в русской сетевой и бумажной периодике второго квартала 2008 г.
Опубликовано в журнале Континент, номер 137, 2008
Мы продолжаем знакомить читателей с актуальными публицистическими выступлениями (находя их в журналах и в Рунете), отличающимися либо глубиной анализа, либо концептуальной четкостью, либо, иногда, просто симптоматичностью. В этом обзоре предлагается изложение наиболее примечательных публикаций с сайтов apn.ru, ej.ru, gazeta.ru, grani.ru, nazlobu.ru, polit.ru и др., а также статей в бумажной прессе (“Ведомости”, “Московская правда”, “Свободная мысль”, “Человек”).
Общество
Сергей Шелин обращает внимание на вопиющее социальное неравенство в России (“Страна неравных” — Газета.Ru, 14 мая). Доходы зависят от региона проживания, причем сменить место жительства практически невозможно. Индекс отношения доходов самых богатых 20% жителей к доходам самых бедных 20% в начале нынешнего века равнялся почти 8-ми, а сейчас подрос до 9-ти и все никак не остановится. В Европейском союзе он — 4,9. Наши бедняки беднее болгарских и румынских, — пишет автор статьи. — А наши богачи богаче. И гораздо. Правда, отмечает он, в США отношение доходов самого богатого слоя к доходам самых бедных примерно такое же, как и у нас. Однако американские бедняки своим неравенством очень недовольны и выражают эти чувства куда энергичнее, чем наши. Но помимо перераспределительной системы, которая в США тоже очень мощна, хотя и слабее европейской, там действует исконный стабилизатор — англосаксонская экономическая и социальная свобода. Перед тем, кто действительно хочет пробиться, открыто очень много путей. Гораздо больше, чем у нас. По части масштабов неравенства мы похожи еще и на Китай. Шелин напоминает: Уже пять-шесть лет к нам потоком текут нефтегазовые сверхдоходы. Кое-что из них перепадает и бедным, но богатые богатеют гораздо быстрее. И богатеют не квалификацией и трудолюбием, а лишь умением попасть в круг допущенных или простым биографическим фактом изначального там пребывания… Покажите хоть одного человека, который в нынешнем столетии, не имея ни нужных связей, ни нужного родства, стал миллионером. Шелин заканчивает так: Кричащее неравенство существовало в нашей стране при всех режимах, но оно никогда не оправдывалось общественным мнением. Терпение народа к неравенству всегда было велико, но обязательно в конце концов лопалось. Вопрос только, в какой форме на этот раз.
Леонтий Бызов в статье “Социальный фундамент новой России” (“Человек”, № 2) в основном рассуждает о феномене “нового среднего класса”. При вопиющем социальном и имущественном расслоении общества и большом количестве бедняков и неудачников, отмечает он, все-таки происходит также и сбивание общества в кучу, формирование некоего ядра из руководителей, бизнесменов, квалифицированных специалистов — в сумме около четверти или даже трети от всего населения. По мнению автора, именно эта группа определяет в России политическую погоду, формирует правила игры, от нее зависит трансформация российского общества и его политической системы. Этот “класс” консервативен по взглядам, а потому становится основой для доминирующей “неоконсервативной” идеологии. Он — носитель не столько высоких материальных и потребительских стандартов, сколько соответствующих социально-политических установок и ориентирован на поддержку властей, стабильность, установление устойчивых правил игры. Он мало интересуется политикой, идеологически аморфен, настроен на социальный оптимизм и не склонен к протестным настроениям. Бызов говорит даже о появлении у граждан чувства “большой общности”, о восстановлении национального консенсуса в президентство В. Путина. Угрозы этому новому порядку автор видит в том, что рапорты об успехах страны не вполне сочетаются с уровнем жизни обывателя, который ждет большего, а также в нерешенной проблеме социальной несправедливости, в недоверии и неприязни к власти (чиновничеству) и подозрениях в том, что власть своекорыстна… 69% россиян хотят иметь собственный дом — ментальный символ успеха и обособления от жестокой социальной реальности за глухим забором.
Более детально эти сюжеты прописаны в статье Бызова “От кризиса ценностей к кризису институтов” (“Свободная мысль”, № 4–5). Неоконсервативный консенсус трактуется там как временный пакт государства и общества о взаимном ненападении. При этом самоорганизации общества не происходит. Идет лишь обустройство приватного жизненного пространства. Не оправдалась в полной мере и ставка власти на административную вертикаль.
О социальной справедливости пишет и Лев Вознесенский, многословно обосновывающий ее значение для современной России в статье “Социальная справедливость как национальная идея” (“Свободная мысль”, № 4). Вознесенский сулит успех политикам, которые осознают востребованность этой максимы.
Руководитель Центра социальной политики Института экономики РАН Евгений Гонтмахер в статье “Средний класс еще себя покажет” (сайт “Ежедневный Журнал”, 9 апреля) основательно размышляет о нашем гражданском обществе. Как полагает автор, к концу 1990-х годов гражданское общество в России пребывало в закостеневшем, “оформаленном” виде. Государство же принимало к сведению существование гражданского общества, но не пыталось целенаправленно его трансформировать. Однако начиная с 2003 года власть вдруг поняла, что царствовать лежа на боку под журчание нефтегазовых потоков уже не получится. Надо создавать новую систему, которая закрепила бы новые отношения собственности (фактически вторую приватизацию, заключительная — госкорпоративная — стадия которой разворачивается на наших глазах). Отсюда и усилия по встраиванию гражданской активности в упряжку управляемой “демократии”. Гонтмахер смотрит на процессы в обществе более или менее оптимистично. Нынешние власти могли бы пребывать в благостно-успокоенном состоянии, если бы в последние два-три года в обществе не появилась новая, все более крепнущая тенденция. Речь идет о проявлениях самоорганизации людей, которых можно назвать “новыми неформалами”. К политике их деятельность не имеет никакого отношения. Она не инициирована властями и является неожиданной для них. Мы имеем дело, — пишет Гонтмахер, — с искренним и все более ширящимся желанием отстоять свои и чужие попранные права, что для современной России весьма свежо и, хочется верить, перспективно. Инициативы концентрируются на ряде проблем: экология, жилищная сфера, помощь социально неблагополучным группам, защита социально-экономических прав, прав в сфере здравоохранения и образования, самозащита бизнеса, борьба за сохранение национальной культуры и т. п. Наиболее характерные примеры — защита окружающей среды (от знаменитого еще с советских времен вяза на Поварской в Москве до озера Байкал), а также акции милосердия по отношению к детям-сиротам и одиноким старикам. “Новые неформалы” — не маргиналы, им есть, что терять в материальном смысле, но их задевает пренебрежительное отношение власти к общественным интересам. Фактически речь идет о среднем классе или слоях, близких к нему. Перспективы нового типа неполитической самоорганизации людей, считает Гонтмахер, надо рассматривать на общем фоне сценариев развития России. Если и дальше будут наращиваться попытки “ручного управления” (по выражению Владимира Путина) всей политической, экономической и социальной жизнью нашего общества, то даже нынешнего скромного среднего класса вполне хватит для резкого усиления политической (прежде всего неформальной и не контролируемой сверху) активности.
Точку зрения одного из лидеров движения “Народ”, идеолога “нового политического национализма” Петра Милосердова на сайте “Новый Регион — Москва” излагает Юлия Шатова (“Поколение “нулевых” рано списывать в утиль” — 19 июня). Среди тех, кого вроде бы можно отнести “к среднему классу”, Милосердов находит “тихих несогласных” — оппозицию режиму. Это — “образованные горожане”. По его мнению, в обществе искусственно ограниченных возможностей такая среда сложилась за несколько последних лет в ряде городов-милионников. Ее представители — самостоятельные, самодеятельные, ответственные, добившиеся всего в жизни своими трудом и смекалкой люди, не обязанные власти ничем. Однако отведенный им властью объем возможностей невелик. Им, потенциальным хозяевам страны, позволено, как максимум, стать хозяевами собственной семьи, да и то — с оговорками. Главные претензии “новых несогласных”, по Милосердову, заключаются в том, что эти люди осознают себя ущемленными властью. Часть образованных горожан, — пишет он, — готова сегодня побороться за свою страну.
Владимир Милов (“Оттепель снизу” — Газета.Ru, 30 июня) возможность “либерализации снизу” связывает с кризисом надежд. Ситуация в стране, пишет он, находится на изломе. Пик популярности власти… пройден. Потенциал прежних пропагандистских идей исчерпан, людям это становится неинтересно. <…> Неспособность осуществить хоть какое-то подобие модернизации в рамках действующей политической системы выявится весьма скоро, и не соответствующая реалиям модернизационная риторика станет (и уже становится) объектом для насмешек так же, как в свое время хрущевское “построение коммунизма к 1980 году”. С другой стороны, усугубляются экономические трудности. Растут инфляция и цены. Масштабные потрясения сродни дефолту 1998 года России не грозят, механизм кризиса может быть совершенно иным. Если в ближайшее время некий кризис и произойдет, то это будет… кризис ожиданий. Люди успели привыкнуть к улучшению своего материального положения, позабыли о тяжелых временах, им с утра до вечера рассказывают по телевидению о том, насколько в стране все отлично. И тут — внезапный всплеск инфляции, необходимость сокращения потребления непродовольственных товаров ради того, чтобы купить еду. Плюс к этому — фактическая недоступность заоблачно дорогого жилья, угроза кризиса ликвидности в банковской системе, кризиса просроченных кредитов — все эти призраки витают над российской экономикой, подрывая основы для доверия граждан к официальной успокоительной пропаганде. Пресловутая аполитичность россиян в такой ситуации может быстро уйти в прошлое, а ощутимые протестные настроения — возникнуть вовсе не из-за спада экономики или финансового краха, а из-за несоответствия реальной экономической ситуации — несмертельной, но далеко не безоблачной — ожиданиям, чрезмерно разогретым пропагандой. К этому еще надо добавить имеющееся на сегодня в стране двоевластие. Все это, по мнению автора статьи, вполне может привести к реальным переменам в стране. В ожидании этих перемен Милов настроен оптимистично: Перспектива раскола внутри правящего класса по вопросу о либерализации политического режима становится реальной. При удачном стечении обстоятельств в России вполне может состояться “бархатный” сценарий… Наигрались в “спасение отечества” — и хватит, пора возвращаться на нормальный европейский путь развития. Кроме того, отмечает Милов, появляется надежда на то, что в России в ближайшее время все же сможет возникнуть заметная демократическая проевропейская оппозиция, хотя бы в какой-то степени навязывающая власти свою игру. <…> Российские демократы, похоже, учатся извлекать уроки из прошлого. Если они станут сильнее на фоне пусть медленно, но верно слабеющей власти, добиться перемен в стране — вполне реально. В конце концов, чем мы хуже Польши или Сербии?
Что касается социальных ожиданий в обществе, то характерны результаты весеннего опроса Левада-центра в 14-ти крупнейших городах России (Газета.Ru, 3 июля). Согласно этому опросу, российский средний класс предчувствует апокалипсис. Половина представителей так называемого адаптировавшегося социального слоя, больше всего выигравшего в годы правления президента Путина, не верит в наступившую стабильность, а две трети не исключают перемен к худшему. Каждый второй время от времени подумывает об эмиграции.
Сергей Маркедонов на сайте Газета.Ru размышляет о ситуации в Чечне и на Северном Кавказе (“Любимое кино Рамзана”, 24 июня). Анализируя военные инциденты последнего времени в Чечне, Дагестане и Ингушетии, он обращает внимание на религиозные корни нынешней оппозиции на Северном Кавказе. 7 октября 2007 года Доку Умаров, один из лидеров чеченских сепаратистов, который до того времени считался “президентом Чеченской республики Ичкерия”, выступил с обращением, в котором провозгласил новое образование — Кавказский эмират. Умаров объявил себя “эмиром моджахедов Кавказа” и призвал к всемирному джихаду против всех, “кто напал на мусульман”. “Наш враг не только Русня, но и Америка, Англия, Израиль — все, кто ведет войну против ислама и мусульман”, — заявил Умаров. Таким образом, был окончательно закреплен крен сепаратизма в сторону радикального ислама. Отныне враги боевиков в Чечне четко определяются. Это враги ислама, неверные (кафиры) и муртады (то есть мусульмане, которые, по сути своей, таковыми не являются и пособничают неверным). Таким образом, именно “эмират” будет главным вызовом для российской власти в Чечне и даже на Северном Кавказе в целом. В условиях, когда ичкерийский эксперимент по строительству “нации-государства” провалился, — пишет Маркедонов, — борьба за “чистый ислам” становится актуальной и востребованной.
Рафаэль Хакимов на сайте АПН 12 мая в статье “Интеллектуальный экстрим” рассуждает о современном духовном строе русских и татар и о возможных перспективах. Интеллектуальное богатство России ХIХ — начала ХХ вв. потрясающе. И вдруг — провал в середине ХХ в. и жалкий лепет в ХХI в. Сегодня нечего поставить рядом с великими творениями прошлого. Детектив заменил Пушкина и Тургенева, “мыльные оперы” — Чехова и Островского. Мелкая попса пришла взамен великой музыки Мусоргского. Идеи в сфере развития государственности просто отсутствуют. Идет шараханье от либерализма к “вертикали власти”, от псевдофедерации к псевдоимперии. В науке — доигрываются темы прошлых лет. Новоиспеченные российские нобелевские лауреаты — это советские ученые, дожившие по возрасту до наших дней. Куда идти? На кого ориентироваться? От кого ждать прорывных идей? <…> Когда-то были русские люди, которые отказывались от карьеры, материальных благ и шли в народ поднимать культуру и благополучие. Сегодня их посчитали бы умалишенными: ведь теперь грабить свой народ стало нормой. Это называется рынком, демократией и либерализмом. Свободу истолковали в самой пошлой форме, на какую способна фантазия. Россия погрязла в сырьевой зависимости. Чтобы перейти на интеллектуальные рельсы, недостаточно призывов и самовосхвалений <…> Нужен интеллектуальный экстрим, но без шовинизма, борьбы с татарами, евреями, “лицами кавказской национальности”,.. без национализма и религиозного фундаментализма. Для начала нужно избавиться от идолопоклонничества перед государством… Будущее в идеях, а не в деньгах.
Власть
Во втором квартале часто обсуждались проблемы преемственности власти в момент смены президента. Помимо разнообразных спекуляций были и вполне конкретные наблюдения
Алексей Кива в обширной статье “Восемь лет президентства Путина” (“Московская правда”, 25 и 26 июня, 1, 2, 8 и 9 июля) подводит итоги правлению Путина. И минусов находит значительно больше, чем плюсов. Особенно впечатляют параллели. Путин последовательно сравнивается с Хрущевым, Рузвельтом, Эрхардом-Аденауэром, Дэн Сяопином. И все эти сравнения — не в пользу Путина. Даже достигнутая при втором президенте стабильность, по Киве, похвалы не заслуживает. С одной стороны, политическая жизнь в стране, как и свобода прессы и свобода слова, как и деятельность профессиональных союзов и всех институтов гражданского общества, стала сильно напоминать советские времена — разве что с привкусом “дикого” капитализма. С другой же стороны, в стране по-прежнему царит элементарный бардак. Коррупция разрастается, преступность сохраняет свои позиции. То и дело горят административные и общественные здания, склады, дома, квартиры. Продолжают падать давно отработавшие свой ресурс вертолеты и самолеты. Множится число душевнобольных и маньяков. Снизился уровень высшей школы, медицины, санитарии. Отравления детей недоброкачественной пищей в детдомах, детсадах, школах стали уже притчей во языцех. Непостижимо плохие дороги для XXI века при быстром росте автотранспорта увеличивают число ДТП. В результате неестественной смерти страна ежегодно теряет непозволительно много для мирного времени людей — и это при том, что мы вступили в фазу, когда население страны еще долго будет сокращаться. Медики бьют тревогу по поводу того, что в последние годы резко снизился процент здоровых детей и также резко пошел в гору процент психических заболеваний. Если эту тенденцию не остановить, то через два-три поколения некому будет защищать страну. В последние годы в страну вернулся и, казалось бы, уже изжитый за годы правления Горбачева и Ельцина страх перед властью. И не только перед властью. Все стали чего-то бояться. Бедные — роста цен на продовольствие и услуги ЖКХ, состоятельные люди — криминала, мелкие и средние предприниматели — тех, кто их обирает, грабит, а то и отнимает у них собственность, бизнесмены — выборочного правосудия. Боится и сама власть, ибо понимает, что делает что-то не так, как должна была бы делать. Иррациональный страх перед “оранжевой” революцией вызвал и иррациональные действия. Появились “Наши” и им подобные организации. Кива цитирует много лет жившего в нашей стране итальянского писателя и журналиста Карло Бенедетти: в России “построено общество с фальсифицированными ценностями и нездоровым отношением к деньгам. И очень много вранья…” Автор статьи считает, что все или почти все наши беды идут от порочного экономического и социального строя. От такой же порочной политической системы. От придушенного гражданского общества, не способного контролировать власть. От небывало глубокого кризиса духовно-нравственной сферы. Власть же вместо того, чтобы обнажать социальные язвы и лечить их, власть нередко закрывает на них глаза и проявляет раздражение, когда ей на них указывают.
Андрей Колесников на сайте Газета.Ru (“Техническое правительство Путина”, 13 мая) пишет: Техническое правительство — это такой кабинет министров, от которого никто не ждет принципиальных перемен. За два срока своего президентства новый премьер так и не обнаружил воли к переменам и реформам. И ничто не говорит в пользу того, что эти перемены, которые позволят адаптировать страну к постиндустриальным вызовам и колебаниям мировой конъюнктуры, произойдут. И причины тут не в чьей-то злой воле. Просто любые изменения в системе совершенно не востребованы в обществе, а социальные ожидания не простираются дальше требований снизить инфляцию и увеличить зарплату. “Стабильность”, замечает Колесников, оценивается рядовым обывателем как сохранение вялотекущего статус-кво в логике “лишь бы не было хуже” и “делайте, что хотите, вот вам мой голос, только меня не трогайте”. Кроме того, в изменениях системы, принесшей благополучие верхним слоям российской политической атмосферы, художественно именуемым “элитами”, совершенно не заинтересована бюрократия — ни высшая, ни средняя, ни низшая. Правда, с именем Дмитрия Медведева, пишет Колесников, связывались (и до сих пор связываются) надежды на новую волну бюрократической модернизации, которая со временем могла бы быть поддержана обществом, которое неизменно пробуждается от внятных сигналов сверху. Однако надежды эти быстро потускнели: новый кабинет министров оказался не командой перемен, ориентированных в светлое будущее,.. а синклитом чиновников, награжденных за беспорочную службу в первые два срока президента <…> Модернизация же начинается тогда, когда в бюрократической верхушке вызревает недовольство статус-кво. А в нынешней элите какое недовольство? — спрашивает Колесников. То-то. Вот и получается, что в эпоху столь ярко выраженной гордости самими собой и “рублево-успенского” стиля потребления реформы невозможны. Потому что никому не нужны.
Таков и взгляд Владимира Милова (“Кабинет расходов/a” — “Ведомости”, 14 мая): Состав и структура нового правительства Владимира Путина — лучшее доказательство того, что в ближайшее время основные усилия властей будут направлены не на решение каких-то масштабных прорывных задач (вроде построения “экономики инновационного типа” или достижения всеобщего счастья к 2020 г.), а на банальное удержание позиций. <…> Власть, похоже, отлично понимает, что ни в какое светлое будущее страну всерьез не ведет и не собирается. Ее главная задача сегодня — сохранять свои позиции сколь возможно долго.
Никита Кричевский на сайте АПН опубликовал серию статей “Занимательная путиномика”. Как он пишет, “занимательная путиномика” целью своей ставит не маргинальное очернение окружающей читателя действительности, а поиск интересных фактов общественного бытия, анализ поведенческой мотивации должностных лиц, исполнение штурманских обязанностей при движении по разухабистой экономической дороге. В первом выпуске (13 мая) он комментирует тогдашнюю злобу дня: Если у кого-то были сомнения по кадровому составу правительства — огорчаться не нужно. Путинская короткая скамейка преданных, проверенных в совместных заварухах людей коротка до неприличия. <…> главное — никаких кардинальных изменений не произойдет. Будем надувать фондовый рынок, выстраивать мировой финансовый центр, отвозить марионетке на подпись ничего не значащие бумаги, а экономическая жизнь будет идти своим чередом. О том же, как эта экономическая жизнь будет развиваться, автор предлагает судить по результатам предыдущей работы Владимира Путина. А они таковы: подчинение остатков российской экономики естественным монополиям; кардинальное ухудшения делового климата; разгул коррупции, рейдерства, казнокрадства; упрочение сырьевой модели экономики; неразвитая финансовая инфраструктура; привлечение спекулятивных инвестиций; провал ипотеки; коллапс местного самоуправления; 42,2 млн человек бедного населения, вынужденного оплачивать неформальное инфляционное и социальное налогообложение; деградация медицины и образования; неудача со вступлением в ВТО, и т. д., и т. д. В следующих выпусках Кричевский подробно, с цифрами и фактами, показывает результаты социально-экономической политики президента Путина и комментирует текущие экономические события. Так, говоря в восьмом выпуске (30 июня) о футбольных страстях, Кричевский и их вписывает в контекст своего анализа: …футбольная истерия поздней эпохи большого хапка нагнеталась по всем теле- и радиоканалам, что было лучшим свидетельством очевидного комплекса неполноценности действовавшей в те годы власти. <…> фарт и удача, свойственные спортивным играм, стали фундаментом экономической политики, а эффективность многих государственных деятелей определялась прежде всего с позиции сопутствующего везения. Много интересного предстоит узнать нашим потомкам.
Несколько более оптимистичен в прогнозах Дмитрий Бутрин (“Социал-демократ Путин” — Газета.Ru, 12 мая). Анализируя риторику премьера, он приходит к выводу: И экономическая, и политическая программа правительства Владимира Путина уже мало отличима от европейских социал-демократических аналогов 80-х. Три хорошие новости разом: объявление о снижении налогообложения нефтяной отрасли, в частности, и готовность говорить об уменьшении налогов в целом, льготный режим для фондового рынка, курс на повышение эффективности госрасходов и работы госаппарата <…> такой сбалансированной, исполнимой и не противоречащей принципам экономической свободы программы действий правительства кандидат в премьер-министры не зачитывал уже много лет. Бутрин ищет и находит объяснения этому внезапному здравомыслию. Это, к примеру, депрессия в нефтяной отрасли, и то, что именно сейчас окружение Владимира Путина вплотную подошло к легализации собственного нефтяного бизнеса, так что послабления нефтяной отрасли — это во многом послабление своим же людям. В итоге Бутрин предположил: есть шансы, что в течение достаточно краткого времени… российская власть обретет вполне цивилизованное лицо. Это и в ее интересах, ведь сохранение “суверенной демократии” возможно лишь при максимально медленном, но нарастающем весе “демократии” и убывающей “суверенности”. Правда, в такой спокойный и позитивный процесс и сам Бутрин едва ли до конца верит, поскольку объявленный Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым курс стабильности реализуется более восьми лет методами, прямо противоположными долгосрочной стабильности. Курс бесконечной отсрочки решения актуальных проблем, сглаживания всех углов и административного усмирения всех противоборствующих сторон сам по себе конденсирует нестабильность.
Андрей Пионтковский возвращается к теме возможной “оттепели” (“Вот тебе, а не оттепель” — Грани.Ру, 11 июля), о чем иной раз приходится слышать от апологов власти. Он скептичен: От-тепель означает от-талкивание от чего-то предшествующего, отказ от него, осуждение его <…> Ну а если деятель продолжает руководить и партией и правительством, находится в великолепной интеллектуальной форме, сыплет цитатами из бернштейнов с бронштейнами и, как подлинный духовный отец нации, достает натруженной рукой через одно место из богатых “хлеба”, чтобы накормить ими страждущих? От чего же и от кого оттепляться будете, господа реформаторы? В самом деле, от каких темных сил можно открещиваться сегодня (это при живых-то абакумовых), когда во всю работает мифологема о том, что не было никаких ошибок и тем более якобы злодеяний <…> Но время было такое, сынок. Сложное время. Первый этап модернизации. А на первом этапе… предпочтительными считаются авторитаризм, ручное управление, ограничение плюрализма, как в Южной Корее, например. А вот на новом этапе, начало которого удачно совпало с инаугурацией нового президента, предлагается обеспечить управляемую сверху либерализацию политической жизни страны. Складная легенда. Один только грубый прокол. Зря они про Южную Корею вспомнили. И если посмотреть попристальней, окажется, что 2001–2007 годы — никакой к черту не первый неизбежно авторитарный этап модернизации в России, а высшая и заключительная стадия бандитско-бюрократического капитализма в России. А абсолютный контроль над избирательным процессом, СМИ и судебной системой понадобился правящей верхушке не для решения каких-то цивилизационных задач, до понимания которых не дорос отсталый и дикий народ, а для прикрытия своего безудержного, невиданного даже в истории России воровства. Довольно прозорливо Пионтковский замечал еще в середине лета: Наши коллективные берии-абакумовы завтра взорвут что-нибудь на Кавказе. Впрочем, почему, собственно, завтра — там уже и сегодня каждый день что-нибудь взрывается. Как только начнется серьезная заварушка, все эти “либералы”, забыв свою любушку Оттепель, ринутся, расталкивая друг друга, к микрофонам, чтобы первыми прокричать: “Российская армия возрождается в Кодорском ущелье (Гальском районе), и каждый, кто думает иначе, — предатель!”
Модернизация уже долгие годы неизменно остается на повестке дня, пишет Михаил Делягин в статье “Пять нерешаемых задач президентства Медведева” (сайт “Ежедневный журнал”, 15 апреля). Так что во время своего президентства Медведев столкнется с объективной необходимостью решить ряд сложных экономических задач, откладывавшихся “в долгий ящик” в течение предыдущих 8 лет. От способности решить эти задачи зависит будущее России, — в частности, время, глубина и разрушительность системного кризиса. Таких задач Делягин насчитывает пять и главной из них называет ограничение коррупции. Однако срочные экономические вызовы, как он полагает, не дадут Медведеву возможности эти задачи решить. А такого рода вызовы будут постоянно. Уже сегодня кризис вынуждает инвесторов сбрасывать активы, и, если эта тенденция возобладает, отток капиталов усилится и смоет стабильность. Вероятно, катастрофы осенью 2008 не будет: экономику тряхнет, но она выстоит, — однако сезонные кризисы будут неизбежными и станут нарастать (причем учащаясь, так как кредиты будут предоставляться на все худших условиях и на все более короткое время). В 2009 году, считает Делягин, кризис приобретет открытую форму, причем даже некритическая “тряска” экономики поссорит наших руководителей, что станет самостоятельным фактором экономических рисков.
Дмитрий Фурман в статье “Малые альтернативы 2008 года и большие альтернативы неопределенного будущего” (Полит.Ру, 14 мая), порассуждав о хрупкости тандема Медведев—Путин, прогнозирует в неопределенном будущем два неизбежных события. Во-первых, разрыв цепочки назначающих друг друга или “самоназначающихся” президентов (конец основанной Ельциным “квазидинастии”) и, во-вторых, переход от имитационной демократии к реальной, с настоящими альтернативными выборами. Оба этих события, полагает Фурман, безальтернативны. Теперешняя президентская квазидинастия никак не может быть вечной и даже не может быть долговечной. <…> Равным образом, все современное развитие (и более того — все развитие нового времени) говорит о том, что неизбежен и переход к реальной демократии, которая является нормой современного мира, необходимой составляющей современного развитого общества и соответственно — объективной целью развития стран, до нее не “доросших”. Вопрос, как считает автор статьи, лишь в том, когда произойдут эти события, совпадут ли они во времени, в какой форме они произойдут и какой Россия выйдет из теперешнего состояния и перейдет к реальной демократии. Вопрос, иными словами, в издержках. Предстоящие кризисы неизбежно сопряжены с определенными “издержками”, но эти издержки могут быть и громадными, и сравнительно небольшими. Россия может выйти из них или относительно мощной страной (но, конечно, не “супердержавой”), или страной, совсем утратившей былое значение, страной с 50 миллионами населения, потерявшей Дальний Восток и Сибирь. Фурман констатирует, что “хороший вариант” становится все менее и менее вероятным. Исчезла легальная оппозиция, почти нет каналов выражения протеста, власть лишается обратных связей с обществом. Мы “на новом витке спирали” повторяем в смягченном варианте советское развитие, и это означает, что в конце этого витка наш ждет новый вариант советского коллапса. В сложившейся ситуации Фурман приветствует “разделение властей” между Путиным и Медведевым и движение к деперсонализации режима по образцу Мексики, где некогда существовала сходная ситуация. Президенты назначали преемников, но были четко ограничены во времени своего правления. Самый хороший (хотя и маловероятный) вариант — это тот самый пресловутый “раскол элиты”, которого Путин и правящая верхушка в целом всеми силами старались избежать при смене президентов. Фурману кажется, что власть пытается нащупать пути сойти с эскалатора, везущего нас прямиком к очень болезненному и глубокому кризису.
Россия в мире
Новое место России в мире ищет директор Института Латинской Америки РАН Владимир Давыдов в статье “Пробуждающиеся гиганты БРИК” (“Свободная мысль”, № 5). Оставаясь в пределах экономикоцентричного мышления, он возвещает расцвет Китая, Индии, России и Бразилии, а также упадок США, ЕС и Японии. Последнее обстоятельство почему-то кажется ему залогом грядущего единения вышеназванных субъектов расцвета и вписывается им в прокламируемую некогда Е. Примаковым и др. идею многополярного мира. Примаков вообще оказывается чуть ли не главным идеологом создания оси стран БРИК*. Давыдову кажется, что эти страны имеют шанс сохранить и воспроизводить суверенность вопреки тенденции к утрате значения нации-государства в глобальном мире, будучи доминирующими носителями мощной автохтонной цивилизации (иберо-американской, славянско-православной, индуистско-буддийской и конфуцианской). Даже не совсем понятно, чему больше рад Давыдов: тому, что его прогноз как будто печален для Европы и Северной Америки (давайте им насолим!), или найденной им возможности вопреки всему и вся утвердить дорогой сердцу идеал многополюсности. Но то, что при этом практически игнорируются не способствующие никакому стратегическому объединению базисные различия религий, культур и цивилизаций стран БРИК, — факт бесспорный. Скорее же всего это только попытка найти подпорку России в ХХI веке. Христианскому Западу Давыдов не верит, и в его понимании для России формат БРИК практически не имеет адекватной альтернативы. Остается понять: адекватной по какому признаку или принципу? А пока практичный Давыдов настоятельно советует политикам “оседлать” инициативу, что позволит заранее зарезервировать выигрышную позицию.
Дмитрий Тренин в статье “Внешняя политика России: самоутверждение или модернизационный ресурс?” (Полит.Ру, 13 мая) констатирует, что за десять лет, прошедших после финансового дефолта 1998 года, положение России в мире существенно укрепилось. Амбиции нынешнего российского руководства впечатляют. Заявленная Путиным и Медведевым стратегия развития России до 2020 г. предполагает, что будущая Россия сможет, наконец, модернизировать свои вооруженные силы и вновь стать современной военной державой, способной проецировать силу в глобальных масштабах. Одновременно Россия разовьет потенциал своей “мягкой силы”: “русский мир” приобретет привлекательность, а “русский взгляд” — убедительность. Такая Россия сможет не только эффективно защищать и продвигать свои национальные интересы, но и выступать в роли равновеликого партнера-конкурента Америки, Европы и Китая, магнита региональной интеграции в Евразии, глобального “медиатора” между Востоком и Западом, Севером и Югом, христианским и мусульманским мирами и т. д., интеллектуального лидера XXI столетия — не только генератора передовых научных и технических идей, но и носителя “интегрированного”, “всечеловеческого” мировоззрения, способного преодолеть узость и односторонность западной системы взглядов и эффективно содействовать модернизации незападных систем. Но пока что российская внешняя политика отличается не стратегическим, а тактическим, в лучшем случае оперативным подходом охотно рекомендуемым как “прагматизм”. Картина мира, существующая в головах лиц, принимающих важнейшие внешнеполитические решения, представляет собой причудливое сочетание веры в традиции (“классическое великодержавие” в духе Романовых), признания экономических реальностей (“глобализация по-газпромовски”) и склонности к виртуальным конструкциям в духе постмодернизма (“политтехнологии”, разрабатываемые кремлевскими администраторами). Тренин пробует реконструировать основные внешнеполитические максимы Кремля: дело России — это сама Россия (а не архаичная империя или абстрактые общечеловеческие интересы); дело России — это бизнес (что хорошо для “Газпрома”, хорошо для страны); Россия никому не позволит вмешиваться в свои внутренние дела (“суверенная демократия”). И все же, не имея стратегии внешней политики, трудно говорить о ее приоритетах. Заметно, что работать кнутом у РФ получается легче, чем пряником. “Объективное” доминирование России на пространстве СНГ очевидно, а влияние, тем более лидерство, — нет. Еще в начале 2000-х Владимир Путин провозгласил “европейский выбор” России. С тех пор отношения с Евросоюзом также сместились в сторону прагматики. Сегодня обе стороны связывает главным образом торговля энергоресурсами. В Москве отказываются всерьез признавать, что разрыв в нормах поведения и реально практикуемых ценностях является важнейшим препятствием для более тесного сотрудничества, в том числе экономического, между ЕС и РФ. На американском направлении после неудачи предпринятой вскоре после 11 сентября 2001 года попытки сближения наступила обоюдная усталость друг от друга. Внешнюю политику США в Кремле считают проблемой для РФ и угрозой для глобальной безопасности, а военную политику рассматривают как враждебную России. Постоянное провоцирование США может привести к результатам, которых в Москве должны были бы опасаться, — к вовлечению России в гонку вооружений, способную похоронить планы кремлевской “двадцатилетки”. Если отношения с Европой и Америкой находятся в стагнации, то связи с Китаем развиваются внешне вполне успешно. Но китайское направление российской внешней политики также не получило пока стратегического осмысления. Остается предполагать, что и здесь будущее отношений зависит главным образом от Пекина, а Москва лишь отслеживает его шаги и намерена, как обычно, реагировать. На мусульманском направлении Москве удалось, постоянно воюя с исламистами, сепаратистами и террористами, не только не рассориться с ключевыми мусульманскими странами, но даже укрепить эти отношения и после десятилетней паузы вернуться на Ближний и Средний Восток. Вместе с тем Россия остается исключительно ориентированной на сохранение статус-кво в регионах, где существующие режимы стоят перед серьезными вызовами. Наконец, по глобальным вопросам Россия остается по большей части скорее комментатором и отчасти критиком чужих предложений, чем автором оригинальных проектов. Проблемы изменения климата, борьбы с бедностью, состояния мировых финансов остаются на периферии российской внешней политики, сосредоточенной в основном на интересах собственно Российского государства. Тренин завершает так: Третьему президенту предстоит решить, чем будет для него внешняя политика — полем дальнейшего самоутверждения России или ресурсом ее модернизации.
Свой взгляд на состояние внешних дел предлагает и Институт национальной стратегии (С. Белковский, Д. Верхутуров, С. Маркедонов, Б. Межуев и др.). На сайте АПН 2 мая опубликован большой доклад Института “Итоги с Владимиром Путиным: внешняя политика Кремля и распад Российской империи”. В 2000-е годы Кремль, при всех возможных оговорках, получил небывалую (для постсоветского этапа истории России) меру свободы в проведении как внутренней, так и внешней политики. Это, вероятно, и является одной из составляющих мифа о перманентном “внешнеполитическом успехе” президента Путина. Однако, — говорится в докладе, — граница между “случайным везением” и “заслуженным успехом” в биографии людей и народов чрезвычайно тонка. Главной проблемой российской внешней политики является ее затянувшееся отсутствие. Т. е. отсутствие системы общенациональных целей и сопоставленных им средств, которая была бы соразмерна историческому и геополитическому масштабу нашей страны. Официальные программные документы формулируют цели российской внешней политики только на самом абстрактном уровне и, в лучшем случае, содержат лишь риторические акценты, характеризующие общий тон российской дипломатии, — такие, как концепция “многополярного” мира или подчеркнутое уважение к принципу суверенитета. Внешнеполитическая риторика Путина также не восполнила этой неопределенности. Российский президент остался верен тому минималистскому кредо, которое было заявлено им в Послании Федеральному Собранию еще в 2000 году: “Самостоятельность нашей внешней политики не вызывает сомнений. Основу этой политики составляют прагматизм, экономическая эффективность”. Иными словами — бизнес-подход. В этой модели исходной точкой стала достигнутая “самостоятельность”; ее главной идеологемой стал “прагматизм”, представляющий собой нечто среднее между открытым коррупционным эгоизмом элит и стилизацией под классическую школу Realpolitik (всерьез возводить прагматизм эпохи Владимира Путина к реалистическим концепциям международной политики нет никаких оснований, поскольку он отчетливо преодолевает такие основополагающие категории реализма, как “борьба за власть”, “сфера влияния”, “силовой потенциал” в пользу более ситуативных и экономикоцентричных калькуляций текущей выгоды); ее главным итогом стал демонтаж постсоветского пространства под лозунгом “экономической эффективности” и, как следствие, утрата Россией статуса региональной державы, т. е. качественное снижение ее геополитического статуса. Неизменным свойством российской дипломатии, закрепившимся при втором президенте РФ, стал “легитимизм” в трактовке международного права, т. е. приверженность принципам нерушимости сложившихся государственных границ и международных институтов. Все это характеризуют путинскую внешнюю политику как инерционную и лишенную стратегического измерения. Между тем мир необратимо меняется, что диктует, по мнению авторов доклада, необходимость прощания с “прагматизмом” и политикой “статус-кво”, необходимость превращения России в страну, которая четко знает, чего она хочет — для своего будущего, будущего своих соседей и всего мира — и как намерена этого добиться. Только собственный геокультурный и геополитический проект, а не экономический оппортунизм и не правовой идеализм, сможет обеспечить России достойное место в выходящей из гомеостаза мировой истории. Авторам доклада чудится на горизонте мираж государства-цивилизации, основанного в своем внутреннем развитии на религиозно-культурных ценностях исторической России и цивилизационных завоеваниях советского модерна (то есть, в идеологических терминах, на определенном синтезе консерватизма и социализма), а во внешней политике — на планомерной интеграции России и ее потенциальных региональных союзников в целостное экономическое и военно-стратегическое “большое пространство”…
Далекое-близкое, итоги и перспективы
На сайте АПН 3 июня Михаил Делягин в статье “Katastropha” описывает последствия распада СССР. Это явление он уподобляет Холокосту и связывает с ним чуть ли не все социально-демографические проблемы общества. Виновны в распаде Советской империи либеральные реформы 90-х и 2000-х, трактуемые Делягиным как внутреннее разложение общества. Да, убитых в ходе реформ и пострадавших от криминального беспредела, пишет Делягин, было значительно меньше, чем во время Холокоста, однако миллионы людей, полных сил и энергии, были убиты в результате последовательной и безоглядной реализации политических теорий. И то, что эти теории не прямо требовали их смерти, а привели к ней лишь в качестве побочного (хотя и абсолютно неизбежного!) следствия, не может воскресить ни одного из них. Демографические последствия либеральных реформ, в ходе которых в России смертность почти вдвое выросла, а рождаемость почти вдвое упала (что получило название “русский крест”), также не оценены. К 2000 году говорилось о 12 млн человек, сейчас этот показатель существенно выше… Но при этих относительно меньших потерях советский народ перестал существовать. Если еврейский народ после катастрофы обрел свою государственность и укрепился, — народ советский свою государственность утратил и перестал существовать сам. Гибель советского народа надломила хребет русскому народу, который был его основой как в качественном, культурном и управленческом, так и в чисто количественном плане. И русский народ, во многом утративший самоидентификацию за поколения выращивания и вынашивания советского народа, начавший ассоциировать себя с развалившимся и предавшим его государством, до сих пор не может восстановить свою идентичность, свою российскую цивилизацию, пребывая по сути дела в состоянии продолжающейся катастрофы. Именно поэтому Делягин и предлагает отразить тяжесть нашей трагедии, начавшейся в 1991 году, термином “Катастрофа”. И пусть в мире русская беда называется по-русски — точно так же, как еврейская называется по-еврейски. <…> Пусть пишут “Katastropha” на латинице. Откровенно говоря, гораздо уместнее, думается, будет назвать таким словом трагедию русского народа в советском ХХ веке.
А Максим Момот на Лента.Ру в статье “Грустный праздник” 23 мая отмечает тысячное заседание Госдумы (первое состоялось 11 января 1994 года). Он разбирает ряд версий того, каким образом и почему Госдума из рупора оппозиции и угрозы Кремлю превратилась в исполнителя поручений администрации президента и правительства. Часть российских либералов акцентируют внимание на роли личности в истории. Так, по версии, распространяемой, в частности, Борисом Немцовым, Ельцин в 1999 году ошибся, не разглядев в выдвинутом им преемнике будущего душителя свобод. Клан чекистов, согласно этой теории, сумел в конечном итоге навязать свою волю всей стране. Если верить альтернативной концепции, разрабатываемой Гарри Каспаровым и поддерживаемой демократами с социалистическим оттенком, все дело в исторической предопределенности. По этой версии, в 1990-е годы в результате криминальной приватизации большинство населения оказалось не у дел, а собственность сосредоточилась в узком социальном слое, состоящем частью из бывшей советской номенклатуры, частью — из предпринимателей, не склонных считаться с УК. Для того чтобы не позволить населению избрать депутатов, которые повернули бы всю эту историю вспять, элита на рубеже 1990 — 2000-х консолидировалась вокруг президента Путина, который, по этой версии, и ликвидировал демократические процедуры… Каспаров публично покаялся в том, что на президентских выборах 1996 года голосовал за Ельцина. Изложенная версия, — пишет Момот, — по сути, является признанием правоты левых оппонентов первого президента. А сторонники проводившейся Ельциным политики намекают на то, что президенту пришлось пожертвовать демократией ради экономических реформ. Сторонники теории, согласно которой демократические институты вредят экономическому росту, указывают на то, что быстрый экономический подъем таких стран, как Южная Корея или Тайвань, был возможен именно в условиях авторитарного режима, не считавшегося с требованиями рабочих и позволявшего предпринимателям тем самым сокращать издержки. Разрешать населению принимать участие в перераспределении национального богатства путем выборов своих представителей в парламент, согласно такому взгляду, могут только давно разбогатевшие страны. Подводя итоги, Момот меланхолически заключает: чем бы ни объяснялась утрата Госдумой политической роли в современной России — злой волей чекистов, исторической предопределенностью или экономической необходимостью, — с тысячным заседанием сумевших встроиться в вертикаль власти депутатов можно поздравить.
То же издание, кстати, сообщает 3 июня, что американский журнал “The Forbes” назвал российский парламент самым богатым в мире, отметив, что в состав Госдумы и Совета Федерации входят 12 миллиардеров. Их общее состояние достигает 41 миллиарда долларов. Первую строчку среди самых богатых российских депутатов и сенаторов занимает член Совета Федерации от Республики Дагестан Сулейман Керимов, владелец компании “Нафта-Москва”. Его состояние оценивается в 17,5 миллиарда долларов. Второе место досталось сенатору и бизнесмену Глебу Фетисову (3,9 миллиарда долларов), составившему свое состояние во время работы в “Альфа-групп”. На третьей строчке списка — депутат Госдумы Андрей Скоч с состоянием в 3,3 миллиарда долларов. В список также вошли члены Совета Федерации Дмитрий Ананьев (2,3 миллиарда долларов), Сергей Пугачев (два миллиарда), Фархад Ахмедов (1,4 миллиарда), Андрей Комаров (1,3 миллиарда), Виталий Малкин (один миллиард), Андрей Молчанов (четыре миллиарда), Вадим Мошкович (один миллиард), а также депутаты Госдумы Сергей Петров (1,7 миллиарда) и Александр Скоробогатко (1,4 миллиарда).
Семен Новопрудский в статье “Человек Слова” (Газета.Ru, 11 апреля) откликнулся на 70-летие бывшего премьера ельцинских времен Виктора Черномырдина в жанре апологетического памфлета. По мнению автора, Черномырдин — человек, который наиболее органично осуществляет диалог власти с народом. Причем говорит и за власть, и за народ одновременно. Это человек Слова с большой буквы. Не человек слова в том прикладном смысле, что он держит свое слово, а в том смысле, что обладает потрясающей способностью артикулировать отношение власти и народа к политике. То реальное, здравое, горько-ироничное, по-своему безнадежное отношение, которое бытовало и бытует в России — что во властных коридорах, что на кухнях обывателей. Знаменитые “черномырдинки” и сейчас выглядят как вечная заочная полемика, которую ведут власть и народ. Когда официальная пропаганда впаривает тезис о “России, встающей с колен”, сразу вспоминаешь черномырдинскую максиму: “На ноги встанем — на другое ляжем”. Так и возникает это удивительное ощущение диалога — причем в данном случае Виктор Степанович развенчивает это пропагандистское клише власти как бы от имени человека из народа. А вот он говорит уже как бы от имени власти: “Курс у нас один — правильный”. Какой бы он ни был, как бы ни менялся, куда бы ни заводил. Или такая дивная по непринужденной, органично возникающей из самой структуры неповторимой черномырдинской речи, искренности оценка деятельности практически любого российского правительства: “Мы выполнили все пункты от ”А— до ”Б””. Страна не выполняла сни царских приказов, ни ленинских декретов, ни постановлений ЦК КПСС, ни планов сталинских пятилеток, ни программ построения коммунизма к 1980 году или обещаний обеспечения каждой семьи жильем к 2000-му. В России никто никогда ничего не доделывает. Все грандиозные планы здесь реализуются именно от “А” до “Б”, максимум до “Г”, но никогда до “Я”. Иногда такой саботаж и неисполнительность даже идут на пользу, — потому как сами цели порой столь абсурдны, что не дай Бог их достичь. А кто, спрашивается, глубже Виктора Степановича определил философию любых очередных судьбоносных преобразований в России? Нет, я имею в виду даже не классический афоризм — “хотели как лучше, а получилось как всегда” — который будет жить в веках в качестве народной мудрости, даже если имя автора затеряется в пыли истории. Виктор Степанович — сознательно или бессознательно — абсолютно точно обосновал необходимость проводить такие трансформации быстро и последовательно: “Нам нельзя растягивать этот процесс. Процесс реформ — он смерти подобен, но нельзя растягивать страдания людей”. Людям физически и морально очень трудно, почти невыносимо долго жить в эпоху перемен, как и в эпоху абсолютной стагнации. Но в России застой, болото, политический морок власть привыкла маркировать “стабильностью” и противопоставлять этот вязкий кошмар “хаосу” реформ. А так, чтобы реформировать страну и сделать стабильностью стабильно высокий уровень доходов большинства населения при стабильном наличии гражданских прав и свобод — не получается…Честно, не знаю, является ли сейчас юбиляр членом “Единой России”. Очень может быть. Но его знаменитая фраза про суть любого партийного строительства в России — убийственно точный вердикт этому процессу как от имени населения, так и от самих кремлевских партстроителей, которые прекрасно понимают, что именно они строят. Вот она, эта фраза: “Какую бы организацию мы ни создавали, — получается КПСС”. Секрет мастерства Слова нашего юбиляра очень прост: в отличие от подавляющего большинства политиков, он говорит правду. Причем говорит ее, как простой оренбургский мужик, каковым и остался. Он говорит, как дышит. Эта правда сродни самым талантливым произведениям искусства, где всегда смех сквозь слезы, а иногда и просто одни слезы. Мы смеемся над “черномырдинками”, хотя над многими из них впору плакать. Он говорит, как говорят герои Андрея Платонова, на языке обнаженной человеческой души, страдающей от нелепости нашего бытия, всем очевидной и совершенно непреодолимой. Этот крик души, помноженный на чисто человеческий талант Виктора Степановича (кстати, кроме героя Платонова он запросто мог бы быть и героем рассказов Шукшина, а в итоге-то — живой и очень настоящий человек), иногда прорывается к совсем уж глубоким и печальным обобщениям. “Чем мы провинились перед Богом, Аллахом и другими?” — сказал как-то Виктор Черномырдин. Дай ответ, Русь. Не дает ответа. Но каков сам вопрос! Венчает свои рассуждения Новопрудский поздравленьем: С днем рождения, Виктор Степанович! Вашими устами глаголет если не истина, то искренняя боль народа за великую страну с неясным будущим, непредсказуемым прошлым и несуществующим настоящим.
Россия — Грузия
Августовская военная кампания на Кавказе вызвала огромное количество откликов. Страсти кипели нешуточные. По сути, война и сопутствующие ей обстоятельства осознаны как момент истины, проявивший многое в стране и в мире. К тому же некоторые комментарии устаревали почти буквально на глазах, не поспевая за ходом событий. А с другой стороны, ряд полноценных обзоров уже осуществлен в бумажной прессе (особо отметим журнал New Times и его электронную версию NewTimes.ru, а также статью Павла Фельгенгауэра в “Новой газете” [№ 59, 14 августа] “Это была не спонтанная, а спланированная война”). Не претендуя на исчерпывающий обзор публикаций в сетевых ресурсах и бумажной прессе, сконцентрируемся прежде всего на двух аспектах сюжета: реакция и перспективы российского общества — и действия российской власти. Минуя ряд версий происходящего, получивших подробное освещение в российских СМИ, особенно на ТВ (“рука Вашингтона”, намеренная провокация грузинского руководства, направленная на привлечение мировой поддержки, и т. п.), дадим срез характерных суждений, извлеченных из блогов Рунета и СМИ.
“Левада-Центр” 15–18 августа провел опрос, “как оценивают граждане действия российского руководства в грузино-осетинском конфликте” (“Россияне воюют с Америкой” — Газета.Ru, 21 августа). Большая часть опрошенных (70%) полностью поддерживают действия Москвы по урегулированию грузино-осетинского конфликта, 16% россиян подозревают, что Москва попалась в ловушку Саакашвили. И только 4% увидели, как Россия исподволь разжигала грузино-осетинский конфликт ради достижения своих геополитических интересов. Оказалось, что почти половина россиян виновником войны в Южной Осетии называют третью силу — США. При этом 74% не сомневаются, что грузинский народ стал заложником геополитических устремлений Вашингтона, и лишь 14% не согласны с такой трактовкой. Треть респондентов (32%) обвинили грузинское руководство в дискриминационной политике по отношению к осетинам и абхазам. Но большинство россиян выступают за международное урегулирование кавказского кризиса; 59% связывают возможность урегулирования кризиса на Кавказе только с участием международных организаций, в частности, ООН и Евросоюза. На вопрос о причинах применения Грузией силы против Южной Осетии лишь 15% заявили, что таким образом Саакашвили хотел восстановить территориальную целостность государства. Большинство опрошенных считают, что Грузии необходимо было решить свои территориальные проблемы, чтобы вступить в НАТО (43%), а Михаилу Саакашвили — укрепить авторитет в Грузии и остаться на посту президента (38%). 5% респондентов видят причины конфликта в стремлении руководства непризнанных республик Южной Осетии и Абхазии удержаться у власти, и столько же — 5% — в стремлении Москвы сохранить влияние на Кавказе.
В поддержке курса российского руководства (военной части кампании и признания независимости Южной Осетии и Абхазии) слились давние апологеты и вчерашние оппозиционеры.
Апологетический взгляд на линию российских властей изложил блоггер rasstriga (еще недавно опальный журналист Сергей Доренко): Впервые за годы не стыдно за Россию. Впервые за годы не стыдно за Кремль. Впервые за годы президент сделал то, что я бы сделал на его месте. И мы с ним, и мы со страной, и мы — единая воля. И мы — единое самоуважение. В нас — чувство достоинства, чувство служения справедливости. Ну, я не во всем, конечно, разделяю действия Кремля, тут есть, конечно, существенное преувеличение. По мне бы, так военную машину Грузии надо бы было стереть с лица земли полностью, в ноль, в пыль. <…> По мне бы уже надо прямо сейчас приступать к решению задачи по смене американского клоуна Саакашвили на, как минимум, душевно здорового (не параноика) и договоропригодного остолопа в Тбилиси. <…> Кремль тянет и торгуется. Тут тревога: не предали бы нас всех, всех, кто поверил, что русская политическая нация существует. Кремлевские, они, может статься, совершенно случайно за нас теперь. Они, может, слабину дадут, не дай Бог. Они заложники теперь блистательного решения и блистательных поступков, но вдруг на попятную пойдут? Тревожно… А от русской прозападной “демократической интеллигенции” — гадливость. Очень надеюсь, что взаимная.
Близка к Доренко беллетристка Марина Юденич (marina_yudenich). Она с явной тенденциозностью, не всегда убедительно претендуя на аналитичность, так подводила итоги кампании: 1. Россия добилась убедительной военной победы над грузинскими ВС. Значительная часть грузинской армии выведена из строя. Потоплен флот. Уничтожены военные базы и аэродромы. Нанесены существенные потери в живой силе противника. Тбилиси контролирует только около половины территории, связи с командованием нет. Экономика парализована. Общество подавлено поражением. 2. ВС США и НАТО в конфликт не вступили, при всем огромном стратегическом значении Кавказа для контроля над регионом. Угрозы США ввести в конфликт регулярные части ВС США или стран НАТО были блефом. 3. В Грузии воцарился политический хаос. Под вопросом оказался грузинский суверенитет. Смещение Саакашвили произойдет в тот или иной момент на основании внутриполитических процессов. Сепаратистские процессы неизбежно перекинутся теперь на другие области полиэтнической Грузии: Менгрелия — первый кандидат, далее Аджария, со своей собственной культурной доминантой, Джавахетия, компактно заселенная этническими армянами, и Панкисское ущелье с преобладающим там чеченским населением. Грузии как таковой больше нет, как нет Югославии. Далее Юденич говорит, что нет препятствий для обретения независимости Ю. Осетией и Абхазией вопреки злобным США и Западу; она предрекает войну США с Ираном. Россия доказала, что является региональной державой, способной в критическом случае действовать в зоне своего влияния вопреки воле США. <…> …гегемонию США в региональных масштабах можно ограничить силой… Отношения России с США перешли от “холодного мира” к полноценной “холодной войне”, на грани прямого горячего столкновения. По догадке Юденич, следующей зоной потенциального регионального конфликта становится Украина. И, разумеется, военные, геополитические и стратегические изменения статуса России неминуемо повлекут за собой сдвиги во внутренней политике. Ведь Москва более не нуждается даже в имитации “терпимости” к крайней либеральной оппозиции. По Юденич, потребуется новая идеологизация общества, подготавливающая его к определенным проблемам и ограничениям, связанным с резким ухудшением отношений с Западом. <…> Либеральное крыло истеблишмента будет оттеснено более консервативными группами, ориентированными на патриотизм в чистом виде. <…> Изменится информационная политика, призванная подготовить население к новым международным условиям, где россиянам придется столкнуться с определенными информационными ограничениями, вероятным экономическим бойкотом Запада, ужесточением визового режима при международных поездках и т. д. Касаясь персоналий, Юденич делает вывод: Фундаментально укрепилась позиция Президента Медведева, который прошел первое и серьезнейшее испытание по сути угрозой ядерного конфликта. <…> Медведев главнокомандующий армии, одержавшей внушительную победу в абсолютно оправданной обществом и поддержанной морально войне, не стоившей слишком больших потерь. Это уникальный случай в новейшей российской истории, что дает Медведеву огромные шансы укрепить свое политическое влияние и стать самостоятельной фигурой. Решение Медведева было подготовлено всем предыдущим курсом Путина на возрождение страны. <…> Но самый главный выбор сделали народы — русский, поддержав Президента Медведева, осетинский, не дав себя стереть с лица земли извергам Саакашвили, и абхазский, отстоявший в решающий момент свою свободы и открывший второй фронт против агрессора. Грузинский народ, доверивший свою судьбу в переломный момент своей истории неудачливому, но кровавому диктатору, увы, проиграл.
В другом посте Юденич пишет: Россия прошла через страшные годы унижений и испытаний… И выстояла. И в очередной раз продемонстрировала миру непоколебимую властную волю,.. ратную доблесть и способность к национальному единению в сложные, переломные моменты своей истории. Это, кстати, и есть… системные признаки великой страны. Это — а не сытое обывательское существование, суть которого — потребление суррогатной еды и квази-культуры. Мы — великая страна. Другой России не будет. И чтобы закончить с пафосом, — потому что он хорош в разумных пределах, — вспомним о главной пафосной “страшилке”, которой пытаются нас испугать. Изоляция. Жуть какая. А что, — скажите на милость, — были в нашей многовековой истории такие времена, когда Россия находилась не в изоляции? Политической, экономической, военной, мировоззренческой, наконец? …По мысли Юденич, Запад слишком слаб, чтобы его бояться.
А “абхазский сепаратист” Лаврентий Амшенци (“Грузинский гамбит” — Апсны-информ; цит. по блогу hel_ga) едва ли не с восторгом пишет так: Молниеносная обескураживающая и жесткая военная операция Российских вооруженных сил на Кавказе возвестила миру о рождении новой страны. Мы видели растерянное лицо Джорджа Буша в Пекине и нервно кивающего российскому представителю в ООН Чуркину американского представителя Халилзада. Мы с удивлением узнали, что сама “Черная пума” — Кондолиза Райс 40 минут по телефону уговаривает министра иностранных дел Лаврова выпустить из горящего адским огнем “котла” командование грузинских армейских бригад и находящихся в составе их штабов американских офицеров. Мы смотрели и боялись поверить, что наша Россия разговаривает с Западом его же тоном времен войны в Югославии. Боялись и не верили… Где подвох? Дмитрий Медведев и Владимир Путин за три кровавых дня выбили из страны страх и (в некоторых случаях подсознательное) преклонение перед ложными западными ценностями типа демократии для избранных. Как вы считаете, уважаемые читатели, стоило это той крови, которую пролил несчастный осетинский народ?
На сайте АПН пространный анализ ситуации предпринял Станислав Белковский в серии статей “Где Россия, или Конец постсоветского мира”. Начал он 8 августа за упокой: Грузия громит Южную Осетию, а российское руководство спит. Саакашвили отправился в поход на Цхинвал, когда понял, что Россия не сможет ему убедительно возразить. Где теперь Россия — мы знаем. В полной жопе. Надо было дожить до пятницы, 8 августа 2008 года, чтобы это признать. Отважимся существовать дальше. 9 августа Белковский добавляет: Главная миссия России в Южной Осетии с 1992 года состояла в том, чтобы предотвратить войну. И обеспечить безопасность маленького непризнанного государства. Россия выполнить эту миссию не смогла. Мы вступили в войну через две трети суток после ее начала, когда Цхинвал был уже почти разрушен, а тысячи наших людей, включая миротворцев, — погибли. Это похоже на “Скорую помощь”, которая приезжает к больному через 16 часов после инсульта. На охранника, который начинает защищать охраняемого, когда тому уже разбили в кровь лицо и сломали четыре ребра. <…> Так что мифы о “геополитическом РФ-усилении” и “милитократии” получили-таки свои путевки в исторический крематорий-колумбарий. Правда, Дмитрий Медведев, пусть и с большим опозданием, нашелся. Тогда грузинское войско повернуло вспять. Блицкриг Михаила Саакашвили провалился. Но Россия угодила в международно-правовую ловушку. Теперь РФ, с чисто формальной точки зрения, стала агрессором и уже не может быть равноудаленным миротворцем. Выход Белковский видит один: признать Южную Осетию. А заодно, добавляет он 11 августа, и Абхазию. И превратиться из агрессора в полноправного гаранта мира, призванного другим суверенным государством. Аналог: Турция и Северный Кипр. Ну а заканчивает Белковский 28 августа за здравие. “Эпоха Путина” закончена. Классический Путин-style, исчерпывающе отражающий ушедшую недоэпоху, таков: со зверским выражением лица, гранитной дробью слов про “возрождение России”, с гарниром из черного унтер-офицерского юмора — сдавать все геополитические позиции страны, какие еще остались. Под мерный скрежет ренессансных путинских скул закрывались военные базы, выводились войска, продавались последние союзники и друзья. Под эту же сурдинку Россия к середине этого десятилетия полностью утратила решающее влияние в своей бывшей империи: поведение стран номинального СНГ во время осетинской войны 8-12 о том красноречиво свидетельствует. 26.08.08 мы увидели иной style. С интеллигентным выражением лица, без громокипящих угроз и дворовой похабщины — взять и принять трудное и смелое (по нынешним временам) решение, которое полностью отвечает геополитическим интересам России. Впервые за много лет. <…> Если у нас нет правительства национальной стратегии, то пусть будет хотя бы правительство осознанной необходимости. Признав Абхазию и Южную Осетию, Медведев прыгнул выше головы.
Стремящийся понапрасну не ссориться с веком Александр Архангельский (arkhangelsky) 9 августа предложил “мастерам культуры” такой выбор: …если война все-таки будет, нам придется забыть про общие идеи и частные принципы и однозначно поддерживать лозунг “война до победного конца”. Пока не умолкнут пушки, не имеет ни малейшего значения, кто и кого провоцировал и чья это территория. Пока не умолкнут пушки, значение имеет лишь одно: кто победит и кто проиграет. Если завтра война, Россия не сможет сделать вид, что она тут ни при чем: отсидеться в стороне без потери лица невозможно. А ринувшись в бой, мы не имеем права проиграть. Проигрыш будет равнозначен самоубийству. Комплекс национальной неполноценности разом обрушит все надежды на медленный выход из той политики, которую мы хлебаем полной ложкой уже лет шесть как минимум. <…> придется вести жесткую политику внутри страны. К власти возвратятся силовики, — и отставка Медведева будет еще не самой большой потерей. И тут уже нужно готовиться к худшему: новый хозяин окажется крутенек. Это в случае проигрыша, что же до победы, то и за нее придется расплатиться отношениями с миром и еще большим увязанием в кавказских проблемах. Но эта цена, по автору, несопоставима с ценой проигрыша. В финале же событий, 28 августа, Архангельский ищет таких развязок: Главная державная задача России в XXI столетии — осмысленное удержание существующей территории, обустройство жизни собственных граждан и спокойное возрастание в разумной силе. А как этого достичь? Уж явно не территориальными демаршами. …Если мы сумеем каким-то образом объяснить северным осетинам, почему не хотим аннексировать территорию, на которой проживают южные; признать признали, а включать в состав России — нет. Если сумеем отделить политику от экономики и предъявим миру либеральную экономическую политику — на фоне вполне военизированной внешней. Например, символически отпустив Ходорковского в обмен на прекращение им политической борьбы. Прекратив двусмысленную игру с отказом от вступления в ВТО. Отменив прокурорские методы управления бизнесом. …И после этого начав аккуратно наращивать политику обустройства, столь же аккуратно ослабляя политику имперской компенсации.
Половинчатые мысли Архангельского развил и углубил политконсультант Андрей Перла (“Глупость или измена” — сайт Взгляд, 11 августа). Он уличил “многих представителей российской оппозиции” в госизмене. Правда, в моральном, а не в юридическом смысле, но где грань? Они называют действия России “агрессией” — так же, как это делает враг. И, значит, помогают врагу. Они требуют ввести против России санкции, исключить ее из “восьмерки”, лишить миротворческого мандата. Им кажется (по крайней мере, они так говорят), что они выступают не против России, а против “режима” или политического курса. <…> Что бы они ни говорили, как бы ни маскировали свою позицию, на самом деле все они в меру слабых сил пытаются остановить российскую армию. Но во время военных действий попытки поставить под сомнение правоту русского оружия недопустимы. Каждый имеет право на позицию, принципы свободы слова нерушимы. До и после войны. Но во время войны каждый, кто сомневается в действиях своей армии, губит свою страну и помогает врагу.
Отметим и представленное в Рунете коллективное письмо — обращение учредителей и участников регионального общественного фонда содействия развитию культуры “Мир Кавказа” к деятелям культуры в связи с событиями в Южной Осетии. Его авторы гневно обличают Грузию и США. …региональная война, развязанная марионеточным режимом Михаила Саакашвили против населения Южной Осетии, есть не что иное, как начало необъявленной войны, которую США и их европейские союзники развязали против России руками братского грузинского народа, с которым Россию связывают многовековые культурно-исторические узы. Одурманенная националистической риторикой и подстрекаемая коварной политикой США, значительная часть грузинского народа забыла, что поднимает оружие против брата и друга, чья искренность и надежность испытана веками, и не осознает в полной мере, что служит орудием в руках новой “Империи Зла”. Клеймят авторы за ложь и мировые СМИ. Подписи поставили Ф. Алиева, Ю. Башмет, А. Битов (который потом вроде бы свою подпись отозвал), Э. Быстрицкая, В. Гергиев, Ф. Искандер, В. Лановой, Н. Никогосян, К. Шахназаров и др.
А на сайте “Эха Москвы” в Санкт-Петербурге появилось открытое письмо петербургских интеллигентов в Институт грузинской литературы Ш. Руставели: Мы глубоко потрясены происходящими трагическими событиями. Боль, которая разрывает ваши сердца, — это и наша боль. Аналитики еще долго будут изучать подводные течения и водовороты, приведшие к этой катастрофе, устанавливать степень индивидуальной и коллективной ответственности сторон. Последствия этой катастрофы непредсказуемы в равной мере для граждан обеих наших стран. Несмотря на все искусственно воздвигаемые между нами барьеры, мы вместе, мы продолжаем вас любить, понимаем ваши чувства и переживаем наше общее горе. Письмо подписали Т. Никольская, Б. Стругацкий, К. Азадовский, Е. Чижова, С. Лурье, С. Стратановский, А. Лавров, Н. Елисеев и мн. др.
Зачем Россия ввязалась во внутригрузинский конфликт? На сей счет есть много мнений. Кто-то добросердечно считает, что внезапно у властей РФ проснулось сочувствие к осетинам, кто-то гневно обвиняет грузин в убийстве российских “миротворцев” (в другом толковании — представителей “стороны конфликта”), а некоторые безумцы и вовсе видят тут то ли сговор США и России, то ли проверку Америкой России на прочность (первая русско-американская война, — П. Святенков), то ли простое намерение московских силовиков и кавказских марионеток России распилить немереный бюджет, то ли операцию прикрытия в рамках подготовки атаки на Иран, то ли злой и корыстный умысел, связанный с кремлевским планом свержения грузинского президента и подрывом доверия к надежности неподконтрольного России нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан.
Борис Суварин на сайте Ежедневный журнал (“Высокие чувства”, 12 августа) и вовсе простую логику прописал: ЗАЧЕМ ВСЕ ЭТО? А ЧТОБ ЗНАЛИ! И ПОМНИЛИ. НА СОПЛИВОМ НОСУ ЗАРУБИЛИ. Кто, собственно, должен, это самое… знать-помнить? А — ВСЕ. СНГ (Украина там всякая — персонально!). Европа. Север, Юг, Запад, Восток. “Кто нас обидит — дня не проживет. И ООН не поможет. И США не спасут. И НАТО воды в штаны накачает”. Мы — ТАКИЕ. “И кроме мордобития — никаких чудес”. Я думаю, что примерно такими душевными порывами только и можно объяснить бесцельное, вообще-то говоря, вторжение русских войск в Грузию.
С большим числом ссылок видение мотивов и хода кампании с грузинской стороны разобрал блоггер ra2005 (“FAQ по Российско-Грузинской войне 2008 года”, 27 августа). Автор напоминает, что война России и Грузии кончится нескоро, потому как мирный договор едва ли будет подписан. Он утверждает, что войну начала РФ вводом войск на территорию Грузии в апреле 2008 года. Активные бои начаты РФ 6 августа с артобстрелов грузинских сел вокруг Цхинвали, приведших к жертвам среди грузинских миротворцев и мирного населения. Несмотря на одностороннее перемирие, объявленное Саакашвили, и неоднократные обращения его к цхинвальцам, правительству РФ, звонки в Кремль из Белого дома, обстрелы не прекращались. Через Рокский туннель шла и шла российская военная техника (тщательно рассмотрен вопрос о собранных для войны русских танках в Джаве). ra2005 — один из немногих, кто оправдывает действия Саакашвили: узнав, что танки пошли через тоннель, он понимает, что обстрел — это не провокация, а артподготовка для танков, которые через несколько часов скопятся в количестве, достаточном, чтобы переехать всю его армию и быть у Тбилиси к утру. К понедельнику бои будут идти в центре столицы, Грузия будет оккупирована танковой армадой. Что делать? Перехватить инициативу, ударить сейчас по заправляющимся танкам с этой стороны тоннеля и по прикрывающей их артиллерии в Цхинвали. Смешать их планы и максимально оттянуть и ослабить вторжение, пока весь мир не проснется, не узнает и не отреагирует. Собственно, это решение, полагает ra2005, и спасло государство Грузия от полной оккупации, от грузинского Кадырова и гражданской войны. Наступление грузинских войск на Цхинвали и артподготовка наступления на Джавское ущелье начались только после неоднократных попыток остановить войну около 23:30 7 августа. Именно эту дату и время почему-то ошибочно считают датой начала войны в РФ и обвиняют в ее начале Саакашвили. Это приблизительно, как если бы Гитлер обвинял Сталина в том, что тот начал ВОВ вероломным ударом по немецким войскам на территории СССР утром 22 июня 1941 года. На риторические восклицания типа: “Зачем Путину все это? Да кому вы вообще нужны? Мы просто защищали наших граждан!” — автор отвечает так: Главная цель — отсечение Азербайджана и Средней Азии вместе со всеми их ресурсами от Европы. Грузия — единственный путь вне РФ и Ирана, по которому возможен удобный транзит грузов/углеводородов в Среднюю Азию из Европы и обратно. Эдакое геополитическое “горлышко от бутылки”. Поэтому целью Путина были не нищие и, более того, криминогенные и вечно попрошайничающие Абхазия и ЮО, но контроль над всей Грузией с помощью посаженного оккупационными войсками правителя-марионетки. Признание ЮО и Абхазии — это утешительный приз, оправдывающий просранный (хотя и гениально задуманный) блицкриг в глазах населения РФ. “План Б” так сказать. А граждан своих РФ угробила в разы больше, чем если б она вообще не влезла в Цхинвали. Я уже не говорю о том, что, хоти РФ защитить своих граждан, она бы давно сдала оба эти региона Тбилиси под гарантии безопасности для “своих” и установила бы с Грузией нормальные отношения. Вместо этого РФ выдала им свои загранпаспорта, нарушив все существующие для этого процедуры, объявила своими гражданами, при этом сознательно не выдавая им российских общегражданских паспортов, чтобы они не могли прописаться в РФ, и снабжала оружием и платила им деньги за то, что они служили в силовых ведомствах сепаратистских диктатур. Это так РФ понимает защиту своих граждан. Оспаривает ra2005 и факт “геноцида осетинского народа”. В остальной Грузии живет осетин больше, чем в ЮО. Но только осетины из ЮО вопят о неисчислимых геноцидах. С другой стороны, уничтожение грузинских сел в Южной Осетии и изгнание грузин — факт бесспорный… Заметим, что вопрос о количестве погибших мирных граждан в Южной Осетии и Грузии остается неясным и в середине сентября, когда составляется этот обзор. Международная правозащитная организация Human Right Watch достоверно установила факт гибели сорока четырех мирных граждан, в то время как власти Южной Осетии, а вслед за ними и российские, объявили о почти двух тысячах погибших.
Рассуждение Геннадия Кацова (gkatsov’s journal): Петлю вокруг Грузии завязывает Россия уже давно. Те же российские паспорта есть повод сегодня для гуманных заявлений о спасении собственных российских граждан. И принадлежащие Грузии территории, годами окучиваемые до состояния высшей сепаратистской готовности, — всегда предмет торга при вступлении России в ВТО или Грузии в НАТО. Будете выпендриваться, грозят пальчиками российские начальники, — обрежем крайнюю плоть и с севера, и с юга. То, что импульсивный Саакашвили решил разрубить этот узел в одночасье, воспользовавшись тем, что все внимание приковано к Олимпиаде, свидетельствует однозначно: США не могут контролировать своего дорогого друга-демократа на Кавказе, равно как Кремль не способен держать в узде своих генералов, рванувших в Южную Осетию за длинным рублем.
Похоже, что Саакашвили сам себя также контролировать не в состоянии, — пишет далее Кацов, обращая внимание на то, как легко грузины отдали Цхинвали, едва российская армия пошла в контратаку. Зачем же в таком случае было вообще соваться в Юго-Осетинскую столицу? На что рассчитывал Саакашвили? Где продуманный план, где чутье полководца и хитрость стратега? Ничего этого у грузинского президента не оказалось, кроме истерической надежды на сон в летнюю ночь всего мирового сообщества, отбывшего в олимпийский Пекин…
Андрей Илларионов (aillarionov) предложил в своем блоге довольно хорошо документированную версию событий, в соответствии с которой “блицкриг” является результатом кремлевской спецоперации. Война с Грузией стала блестящей провокацией, длительно готовившейся и успешно проведенной российскими силовиками, практически полностью воспроизведшими “поход Басаева в Дагестан” и начало второй чеченской войны. …Бросок грузинской армии на Цхинвал — не что иное, как истерика. По-хорошему, у Саакашвили выбора не было, надо было атаковать Осетию и брать ее до того, как российская армия пройдет Рокский тоннель. И Саакашвили ударил… Скорее всего, российские психологи четко просчитали Михаила Николаевича и выманили его… Коалиция вынудила Саакашвили нанести удар по Южной Осетии первым… Илларионов полагает, что Россия войну проиграла (Грани.Ру, 13 августа). По итогам войны финансовые внешнеполитические и моральные потери России оказались более значительны, чем потери Грузии. Российское руководство не достигло своей главной цели — смещения Михаила Саакашвили и изменения политического режима в Грузии. Стремление Грузии в НАТО может только усилиться. Еще одним итогом войны стало то, что международно признанным агрессором, введшим свои войска на территорию другого государства, стала Россия. Грузия, в свою очередь, стала международно признанной жертвой агрессии. Россия оказалась практически в полной внешнеполитической изоляции. Кроме того, политическая “восьмерка” де-факто превращена в “семерку” (см. также: http://www.echo.msk.ru/programs/noexit/535062-echo.phtm).
Илларионов опирается на выводы экономиста Бориса Львина (bbb), который пишет: План — ну, скажем, программа-максимум — мог, ориентировочно, состоять в следующем: Заранее готовится военная операция. Корабли готовятся к выходу на боевую операцию, и т. д. <…> армия развертывается, железная дорога починяется, специалисты призываются, и все такое прочее. Эскалация напряженности, обстрелы и т. д. провоцируют Грузию на попытку блицкрига. Возможно, каким-то образом грузинам дают понять, что если, мол, операция будет мгновенной и решительной, то Россия не вмешается (не успеет вмешаться, побоится вмешаться, и т. д.), а Грузия сможет повторить операцию “Шторм”. Через некоторое время после грузинской атаки границу переходят русские войска и наносят решительный удар по грузинским частям, максимально воздерживаясь от ущерба гражданскому населению. Грузинская армия немедленно терпит поражение, прекращает сопротивление, теряет управляемость, распадается, дезертирует, превращается в неорганизованные шайки грабителей и в панике бежит. В Тбилиси и Грузии воцаряется хаос. Разнообразные оппозиционеры, генералы и авантюристы пытаются растащить власть. Саакашвили бежит за границу. Всем становится ясно, что единственной силой, способной восстановить минимальный порядок в стране, являются российские войска. Какой-нибудь совет национального спасения Грузии объявляет о перемирии, включает в свой состав часть бывших министров и генералов, арестовывает других министров и генералов, предлагает совместное патрулирование Тбилиси. Передовые части российской армии без малейшего сопротивления въезжают в Тбилиси, встречают поддержку части населения, формируют совместные российско-грузинские комендатуры, берут иностранные посольства под защиту от мародеров и бандитов. Совет национального спасения Грузии подписывает временный договор о пребывании российского контингента, берет на себя обязательства по поддержанию порядка, формирует следственную комиссию по расследованию преступлений Саакашвили и его сообщников и назначает всеобщие выборы на начало сентября. По отдельному договору, подписанному Советом национального спасения Грузии и Россией, Абхазия и Южная Осетия получают особый статус в составе Грузии. Грузия передает им полное самоуправление по всем вопросам и соглашается на формальные гарантии их безопасности со стороны России и неограниченную связь этих республик с Россией.
Результаты получились не вполне ожидаемые. Борис Львин перечисляет некоторые из них: …грузинская армия не дезинтегрировалась и не ввязалась в самоубийственные сражения на неподготовленных рубежах. Она сохранила управляемость и боеспособность, отошла на линию обороны Тбилиси, отведя значительную часть техники, при этом отдельные части армии продолжали вести беспокоящие операции против российских войск. Массовой сдачи в плен, дезертирства, мародерства, перехода к гражданской войне не наблюдается. Степень поражения и разрушения грузинских военных объектов, судя по всему, невелика. Дальнейшее продвижение в сторону Тбилиси чревато серьезными боями с грузинской армией, чья мораль укрепится сознанием защиты столицы, коммуникации сократятся, а массовая поддержка возрастет. Внутреннее же положение Саакашвили, пишет Львин, лишь укрепилось — по крайней мере в краткосрочной перспективе. Пророссийский же курс дискредитирован, национальное единство стало лозунгом. В определенном смысле повторяется история августа 68-го года, когда планы по формированию просоветского правительства Чехословакии провалились… Мировое сообщество проявило практически полное единство в требовании скорейшего вывода российских войск за пределы “собственно Грузии” (то есть за исключением двух непризнанных республик). Россия вынуждена согласиться с этими требованиями и выполнить их, хотя бы и с затягиванием на несколько дней или даже недель. Условия соглашения не содержат никаких ограничений или обязательств Грузии в плане ее внутренней и внешней политики типа обязательного нейтралитета, военного сотрудничества в рамках СНГ, частичной демилитаризации, внешнего контроля за военными поставками, обязательных политических консультаций, досрочных выборов, гарантий для оппозиции и т. д.) Таким образом, однозначно выигравшими в войне следует признать Осетию (Осетию вообще, не только Южную) и Абхазию. Выигрыш России заключается в укреплении этих двух ее союзников. “Собственно Грузия”, боюсь, может быть потеряна для России на довольно длительное время, а пророссийские элементы в ней — резко ослаблены.
Далее в блоге bbb разворачивается дискуссия по поводу версии Львина. См. также блог blguanblch, пост 13 августа: …чтобы привести в действие такую махину — армию усиленной комплектации с приданными из глубокого тыла подразделениями, авиационные части и соединения, корабли двух флотов, — и заставить ее сработать в срок нескольких дней, требуются как минимум несколько недель подготовки, если речь идет о соединениях быстрого развертывания. Для обычных частей и соединений — это месяц, если не два. <…> НИ ОДНА АРМИЯ МИРА НЕ СПОСОБНА БЕЗ ТЩАТЕЛЬНОЙ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ПОДГОТОВКИ ОПЕРАЦИИ ВЫСТАВИТЬ ПОДОБНУЮ ГРУППИРОВКУ В ТЕЧЕНИЕ ДВУХ ДНЕЙ: ЭТО ПРИНЦИПИАЛЬНО НЕВОЗМОЖНО. Эта военная операция готовилась заранее, задолго, и не может быть случайным совпадением время ее начала. Не бывает в политике и войне таких совпадений. Вероятнее всего, делалась ставка на блицкриг и заторможенную реакцию всякой либеральной международной сволоты — пока она бухает на открытии Олимпиады, можно было (гипотетически) по-быстрому учинить глубокий рейд и правительственный переворот, например.
Дополнительный материал к реконструкции событий дает публикация в блоге Arthur Kalmeyer (art_of_arts): Майкл Тоттен, “Правда о России и Грузии” (изложена версия экспертов по Кавказу П. Вормса и Т. Гольца). О событиях 7–8 августа: Вечером 7 августа осетинская сторона открыла артиллерийский барраж из всех видов орудий, сосредоточив его не на позициях грузинских войск, а на грузинских деревнях. Не упускайте из виду — речь идет о грузинских деревнях внутри Южной Осетии! К этому времени грузины почти полностью покинули свои деревни. Три деревни были превращены в пыль. Вечером 7-го Президент (Саакашвили. — Ред.) получает информацию о движении большой колонны русских танков. Позже в этот же вечер поступают сведения о том, что эти танки выходят из Рокского туннеля <…> грузины направили войска с задачей остановить продвижение русских танков — направили кратчайшим путем, через Цхинвали — именно об этой акции все потом начали говорить: “Саакашвили начал войну”. Операция не была направлена на захват Осетии, это была попытка пройти через город с единственной целью — остановить продвижение русских танков, вторгшихся на территорию страны. Второй задачей была отправка отряда спецчастей для разрушения моста на пути русских танков. Эти ребята погибли, но только после того, как им удалось разрушить мост и уничтожить около 15 российских машин. Грузины расскажут вам, что, по их оценке, эти две акции замедлили продвижение русских на время от 24 до 48 часов…
А вот Владимир Ермолин в заговор Кремля не верит и потому обвиняет российские власти в медлительности и неумелости (“Военное таинство” — Грани.Ру, 11 августа). Вхождение грузинских частей в пределы непризнанной республики было, судя по реакции Москвы — и политической, и военной, — внезапным: даже термин “вероломное нападение” вернулся из далекого сорок первого в обиход. Вошли в Цхинвали “на рысях”, более 12 часов владели ситуацией в самом городе, потом контролировали окраины, ближайшие осетинские села. Заняли господствующие высоты и беспрепятственно работали “Градами”. <…> Вовремя, судя по всему, сумел уйти только Эдуард Кокойты. А между тем в ночь на 8 августа глава государства Дмитрий Медведев пребывал в уютном поместье в Самарской области: по сообщению кремлевской пресс-службы, проводил там свой “рабочий отпуск”. …Владимир Путин встретил канун событий в олимпийской деревне в далеком Китае. Там оказался и секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев. <…> И с резидентурой проблема: не ступала тут нога русского, — легче в Сенегале шпионить, чем в Грузии. И средства армейской разведки заклинило. Словом,.. ниоткуда не прилетело в Москву сигнала о готовящемся вторжении. <…> При наличии исчерпывающих разведданных Москва за сутки вполне успела бы предупредить обострение ситуации в зоне конфликта…
Ряд комментаторов критически отнеслись к переносу Россией военных действий за пределы Южной Осетии и Абхазии, на территорию независимой Грузии. На сайте www.democrat-info/ru 18 августа эта точка зрения выражена концентрированно: Тяжелое поражение потерпели российские власти, допустившие неоправданное избыточное применение силы против суверенной Грузии, далеко выходящее за рамки миротворческого мандата. В результате авантюристического и не имевшего оправданных политических целей решения о проведении широкомасштабных российских бомбардировок Грузии вне непосредственной зоны конфликта руководство России впервые с советских времен поставило страну на грань международной изоляции. <…> Репутации России как гаранта процесса мирного урегулирования в Южной Осетии и Абхазии, а также нейтральному статусу российских миротворческих сил нанесен непоправимый ущерб. <…> Случившееся — полный провал внешней политики России последних лет, проводившейся под руководством второго президента России Владимира Путина и основанной на возрождении агрессивной имперской стилистики, бряцании оружием, провокациях, готовности ввязываться в силовые действия ради геополитических игрищ, пренебрегая жизнями людей и репутацией страны. Личную ответственность за этот провал несет “архитектор” внешней политики России последних лет Владимир Путин.
С другой стороны, многие, как мы видели, поддержали ввод армии на территорию другого государства, считая, что это морально оправдано.
Итоги войны в резюме блоггера cyxymu: Итоги для Грузии. Грузинская армия прошла тяжелый путь, людские потери были тяжелые, но не невосполнимые, большая часть военных была необстрелянная и теперь получила хоть и горький, но боевой опыт. ПВО Грузии не прошли проверку на прочность, бронетехника в основном была введена в Южную Осетию и по большей части была либо частично уничтожена там, либо захвачена в качестве трофеев уже после взятия Гори. <…> В политическом плане Грузия и ее западные друзья смогли доказать всему миру, что Россия не является миротворцем, что она агрессор, что она все делает для того, чтоб сбросить правительство в Грузии и захватить часть территории Грузии. Сами же власти России сделали для этого имиджа все, что могли. Блоггер считает, что хотя Российская армия и показала хорошую военную выучку, однако моральная подготовка контрактников оказалась на низком уровне, некоторые российские части сразу же приступили к мародерству, что было зафиксировано многими журналистами. В политическом плане Россия только проиграла. В частности, потому, что 1) весь мир увидел бомбадировку грузинских городов российской авиацией; 2) все поняли, что с Медведевым не имеет смысла разговаривать, т. к. Путин все равно все сделает по-другому; 3) Россия не выполнила своих обязательств по договору, и 4) признанием сепаратистских регионов мы окончательно показали, чего добивалась она своим присутствием в качестве миротворцев (“миротВОРцев”, — пишет блоггер). Теперь Россия может оказаться в изоляции, и ее стремление к мировому лидерству значительно ограничится. Создается такое впечатление, что власти России просто поддались на провокацию Запада, который как раз и хотел увидеть загнанную в угол Россию. По мнению блоггера, в этой ситуации больше всех выиграла Абхазия: и Кодорское ущелье взяли без потерь, и Россия признала,.. и военные трофеи из Грузии передали… Южной Осетии, отмечает блоггер, независимость досталась куда более дорогой ценой. Зато неплохи итоги для США: им удалось прижать своего давнего соперника и выставить его в неприглядном виде захватчика <…> Настрой в России очень неприятный, на радио люди звонят и говорят, что готовы хватать оружие и идти бить американцев, пошла волна империалистических настроений,.. говорят, следующим будет Крым, где уже стали раздавать российские паспорта. А тем временем еще около 50 000 грузин стали беженцами, и их дома сравнивают с землей осетины, живущие в признанной Россией Южной Осетии, и в карманах последних лежит паспорт гражданина Российской федерации. Думаю, это позор для России.
Последовательно изложил претензии к российской власти и свои опасения блоггер hoz_subiekt. В ЖЖ он пишет: …все, что делала Россия последние годы в Грузии, было последовательным подстрекательством и провокацией в целях развала чужого государства, — <то есть> то, что обычно нынешняя кремлевская верхушка в контексте нашей новейшей истории ставит в вину США. Это была методичная, планомерная поддержка сепаратизма, рассчитанная на самый худший сценарий событий… Потому что сепаратизм, тем более подпитываемый гражданством, паспортами, пенсиями, автоматами Калашникова, лужковыми и жириновскими, редко заканчивается брызгами шампанского и воздушными шариками. Как и положено в таких случаях, будь-то “Курск”, Беслан или “Норд-Ост”, непременным атрибутом происходящего стало официальное вранье, от меняющихся цифр погибших и раненых до подтасовки фото беженцев по главному телеканалу страны.
Впрочем, те немногие, кто еще не заражены военной истерией кремлевского агитпропа, уже сейчас могут сделать несколько наблюдений. Оказывается, бывают плохие двойные стандарты, когда они чужие, и хорошие — когда они свои. Оказывается, бывают плохие сепаратисты, когда они в своей стране, и хорошие, когда они в чужой. Оказывается, главной претензией Путина к Саакашвили может быть ровно то, что делал сам Путин в своей стране еще несколько лет назад, но куда с большим цинизмом и куда в больших масштабах… Оказывается, американский империализм — это плохо, а российский — хорошо. Оказывается, разваливать СССР плохо, а Грузию — хорошо. Оказывается, надо судить за военные преступления против российских граждан, — но только в Грузии, а не в России. Оказывается, это Грузия напала на Россию на своей территории, а не наоборот… <…> Мне нелегко брать в руки ТВ-пульт. Я боюсь за свое здоровье. Я боюсь заразиться. После того, как Россия совершила военную агрессию против Грузии и война идет между грузинской армией и моей, российской, стало ясно, что я как военнообязанный теоретически могу быть поставлен в ситуацию уничтожения грузин. В случае доведения Кремлем своего сумасшествия до этого логического конца, оказывается, что я могу стать дезертиром, — то, что я полностью исключал для себя совсем еще недавно. Как становятся дезертирами и предателями? А вот так и становятся. <…>
Есть достаточно признаков, по которым можно сравнить Путина со Сталиным. Один из них: маленькая Грузия напала на Россию, а та вынуждена (не хотела, ну, не хотела, а видишь ли, вынудили бедную) была перейти в наступление, — чем не дебильный сталинский креатив о нападении микроскопической Финляндии на СССР. Другой — это то, как в созданных условиях монополизма на все, включая на самое важное — информацию, жертвами их пропаганды становятся не только граждане, но и они сами, авторы своей паранойи. Путин, начавший заседание правительства с басен прокремлевских журналистов о добивании грузинскими извергами осетинских женщин и детей, в данном случае не сильно отличается от Сталина, увеличившего в три раза налог с умирающей деревни после просмотра сказки под названием “Кубанские казаки”.
За годы правления Путина у нас оказалось очень много врагов и практически не осталось друзей, и процесс, судя по всему, еще не закончен. Антивражеская истерия по своему накалу уже практически сравнялась со сталинскими годами, уже и внутри страны ловят английских и японских шпиёнов, в обществе всеобщий патриотический одобрямс миротворческим бомбардировкам грузинских городов, а паранойя мирового американо-масонского заговора стала государственной религией. <…> Все конфликты Путина (Путина, а не России) — именно с теми государствами, бывшими союзными республиками, в которых существует общественно-политическое устройство, так ненавистное Путину. Там пытаются сделать выборы настоящими, а не нарисованными, как в путинской России. Там общество куда больше контролирует власть, а не власть контролирует общество, как в путинской России. Именно там надо побеждать на выборах, а не, подобрав под себя все ветви власти, включая четвертую, назначать самого себя, пусть и в лице куклы с другим именем. Именно эти страны являются примером того, что на постсоветском пространстве все может быть по-другому, а кое в чем и лучше, — самый ненавистный Путину пример, так нагло и коварно ставящий под сомнение гениальность его курса и подтачивающий гениальность его самого. Все конфликты со своими ближайшими соседями у современной России, военно-политическое безумие последних лет, рост числа врагов России и снижение количества друзей, перед которыми имидж России за годы правления Путина стал вполне заслуженно сосредоточением всего мирового зла на долгие годы, — это прямое следствие многочисленных рефлексов и комплексов Путина. И, самое главное, — оказывается, что для реализации своей рефлексии он может не только залезть к нам в карманы, чтобы забрать у нас деньги для оплаты борьбы против ненавистного ему строя на Украине. Самое главное, — оказывается, теперь для войны против ненавистного ему строя он может забрать и наши жизни…
Дмитрий Орешкин (“Итоги недели. Медведев как президент” — “Ежедневный журнал”, 15 августа) также критикует экс-президента: Историческая вина Путина… в том, что он планомерно низводил Россию к пацанской логике. И свел-таки. Закономерным итогом стала война. Приехали. Пацаны в восторге: наконец, мы хоть кого-то поимели! Рев на всех уровнях — от “наших” до Госдумы и телевизора. Молодцы. Но дальше-то что? Кого и, главное, что вы поимели? Чувство глубокого пацанского удовлетворения — и кучу долгосрочных проблем. Про потери на дипломатических фронтах, перепуг СНГ и скорое вступление Грузии с Украиной в НАТО даже и говорить скучно. Важнее потери наши внутренние: цели, темпа и смысла. А также совести.
Гарри Каспаров (“Война амбиций и денег” — Газета.Ru, 14 августа) предсказывает: Ни осетинский, ни грузинский, ни российский народы не получили и не получат в будущем никакой выгоды от этой войны амбиций и денег. И никакой суд истории не вернет погибших, не оплатит счета за искалеченные жизни тысяч людей, не залечит ран, нанесенных взаимной ненавистью, поощряемой безответственной политикой авантюристов-временщиков.
Блоггер anticuarius также весьма критичен: Очередной пример византийской лживости. Сами спровоцировали резню в Цхинвали и теперь требуют, чтобы мировое сообщество поверила в “принуждение к миру” <…> КеГеБешники умеют подставлять совершенно невинных обывателей… Не нужно иллюзий. Пусть не затмевают ваш разум жалостливые репортажи из Осетии. <…> Люди погибли из-за имперских амбиций России. Согласно автору, проблема современной России в том, что граждане не научились противодействовать государственной пропаганде. Государство — это всегда зло. Не в анархическом смысле, а потому, что государство постоянно пытается нас убедить, что гражданин должен служить своему государству… <…> Для России сейчас нет большей проблемы, чем Путин и Медведев. Те успехи в экономике, которые приписывают Путину, просто совпали с ростом цен на нефть, естественным всплеском развития производства после дефолта и ростом потребления <…> Путин только достроил все это эффектными фразами и игрой на патриотических чувствах населения. И далее, о дипломатии и роли мирового жандарма: Если страна начинает войну — это всегда значит, что дипломаты провалились. Сегодня русская дипломатия делает все, чтобы настроить против себя весь мир. “Лучше поражать мир силой нашего примера, чем примером нашей силы…” — верно сказал сегодня на митинге Обамы Билл Клинтон. <…> Сегодня США удерживают мир и блюдут мировые интересы в Ираке и в Сербии. <…> Америка, действительно, — мировой жандарм. Но не дай бог России претендовать на это место. Ничего хорошего в этой роли нет. Это тяжкое бремя, которое дается бонусом к позиции “мирового лидера”.
Михаил Берг проводит свои аналогии (“Осетинские Судеты” — Грани.Ру, 14 августа). Ситуация с Южной Осетией, Грузией и Россией в августе 2008 года более всего напоминает другую троицу: Судеты, Чехословакию и Германию в сентябре 1938-го. <…> Здесь главное понять, что права человека, то есть права осетин в Грузии (или немцев в Судетах), хищника с имперскими замашками ни в коей мере не интересуют. О зверствах грузин завопила власть, потопившая в крови Чечню, бомбившая Грозный еще страшнее, чем Саакашвили Цхинвали, уничтожавшая собственных граждан в “Норд-Осте” и Беслане. Уничтожившая и контроль общества над собой — вместе со свободной прессой и оппозицией <…> Сегодняшняя политика России лицемерна, жестока, лукава, как жестока, лукава и лицемерна политика любой элиты, не уверенной в своем будущем. Ее интересует только политическая власть, необходимая для сохранения и умножения состояний, нажитых в результате приватизации 1990-х и передела собственности 2000-х. <…> нужно вбить в голову обывателя, что мировая закулиса спит и видит, как бы отнять у России ее молочные реки и кисельные берега, богатые нефтью и газом… Но сегодня у России мало сил. Их хватает, чтобы издеваться над маленькой Грузией, провоцировать ее плохо управляющего собственными эмоциями Бонапарта, запрещать молдавские вина и устраивать гонения на мигрантов. А еще надувать нефтью щеки и радовать этим фокусом собственное одураченное население, изображая невиданный экономический взлет и скорый неминуемый крах американского капитализма, конца которого 75 лет упорно ждал СССР и всю оставшуюся жизнь будет ждать взбудораженная дешевым великодержавным национализмом постперестроечная Россия. У страны с отсутствующей уже четверть века наукой, с жадной и корыстной элитой и трусливым обществом нет иного будущего, как маргинализация, превращение в мирового изгоя, от которого рано или поздно отвалятся те земли, которые были приведены жестокой имперской рукой под ярмо по имени “счастливое братство народов”. Что добавить? Этнический конфликт между осетинами и грузинами (как между судетскими немцами и чехами) есть реальность. И болезненная реальность. Но за эту болезненность ответственны национальная политика имперского СССР и сегодняшняя иезуитская политика России, по-женски мстящей всем своим бывшим вассалам, не пожелавшим и дальше быть младшим братом в империи Старшего. Хочешь в НАТО? Так отдай сладкое Черное море и газопровод и проваливай! А мировому общественному мнению в лице Чавеса, Ким Чен Ира и Лукашенко (остальные все равно не поверят) мы скажем: это никакая не аннексия, это просто такая борьба за права человека. И скромно потупим глаза.
Елена Калужская (“За родину, за Сталина” — Грани.Ру, 15 августа) отмечает патриотическое воодушевление в обществе и производит классификацию. …Стыдно за варварские действия России на территории Грузии совсем немногим. Подавляющее же большинство идентифицировалось с нашей военной мощью и испытало разного рода удовлетворение, что наглядно демонстрирует как русскоязычная блогосфера, так и данные всевозможных интерактивных СМИ. Самые “простые” люди бурно приветствовали триумфальную победу Родины над “хачами”. Эта часть населения не привыкла вдаваться в подробности, и от ее внимания ускользнул миротворческий пафос нашей миссии. Они не очень приметили осетин, ради которых наши войска и вторглись на территорию сопредельного государства. Им просто были приятны шум вокруг наших отважных бомбардировок грузинских городов и тот факт, что никто не может нас остановить. При таком раскладе российская, а значит, и их личная крутизна в дополнительных подтверждениях не нуждается. Более сложно устроенная публика, напротив, заострила свое внимание на объекте защиты — осетинском народе, который подвергся агрессии грузинской военной машины, будучи в большинстве своем российскими гражданами. Люди этого типа тоже вынуждены были пренебречь некоторыми подробностями участия России в войне за права осетин. Например, они как бы не интересовались тем, откуда взялось столько российских граждан на территории Грузии. Во-вторых, они как бы не заметили, что “спасители” не вмешивались в конфликт первые два дня — будто давали грузинской армии возможность нанести максимальный ущерб подзащитным осетинам. В-третьих, они так и не обратили внимания на то, что творили российские “миротворцы” в грузинских селах, и на сообщения о мародерстве, которым активно занялись ополченцы и казаки, пришедшие в Грузию вместе с российской армией. Еще более “продвинутые” патриоты признавали, что Россия всего лишь использует осетин, преследуя свои цели, но считали такое международное поведение единственно верным. “Политика — грязное дело, — говорили патриоты, — если не мы их, то они нас”. Эти люди искренне полагают, что когда и если Грузия вступит в НАТО, этот вероломный блок немедленно начнет претендовать на наши недра и торчащие из них трубы. Причем претендовать в понятном смысле слова: прилетит, разбомбит и отберет. Поэтому у нас всего один правильный путь — разбомбить Грузию первыми, заранее. Поменять там власть и договориться с новым “пророссийским” руководством, чтобы Грузия в НАТО не ходила. Следующая фракция — это те, кто искренне считает, что после обстрела Цхинвали из установок “Град” Саакашвили поставил себя вне закона и это означает, что российские “миротворцы” автоматически освобождаются от соблюдения законов со своей стороны. Далее Калужская вспоминает суждения Андрея Перлы, уже приведенные выше в нашем обзоре. Подход Перлы, пишет она, сильно облегчает жизнь тем, кто склонен переживать насчет законности действий родного отечества во время конфликта. Он рассчитан на человека, который понимает, что наши “миротворцы” ненастоящие, потому что у них нет и не было никогда мандата ООН. А если бы был, то насчет триумфального въезда в Грузию на танках должен был бы принять соответствующее решение Совет Безопасности. А без этого вся история — от приезда в Цхинвали на танках и блокирования порта в Поти до сбрасывания бомб на Тбилисский аэропорт и запуска в Гори вооруженных мародеров — сплошь череда военных преступлений. И никакой договор с Грузией о присутствии в Южной Осетии российских миротворцев не делает поведение российской армии в Грузии легитимным.
Более едко о том же пишет Адриан Пионтковский (“Народ для разврата собрался” — Грани.Ру, 25 августа). Праздника жаждет душа. Праздника. Унижения ненавистных пиндосов и их прихвостней, окружающих нас со всех сторон. Бегства поверженного врага. Военных трофеев. Четырех джипов Humvee. Молчания СНГ-шных ягнят. Прискакавшего умиротворять дорогого Николя с шестью пунктами мира на все времена. Кто испытал это сладостное чувство, кто подсел на этот пьянящий геополитический наркотик, тот уже ни на что на свете его не променяет. Теперь только вперед, до конца, на Тифлис, на Севастополь, на Донбасс, на Ревель, до Пятой Империи, до смирительной рубашки. Народ для разврата собрался. Россия сосредоточилась.
По сообщению РБК daily (в статье Павла Захарова “Россия изживает “комплекс поражения””, 21 августа), грузинская война привела к кардинальному пересмотру отношения россиян к своим вооруженным силам. Об этом свидетельствуют данные опроса, проведенного ВЦИОМ. Раньше мнение граждан об армии было преимущественно негативным (Это было вызвано, скорее всего, тем, что основной массив новостей об армии был связан с “дедовщиной”, “делом Сычева”, различными убийствами, коррупционными скандалами и т. д., — полагает гендиректор ВЦИОМ Валерий Федоров). А сейчас преобладают чувства уважения и гордости за наших военных. По мнению экспертов, мы наблюдаем постепенное изживание “комплекса поражения”, столь характерного для российского общества эпохи 1990-х. По данным опроса ВЦИОМ, в настоящее время гордость за российскую армию испытывают 30% респондентов, о своем уважении к ней заявили 29%, а надежды на нее возлагают 25% опрошенных. Только 12% испытывают по отношению к армии разочарование, 7% — недоверие и всего 4% — безразличие. “Да и как же может быть иначе, если действительно за пять дней была разгромлена на чужой территории пусть небольшая, но хорошо вооруженная и подготовленная грузинская армия?” — заявил РБК daily белорусский политолог Юрий Шевцов. Уже от себя РБК daily громко радуется, всуе муссируя и модную антиамериканскую тему, и миф о провальных 90-х: Позитивный и уверенный взгляд на вещи важен не только с психологической точки зрения, — это ключевой фактор в способности государства и общества ставить перед собой, а затем успешно реализовать задачи развития. Достаточно посмотреть на уверенных в себе и порой откровенно нагловатых американцев, чувствующих себя хозяевами этого мира. России же трудно надеяться на повышение конкурентоспособности своей экономики и достижение успеха собственного национального проекта, имея за спиной тяжкий груз “комплекса поражения”, укоренившийся в сознании наших граждан после серии тяжелых событий эпохи 1990-х. Распад СССР и серия болезненных, а порой и весьма сомнительных реформ… нанесли тяжелую психологическую травму российскому обществу. А вот в ходе молниеносной войны с Грузией перед наблюдателями предстали хорошо вооруженные, дисциплинированные и оснащенные всем необходимым бойцы российской армии. И, безусловно, этот момент зафиксировало общественное сознание.
В легком головокружении от успехов Игорь Джадан (““Пятидневная война”: техника и мораль. Разбор полетов” — АПН, 14 августа): России придется в какой-то момент недвусмысленно продемонстрировать на деле, что ее руководство достаточно твердо, чтобы применить все имеющиеся в арсенале средства, не исключая и ядерное оружие. Что толку в обладании подобными разрушительными средствами, если за 60 лет так и не была продемонстрирована готовность их применять?!
Вот и журналист-эмигрантка Елена Трегубова пишет практически про то же (“Реинкарнация агрессора” — Радио Свобода — svobodanews.ru, 18 августа): После вторжения в Грузию ничего морально недопустимого для Кремля уже нет. И совершенно очевидно, что Грузия — это только первый полигон, на котором реинкарнировавшийся агрессор опробовал свои силы. Довольно символично, что история российской демократии, начавшаяся чуть меньше 20 лет назад с оплакивания простыми москвичами убитых российскими саперными лопатками мирных демонстрантов, вышедших в центр Тбилиси требовать независимости Грузии от СССР, закольцевалась в ту же самую точку и окончательно похоронена теперь введением российских войск в Грузию.
Со своей колокольни блоггер bithner с Восточной Украины тревожится: Нынешний конфликт в какой-то мере открыл мне глаза на новые тенденции во взаимоотношениях с братскими странами и убедил в том, что у моей страны есть только один выбор, который обеспечит ей безопасность в таком сложном окружении. И эта гарантия безопасности — НАТО. Как ни жаль, тяжелая форма прогрессирующего патриотизма, которой болеет соседняя страна, язык которой для меня родной, опасна для окружающих, вне зависимости от степени родства.
Не на шутку озабочен и главный редактор “Независимой газеты” Константин Ремчуков (“Ящик Пандоры для России”, 4 сентября). Патриотический угар пройдет. А вот что делать после признания Россией независимости Южной Осетии и Абхазии? Принцип права наций на самоопределение в наших условиях несовместим с выживанием федерации. Включаясь в охоту на ведьм, прозорливый Ремчуков “жжот” не переставая. Он предполагает, что Саакашвили, из ненависти к России и русским и будучи человеком не без способностей, как мальчиш-плохиш, решил сделать Главному Буржуину бесценный подарок — создать прецедент для последующей легитимизации растаскивания России по частям. Возможно, в этом и состоит миссия Саакашвили на этой земле. Он скоро уйдет, но удавшаяся провокация до конца дней будет греть его душу. Вот оно как. И западные страны хороши, нечего сказать. Их признанием Косово открывался ящик Пандоры для нас. <…> Но вскрывали его скорее всего адресно. При возможных экономических трудностях в России, предсказывает Ремчуков, случится рост сепаратистских настроений со стороны корыстных национальных элит, которые всегда склонны шантажировать центр в угоду своим материальным интересам. <…> Как только элита столкнется с бюджетным напряжением, она перестанет быть лояльной. Это особенность региональной политики во всех странах, где этнические или религиозные меньшинства компактно проживают на той или иной территории. Снова кивая в этом месте на злокозненный Запад, автор предлагает единственный путь удержать страну от распада: Мне кажется, что без принятия всенародным референдумом новой Конституции, превращающей Россию в унитарное государство, в долгосрочной и даже среднесрочной перспективе единство страны будет сохранить очень трудно.
Леонид Радзиховский (“Начало большого пути?” — “Ежедневный журнал”, 12 августа) видит духовный итог войны в следующем: Новое — совершенно не забытое “старое”. “Кто палку взял — тот и капрал”. “Тот прав, у кого больше прав”. И стесняться — НЕКОГО И НЕЧЕГО. Отныне пусть НАС СТЕСНЯЮТСЯ. Вот и ффсе, как любят писать в Сети. Если этот расчет, эта оценка международной ситуации в начале XXI века станут руководством к действию, то “новый путь” окажется петлей на шее России, страна распадется. Рухнет под тяжестью санкций, давления извне, недовольства изнутри и т. д. Потому что это расчет НЕПРАВИЛЬНЫЙ. Классический случай: больше чем преступление — грубая ошибка. А точка невозврата Россией была бы пройдена в Тбилиси. “Вы, господа, начинаете крупную и опасную игру”. К счастью, игра сорвалась. Но от стола никто не отошел. Остались те же элиты “с жаждой исторической мести” и чувством вседозволенности. То же агрессивное к “врагам” и покорное начальству общество. Та же психология — вера только в грубую силу и вера, что ВСЕ В МИРЕ только в это и верят. Те же две идеи: “Кто виноват?” и “Что С НИМ делать?!”. То же ПОЛНОЕ ОТСУТСТВИЕ в стране любых иных сил. Тормозов внутри России — нет. Есть внешние препятствия (США, ЕС, НАТО), есть, надо надеяться, внутренние тормоза у Медведева и Путина. Вот в таком состоянии танк “Россия” остановился, задрав гусеницу над краем пропасти.
Сугубо личным озабочен Борис Суварин (“Крах рационализма. Очередной” — “Ежедневный журнал”, 27 августа): Либеральный идеологический ревматизм начнут лечить: строгая диета (ложка Шевченко, пол-ложки Леонтьева — за Папу, за Маму), промывание желудка каплями Дугина и отменный клистир “от Жириновского”. И так замаршируем на идеологический фронт “за Царя, за Родину, За Веру”, что пыль столбом… Уж и старенький вроде, а “это вам не оправдание”. Дезертировать что ли, пока не поздно? Да некуда.
На сайте АПН любопытными суждениями поделился Вадим Вещезеров (“Полупобеда”, 14 августа). Миру в предельно жесткой форме сообщили: с этого момента любое государство, посмевшее убивать граждан России, умоется кровью. <…> После освобождения Цхинвала у России появился редкий шанс — вернуть Мандат Неба на управление Кавказом. Выдавая желаемое за действительное, автор пишет: Грузинская армия попросту разбежалась, побросав оружие и технику. Судя по последним сообщениям, начало разваливаться и само грузинское государство: во многих районах единственной властью остались вооруженные банды. Еще немного — и Грузия вновь превратится в веселый ад образца 1992 года. И лишь российская армия способна гарантировать жизнь и относительную безопасность простым грузинам. <…> Война необратимо изменила и ситуацию в самой России. Появилась ясность — где действительные друзья России. Правозащитно-либеральная публика выступила пособниками убийц уже не только в политическом, а в прямом уголовном смысле. На западофилии в России теперь надолго поставлен крест. Поставлена точка в пропихивании “православия” как системообразующиего элемента российской идентичности и мифического “православного мира”. Прямое военное нападение на российских граждан совершила демонстративно православная страна — Цхинвал обстреливали православные грузинские танки. А поддержала Россию в войне мусульманская Турция. Но самый главный результат войны не в этом. С 1985 года Россией правили ничтожества, мечтавшие лишь о “тихой старости в цивилизованой стране”. <…> Скорее всего, даже Путин рассчитывал на безбедную международную синекуру. <…> Судя по времени реакции на вторжение — для Медведина (Так. — Ред.) и Путина это был очень нелегкий личный выбор. Но они его сделали: отдав команду на освобождение Цхинвала, они навсегда отказались от горбачевской мечты о “вилле в Монако” <…> Без сильной России и русской армии за спиной общечеловеки гарантировали нынешнему руководству место в Гааге. Впервые за последние 20 лет личное будущее руководителей РФ неразрывно связано с будущим России. Да, это слабые и не очень умные политики. Скорее всего, они еще сами до конца не поняли, что же произошло. Они еще сделают массу ошибок и подлостей. Будет и бешенное сопротивление либералов-куршавельцев, выстроивших жизнь под эмиграцию из “этой страны”. Но это не меняет главного. Другой земли для Медведева и Путина больше нет. И это есть самый главный результат грузинской агрессии.
Обратил внимание на духовные аспекты событий и Семен Новопрудский (“Орден Вражды” — Газета.Ru, 29 августа). Россия силой оттолкнула от себя народ-единоверец, с которым у русских всегда были человеческие, культурные, ментальные связи. Вы можете сказать, что она завоевала симпатии абхазов и осетин? Увы, имперский транс, в который все-таки ввела себя и народ посредством активных пропагандистских мантр в последние восемь лет наша глупая власть, не подразумевает реальной любви и даже элементарного уважения к тем, кого мы “приручили”. Наша милиция не будет проверять паспорт у осетина и абхазца интеллигентнее, чем делает это до сих пор. Наш империалистический плебс не начнет относиться к кавказцам с меньшей бытовой ненавистью, чем сейчас.
Наконец, Николай Митрохин в статье “Война и православное братство” (Грани.Ру, 14 августа) констатирует: Война в Южной Осетии нанесла удар по одному из любимых мифов русских националистов — о существовании заговора Запада против якобы единых в своих устремлениях православных. После поражения Сербии в Косово русские националисты, а вслед за ними подавляющее большинство “воцерковленных” православных были уверены в том, что Запад (США, Ватикан и, конечно, стоящие за ними евреи) и в особенности страшное НАТО стремятся физически уничтожить православные народы — последних защитников Бога перед лицом Сатаны. То, что в НАТО состояла православная Греция и туда же стремились вступить не менее православные Румыния и Болгария, при этом игнорировалось. Последние события опровергли эту главную идею исповедников “политического православия”. Ставшее очевидным движение Украинской православной церкви от Московской патриархии, а затем массовая поддержка Михаила Саакашвили в Грузии показали, что ни о каком “единстве православных народов” речь идти больше не может.
Обзор подготовил Евгений Ермолин