Опубликовано в журнале Континент, номер 140, 2009
Новый роман популярного российского писателя Владимира Сорокина “Сахарный кремль” и романом-то назвать нельзя. То есть, можно, конечно, если предположить, что данный жанр в современных условиях слегка мутировал и собрание рассказов, в которых в различных ракурсах показан один и тот же предмет, можно называть романом. Возможно, этот факт говорит о вырождении романа как жанра; возможно, о серьезном творческом кризисе модного писателя Сорокина. За третий вариант можно принять желание писателя “позаботиться” о читателе — все-таки несколько рассказиков прочесть проще, чем роман, сложно переплетенный сюжетными линиями. Сорокин, осознает он это или нет, вносит свою лепту в процесс дебилизации населения — пишет так, чтобы цепляло, но не грузило.
Вне сомнения, “Сахарный кремль” — продолжение предшествующей книги автора, “Дня опричника”. Уже в “Дне” имеются некоторые сахарные ноты — в одном из эпизодов упоминается “бес сахарной узды”. В последнем романе Сорокина показал нам будни простого народа “новой России”. Той, какой она, возможно, станет в будущем. Избяная Россия ест кашу, но сидит в Интернете, в обязательном порядке изучает китайский и разговаривает по видео-мобиле; стучит на соседа, посещает церковь и буднично нюхает кокаин. В предыдущем романе автор уже оповестил нас о том, что наркота была узаконена государем: “…по указу этому кокоша, феничка и трава были раз и навсегда разрешены для широкого употребления. Ибо вреда государству они не приносят, а лишь помогают гражданам в труде и в отдыхе. В любой аптеке можно купить золотник кокоши”. А с таким народом, удовлетворенным, великие дела сотворить можно”.
А самое главное — все сосут. Куском цемента, хоть некрепко, но сплачивающим разрозненные главки романа, выступает сахарный кремль. Это главный герой. Его сосут дети и взрослые, куски стен его кидают в бокалы со спиртным, за ним давятся в очередях. Это действие — сосание — сплачивает русский народ воедино. Более ничего общего, окромя кремля, за щекой или на площади, у народа нет. Наверное, государь будущей России все-таки нашел национальную идею: сосать кремль, каждый миг ощущая языком сладость любви к родине.
В главе под названием “Сон” государыня вдруг осознает, “что все в Кремле сделано из прессованного, невероятно чистого кокаина” и здесь мы можем понять еще один смысл образа сахарного кремля. Это опиум для народа. Причем, в буквальном понимании этого слова — люди оказываются подсажены на белый кремль.
Уместно вспомнить еще одно из определений глагола “сосать” — прогибаться под кого-либо. Этим занята вся Россия, да и Сорокин вместе с нею.
Поначалу и “День опричника” и “Сахарный кремль” можно было бы принять за антиутопии, но если пристально вглядеться, это мнение покажется ошибочным. Сорокин прогибается под действующую власть и выполняет заказ. Он пишет страшилку на ночь для непокорной фронды и оппозиции. После прочтения этих романов хочется либо навсегда замолчать, либо эмигрировать. Из этих двух условий существования в “новой России” проще выполняется, конечно, первое: удачно эмигрировать не так-то просто.
Сорокин написал как раз не анти-, а настоящую утопию. Ведь именно таким стадом, обретшим национальную идею и покорно сосущем ее изо дня в день очень просто управлять. Такими делает нас и телевидение, напрочь лишенное интеллектуальных передач, зато перенасыщенное “аншлагами”.
В главке “Кабак” в заведении “Счастливая Московия”, под которым надо понимать федеральное телевидение, все гости легко узнаваемы. Вот второстепенные политики Зюга с Жирей, вот телеведущие полуночной передачи, позволяющие себе взять на язык немного больше, чем это положено на государственном канале, Дуся с Таней. Хозяин “Московии” — крещеный еврей Абрам Мамона (наверное, Абрамович, кому ж еще).
Но если Владимир Сорокин действительно обличает опричнину, то почему среди посетителей нет персонажа по имени Путя? Автор боится?
У романа “Сахарный кремль” вроде бы жизнеутверждающий финал — будущий правитель России Кубасов убивает жестокого опричника Комягу. Так что не вечно народу и аншлаговцам плясать для опричных. Но потом Кубасов стреляет и по Кремлю. Тот разлетается на куски. Здесь появляется впечатление смешения времен; возникает ощущение, будто снова наступил 91 год. Возможно, Владимир Сорокин хочет показать, что эпоха современной опричнины закончится так же, как и советская эпоха — захватом власти и распадом государства. Только теперь на княжества распадется Россия.
Калининград