр
Храмчихин.
События истекшего года в этой сфере были, по
справедливому выражению А. Храмчихина, «эпохальными», и не вернуться к этой
теме просто невозможно, несмотря на данное мною обещание.
Последний год «нулевых» кардинально ускорил
динамику наметившихся процессов, сфокусировав все тревожные тенденции
прошедшего десятилетия и определив повестку дня следующего. Для погружения
событий 2009 года и их последствий в необходимый исторический контекст позволю
себе предварить их анализ некоторыми выдержками из прошлых своих
публикаций — в том числе и в «Континенте».
Десять лет назад
Вообще все российское евразийство исторически
вторично, является функцией обиды на Запад и выполняет для российской «элиты»
роль не более чем психологической прокладки в критические дни ее отношений с
Западом. Все эти мотивы великолепно артикулированы в знаменитой блоковской поэме.
Страстное объяснение в любви к Европе при малейшем сомнении во взаимности
сменяется угрожающим — «а если нет, нам нечего терять, и нам доступно
вероломство… мы обернемся к вам своею азиатской рожей».
При чем тут Китай, Индия,
сербские братушки, иракский или северокорейский диктаторы? Все это не более чем
сиюминутные поводы, необходимые страдающей маниакально-депрессивным синдромом
российской «элите» для выяснения отношений с вечно ненавидимым и вечно любимым
Западом. Не к случайному собутыльнику, а к небесам Запада обращен ее
классический русский вопрос: «А ты меня уважаешь?» Нет ответа. Не принимают их
в настоящие буржуины.
Китайцы, кстати, все это прекрасно понимают и
поэтому относятся к российским спорадическим заигрываниям скептически и с
неизбежной дозой снисходительного и высокомерного презрения. Можно, конечно, из
тактических соображений некоторое время обозначать фальшивые привязанности, но
занятие это довольно утомительное.
Китай — это кошка, которая гуляет сама по
себе вот уже несколько тысячелетий, самодостаточная держава, никакими
комплексами в отличие от российской политической «элиты» не страдающая и ни в
каком стратегическом партнерстве с Россией, тем более на антиамериканской
основе, не нуждающаяся. Если эти бледнолицые северные варвары, в свое время
навязавшие Срединной империи несправедливые договоры, почему-то придают такое
значение бумажонкам о стратегическом партнерстве и многополярности, то ради
бесперебойных поставок россий-ского сырья и российского оружия можно эти
бумажки и подписать.
Но отношения с США, основным экономическим
партнером и политическим соперником, для КНР гораздо важнее, чем отношения с
Россией. Выстраивая их, Пекин будет руководствоваться чем угодно, но только не
комплексами российских политиков, мечтающих воскликнуть: «Нас с Великим Китаем
1,5 миллиарда человек», — и погрозить сухоньким кулачком Америке из китайского
обоза. Но, похоже, не берут и в этот обоз кремлевских газотрейдеров.
Пять лет назад
Конфронтация с Западом и курс на «стратегическое
партнерство» и фактическую коалицию с Китаем ведут не только к маргинализации
России, но и к подчинению ее стратегическим интересам Китая и к потере контроля
над Дальним Востоком и Сибирью — сначала de facto, а затем и de jure.
«Великим шансом для России» назвал это Александр
Дугин, один из наших видных азиопов, влюбленный в эстетику СС нацист,
окормляющий своими советами высших сановников государства. С гордостью за
отечественную историю заявил он как-то в своем судьбоносном манифесте «Евразия ьber Alles»: «В
XVI веке Москва приняла эстафету евразийского имперостроительства от татар».
Что же, азиопы Московии старательно пронесли эту эстафету через миры и века. Но
если они, как и г-н Дугин, честные и последовательные азиопы и действительно
полагают, что Евразия 10 ьber Alles,
то они должны понимать, что эстафету имперостроительства не только принимают,
но и передают, что пять веков — это вполне приличный срок и что в ХХI веке
эту эстафету пора сдавать исторически более перспективному
имперостроителю — Срединной Империи, что, видимо, они и собираются
сделать.
Священный Азиопский Союз императоров Пу и
Ху — это союз кролика и удава. Он неизбежно и очень быстро приведет к
полной и окончательной хуизации нашего маленького Пу и нас всех вместе с ним.
Мы просто не заметили, как, отчаянно пытаясь собрать хоть каких-нибудь вассалов
в «нашем ближнем зарубежье», мы сами уже превращаемся в ближнее зарубежье
Китая.
Два года назад
Проблема Тайваня, служившая основным
препятствием к американо-китайскому сближению, нашла свое концептуальное
решение в умах тайваньской элиты. Как гениально предвидел писавший совсем о
другом Василий Аксенов, новое поколение гоминдановцев стало ощущать себя частью
«Великого Китая», и необратимый процесс гонконгизации Тайваня уже начался.
Китайские патриоты «Острова Тайвань»,
очарованные успехами материкового Китая, его растущей ролью в мире, тянутся к
своей Большой Родине. Для них гораздо престижнее быть сопричастными к новому
взлету Великой Цивилизации, вступившей в цикл «малого процветания», чем быть
просто элитой маленького, комфортного, преуспевающего провинциального
государства.
Если бы США готовились к
серьезной геополитической конфронтации с Китаем (как можно было полагать в
первые годы президентства Буша), то они рассматривали бы Тайвань как свой гигантский
непотопляемый авианосец, холили и лелеяли бы сепаратистское правительство Чэнь
Шуйбяня, — и тогда совсем другой была бы его политическая судьба. Но
тайваньцы видят, что сегодня США относятся к острову скорее как к чемодану без
ручки, который неудобно нести и который мешает увлекательной игре с КНР на
«Великой шахматной доске», предложенной Збигневом Бжезинским в его знаменитой
книге более десяти лет назад.
Такая политика американской администрации во
многом и предопределила исход недавних парламентских и президентских выборов,
которые привели к власти на Тайване гоминдановских «героев Аксенова» во главе с
президентом Ма Инцзю.
Решение тайваньского вопроса не только
закладывает необходимую базу для движения к «большой двойке», но и кардинальным
образом меняет горизонт китайского военно-стратегического планирования. В этом
контексте совершенно иначе воспринимается история с беспрецедентными по
масштабу десятидневными учениями двух прилегающих к границам России округов
НОАК в сентябре 2006 года, так озадачившими военных экспертов.
Войска Шэньянского военного округа совершили
бросок на 1000 километров на территорию Пекинского округа, где провели учебные
сражения. Подобный сценарий учений — это подготовка к наступательной войне
с Россией и применительно к Тайваню не имеет никакого смысла. Учения такого
масштаба проводятся для проверки уже принятых стратегических концепций и
оперативных планов.
Кремль, так любящий принимать угрожающую позу
альфа-самца по отношению к Грузии и Эстонии и баловаться полетами стратегических
бомбардировщиков к границам США и Великобритании, нашел достойный асимметричный
ответ на китайский вызов. Китайские войска были приглашены на Урал в рамках
учений стран Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Эта замечательная ШОС
была создана нами для «борьбы с однополярным миром» и оказалась идеальным
инструментом для поглощения Китаем в среднесрочной перспективе бывших советских
республик Средней Азии.
Год назад
Что можно добавить к сказанному тогда сегодня, в
начале 2009 года? Только то, что китайцы все меньше утруждают себя
необходимостью притворяться и что-либо изображать. Они относятся к заискивающей
перед ними российской клептократии и ее вождям с откровенным презрением и уже
выражают это чувство публично.
А как еще они могут к ним относиться, если в
Китае подобных членов ЦК (и даже, кажется, одного члена Политбюро) публично
расстреливают на стадионах за гораздо меньшие прегрешения.
На разных уровнях нарастает откровенная
демонстрация жесткости в отношении России и ее граждан. Выше говорилось уже о
показательных военных учениях 2006 года. Все труднее идут экономические
переговоры. Для Дальнего Востока России серьезную проблему уже на протяжении
многих лет создает китайская организованная преступность, контролируемая и
координируемая разведывательными службами КНР.
Наконец, в последние месяцы систематический и
организованный характер приобрели избиения российских «челноков» в приграничных
китайских городах. Проблема стала настолько острой, что к ней обратилась
телепрограмма «Постскриптум», традиционно относившаяся к мифу о
«российско-китайской дружбе и стратегическом партнерстве» как к священной
идеологической корове.
Китай действует все нахрапистей, и это ясно
всем — кроме тех (а это подавляющее большинство российской политической
«элиты»), кто сознательно засовывает голову глубже в песок.
2010
«Эпохальность» 2009-го выразилась прежде всего в
том, что россий-скому руководству — военному и политическому —
пришлось наконец высунуть голову из песка. Сделало оно это по-разному, но об
этом чуть ниже.
Если учения 2006 года озадачили военных
экспертов, то еще более масштабные военные учения «Куюаэ — 2009»
(крупнейшие за 60-летнюю историю КНР) уже не оставили никаких сомнений: НОАК
намеренно демонстрирует свою готовность к крупномасштабной сухопутной
наступательной операции на территории России.
На этот раз в учениях,
проходивших на территории четырех военных округов, участвовали около 50 тысяч
военнослужащих сухопутных сил и ВВС, проверялись новейшие системы вооружений и
национальная спутниковая навигационная система. Глубина броска общевойсковых
дивизий была увеличена с одной тысячи километров (в 2006-м) до двух тысяч.
Ни в Гималаях, ни в Тайваньском проливе, ни в
отражении гипотетической атаки США с воздуха и моря подобный боевой опыт Китайской
армии не понадобится. Как мы и предполагали два года назад, горизонт
военно-стратегического планирования КНР очевидно сократился на 10 – 15
лет, время, отводившееся ранее на военное решение Тайваньской проблемы. Перед
НОАК стоят уже следующие перспективные задачи.
Для российских военачальников прикидываться и
дальше шлангами в угоду политическим установкам стало просто невозможным.
Красная Шапочка уже не могла не задать себе вопрос, зачем китайская бабушка
отрастила себе такие длинные зубы.
23 сентября 2009 года на официальном сайте
Министерства обороны РФ[2],
размышляя о военных угрозах России на различных стратегических направлениях,
начальник Главного Штаба Сухопутных войск генерал-лейтенант Сергей Скоков
высказал мысль совершенно очевидную и даже банальную, но абсолютно недопустимую
для российского официоза в атмосфере последних полутора десятилетий
стратегического братания с Китаем и совместной «борьбы с однополярным миром»:
«…Если мы
говорим о Востоке, то это может быть многомиллионная армия с традиционными
подходами к ведению боевых действий: прямолинейно, с большим сосредоточением
живой силы и огневых средств на от-дельных направлениях».
Надо полагать, что прежде чем обсуждать подобные
перспективы в сети, высшие военачальники детально проинформировали
политиче-ское руководство страны о том, что происходит на наших восточных
границах.
Наверняка, они хотя бы в общих чертах ознакомили
национальных лидеров и с официальными доктринальными установками военных
тео-ретиков КНР о «жизненном пространстве»,
которое, как те полагают, «используется
для обеспечения безопасности, жизнедеятельности и развития страны» и «для сильных держав далеко выходит за рамки
их государ-ственных границ». А стратегические границы жизненного
пространства «должны перемещаться по мере
роста комплексной мощи государства».
Кстати, не с этой ли доктрины и списана
ученически медведевская внешнеполитическая концепция «зоны привилегированных
интересов России»? Так, знаете ли, приятно, «вставая с колен», порассуждать в
концептуальном плане, не имея ничего за душой, о территориях своих соседей как
о зоне своих привилегированных интересов.
А каково самим почувствовать себя на чьей-то
зоне, если этот кто-то, обладающий второй экономикой мира, многомиллионной
армией, заточенной на глубокие сухопутные наступательные операции, и серьезным
ракетно-ядерным потенциалом, тоже захочет преодолеть крупнейшую геополитическую
катастрофу… XIV века — распад Монгольской империи — или для начала
хотя бы крупнейшую геополитическую катастрофу второй половины XIX века?
Нет, не прямыми военными действиями, разумеется,
а исключительно в духе стратагем Сун Цзы: «Эффективный
контроль, осуществляемый в течение продолжительного времени над стратегическим
районом, который находится за пределами
географических границ, в конечном итоге приведет к переносу географических
границ»[3].
Как справедливо предупреждало Министерство
регионального развития РФ (и об этом тоже, видимо, было доложено высшему
политиче-скому руководству) в подготовленном им проекте «Стратегии социально-экономического
развития Дальнего Востока, Республики Бурятия, Забайкальского края и Иркутской
области на период до 2025 года», главной «угрозой» и «вызовом» региону является
«опасность превращения этой территории
только в источник энергоносителей и сырья для стран АТР»[4].
И обладая таким знанием, в котором столько
печали, какие же исторические решения принимает высшее российское политическое
руководство во второй половине 2009 года?
Эпохальные. Игнорируя все предупреждения
экспертов, оно само реа-лизует «угрозы» и «вызовы» российскому суверенитету,
действительно превращая территорию Дальнего Востока и Восточной Сибири только в
источник энергоносителей и сырья, но не «для стран АТР», а для одной из стран
АТР. Той самой, которая почему-то с настойчивой регулярностью убедительно
демонстрирует нам свои потенциальные возможности по использованию военной мощи
на территории России.
В ответ на эту демонстрацию российское
руководство капитулировало на экономических переговорах и пошло на те
соглашения, которых китайская сторона домогалась от нас в течение многих лет.
Сначала глава КНР Ху
Цзиньтао и президент Дмитрий Медведев торжественно подписали в Кремле сделку
века (по медведевскому выражению) — контракт на двадцать лет на поставку
Россией Китаю 300 млн тонн нефти общей ценой 100 млрд долларов (меньше 50
долларов за баррель). Учитывая, что еще придется построить нефтепровод с
заявленной стоимостью 29 млрд долларов, реальная цена для России будет
значительно меньше и явно убыточной. Однако первый вице-премьер Игорь Сечин
поспешил публично объявить ее «справедливой». Впрочем, лично для г-на Сечина и
других августейших нефтетрейдеров, скрывающихся за фигурой какого-нибудь
скромного вьетнамского посредника с бутанским паспортом Тим Чен Хо, цена эта
может оказаться даже очень справедливой. Так или иначе был сделан первый важный
шаг к превращению Российской Федерации в сырьевой придаток Срединной Империи.
Но наш младшенький президент, привыкший за годы
своей непорочной службы в комитете по внешним сношениям питерской мэрии и
«Газпроме», если делать, то по-большому, не мог естественно на этом
остановиться и подписал с тем же Ху 23 сентября 2009 года (случайное, но весьма
символическое совпадение с датой заявления генерала С. Скокова!) в городе
Нью-Йорке еще одно эпохальное соглашение — «Программу сотрудничества на
2009 – 2018 годы между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири России и
северо-востока КНР», включившую более 200 совместных проектов.
По этой программе Россия отдает в совместную
разработку природные месторождения полезных ископаемых, из которых в Китае
будет налажено производство железа, меди, молибдена, золота, сурьмы, титана,
ванадия, серебра, германия, олова и т. п. Китай готов строить перерабатывающие
производства и на российской территории, если на них будут работать китайские
рабочие. Примерно по такой же схеме Китай заключил в последние годы целый ряд
соглашений с африканскими диктаторами. Правда, в Африке соглашениями
предусматривалось создание гораздо большего числа рабочих мест для туземцев.
Та же программа предполагает расширение
пограничных пропускных пунктов и «укрепление
российско-китайского сотрудничества в сфере трудовой деятельности». Сразу
же после ее подписания в Китае была создана госкомпания для инвестиций в
сельскохозяйственное производство, предполагающее аренду/скупку земли в России.
Собственно, Китай получил все, что ему сегодня
необходимо, — лицензию на переваривание в течение «продолжительного времени» (9 лет) «стратегического района, который находится за пределами географиче-ских
границ», плюс стабильные поставки энергоресурсов из страны, которую он
будут переваривать. За повторной лицензией он уже не придет. Как справедливо
подчеркивают его теоретики, «эффективный
контроль в течение длительного времени в конечном итоге приведет к переносу
географических границ». Отныне игра будет вестись исключительно по
китайским правилам.
Эта вторая подряд блистательная стратегическая
победа, одержанная в классических традициях китайского военного искусства без
обнажения меча, без единого выстрела, если не считать огневые средства,
задействованные во время учений. Беспрецедентный по своему масштабу и
энергетике торжественный военный парад на площади Тяньанмэнь в Пекине 1 октября
2009 года, посвященный 60-летию КНР, стал по сути парадом Победы, одержанной
как на Юге, так и на Севере.
Секрет успеха по-китайски — понять
психологию Другого, подчинить его волю, использовать в своих интересах его
комплексы, его идеологемы, его благородство или его низость.
В первом случае опереться на патриотический
романтизм тайваньских гоминдановцев, их стремление стать частью Великой Родины.
Во втором — на абсолютный цинизм и
безответственность кремлев-ской клептократии — этой последней генерации
советской коммунистической номенклатуры, финального продукта ее вырождения.
Полная Ху-изация наших маленьких Пу-Ме и нас
всех вместе с ними, о неизбежности которой мы предупреждали еще пять лет назад,
свершилась. И она действительно идеально укладывается в логику поведения
российской «элиты» в течение последних двадцати с лишним лет. Хорошо напомнил
об этом недавно в своей статье, посвященной памяти Егора Гайдара, коллега Л.
Радзиховский:
«СБРАСЫВАНИЕ
БАЛЛАСТА — вот что такое были все реформы, все усилия. Сбрасывание —
ненужных “союзных республик” (“среднеазиатское подбрюшье”), тяжелой социальной
сферы, бездарной “советской промышленности”, неподъемной науки и
культуры — наследия Империи… Итог? Редукция всей страны к нефтегазовому
Хребту — и его административной проекции, Вертикали.
Теперь уж вроде все, что могли, сбросили, — а шар
все не поднимается…»
Не правда ли, как органично вписывается и даже
напрашивается в этот семантический ряд, в этот вектор перманентной редукции и
Восточная Сибирь с Дальним Востоком? Чтобы сохранить позиции России в этом
регионе перед лицом очевидного экзистенциального вызова, населению страны
необходимо осознать себя народом, а бескорыстной и подвижнической власти
предложить ему общенациональные ориентиры и задачи. Способна ли на это
российская клептократия — все эти, по их собственному меткому определению,
«продажные чиновники и ничего не
предпринимающие предприниматели», второй и третий эшелоны бывшей партийной
и гэбистской номенклатуры?
Эти люди ради своего личного обогащения уже
«слили» одно государство, которому они присягали, — Cоветский Союз —
и создали уродливую мутант-экономику, позволяющую им непрерывно становиться еще
богаче. Для чего? Для того, чтобы собирать и в угаре тратить свои сокровища на
том же Западе, который они всегда ненавидели и который они ненавидят сегодня
еще гораздо больше за свое историческое поражение, за уязвимость своих авуаров,
за свое ничтожество.
Слив теперь Восточную Сибирь и Дальний Восток в
«Программу сотрудничества на 2009 – 2018 годы» в зону жизненного
пространства Китая, они отстранились от ответственности за судьбу региона,
чтобы продолжать безмятежно вставать с колен, чирикать в жидком г. о
модернизации, «щелкать по носу» то Грузию, то Эстонию и распиливать миллиарды
китайских долларов.
«Получается,
что без какого-либо открытого обсуждения Кремлем предрешается судьба Дальнего
Востока России. Нужно каким-то образом срочно остановить это опасное и
унизительное для России “сотрудничество”», — справедливо призывает
Алексей Яблоков.
Срочно остановить вряд ли
получится. Как заметил томский автор А. Лукьянов, одной из причин
«эпохальных решений», принятых в Кремле, «могло
быть желание нынешнего российского руководства получить дополнительные гарантии
устойчивости своей власти. Китайские лидеры должны прекрасно понимать, что в
случае смены власти в России любое правительство, которое придет на смену
нынешнему, будь оно либеральным, коммунистическим, националистическим, красным,
белым, зеленым или серо-буро-малиновым в крапинку, немедленно поставит вопрос о
пересмотре условий “сотрудничества”, столь выгодного для Китая, но прямо
противоречащего национальным интересам России. Таким образом, Китай становится субъектом, непосредственно
заинтересованным в том, чтобы власть в России и далее оставалась в руках группы
физических лиц, столь великодушно уступивших ему ресурсы Сибири и Дальнего
Востока».
Группа физических лиц одной крови, о которых
идет речь, недавно публично бахвалилась, как в 2011 году они сядут рядышком на
скамеечке и решат между собой, как им нами править еще 24 года. Да двадцать
четыре года их даже китайцы терпеть не станут. На такой срок у них просто
территорий и людишек не хватит для слива (редукции).
Есть тысяча причин, по которым антинациональный,
насквозь коррумпированный, ничтожный и пошлый, оскорбительный для достоинства
России и русских режим Пу-Ме должен уйти. Но достаточно только первой. Этот
режим — ликвидационная комиссия
России.
Я не знаю, как именно он уйдет. Но он
обязательно уйдет. Выбирая между ним и Россией, Провидение предпочтет Россию.
11.01.2010
Остров Сибирь II
Имел я полчаса тому разговор с Чжоу Шень-Мином. Друг мой, властелин
Поднебесной, обеспокоен положением китайцев в Западной Сибири. Учитывая, что
китайцев в Западной Сибири 28 миллионов, я хорошо понимаю озабоченность моего
друга Чжоу Шень-Мина.
Владимир
Сорокин, «День опричника»
Чтение бригадных постов в комментах
небесполезное занятие. За их незатейливым блеянием легко прочитываются
последние установочные методички. А методичка — это не только
пропагандистская установка для своих. Она всегда невольно выдает какие-то
сокрытые решения и планы власти, которые ее политтехнологическая обслуга
считает необходимым как-то камуфлировать и облагораживать.
Вот, например, центральный тезис, на который я
раз за разом в различных вариациях наталкивался на форумах, обсуждавших «Остров
Сибирь I»:
«Экспансия
Китая на Дальний Восток и в Сибирь неизбежно продолжится. Это надо принять как
данность, единственное, что можно и должно сделать в сложившейся
ситуации, — направить этот процесс в цивилизованное русло, без варварства
и эксцессов, без открытого противостояния максимально выгодным для России
способом, чем, по-моему, и занимается Путин, возможно, и не без ошибок».
Принять как данность, избежать противостояния,
расслабиться и получить для России в этой непростой ситуации максимальное
удовольствие… Что же, довольно грамотно изложенная позиция, которая прекрасно
объясняет и оправдывает все, что происходит на наших глазах в
российско-китайских отношениях.
Сегодня она спускается пропагандистскому активу
в установочных методичках для служебного пользования, года через два-три
открыто прозвучит в Послании Федеральному собранию, а еще лет через
десять-двенадцать наш бессменный и бессмертный национальный лидер цивилизованно
обсудит без варварства и эксцессов со своим другом Чжоу Шень-Мином положение
китайцев в Западной Сибири.
Судя по поведению российских властей и
аргументации их шестерок в интернет-дискуссиях, эта позиция мудрого смирения
перед неизбежностью китайской экспансии принята ими как стратегическая.
Смирилось ли с ней по умолчанию и общество в
целом? Мы этого не знаем. Но очевидно одно — общество заслуживает открытой
дискуссии по этому экзистенциальному для российской государственности вопросу.
А существует ли вообще альтернатива стратегии мудрого смирения? Какие меры
политического, экономического, военного, внешнеполитического характера должно
принять в ближайшее десятилетие российское руководство, чтобы удержать в полной
мере позиции России на Дальнем Востоке?
Прежде чем обсуждать эту проблему в целом,
хотелось бы уточнить один важный аспект при сравнении военных потенциалов РФ и
КНР.
Достаточно распространенной точкой зрения (она
повторялась неоднократно и при обсуждении «Острова Сибирь») является убеждение
в том, что ядерный потенциал России полностью нивелирует возможное
превосходство КНР в обычных вооружениях. Казалось бы, что это подтверждается
пунктом 8 военной доктрины Российской Федерации еще 2000 года (который почти
дословно был повторен и в только что утвержденной новой версии доктрины):
«Российская
Федерация оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на
использование против нее ядерного и других видов оружия массового уничтожения,
а также в ответ на крупномасштабную
агрессию с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само
существование государства».
Это недвусмысленная декларация готовности России
первой применить ядерное оружие в случае нападения противника, превосходящего
ее на конвенциональном уровне. Именно так следует понимать слова «когда
под угрозу поставлено само существование государства».
Придется, однако, повторить то, что еще почти 10
лет назад мы отмечали в совместной статье с профессором В. Н. Цыгичко, обсуждая
новоиспеченную военную доктрину на страницах журнала Министерства обороны[5].
Безусловно, наше ядерное превосходство будет
учитываться Китаем при принятии ответственных решений, но оно, к сожалению, не
является радикальным средством сдерживания.
Реальность такова, что сегодня порог
«неприемлемого ущерба» для Китая несравненно выше, чем для развитых
постиндустриальных стран и России. Этот трудно формализуемый параметр является
производным не от характеристик систем оружия, а от цивилизационного типа
общества, от ценности человеческой жизни в той или иной культуре. Китай может
пойти на громадные человеческие потери ради достижения важных для него
политических целей. Пример тому — китайско-вьетнам-ский конфликт 1979
года, когда отрабатывалась тактика «живой волны» и потери наступающих
измерялись тысячами солдат каждый день.
А так как ядерная стратегия — это больше
чем наполовину психология, то преимущество в этом психологическом поединке
может оказаться не у той стороны, которая обладает более совершенным ядерным
арсеналом, а у той, чья культура более терпима к масштабным человеческим
потерям.
Если в этом ракурсе взглянуть на потенциальный
российско-китайский конфликт, то придется отказаться от иллюзорного
представления о том, что угроза использования тактического ядерного оружия
всегда способна сдерживать превосходящие конвенциональные силы противника.
Б┬ольшая готовность к жертвам позволит китайской стороне повысить ставки в этом
ядерном покере, ответив на угрозу применения тактического ядерного оружия на
поле боя угрозой эскалации ядерного конфликта, например, до уровня обмена
ударами ракет средней дальности по городам региона. (Кстати, благодаря
соглашению, заключенному около 20 лет назад с США, у нас были ликвидированы
РСД.)
Важно ясно представлять себе, что если при
каких-либо обстоятельствах Китай окажется нашим военным противником, то это
может оказаться противник, впервые в нашей военной истории превосходящий нас на
всех уровнях эскалации потенциального конфликта. Особенно если в угоду
политическим амбициям высших руководителей двух стран будет заключен
бессмысленный для США и ущербный для безопасности России новый договор о
сокращении СНВ.
Итак, на наших восточных рубежах мы имеем
следующую диспозицию. С одной стороны, депрессивный регион с убывающим
населением и деградирующей экономикой, все более зависимый в своем
жизнеобеспечении от южного соседа. С другой стороны, демографический гигант с
бурно растущей второй экономикой мира, самая большая в мире сухопутная армия,
регулярно проводящая учения, демонстративно имитирующие боевые действия на
территории России. В ядерной сфере патовая ситуация взаимно гарантированного
уничтожения.
Внешний контекст: глубокая экономическая
взаимосвязь Китая и США, растущий в американской элите синдром имперской
усталости и готовность значительной ее части принять предложенную З.
Бзжезин-ским еще 15 лет тому назад модель китайско-американского кондоминиума —
большой двойки, что означает автоматическое признание Сибири и Дальнего Востока
зоной привилегированных интересов Китая.
В свете всех этих факторов стратегия направления
в «цивилизованное русло» китайской экспансии, очевидно, молчаливо принятая
путинским режимом, может действительно показаться единственно возможной. Только
при этом нужно ясно понимать. что это стратегия ликвидации российского
государства в среднесрочной перспективе. И прежде чем с ней смириться, общество
имеет право хотя бы обсудить, существует ли возможность активно противостоять
этой экспансии. Чем мы и займемся в заключительной части данной публикации.
08.02.2010
Остров Сибирь III
Так что же нужно сделать,
чтобы удержать Дальний Восток и Сибирь, если это вообще возможно? Прежде всего
мы должны перестать притворяться и обманывать самих себя. Элементарная
трусость, неготовность взглянуть слишком пугающей правде в глаза вот уже
полтора десятилетия порождает «евразийские» глюки и фантазмы русско-китайского
братства навек: от замшелых примаковских стратегических треугольников до
свеженькой карагановской фенечки о новой эпохе противостояния двух
конкурирующих моделей капитализма — нашей с китайскими товарищами
передовой авторитарной и ихней отсталой демократической.
Мы обожаем «щелкать по носу» своих соседей и
западных «партнеров», научившись произносить это слово со скрежетом зубовным,
лавровским рыком и путинскими желвачками. Но все эти так ярко выраженные
замечательные вторичные половые признаки куда-то исчезают, когда наши
александры невские едут в Пекин подписывать очередные кабальные соглашения. Эти
стеснительные красные шапочки даже не отваживаются спросить у китайской
бабушки, зачем у нее отросли такие большие зубы, оскаленные ею во всем своем
блеске на учениях 2006-го и 2009 годов.
Но гораздо важнее спросить самих себя,
собираемся ли мы оставаться на этих территориях. Если да, то потребуется не
просто пресловутая политическая воля руководства, а пассионарная энергия нации,
если таковая еще может быть мобилизована. Если мы хотим там остаться, то должны
там физически присутствовать. Никто не сохранит эту территорию для нас без нас.
Немало молодых энергичных образованных людей
должны будут туда переселиться не для того, чтобы валить там тайгу, а чтобы
создавать новую экономику XXI века, современную
инфраструктуру, университеты, инновационные центры, силиконовую долину на
тихоокеанском побережье. Пока же люди такого плана предпочитают мигрировать в
противоположном направлении.
Чтобы показать миру и самим себе серьезность
наших намерений перед лицом экзистенциального вызова (заметим, не столько
Китая, сколько собственной атрофии), желательно было бы перенести столицу
России на Восток. Для любой страны перенос столицы — редчайший случай,
ответ на какой-то очень серьезный геополитический вызов. Если бы в свое время
Петр не перенес столицу на Запад, Россия не стала бы великой европейской
державой. Сегодня мы можем потерять шанс остаться в клубе тихоокеанских
держав — несомненных лидеров XXI века. Это
не новая идея. О переносе столицы на Восток говорили на протяжении последних
десятилетий известные российские ученые и писатели.
Разумеется, обитатели Рублевки и Ново-Огарева на
Дальний Восток не поедут. Но разве перед Россией не стоит, независимо от ее
дальневосточных проблем, настоятельная задача смены полностью
дискредитированного в глазах общества политического класса, сформировавшегося
за последние 20 лет?
Если говорить о традиционных сырьевых отраслях,
то соглашения 2009 года об освоении Дальнего Востока и Восточной Сибири должны
быть расторгнуты. (Справедливо потребовал этого недавно прошедший съезд партии
«Яблоко» по инициативе всех своих восточных региональных отделений.) Китай
может и должен быть нашим партнером в освое-нии этого региона. Но ни в коем
случае — эксклюзивным партнером. В области международного сотрудничества
максимальное благоприят-ствование должно быть оказано японским, южнокорейским,
европейским, американским компаниям.
Наши военные впервые публично заявили, что на
восточном направлении им может противостоять «многомиллионная армия с традиционными подходами к ведению боевых
действий: прямолинейно, с большим сосредоточением живой силы и огневых средств
на отдельных направлениях».
Такая оценка определяет задачи нашего военного
строительства на Дальнем Востоке. Для предотвращения наихудшего сценария там
должна быть развернута группировка, способная сдерживать в течение
определенного времени потенциальное наступление намного превосходящей ее армии,
как Финляндия сдерживала наступление СССР в зимней войне 39 – 40 годов.
Предотвратить блицкриг, который поставил бы мир перед свершившимся фактом[6].
Что касается ядерных стратегических сил, то пока
еще значительное численное превосходство РФ над КНР в этой сфере должно как
минимум не сокращаться. Странное впечатление оставляет радостный энтузиазм, с
которым российский министр иностранных дел объявил недавно о предстоящих «радикальных, небывалых сокращениях
стратегических наступательных вооружений». Мы ни в коем случае не должны,
задрав штаны, бежать за обамовским комсомолом под знаменем «ядерного нуля».
Напротив, нам необходимо выйти из соглашения о ликвидации РСД, и нет никакой
необходимости связывать себя новыми юридически обязательными сокращениями СНВ.
Если, конечно, хотим сохранить хоть какие-то военные козыри в отношении Китая.
Господин министр явно не в теме или, наоборот, слишком хорошо информирован.
Официальная пропаганда вполголоса доверительно
объясняет, что новый договор по СНВ нам выгоден, потому что мы не можем
поддерживать сегодняшний уровень ракетно-ядерного потенциала и все равно будем
вынуждены его сокращать. Что значит — не можем? А если это нужно для
безопасности страны? Может быть, все-таки ужмемся на яхтах абрамовичей,
самолетах сечиных, резиденциях путиных и медведевых, кредитах дерипаскам? Ах,
дело оказывается не в деньгах, а в том, что нет уже в ВПК квалифицированного
персонала. Все ушли в частные охранники или, как мечтал великий пролетарский
поэт, в баре блядям подавать ананасную воду. Ну, давайте тогда закроем лавочку
и распустим страну.
Если все-таки сохранение России как
тихоокеанского государства становится главной геополитической национальной
задачей на ближайшие десятилетия, то ей должна быть приоритетно подчинена и вся
внешняя политика страны. Она, как и многие другие сферы государ-ственного
управления, должна строиться на новых и очень простых прагматичных основаниях,
а не на маниакально-депрессивных комплексах ностальгирующей «элиты».
Союзником России является тот, кто не из-за
абстрактных симпатий к нам, а в силу своих коренных национальных интересов
заинтересован в укреплении позиций России на Тихом океане. И таких союзников
должно быть как можно больше.
Потому что очень
по-разному будет вести себя в отношениях с Россией глубоко интегрированный в
глобальную экономику Китай в зависимости от того, как остальной мир будет
воспринимать перспективу поглощения им России — с равнодушием или как
серьезную угрозу себе.
В этой новой системе координат первым и
безоговорочным нашим союзником является Япония. Поглощение Китаем Дальнего
Востока и Сибири будет для нее геополитической катастрофой. То же самое можно
сказать и о Южной Корее. Оба эти государства охотно примут участие в программе
возрождения российского Дальнего Востока, так же как и Индия. Для Европы эта
проблема не является столь острой, как для стран дальневосточного региона, но,
безусловно, ее не вдохновляет перспектива граничить с Великим Китаем по Уралу.
Но ключевой для нас является позиция США —
глобальной супердержавы и основного экономического партнера Китая. Как уже
отмечалось выше, в последние годы в американском истеблишменте набирала
вызывающая буйное торжество наших профессиональных «патриотов», но на самом
деле крайне неблагоприятная для России тенденция усталости от глобальной
ответственности и готовности разделить ее в рамках «большой двойки». Это плохая
новость
Хорошая новость заключается
в том, что эта тенденция, ставшая в том числе и реакцией на ряд ошибок
администрации Буша, достигла своего апогея протестным избранием Обамы, а на
исходе его первого года в Белом Доме маятник в американской политической элите
и обществе, похоже, качнулся в обратную сторону. Так уже происходило в недавней
американской истории после беспомощного президентства Картера. Следующим
американским президентом будет республиканец.
Этот новый Рейган ни в коем случае не объявит
Китай «империей зла» и вообще не будет иметь ничего против Китая как великой
цивилизации в ее сегодняшних границах. Китай останется важнейшим экономическим
партнером США. Но США попытаются обозначить пределы китайской глобальной
экспансии. Мы должны уже сегодня работать с будущей администрацией, чтобы не
только для нас, но и для США этой красной линией стала прежде всего
российско-китайская граница.
Еще десять лет назад видный американский
политолог Т. Грэм предупреждал: «Догматическое
применение радикальных рыночных реформ может привести к потере Россией ее
дальневосточного региона. Одна вещь совершенно очевидна — стабильность в
Тихоокеанском регионе окажется под угрозой, если присутствие России в Азии
будет и далее ослабевать. Долгосрочные стратегические интересы США, да и
большинства азиат-ских государств заключаются в присутствии сильной,
экономически процветающей России в Восточной Азии. А если это так, то почему бы
нашим двум странам, исходя из наших очевидных общих интересов, не подумать
вместе над тем, как России воссоздать свою экономику на Дальнем Востоке таким
образом, чтобы укрепить свой суверенитет в этом регионе».
Нам намного легче будет отстаивать наши позиции
на Дальнем Востоке, если их вместе с нами будет укреплять Большой Северный
Альянс России, США, Европы, Японии — North Pacific
Treaty Organization. Создание такого альянса и должно быть
центральной задачей новой российской внешней политики. Но ядром его может стать
только сама Россия, твердо готовая отстаивать свой статус тихоокеанской державы.
Еще раз подчеркну, что речь не идет о сколачивании какого-то антикитайского
союза. Нет ничего антикитайского в защите суверенитета и территориальной
целостности России, как это мнится совсем уже свихнувшимся «евразийцам».
Идея Северного Альянса в той или иной форме
высказывается в последнее время наиболее прагматичными и лишенными
идеологических стереотипов российскими политиками. Достаточно вспомнить
недавние публикации таких очень разных людей, как Гарри Каспаров и Дмитрий
Рагозин.
«Безоглядная
ориентация России на Восток, на мой взгляд, неизбежно приведет нашу страну к
утрате геополитической субъектности. Ее самостоятельная роль сойдет на нет, и,
скорее всего, она превратится в сырьевой придаток активного восточного соседа.
Китай — очень сильный игрок, постоянно ведущий экономическую экспансию.
Неуклонно расширяя пределы своего
влияния, он уже фактически установил свою гегемонию почти на всем азиатском
пространстве. Возможно, некоторые националисты, веря в божественное
предназначение России, скажут: “А нам никто не нужен — сами справимся”.
Полагаю, что в результате обсуждения все эти утопические теории будут
отвергнуты. Я не сомневаюсь, что в конце концов и националисты, и левые выберут
вектор европейской интеграции»[7].
«Нам
просто надо включить мозги и притупить память, терзаемую прошлыми обидами,
чтобы понять, что только вместе США, Европейский Союз и Россия способны спасти
северную цивилизацию от политического разложения и цивилизационной гибели под
натиском “новых южных культур”, если так можно выразиться. В сегодняшнем
жестоком и хрупком мире действительно существуют влиятельные силы, которые
ставят под сомнение наше право на жизнь. И для них мы — русские,
американцы, европейцы — все на одно лицо»[8].
* * *
Итак, для того, чтобы удержать позиции России на
Дальнем Востоке и в Сибири, надо сделать совсем немного: отстранить от власти
антинациональный режим пожизненной клептократии, обновить и омолодить
политический класс России, создать новую экономику XXI века, фундаментально изменить оборонную и внешнюю политику.
Способна ли на это
Русь-тройка, которая давно уже никуда не мчится?
Не дает ответа.
11.02.2010
Остров Сибирь IV
Нам не дано предугадать, как наше слово
отзовется. Конечно, это совпадение, но не прошло и недели после публикации
«Острова Сибирь III», как
некоторые из наших рекомендаций (оговоримся сразу, наиболее очевидные и
простые) начинают реализовываться.
Как сообщил «Интерфакс» со ссылкой на
военно-дипломатический источник в Москве, Россия и США могут прекратить
действие двустороннего договора об уничтожении ракет средней и малой дальности.
Источник отметил, что сохранение двустороннего
договора в условиях, когда многие страны развивают и наращивают этот вид
вооружений, становится нецелесообразным.
Не будем уточнять, какие именно «многие страны»
имеются в виду.
В нашей аналитической
литературе сложилась странная традиция своеобразной политической
корректности — избегать сравнительного анализа функциональных возможностей
российских и китайских вооруженных сил. В течение десятилетий предметом
сравнения были только военные потенциалы нашей страны и Запада — в рамках
сценариев потенциально возможных конфликтов между Россией и НАТО во главе с
США.
Такой теоретический анализ — не «чушь собачья»,
как полагает один модный внешнеполитический пропагандист, а необходимый
инструмент в исследовании международных отношений. Фактор военной силы всегда
незримо присутствует в отношениях между государствами, даже если в текущий
момент они корректны и дружелюбны.
В китайской традиции высшей формой военного искусства
считается достижение стратегических задач без обнажения меча, без применения
реально существующей военной силы. Именно так, — используя весь арсенал
средств политического и психологического воздействия, без обнажения меча, но
при его весомом наличии, — были решены Пекином в самое последнее время две
важные стратегические задачи: соблазнение тайваньских гоминдановцев идеей
Великого Китая и принуждение кремлевской клептократии к сливу Восточной Сибири
и Дальнего Востока в «Программу сотрудничества на 2009 – 2018 годы», в зону
жизненного пространства Китая.
Если же вернуться к собственно военному
потенциалу Китая, то действительно «чушью собачьей» является дилетантское
утверждение уже упомянутого выше автора о том, что «китайские вооруженные силы пока все еще находятся на достаточно
отсталом уровне». Открывает ли когда-нибудь редактор гламурного журнала
«Россия в глобальной политике» авторитетное в профессиональных кругах
«Независимое военное обозрение»? Приведу специально для него и ему подобных
дайджест-справку из многочисленных недавних публикаций «НВО»:
«Китайская
народно-освободительная армия на сегодняшний день самая многочисленная в
мире — ее личный состав насчитывает 2,3 млн военнослужащих. Это в два раза
больше, чем в Российской армии. Только в сухопутных войсках служат 1,6 млн
военнослужащих. В военное время в распоряжение министерства обороны Китая также
переходят полицей-ские формирования численностью около 660 тыс. человек,
которые должны оказывать поддержку войскам, выполняя различные вспомогательные
задачи. Боеготовый резерв китайской армии — 36,5 млн человек, состоящих на
службе в запасе в системе народного ополчения.
Парк
китайской авиации насчитывает около 2 тыс. боевых самолетов, что, по оценкам
экспертов, делает ВВС НОАК крупнейшими в Азиатском регионе и третьими в мире
после США и России силами. При этом средний налет китайских пилотов на
современных истребителях составляет порядка 200 часов в год. Это в несколько
раз больше, чем в ВВС России.
Россия
на протяжении десятка лет активно вооружает Китай. Сегодня Москва поставляет
НОАК образцы современного вооружения и техники, которых в Российской армии нет
или они имеются в ограниченном количестве. За последние 15 лет Пекин получил новейшие российские самолеты, закупил
корабли и средства противовоздушной обороны. Б┬ольшая часть оружия и боевой
техники для армии производится на территории Китая по лицензиям или нелегально.
Сейчас китайская армия в технологическом отношении — это гибрид
продвинутых российских и западных технологий. Вооружение, броневая защита и
техника — наши, высокотехнологичное оснащение — средства связи,
спутниковые, радиолокационные системы — позаимствовано на Западе».
Хорошо знакомый по долгу службы с этими фактами
несколько более квалифицированный, нежели господин Ф. Лукьянов, эксперт —
начальник Главного Штаба Сухопутных войск генерал-лейтенант Сергей Скоков,
анализируя военные угрозы России на различных стратегиче-ских направлениях,
отметил: «Если мы говорим о Востоке, то
это может быть многомиллионная армия с традиционными подходами к ведению боевых
действий: прямолинейно, с большим сосредоточением живой силы и огневых средств
на отдельных направлениях».
Свой взгляд на будущее российско-китайских
отношений есть, разумеется, и у отечественных китаистов. Весьма характерно для
их образа мышления интервью, данное одним из наших ведущих специалистов по
Китаю А. Девятовым. По любопытному совпадению, оно было опубликовано в издании
«Газета» 11 января — в тот же день, как и «Остров Сибирь». Охотно приведу
несколько цитат, так как для меня очень лестно было обнаружить, что столь
уважаемый эксперт разделяет многие мои оценки текущего положения вещей.
«Китайцы
решали задачи своего величия последовательно. Для них главным было возвращение
Тайваня в лоно родины. И эту задачу они решили. Американцы вынужденно бросили
этот фронт, китайцы битву за Тайвань выиграли. Де-факто Тайвань вернулся.
Де-юре это займет еще какое-то время — до 2019 года это произойдет».
«Нерчинский
договор проводит границу по Становому хребту. В сознании китайцев все, что к
югу от него: БАМ, Удокан, Чара и их природные богатства от нефти и газа до руд
и леса, — все это пребывает в
стратегических границах китайских интересов. Стратегия Китая предполагает, что
эти ресурсы следует считать надежным ресурсом китайской фабрики XXI века. Но
так, чтобы избежать положения, при котором сегодня Россия хочет поставлять, а
завтра не захочет… В период глобализации географические границы становятся
почти ничем, но возникает такое понятие, как стратегические границы. Стратегия —
это захват будущего. У Китая она есть. У него вершиной военного искусства
является решение стратегических задач без применения военной силы. Поэтому
китайская стратегия — это отдаление противника в объятия дружбы, без
применения силы, в мирное время».
«Военно-техническое
сотрудничество с Россией свертывается. Что хотели, они уже получили:
космическую программу, пилотируемый корабль за $80 млн при стоимости по меньшей
мере $80 млрд. После этого они запустили еще трех космонавтов, китайцы уже
собрались на Луну. Все это — советские технологии, отданные за гроши».
«У
китайцев есть патриотическая, сплоченная, работающая только среди своих
невидимая мафия, называется “триады”. Она является силовым прикрытием
китайского проникновения. И в России она тоже работает. Руководят этой мафией
компетентные органы власти — так было всегда».
«…Женятся
на русских. Посмотрите на Дальний Восток. Там это уже происходит. Китаец не
пьет, не курит, работает, любит семью, несет деньги в дом. А дети получаются
китайцами — так было в Сингапуре, Малайзии. Ассимиляция — извечный
китайский путь решения проблем».
Некоторые эстетические разногласия начинаются у
нас с А. Девятовым при попытке ответить на вопрос, а как же России выстраивать
свои отношения с этим масштабным явлением, с этим загадочным Солярисом,
омывающим наши границы и, судя по вышеизложенному, способным поглотить нас,
просто следуя естественным ритмам великого Дао.
Рецепт маститого китаиста
мудр и парадоксален, как чаньская притча:
«России
нужно от отношений государственного добрососедства подняться на уровень
клятвенного союза родственных цивилизаций. Союз наших родственных цивилизаций
дает нам шанс быть не окраиной, в которую переносятся стратегические интересы
Китая, а стать равными».
Понимая, видимо, что термин «равные» звучит
все-таки не очень убедительно в контексте клятвенного союза наших с Китаем
«родственных цивилизаций», автор разъясняет широкому читателю свое понимание
«родственности» и «равенства» на языке доступных метафор, апеллирую-щих к
глубоким смыслам древнекитайской философии и мифологии:
«Теперь
Россия в глазах Китая лишилась статуса, стала прислугой. Но если Россия постарается(!), она может стать старшей сестрой —
это хороший статус. В
китайском мире мать — это земля, отец — небо, все решают мужчины и
братья, но старшая сестра олицетворяет мудрость. Даже если она пьяная,
опустилась, о ней надо заботиться, ее огород надо вспахать, ее нельзя бросить.
У нее интуиция и мудрость — и Россия может эту мудрость предъявить».
Что касается предъявления мудрости, то здесь мы
снова в чем-то перекликаемся с А. Девятовым. Я уже говорил, что, «судя по поведению российских властей,
позиция мудрого смирения перед неизбежностью китайской экспансии принята ими
как стратегическая».
Путинская клептократия не только старается, но и делает все возможное,
чтобы максимально приблизить день получения Россией хорошего статуса, тактично рекомендованного ей полковником
советской внешней разведки, замдиректора Института российско-китайского
стратегического взаимодействия.
Особенно вдохновляет членов кооператива «Озеро»
то обстоятель-ство, что, получив с китайцев все бабки по заключенным в прошлом
году кабальным соглашениям, они смогут удалиться на вечно проклинаемый ими
Запад с чувством глубокого нравственного удовлетворения по поводу выполненного
ими гражданского долга. Заботиться и вспахивать огород на этой территории,
которую нельзя бросить, будут теперь, как обещает нам А. Девятов, китайские
товарищи.
А как они при этом будут пользовать присягнувшую
им на верность родственную цивилизацию — как глупого младшего брата или
как встаю-щую с колен «мудрую» старшую сестру, — это уж вопрос
исключительно их вкусовых предпочтений.
Так скорее всего и произойдет. Если в нашей
стране не найдется достаточно людей, для которых Россия все-таки не девятовская
старшая китайская сестра-подстилка, а, как когда-то в старину говорили,
Родина-мать.
24.02.2010
[1] Нижеследующие четыре части очерка «Остров Сибирь» (Остров Сибирь I, II,
III, IV) первоначально появились на портале «Грани.ру». Даты их появления указаны
в конце каждой части. – Ред.
[2] www.mil.ru/848/1045/1272/sv/19244/inde[.shtml2id=67201
[3] Цзефанцзиньбао 10.3.1988, цитата по А.
Храмчихину, 2009 год.
[4] http://www.minregion.ru/OpenFile.ashx/DV_str0905.doc?AttachID=
[5] «Военная мысль», 2001, № 2.
[6] См.:
Храмчихин А. Как Китай раздавит
Россию. — РИА Регион 27. 11.12.2009.
[7] еj.ru 15.12.09.
[8] gazeta.ru 15.12.09.