Опубликовано в журнале Континент, номер 129, 2006
Яков РАБКИН — родился в Ленинграде в
Яков РАБКИН
Угроза с тыла:
духовное противостояние сионизму
Сколько еще еврейской крови придется пролить для сохранения их так называемого еврейского государства? Наш страх усиливается всякий раз, как сионистское государство развязывает войну. Мы убеждены, что оно со временем исчезнет, и молимся, чтобы его жителей обошла чаша страданий.
Раввин Амрам Блау, Иерусалим
Мы говорим «евреи» — подразумеваем «Израиль»; мы говорим «Израиль» — подразумеваем «евреи». Связывать евреев с государством Израиль сегодня вполне естественно, хотя более половины евреев мира, несмотря на серьезные экономические, военные и научные успехи Израиля, в сионистском проекте не участвуют и в Израиль, жить в котором никто уже теперь не препятствует, не переезжают. Тем не менее евреев все еще сплошь и рядом представляют инородцами, иностранцами — другими словами, израильтянами, проживающими за границей. Особенно характерно такое восприятие для антисемитов, издавна убежденных, что евреи — чужаки, которые преследуют свои особые еврейские интересы, якобы подрывающие устои мира. Поборники сионизма1, изначала представляющие свое движение как авангард всего еврейского народа, также рассматривают евреев прежде всего как потенциальных граждан Израиля. Газеты многих стран привычно называют Израиль еврейским государством, да и простые люди автоматически проводит связь между своими соседями — евреями и израильскими солдатами, которых они столь часто видят на экранах своих телевизоров. Израильские политики также часто заявляют, что действуют от имени еврейского народа2. Многие сионисты полагают, что любая угроза Израилю несет в себе угрозу выживания всего мирового еврейства. С этой точки зрения Израиль становится одновременно как бы и защитником евреев, и знаменосцем иудаизма. Для многих евреев Израиль, точнее поддержка или даже сочувствие Израилю — последнее, что связывает их с чем-либо кажущимся им сегодня еврейским.
Однако на самом деле все совсем не так просто.
Последние годы в День независимости Израиля, чуть в стороне от массовых демонстраций, организуемых по всему миру в поддержку Израиля, стоят евреи, в корне отрицающие как сионизм, так и созданное этим политическим движением государство. В руках у этих бородатых, пейсатых, зачастую облаченных в траурное вретище иудеев транспаранты: «Прекратить кровавую авантюру сионизма!», «Мечта сионистов обращается в кошмар», «Сионизм — это отрицание иудаизма». Те, кто бывал в Иерусалиме, возможно, видел эти лозунги. Примерно такие же воззвания на английском установлены на стенах одного из старейших его районов Меа Шеарим. В то время как израильские войска открывают военные действия в секторе Газа и Ливане летом 2006 года, иудеи — противники сионизма пикетируют израильские консульства в разных странах мира, протестуя против действий Израиля и подчеркивая, что войны Израиля ничего общего с еврейской традицией не имеют. Более того, они считают сионизм первопричиной насилия и войн на Ближнем Востоке и источником опасности для евреев всего мира.
Более подробно эта точка зрения изложена в брошюрах, которые антисионисты распространяют тут же среди прохожих:
Помимо того, что сионизм вызывает страдания, притеснения и человеческие жертвы, помимо того, что он ежечасно оскверняет Тору3, он в корне поражает еврейскую душу, тем самым радикально изменяя еврейское самосознание. Сионисты представляют евреев как секулярную национальность, подменяя тем самым веру нашего народа в божественную Тору. Для них изгнание евреев со Святой земли всего лишь следствие военного поражения, что начисто уничтожает религиозную подоплеку изгнания как кары за наши грехи. Сионисты посеяли смятение среди евреев как в Израиле, так и в диаспоре. Постоянно опираясь на жестокость и злоупотребления, они превратили нас в угнетателя-Голиафа в глазах всего мира.
Вот почему для еврейского народа и народов всего мира пятый день месяца ияра [день провозглашения государства Израиль по еврейскому календарю] это день боли и страдания. Правоверные евреи отмечают его постом как день траура, предаваясь покаянию, облачившись во вретище и посыпая голову пеплом. Да будем мы достойны лицезреть мирное исчезновение этого государства и восстановление мира между евреями и мусульманами всего мира4.
Сторонники Израиля, превосходящие в числе антисионоистов, обзывают их предателями и даже обвиняют этих явно правоверного вида иудеев в том, что они «не настоящие евреи». Некоторые пытаются вырвать у них плакаты, и в дело вмешивается полиция, защищая одну группу евреев от другой. Такие сцены повторяются в Нью-Йорке, Бостоне, Монреале, Лондоне, Иерусалиме и ряде других городов мира.
Эти, казалось бы, местные эпизоды представляют собой внешнее проявление куда более широкого — и в то же время малоизвестного — движения: отрицание сионизма от имени Торы и еврейской традиции5. Очевидно, речь идет не о временной аномалии, а о более чем вековой оппозиции части евреев сионистской идеологии и порожденному ею государству. В отличие от политической критики слева, эта оппозиция сионизму опирается на общепризнанные принципы иудаизма и апеллирует к его классическим источникам. Что, естественно, усложняет попытки дискредитировать эту оппозицию сионизму как разновидность антисемитизма.
На первый взгляд, эта оппозиция может показаться парадоксальной. Однако как основоположники сионистского движения, так и его историки единодушно считают возникновение сионизма и провозглашение государства Израиль радикальным разрывом с еврейской традицией, великим перело-мом в еврейской истории. Известный израильский политолог (и бывший ге-неральный директор израильского МИДа) Шломо Авинери считает, что свя-зывать сионизм с еврейской традицией и с той ролью, которую в ней играет Земля обетованная, есть не что иное, как «дань пошлости, конформизму и апологетике» (Avineri, 1981, 4). Для него, вполне светского интеллектуала, сионизм — это результат глубоких изменений в еврейском самосознании, а не благостное завершение многовековых молитв о возвращении на Святую землю.
Неудивительно поэтому, что с самого начала подавляющее большинство тех, кто следует еврейской традиции и толкует ее, отвергают сионизм и присущие ему планы построения нового общества. Они считают бессмыслицей само понятие «еврейская национальность» и выступают против массового переселения евреев в Святую землю, в особенности против использования силы для установления над ней политического контроля. По мнению израильского историка Иосифа Сальмона,
Сионизм представил собой серьезнейшую опасность, ибо он отнимал у традиционной еврейской общины — как в Земле Израилевой, так и в странах рассеяния — всю ее сущность: он лишал ее предмета упования на мессию. Сионизм бросил вызов всему традиционному иудаизму: своим переопределением евреев как обычной современной национальности, своим насаждением нового образа жизни, своим отказом от религиозного понимания рассеяния и искупления. Угроза сионизма проникла в каждую еврейскую общину; она была прямой и безжалостной, и противопоставить ей можно было лишь столь же бескомпромиссное сопротивление6.
Познакомимся подробнее с истоками, характером и аргументами этого еврейского сопротивления «прямой и безжалостной» угрозе сионизма, с причинами продолжающейся вот уже более века решительной борьбы с сионизмом. Причем характерно, что эту борьбу ведут как ортодоксальные7, так и либеральные евреи, и даже некоторые выходцы из национально-религиозного движения8, ставшего в последние десятилетия основным оплотом сионизма. Общей чертой еврейской критики сионизма следует считать ее апелляцию к моральным ценностям иудаизма.
Чаще всего иудейская оппозиция сионизму, о которой идет речь в этой статье, высказывается раввинами. Раввин — не обязательно священнослужитель или официальная должность, а звание, которым удостаиваются знатоки Торы, обычно прошедшие интенсивный курс изучения еврейского закона под руководством общепризнанных авторитетов. Напомним, что, в отличие от католической и православной церквей, в иудаизме, как и в исламе, нет официальной иерархии. Это обстоятельство позволяет сосуществовать весьма разнообразным, а подчас взаимоисключающим взглядам, особенно по вопросам философского, политического и морального толка. Поэтому всегда следует с осторожностью относиться к высказываниям «от имени иудаизма» или «от имени Торы».
1. Причины противостояния сионизму
Сионизм — последнее из оставшихся в жизни политических движений за построение нового мира и создание нового человека, унаследованных из прошлого столетия. Идеи сионизма возникли и зрели в обстановке отхода многих европейских евреев от традиций иудаизма в течении XIX и XX веков. Хотя основателем политического сионизма был весьма респектабельный австро-венгерский буржуа Теодор Герцль (1860–1904), наиболее активные сионисты были выходцами из местечек Российской империи, многие имели опыт работы в революционном движении. Фактический основатель государства Израиль Давид Бен-Гурион (1886–1973) восхищался Лениным и Октябрьской революцией: «Великая, важнейшая революция, которая должна полностью искоренить настоящую действительность, до глубины расшатать основы этого изжившего себя, прогнившего общества»9. В 1960 году, когда уже более сорока лет как прекратился приток поселенцев из России, более 70 процентов членов Кнессета (израильского парламента) были уроженцами Российской империи. Евреи российского происхождения сыграли важную роль в развитии сионистского движения во многих странах: от США до Марокко. Методы работы и многия положения сионистского движения несут в себе важные элементы российской культуры.
Сионизм — вполне естественная, хотя и несколько запоздалая, разновидность европейского национализма позапрошлого века. В то время Восточная Европа жила идеями самоопределения наций, возрождения забытых языков и попранных культур. Эти идеи вдохновляли тогда чехов и поляков, литовцев и украинцев. Они же вдохновили и отошедших от религии евреев, которые создали свое национальное движение, преобразуя при этом традиционную надежду на мессию и на возвращение евреев в Святую землю в современный национализм. Сионизм преследует следующие цели: 1) превратить основанное на Торе и заповедях вненациональное самосо-знание евреев в национальность европейского типа; 2) по примеру других европейских народов создать общий разговорный язык на основе древнееврейского языка; 3) переместить евреев в Палестину; 4) установить и укрепить в Палестине новый политический и экономический порядок.
Задачи сионизма намного превосходят по своим масштабам задачи любого другого националистического движения современности. Сионизм — это среди прочего и важный проект массовой модернизации и европеизации. Сионисты ставили своей целью осуществить двойную модернизацию: погрязших в традиции евреев и страны, которую они считали отсталой и созревшей для возрождения с помощью европейской колонизации. В этом смысле создание государства Израиль — попытка осуществить западную модернизацию в регионе, который до наших дней с трудом поддается такого рода попыткам. Продолжающееся более века кровопролитие в Святой земле свидетельствует о том, что сионистское движение, несмотря на свои неоспоримые экономические и военные успехи, окончательной победы пока не одержало. Причем враждебность сионизму проявляют с самого начала колонизации не только арабы, но и палестинские евреи, которые категорически отвергают сионизм и отказываются от каких-либо контактов с его носителями.
Правоверные евреи, противники сионизма, считают, что Тора обязывает их открыто отвергать идею и практику сионистского движения. В связи с этим упоминаются две заповеди. Первая требует от еврея самоотверженно бороться с осквернением имени Божьего: ради этого предписывается даже жертвовать жизнью. Осквернение имени Божьего, хиллуль ашем, настолько серьезное прегрешение, что традиция лишает повинного в этом еврея места в мире грядущем. Недостойное поведение еврея бросает тень на репутацию не только данного человека и даже всего еврейского народа, а как бы на репутацию самого Бога. Ибо, согласно традиции, избранность еврейского народа заключается не в превосходстве или каких-либо привилегиях, а в обязанности выполнять волю Господа и тем самым служить примером всему человечеству.
Классики иудаизма подчеркивают, что еврейский народ сложился не на основе языка или территории, а в результате коллективного присутствия при откровении Божьем на горе Синай, где людям была дана Тора. Именно Тора и указанные в ней заповеди стали основой той общности, что вот уже несколько тысячелетий принято называть еврейским народом. И хотя повествование Торы изобилует случаями нарушения евреями божественного закона, лежащая на них обязанность исполнять заповеди продолжает составлять сущность традиционного еврейского самосознания. Поскольку государство Израиль зачастую выступает и действует как бы от имени всего еврейского народа, и даже во имя принципов иудаизма, противники сионизма считают своей святой обязанностью разъяснять общественности — в особенности неевреям, что сионистское государство не представляет ни иудаизм, ни евреев всего мира. Тем самым они считают, что они защищают от бесчестия Тору и как бы репутацию самого Господа.
Вторая заповедь касается сохранения человеческой жизни. Иудейские комментарии не раз напоминают, что заповеди даны для того, чтобы по ним жить, а не умирать. Ценность человеческой жизни абсолютна. Например, для того, чтобы выжить в условиях голода, еврей обязан есть запрещенную Торой пищу. В субботу, когда запрещено пользоваться транспортом, еврей обязан отвезти к врачу больного, жизнь которого оказалась в опасности. «Сомнение относительно опасности для жизни равноценно признанию такой опасности», — написано в еврейском законе (сафек пикуах нефеш — пикуах нефеш). Тем более важно сделать все возможное, чтобы отвести опасность от всего еврейского народа.
Противники сионизма считают, что сионизм угрожает евреям не только в земле Израиля, но и за ее пределами. Подчеркивая противоречия между теорией и практикой сионизма, с одной стороны, и моральными ценностями иудаизма — с другой, они надеются тем самым отвести от евреев вселенский гнев, который, по их мнению, вызывает само создание государства Израиль, не говоря уже о его политике или действий его армии. Поскольку в последние годы участились нападения на евреев диаспоры в ответ на те или иные действия Израиля, антисионисты опасаются, что евреев стран рассеяния постепенно превращают в заложников Израиля и его политики. Этому способствует позиция многих еврейских организаций, которые открыто встали на защиту политики Израиля. Именно поэтому противники сионизма напоминают, что сионизм представляет собой очевидный отрыв от еврейской традиции, и требуют, чтобы Израиль называли не еврейским, а сионистским государством. Среди евреев есть и такие пылкие хулители сионизма, для которых сионистское государство — не что иное, как исчадие ада, которому суждено исчезнуть до прихода мессии.
Критики сионизма из хасидов10 подчеркивают контраст между материальной землей и духовным понятием Святой земли. Для них сионизм представляет воистину происки сатаны: он заменил сверхъестественное естественным, религиозное — безбожным, терпение и веру в Бога — политическими и военными действиями. Предводитель мукачевских хасидов раввин Эльазар Шапира (1892–1937) считает, что в Святой земле могут жить лишь особо праведные люди и что материальные успехи поселенцев неизбежно приведут к полному духовному упадку. Он весьма образно описывает свое путешествие в Палестину и впечатления от сионистской деятельности:
Перед тем как я сел на пароход, направляющийся в Святую землю, я сказал Искусителю: «Каюта дорогая. Ты решай, кто сядет на пароход: либо ты поплывешь в Святую землю, а я останусь здесь, либо ты оставайся, а я сам поплыву в Святую землю. И он решил остаться. <…> Я плыл в радости. Но, достигнув Святой земли, я сразу заметил в порту Искусителя. В отчаянии я крикнул ему: «Что ты здесь делаешь?! Разве мы не договорились, что ты останешься в Стамбуле?» А он мне и отвечает: «Здесь мое постоянное обиталище, а в Стамбуле ты говорил лишь с моим заморским представителем»11.
Для этого крупного хасидского раввина сионизм — дело рук сатаны и всякое общение с сионистами грозит сбить евреев с пути истинного и оставить Тору. Именно он вдохновил раввина Йоэля Тейтельбаума, главу сатмарских хасидов, написать книгу «Вайоэль Моше», которая стала идейной основой иудейского сопротивления сионизму.
2. Вероисповедание или национальность?
Непременным пунктом иудейской критики сионизма, как ортодоксальной, так и либеральной, является определение того, кто такой еврей. Традиционно считается, что еврей — это понятие по своей сущности нормативное: человек, чье поведение должно подчиняться заповеданным Богом принципам, составляющим общий знаменатель евреев разных стран мира. Немецкий (переехавший позже в США) раввин Шимон Шваб, обращаясь к соочественикам-евреям вскоре после прихода нацистов к власти, пишет, что заповедь Торы: «Вы будете для меня царством священников и святым народом» (Исход 19:6) — остается основой еврейской общности:
Еврейский народ на каждом материке жил своей жизнью, посвящая себя служению Богу, в стороне от политических перипетий окружавшего мира, от которого иногда исходила вынужденная любовь, иногда безграничная ненависть <…> Иудаизм давал лишь одно истинное определение еврейского предназначения, еврейской истории и будущего евреев: верность учению Божьему составляла смысл жизни каждого еврея. Она же служила основой этнической общности, национального единства евреев, которое пережило развал политической независимости евреев [в начале новой эры]12.
Критики сионизма единодушно отказываются от нового определения евреев как нации или национальности. Это понятие (отголосок возникшего в недрах христианства разделения понятий нации и религии) действительно плохо применимо к восточного типа общностям, будь то евреи или мусульмане. Традиционно историческая общность евреев определяется не только происхождением от матери-еврейки, но и приверженностью Торе и заповедям. Так, например, переход человека в иудаизм обусловлен принятием обязанности соблюдать заповеди Торы, что делает его полноправным евреем, каким бы ни были его происхождение и цвет кожи. Присущее евреям и мусульманам понятие народа — умма — не ограничено этническими рамками или государственными пределами, а включает в себя всех, кто принял на себя соблюдение соответствующих иудаизму или исламу законов и правил. Именно это понятие было заменено на более объективное определение еврея как национальности, что преобразило еврейскую историю и самосознание значительной части еврейского народа.
Несколько позже, и в немалой степени как реакция на сионизм, мусульманское самосознание также претерпело изменения. В результате возникло понятие арабского национализма, одним из вдохновителей которого был Гамаль Абдель Насер. Как известно, эти концепции оказались весьма недолговечными. Об этом свидетельствует усиление мусульманского самосознания по всему миру, в том числе и на Ближнем Востоке, где светский национализм европейского типа переживает в наши дни очевидный упадок. Пример тому — победа исламского движения Хамас над националистической Организацией освобождения Палестины, а также результаты выборов в ряде стран с мусульманским большинством.
Расщепление еврейской общности на религиозную и национальную уходит корнями в историю Европы, где евреи живут уже более двух тысяч лет. Христианство, считающее себя наследником и правопреемником иудаизма, зачастую видело в евреях убийц Христа или во всяком случае упрямцев, отка-зывающихся признать в Нем мессию. Во многих христианских странах евреи- регулярно подвергались ограничениям, преследованиям и даже массовым убийствам, хотя были и периоды весьма гармоничного сосуществования евреев и христиан. В целом история евреев христианской Европы несравненно менее благополучна, чем история их проживания в странах ислама.
Просвещение и отход от религии (секуляризация), характерные для европейского сознания в последние три века, не могли не повлиять на евреев. Однако особенно сильное влияние оказывает на евреев эмансипация, т. е. официальное уравнение в правах, начавшееся во второй половине XVIII века и навязанное наполеоновскими реформами большинству завоеванных стран Европы. При Наполеоне евреи Франции принимают на себя обязанности и привилегии французского гражданства, торжественно отказавшись от общинных форм самоуправления. Получив в Западной и Центральной Европе равенство в правах, евреи становятся одной из религиозных групп в составе той нации — англичан, французов или итальянцев, в среде которых они живут испокон веков. Массовый отход евреев от иудаизма идет, конечно, в большинстве европейских стран, однако евреи, каким бы ни было их личное соблюдение заповедей Торы, социально и официально остаются в рамках иудаизма. Евреи становятся «французами израилитами» или «немцами моисейского вероисповедания». В той мере, в которой они сохраняют свое еврейское самосознание, оно остается иудейским, или религиозным.
Отношение западно-европейских раввинов к сионизму примерно одинаковое, ибо оно определяется не столько местными обстоятельствами, сколько присущими иудаизму критериями. Как мы увидим позже, оно вполне созвучно реакции их восточно-европейских собратьев. Главный раввин Франции Задок Кан заявляет накануне первого сионистского конгресса в 1897 году: «Если все их законы — гражданские, политические и религиозные — не еврейские, почему называть новое государство еврейским?»13. Французские раввины были весьма единодушны: «Мы, французы-израилиты, имеем родину и намерены оставаться в ней»14. Многим французским евреям Герцль и его сообщники казались «бандой немцев», «бошами» (т.е. «фрицами»). Вполне ощущая себя французами, они проявляли немалую солидарность и заботу по отношению к евреям в России и в арабских странах. «Французские евреи всегда четко отличали свое пренебрежение к еврейскому национализму от глубокой привязанности к Святой земле»15.
В Германии отношение к сионизму было не менее отрицательным. Национальная организация немецких евреев воспротивилась проведению сионистского конгресса в своей стране, почему он и состоялся в Базеле, на швейцарском берегу Рейна. По их мнению, «попытки так называемых сионистов учредить национальное государство в Земле Израилевой противоречат мессианским целям иудаизма, отраженных в Писании и прочих религиозных источниках»16.
Эмансипация позволяет многим евреям преуспеть как в финансовом, так и в профессиональном смысле. Всем известен вклад евреев в современную культуру и науку Германии, Франции, Италии, Австрии. Их преданность выражается также в участии в вооруженных силах своих стран. Хорошо известны фотографии времен Франко-прусской войны, на которых изображены отдельные церемонии иудейского молебна Судного дня по обе стороны фронта. Преданность евреев своим странам была доказана в течение последних двух столетий.
Поэтому новое историческое самосознание — еврей как национальность — чуждо западно-европейским странам. Напротив, оно быстро распространяется на территории Российской империи, оставаясь существенным новшеством, неизвестным в других еврейских общинах мира. В России эмансипация — в отличие от секуляризации и проникновения социалистических идей — заставляет себя ждать. Евреи Российской империи не только подвергаются ряду официальных ограничений, но и испытывают на себе погромы вскоре после убийства террористами Александра II. Реакция евреев на погромы не однозначна. Полагаясь на многовековой опыт, многие бегут, в основном в Северную Америку. Немало евреев включается в разного рода революционные движения, надеясь построить новое общество и тем самым уничтожить всякую дискриминацию в корне.
Одним из таких движений становится сионизм, который предлагает евреям взять судьбу в свои руки и построить свое собственное новое общество в Палестине. Чуть ниже мы подробнее поговорим о сионизме и его разновидностях, сейчас важно подчеркнуть, что он находит в России благодатную почву именно потому, что значительная часть евреев начинает определять себя не как вероисповедание, а как национальность: приверженность Торе и заповедям превращается для многих из них в пережиток прошлого. Несмотря на официальное определение евреев как иноверцев, многие из них ощущают себя частью обычного народа, подобно другим национальным меньшинствам империи.
В то время как в Западной Европе евреи селятся в крупных городах, вливаются в культуру своих стран, входят в нееврейские семьи и многие из них просто исчезают как евреи или, другими словами, ассимилируются, растворяются в окружающей среде, все более отчуждаемые от иудаизма российские евреи, не имея разрешения покинуть черту оседлости, не могут полностью влиться в русскую культуру. В условиях России официальные ограничения не позволяют еврейским массам, отошедшим от соблюдения Торы, ассимилироваться с такой же легкостью, как на Западе. Отбросив иудаизм, они продолжают жить среди евреев и говорить на идише.
Стремление к ассимиляции при отсутствии эмансипации создает неизвестный дотоле тип: «светский еврей», который открыто отвергает иудаизм, но в то же время продолжает считать себя евреем. Понятие «светский еврей» приобретает в определенных кругах положительный или по крайней мере нейтральный смысл, которого, конечно, лишены такие традиционные способы описания нарушающего еврейский закон еврея, как «вероотступник», «еретик» или даже «предатель». Слово «светский» описывает это превращение неточно: речь идет, скорее, об активном отказе от соблюдения заповедей и даже борьбе с религией, так что термин «безбожник» более удачен, да к тому же лучше соответствует современному израильскому понятию «хилони». Интересно наблюдение молодого еврея из местечка на восточной стороне российско-австрийской границы: «…постричь бороду и пейсы, сделать себе красивую прическу, одеться по последней моде, поговорить с барышнями, играть по вечерам и ночам в карты и т.п. — считается родителями конечным идеалом для своих детей»17.
Таким образом отставлена в сторону нормативная концепция еврейского народа как последователей иудаизма. Их еврейское самосознание становилось национальным, сродни самосознанию поляков, литовцев или украинцев, чей национальный подъем служил многим евреям примером для подражания. Таким образом, в их понимании еврейство становится объективным признаком, а не субъективным, личным решением придерживаться законов и обычаев иудаизма. Концептуально это понимание соответствует возникшему в конце позапрошлого века расовому антисемитизму, для которого еврей остается евреем вне зависимости от его религиозной принадлежности. Со временем эта новая еврейская национальность становится не только основой сионистского движения, но и частью сталинской национальной политики.
Такое переосмысление понятия «еврей» имело, как известно, далеко идущие последствия. И если крещение в свое время спасало евреев от преследований во многих христианских странах, то от национального или расового признака избавиться невозможно. Уничтожение евреев по расовому признаку опирается на принятые нацистами Германии законы, которые — на сей раз для предоставления убежища от преследований — становятся позже основой принятого в Израиле закона о возвращении, который позволяет многим людям, имеющим весьма далекое отношение к евреям и иудаизму, стать полноправными гражданами государства Израиль. Среди почти миллиона русскоязычных граждан Израиля довольно много тех, кого еврейский закон за евреев не считает. Однако они выучили иврит, служат в армии и прекрасно вписываются в современное общество Израиля, иногда добавляя, что «евреем можешь ты не быть, но сионистом быть обязан». Более того, израильские социологи обнаружили, что подавляющее большинство иммигрантов приезжают в Израиль по причинам, отнюдь не связанным с сионистской идеологией.
Сколь это ни парадоксально, евреи-революционеры, будь то анархисты, социал-демократы (меньшевики и большевики) или эсеры, несмотря на их отход от еврейства, оказываются в этом смысле более верными еврей-ской традиции, чем сионисты. Они уповают на освобождение всего мира, считая, что, как у евреев, «у пролетариев нет отечества». Они отрицают всякий национализм, в том числе и еврейский, оказываясь тем самым среди противников сионизма, в одних рядах с уже чуждыми им по поведению и мировоззрению раввинами.
Определение евреев как национальности основывается на биологиче-ской или расовой принадлежности. В этом смысле, напоминают его критики, сионизм концептуально подобен расовому антисемитизму, и именно поэтому он вызывает неприятие как со стороны значительной части традиционного еврейства, так и среди евреев, придерживающихся принципов равноправия и политического либерализма.
Столь радикальное превращение еврейского самосознания из субъектив-ного в объективное вызывает резкое осуждение со стороны раввинов как ортодоксального, так и либерального толка. К примеру, венский раввин Мо-риц Гюдеман (1835–1918) обвиняет сионистов в том, что, проповедуя национализм, они «низводят евреев до скотского состояния» (Nationaljudentum). Столь же резко осуждает сионизм и крупный раввин из Западной Белоруссии Израиль Меир Каган (1838–1933), известный как Хофец Хаим по названию его книги о запретах злословия, издающейся по сегодня сотнями тысяч экземпляров. Иронизируя по поводу сионистcкого (а ныне израильского) гимна «Атиква», который призывает евреев стать «свободным народом в своей земле», он подчеркивает, что понятие «свободный еврей» — бессмыслица: еврей не может оставаться евреем, если он считает себя свободным от заповедей Торы. Один из основателей современного ортодоксального иудаизма немецкий раввин Исаак Бройер (1883–1946) считает, что «сионизм — страшнейший враг еврейского народа, который убивает народ и водружает его труп на пьедестал» (Breuer).
Такого рода реакция на сионизм весьма типична и для либерального крыла иудаизма, в Германии, США и других странах мира. Так же как и ортодоксы, они считают себя полноправными гражданами стран рассеяния, а не потенциальными гражданами Израиля. Они прежде всего — члены религиозной общины, а не «лица еврейской национальности». Так, на своем съезде в Питтсбурге (США) в 1885 году делегаты — иудеи либерального, или реформистского, толка — резко выступают против идеи еврейской национальности. Они полагаются на общечеловеческие ценности равенства и правовой защиты и считают, что призвание евреев — быть примером морали и светочем Торы среди народов мира. При этом они отвергают одно из основных положений сионизма о неистребимости антисемитизма и о необходимости собственного государства для выживания и самозащиты евреев как национального меньшинства.
Иудаизм вообще весьма прохладно относится к идее собственного государства. Упоминания о государстве в Пятикнижии сопровождаются перечислением опасностей, которые оно несет в себе. Более того, Бог не раз разрушает еврейские государственные образования, изгоняет и разбрасывает евреев, но при этом отнюдь не кладет конец еврейской истории, которая протекает большей частью без собственной государственности. Извест-ный израильский ученый и философ Ешаяу Лейбович (1903 — 1994) напоминает:
Исторический еврейский народ… никогда не считал государственный аппарат частью своей национальной сущности. То же относится и к земле. Вопреки тому, что заявляет Декларация независимости [Израиля], а именно, что «на земле Израиля встал еврейский народ», вот уже восемьдесят или сто поколений, как в коллективном сознании сохраняется память о том, что уже существующий народ захватил землю Ханаан и превратил ее в Землю Израиля. … Народ помнил, и ему об этом напоминали, что он был чужим в земле египетской <…> Позже он стал независимым, однако не в государстве, а в пустыне, у которой вообще нет определенных границ… Совершенно очевидно, что не государство и не земля создали этот народ… Его национальная сущность воплощается в одной, особой, имманентной составляющей — в иудаизме18.
Весьма открытый современным идеям Ешаяу Лейбович, отнюдь не антисионист, считает глубоко ошибочным основной тезис сионизма, согласно которому еврейский народ привязан к некой территории, был из нее изгнан и поколениями стремился на нее возвратиться: «Уникальность еврейского народа как раз в том, что он сохранился в изгнании на протяжении веков без какого-либо территориального или политического стержня»19.
Для своих противников сионизм — это не только результат исторического отхода европейских евреев от иудаизма, но и весьма эффективный способ ускорить этот процесс отчуждения и распространить его на еврейские общины вне Европы. Многие идеологи сионизма открыто призывают «освободить еврея от пут иудаизма и поднять его до уровня цельного, сильного и свободного, пусть и эгоистического, сверхчеловека»20.Для убежденных сионистов история евреев в диаспоре — это период упадка творческой жизни, в результате которого «иудаизм заслонил евреев»21. Образ пейсатого, бородатого иудея глубоко отвратителен этим идеологам: это образ «несчастного прошлого», которое необходимо осудить и уничтожить. «Мы — последние евреи — или первые ростки новой нации»22. Сионистские плакаты тридцатых годов столь же откровенно изображают «нового человека» вполне арийского вида, в котором не найти и намека на его еврейское поисхождение. Некоторые ученые находят в презрении многих израильтян к религиозным евреям знакомые черты европейского антисемитизма, вплоть до оскорбительных своим расизмом карикатур (Efron). Многих христианских богословов раздражало само существование евреев после прихода Христа: христиане заняли их место, став к тому времени «истинным Израилем» и «новым Иерусалимом». По схожим причинам многих израильтян раздражают ортодоксальные евреи, которые должны были кануть в Лету и уступить место «новому еврею» не только в сионистском государстве, но и во всем современном потоке еврейской истории.
Этот порыв к коллективной ассимиляции вызывает резкое осуждение мыслителей традиционного толка, которые полагают, что иудаизм и сионизм несовместимы. Руководитель движения любавичских хасидов Шолом Дубер Шнеерсон (1860–1920) пишет в начале прошлого века, что сионизм представляет собой более серьезную угрозу иудаизму, чем христианство, ибо он позволяет без угрызений совести и осуждения близких оторвать евреев от иудаизма, к чему всегда стремились христианские миссионеры23. Такое отношение к сионизму разделяют и многие светские интеллектуалы, такие как М.О. Гершензон, который считает, что «сионизм есть отречение от идеи избранничества и в этом смысле измена историческому еврейству». Литературовед и просветитель Аркадий Горенфельд (1867–1941) восклицает: «Мне смешны те, которые, говоря и думая по-русски, выросши на русской литературе, воспитанные в русской школе и просто затопленные потоком русской традиции, кричат: мы евреи!»24.
3. За нашу еврейскую родину
Противники сионизма столь же резко критикуют представление об Израиле как исторической родине евреев и в особенности осуждают использование военной силы для ее захвата и защиты. Еврейская традиция подчеркивает особый характер отношения евреев к Святой земле: связь с ней евреев радикально отличается от отношения русских к России или французов к Франции. В отличие от русского или французского, в древнееврейском языке отсутствует понятие «родина», что вынудило основателя современного иврита Элиезера Бен-Иуду (1858–1922) — как и большинство пионеров сионизма, выходца из Российской империи — переосмыслить библейский термин «моледет» (родня), впервые упоминамый в приказе, который Бог дает Аврааму — покинуть отеческий дом (Быт. 12:1).
«Если мы не сохраним Тору, то нас не спасет ни государство, ни общий язык», — предупреждает в начале века Хофец Хаим25. Он не скрывает своего сарказма: «Разве мы для того проливали кровь восемнадцать веков, чтобы догнать Болгарию?» Ныне здравствующий ветеран антисионистского движения раввин Израиль Домб развивает эту мысль более подробно:
Абсурдно считать, что мы ждали две тысячи лет в страданиях, надежде и молитвах для того, чтобы занять такое же место, что Албания или Гондурас. В высшей степени бессмысленно полагать, что все потоки крови и слез, которым мы были свидетелями в нашем поколении, нужны были лишь для того, чтобы добиться национальной независимости, которую румыны или чехи, например, получили без всех этих страданий и с куда большим успехом26.
Проникнутые русской культурой первые поселенцы-сионисты перенесли на почву Палестины не только понятие Родина-мать, но и вытекающее из него обязательство быть преданным Родине и защищать ее с оружием в руках. Различия в отношении к использованию военной силы между двумя основными ветвями сионизма — олицетворяемыми Давидом Бен-Гурионом и Владимиром Жаботинским (1880–1940), — представляются сегодняшним историкам, скорее, косметическими (Shapira). Российские евреи не только составили основной костяк политической элиты Израиля, но и сыграли решающую роль в развитии израильской армии, а до этого в организации сионистских военизированных подразделений в период британского мандата. Герои израильских войн — Моше Даян, Эзер Вейцман, Исаак Рабин, Рафаель Эйтан, Ариэль Шарон — российского происхождения. Их объединяет не только бесстрашие, но и полное отчуждение от еврейской традиции с ее культом смиренности и миролюбия.
Это бесстрашие — результат сознательного сионистского воспитания. Так, родители Шарона дарят ему на бар-мицву кинжал, определенно нетрадиционный подарок. Достижение совершеннолетия означает у евреев принятие на себя обязанности выполнять заповеди Торы (отсюда и термин «бар-мицва», т.е. «сын заповеди»), и соответственно юноше дарят ритуальные принадлежности (филактерии, талит), книги по еврейскому закону и иудейской философии. Кинжал — подарок нового типа, который как бы определил судьбу будущего израильского полководца: он отражает ментальность сионистов российского происхождения, ревностно взявшихся за защиту собственных интересов в негостеприимной Палестине.
Понятие об отдельных так называемых еврейских политических интересах возникает в лоне российской действительности начала прошлого века, причем речь идет не об улучшении условий соблюдения иудаизма (соблюдение субботы, доступность кошерной пищи и т.п.), а именно о национальных интересах, ничего общего с иудаизмом не имеющих. Выделение собственно еврейских национальных интересов представляет еще одно новшество, внесенное российскими евреями в историю, в ходе которой евреи других стран участвуют в политической жизни не как евреи, а как обыкновенные граждане. Неудивительно, что опасность еврейских политических интересов «раскрывают» связанные с российской полицией авторы антисемитской фальшивки «Протоколы сионских мудрецов». Это произведение продолжает пользоваться популярностью и в наше время, когда равнение большинства еврейских организаций диаспоры на Израиль и его политические интересы никем не скрывается и никого не удивляет.
Признание особых еврейских политических целей привело в дореволюционной России к вполне логическому следствию, присущему исключительно российским евреям: использование насилия для достижения своих политических целей. Именно в России возникли комитеты еврейской самообороны. Именно в России значительное число евреев примкнуло к террористическим группировкам. Их пример и опыт вдохновил первых поселенцев-сионистов — в основном также выходцев из России — на создание военизированных организаций в Палестине. Так, в 1920 году была создана организация «Хагана». Причем насилие применялось не только против мест-ных арабов, но и против местных евреев, сопротивлявшихся еще более решительно захвату сионистами контроля над Палестиной. В 1924 году в Иерусалиме агенты «Хаганы» застрелили Якова Де Хаана, собиравшего тогда делегацию палестинских евреев в Лондон — они должны были отговорить британские власти от сотрудничества с сионистами. Авраам Штерн (1907–1942) создал в Палестине ряд террористических организаций, которые внушали ужас как арабам, так и англичанам.
Стычки с арабами сионисты из России воспринимали как погромы, от которых либо бежали сами, либо понаслышке знали от других. Память о погромах играет важную роль в формировании у поселенцев-сионистов отношения к арабам Палестины. Известный поэт Хаим Нахман Бялик (1873–1934), ставший позже классиком израильской литературы, один из многих идеологов российского происхождения, вдохновляющих читателя на месть. В произведении, написанном вскоре после кишиневского погрома 1903 года, Бялик стыдит евреев, которые прячутся в зловонные ямы в то время, как соседи-погромщики насилуют их жен и дочерей. Апеллируя к гордости, он призывает их восстать не только против насильников, но и против иудаизма, который приучил евреев к смирению: «Огромна скорбь, но и огромен срам».
Чувство стыда охватывает тогда многих евреев, в том числе и переводчика процитированных слов Бялика на русский язык Владимира Жаботин-ского, который позже становится идеологом политики с позиции силы в сионистском движении. Воспитанные на западной и русской литературе, они смотрят на современные им трагические события с европейской, светской точки зрения, где нет места ссылкам на божественное провидение. Куда более жестокие погромы эпохи Богдана Хмельницкого не вызывают ощущения стыда и срама, ибо в то время евреи продолжают воспринимать несчастья как знак божественного провидения и зов к моральному самоусовершенствованию. Отнюдь не оправдывая своих мучителей, религиозные евреи в то же время не считают себя безвинными. Оставив религиозную систему, построенную на понятии о божественной справедливости, воздающей за добро и зло, евреи-безбожники не могли не ощутить бессильную злость, ненависть и жажду мщения. Причем насилие направлено не только на внешнего врага, но и на самого себя, на многовековую традицию, ставшую для евреев за два тысячелетия второй натурой. Такое восприятие еврейской истории усиливается после массового уничтожения евреев во время Второй мировой войны и продолжает играть важную роль в оправдании силовых действий Израиля. Американский еврейский богослов Марк Эллис считает, что современные евреи переносят свое ощущение безвинной жертвы из сферы страданий, которых немало выпало на их долю, в область применения силы в сравнительно новом для них положении военного превосходства Израиля над своими соседями. Ощущение безвинной жертвы удивительно живуче, тем более что оно поддерживается политической культурой сионистского движения и государственной системой воспитания в Израиле.
Бялик — бывший ученик знаменитой ешивы в Воложине — хорошо знаком с традицией, которую он теперь решительно отвергает. Действительно, еврейская традиция осуждает применение силы. Это может показаться странным, если вспомнить сцены библейских книг, в которых идет речь о кровавых завоеваниях и междоусобицах. Однако еврейская традиция истолковывает все эти победы и поражения исключительно в ключе подчинения воле Господней. Следование заповедям Торы приводит к победам, отход от них кончается поражениями и катастрофами. Разрушение римлянами Второго храма лишает евреев не только политической независимости, но и религиозной системы принятия решений, необходимых для объявления войны; война становится незаконной, а стало быть, невозможной. Уроки, которые извлекают раввины из этого поражения, составляют сегодня основы иудейского отношения к применению силы. Патриотизм зелотов, защищавших Иерусалим до последней капли крови, не только не ставится в пример для подражания будущим поколениям, а, наоборот, считается грехом. Классики еврейской традиции неоднократно напоминают, что, если бы не безумное сопротивление зелотов, иерусалимский храм не был бы разрушен (комментарий Сфорно на Бытие 33:4).
В Талмуде прославляется поведение раввина Иоханана Бен-Закая, причем тут же упоминается, что он послал римлянам из осажденного Иерусалима нанизанную на стрелу записку, в которой он называет себя одним из поклонников римского цезаря. Позже, прикинувшись мертвым, он в гробу выскальзывает из Иерусалима и в результате сговора с римским полководцем добивается права преподавать Тору горстке учеников в городке Явне. Так берет свое начало еврейская традиция, которая существует уже почти два тысячелетия. Иоханан Бен-Закай закладывает основы того, что называется раввинским иудаизмом, то есть он превращает религию, построенную на сосредоточении евреев в Святой земле и на богослужении в иерусалимском храме, в систему моральных принципов и ритуальных обязательств, которая действительна в любой точке света. Бен-Закай создает своего рода «портативный иудаизм», последователи которого, сохраняя память о Иерусалиме, возносят молитвы о мессианском избавлении и возвращении в Святую землю, но не берутся за оружие, чтобы ее отвоевать.
Еврейская традиция понимает силу в положительном смысле лишь как силу воли по исправлению собственных недостатков для лучшего выполнения заповедей Торы. Мишна дает классическое определение героя: «Кто всех сильнее? Укротитель собственных страстей»27. Причем это определение опирается на библейское изречение: «Долготерпеливый лучше сильного, а побеждающий собственный дух лучше завоевателя городов» (Притч. 16, 32). Отказ от применения силы настолько вошел в еврейский обиход, что для произнесения застольной молитвы со стола обычно убирают все ножи, ибо они ассоциируются с насилием и войнами. Причем отказ евреев от применения силы столь широко известен, что даже Наполеон, призывая евреев поселиться в тогда завоеванной им Палестине, заверяет их, что воевать им не придется, а их безопасность будут гарантировать французские войска. Впрочем, еврейская традиция разрешает использовать силу для защиты населенного евреями города, даже если это приходится делать в субботу: «Если кто придет убить тебя, встань и убей его»28.
Принципиальный отказ еврейской традиции от использования военной силы для завоевания Земли Израилевой опирается в основном на три клятвы, которые приводит Талмуд в трактате Кетубот на странице 111 а. Талмуд указывает, что евреи приняли эти клятвы накануне изгнания из Святой земли после разрушения иерусалимского храма в I веке новой эры: 1) не стремиться к национальной автономии, 2) избегать массового возвращения в Израиль и, наконец, 3) не восставать и не воевать против других народов. Всякий раз, когда возникала реальная возможность возвращения на Святую землю, раввины, ссылаясь именно на эти три клятвы, единодушно предупреждали против переселения в Палестину (Ravitzky). Эти три клятвы составляют основу сопротивления сионизму и в наши дни.
Так, например, произошло во время изгнания евреев из Испании в 1492 году. Палестина была тогда частью Османской империи, предоставившей убежище массам еврейских беженцев. Однако массового переселения в Палестину не состоялось: лишь горстка богобоязненных евреев перекочевала тогда на Святую землю, ибо до прихода мессии было немыслимым представить себе массовое возвращение евреев в Святую землю. Теперь понятно, почему сосредоточение большого числа евреев на Святой земле до прихода мессии — да к тому же евреев, в основном пренебрегающих законами Торы, — вызывает в традиционных еврейских кругах сильные опасения.
Иудейские противники политики силы, которую проводит государство Израиль, опираются также и на более поздние источники, которые составляют еврейскую традицию миролюбия. Они указывают на бесперспективность использования оружия: несмотря на подавляющее превосходство израильской армии, простой израильтянин, опасаясь очередного теракта, боится сесть в автобус или зайти в кафе; на него падают неуправляемые ракеты, запускаемые куда более слабым в военном отношении противником. Они считают, что ядерное оружие защищает государство, а не его граждан, ибо интересы сионистского государства постоянно берут верх над интересами граждан, особенно когда идет речь о вопросах жизни и смерти.
Воинская доблесть и преданность родине — одна из основных задач сионистского воспитания. Новый еврей должен коренным образом отличаться от традиционного еврея рассеяния, которого в системе сионистского образования представляют (и не без оснований) как достойного презрения слабака. Неудивительно, что критика такого еврея приобретает иногда откровенно антисемитский характер. На самом деле, еврейская традиция призывает еврея быть стеснительным, благодетельным и сердобольным. Идеал израильского еврея диаметрально противоположен: он должен быть напористым, жестким и уметь постоять за себя. Не надеясь на Бога, он призван завоевать землю и охранять ее от внешних и внутренних врагов. В его понимании, все несчастья евреев в течение двух тысячелетий проистекали от их физической и военной слабости. Отсюда и постоянный упор на силу, сноровку и безусловное военное превосходство.
Упор на применение силы в отношениях с местным населением Палестины создает в сионистской среде особую культуру, присущую сегодня все большему числу израильтян. Поскольку эта культура в значительной степени создана выходцами из России, в нее легко вписываются многие эмигранты из бывшего СССР, воспитанные в большинстве своем вне иудаизма. Более того, они удачно применяют элементы советской патриотической культуры в новой ситуации. Лозунги времен Великой Отечественной войны продолжают звучать весьма актуально. «За нашу еврейскую родину!» — призывает один националистический веб-сайт на русском языке. «За Родину, за Бен-Гуриона!» — пародирует другой советский лозунг один из героев израильского фильма о войне за независимость 1948 года.
Именно эта культура вызывает отвращение у значительной части религиозных евреев, и особенно у противников сионизма. «Мы потеряли Иерусалим не из-за того, что у нас не было генералов, а из-за наших грехов. Только истинное раскаяние, а не военные победы откроет путь мессии, — напоминают они в своих речах и памфлетах. — Мы оказались в изгнании не потому, что у нас не было Хаганы или таких политических деятелей, как Герцль и Бен-Гурион. Мы были изгнаны именно потому, что у нас были такие руководители и мы шли у них на поводу. И совершенно очевидно, что избавление евреев не произойдет с их помощью»29.
Представитель движения Нетурей Карта раввин Довид Израиль Вайс высказывается с несколько иной точки зрения:
Только слепой догматик может считать государство Израиль чем-то положительным для еврейского народа. Организованное якобы для предоставления убежища, оно вот уже пятьдесят лет неизменно оказывается для еврея самым опасным местом на земле. Из-за него погибли десятки тысяч евреев, разрушено столько семей; оно оставило позади себя длинную череду скорбящих вдов и сирот… И не забудем добавить к физическим страданиям евреев страдания палестинцев, народа, приговоренного к нищете, преследованиям, бездомной жизни, полного отчаяния и столь часто безвременной смерти (Weiss).
Эти соображения гуманности переплетаются с предупреждениями метафизического толка. «Все то, что противится божественному указу об изгнании, не может не обернуться кровавым фиаско», — продолжает раввин Вайс.
Действительно, придерживающийся традиции еврей, будучи убежденным в избранности еврейского народа и в неусыпном внимании, которым окружает его Господь, полагается на божественное провидение, а не на политическую или военную деятельность. Религиозных евреев зачастую обвиняют в пассивности. Однако сами они считают, что выполнение заповеди, каждый добрый поступок оказывает влияние на судьбу всего мира. С их точки зрения, они активно влияют на мир и отнюдь не считают себя фаталистами. Более того, они должны быть постоянно начеку, чтобы не поддаться соблазну национализма. Так, например, во время недавнего конфликта в Ливане раввины одной из крупнейших ешив Израиля отказались возносить молитвы за победу израильских войск, ограничиваясь лишь молитвой за спасение человеческих жизней. Точно так же после блистательной операции израильского спецназа в Энтеббе раввины предостерегали своих учеников, что всякое чувство гордости за «сионистских солдат» подобно идолопоклонству. При этом надо учитывать, что большинство ортодоксальных евреев Израиля освобождено от воинской повинности и остаются в стороне от одного из наиболее важных видов совместной деятельности, которая сплачивает израильское общество. Сионисты видят в изгнании евреев со Святой земли в I веке н.э. историческую несправедливость, которую они пытаются исправить, осуществляя «возвращение евреев в историю». Религиозные евреи считают, что изгнание — часть наказания за прегрешения против Торы и ее принципов, и потому полагаются на молитвы о прощении и постоянную работу по моральному самоусовершенствованию. Как мы уже не раз видели, разрыв между двумя видениями мира разителен.
Вот, к примеру, что писал о сионистах один из хасидских раввинов в начале прошлого века:
Они используют политическую и военную стратегию для того, чтобы покорить Иерусалим силой, и тем самым нарушают клятвы, данные Богу <…> Они настаивают на том, чтобы возвращение из изгнания состоялось до прихода мессии. Но это не путь святости, ибо ни с помощью силы, ни с помощью военной мощи мы не сможем по-настоящему вернуться на нашу землю, и никакие политические ухищрения тут не помогут30.
Другими словами, возрождение евреев на Святой земле может осуществить только мессия.
4. Мессия и надежда на избавление
Ожидание мессии составляет основу еврейского понимания истории, другими словами — еврейского самосознания. «Евреи уповали на приход мессии — помазанника Божьего, который должен был собрать сплоченное человечество у святилища Бога. То была трепетная надежда, всепоглощающее стремление к пока еще сокрытому будущему»31, — читаем мы у нашего современника раввина Шваба. В еврейской традиции мессия — человек, помазанник Божий, который должен возвестить преобразование всего человечества, установление мира и гармонии между людьми и признание всеми единого Бога (что не предполагает, однако, массового обращения в иудаизм). Одним из следствий этой коренной мессианской перестройки мира будет возвращение евреев в Землю обетованную, о чем евреи продолжают молиться на протяжении почти двух тысяч лет.
Как мы уже видели, молитвой дело не ограничивается. С точки зрения известного историка и философа Иосифа Ерушалми:
В промежутке между разрушением и восстановлением [иерусалимского храма] основная задача евреев — полностью реализовать божественный план превратить их в святой народ. Это означает изучение и выполнение письменной и устной Торы, организацию общества на ее принципах и идеалах, а в том, что касается будущего, жить верой, терпением и молитвой32.
Отношение к мессии может показаться противоречивым, ибо оно отражает некое напряжение, которое хорошо передает классическая формулировка Маймонида: «Верую вполне искренно в пришествие мессии, и хотя он медлит, при всем том я каждый день надеюсь, что придет»33. Традиция считает, что приход мессии сопряжен с опасностью, и именно этим объясняется чрезвычайная осторожность традиционных еврейских источников в этом отношении. В то время как, полагаясь на Его сердобольность и сострадание, евреи ежедневно молят Бога о возвращении в Израиль, традиция требует от них терпения, предупреждая даже против излишне рьяной молитвы о приходе мессии. Возвращение на Святую землю — это не вопрос географии и авиаперевозок, а часть вселенского преобразования мира.
Поскольку изгнание из Святой земли считается карой за нарушение законов Торы, только раскаяние евреев и последующее за этим прощение их Богом может вернуть их на землю Израиля. Поэтому в годовщину разрушения иерусалимского храма в I веке новой эры — в 9-й день еврейского месяца ав — евреи продолжают соблюдать траур, поститься, стремясь исправить свое поведение и тем самым заслужить божественное отпущение грехов, без которо-го традиция не мыслит возвращения в Святую землю. Разрушение храма Тал-муд приписывает беспричинной ненависти среди евреев, поэтому только- беспричинная любовь — по принципу «мера за меру» — может привести к его восстановлению и возвращению евреев в Святую землю. Так что не сле-дует удивляться, что, даже находясь у Храмовой горы в Иерусалиме, еврей повторяет по молитвеннику освященные традицией слова: «За грехи наши мы изгнаны из земли нашей, удалены от страны нашей и не можем восходить, являться и поклоняться Тебе…» Даже самым нетерпеливым энтузиастам национально-религиозного движения не придет в голову изменить слова этой молитвы.
Шломо Авинери находит парадоксальным отношение евреев к Земле обетованной. Он признает ее центральную роль в формировании еврей-ского самосознания, но в то же время отмечает, что никогда до появления сионизма евреи не делали ни малейшей попытки массового переселения в Святую землю:
Сколь бы сильны ни были ее эмоциональные, культурные и религиозные стороны, связь с Палестиной ничуть не влияла на праксис еврейской жизни. Евреи могли молиться три раза в день об избавлении, которое преобразует мир и вернет их в Иерусалим, они могли ежегодно скорбеть о разрушении храма в день 9 ава и оставлять неоштукатуренным в память об этом один кирпич у входа в дом, но они туда не переезжали34.
Согласно Торе, Святая земля не исконная среда обитания евреев, а чужая страна, которую Господь обещал праотцам Аврааму, Исааку и Якову. По библейским текстам, евреи складываются как народ в Египте, а не в Израиле. И если вообще можно говорить в применении к евреям о «Родине-матери», то это, скорее, Египет, в лоно которого неоднократно просят у Моисея вернуться евреи на протяжении своего сорокалетнего блуждания по пустыне. Отношения со Святой землей ничем не напоминают отношения с Родиной-матерью, которая всегда готова принять даже блудных своих сыновей. Напротив, Земля Израилева представлена в Пятикнижии как страна, пребывание в которой зависит от соблюдения законов Торы. Земля потому и святая, что она требует особого поведения и готова в противном случае выдворить евреев за свои пределы. Ежедневная молитва Шема Исраэль, или «Слушай, Израиль», которую еврей читает три раза в день, содержит такое предостережение:
Берегитесь, чтобы не обольстилось сердце ваше и чтобы не совратились и не стали служить иным богам и поклоняться им; и гнев Господа воспламенится против вас; Он замкнет небо, и не будет дождя; земля не даст растения своего, и вы скоро исчезнете с хорошей земли, которую Господь дает вам35.
Дамоклов меч изгнания постоянно висит над евреями, живущими в земле, которая ведет себя по отношению к евреям не как всепрощающая мать, а как строптивая и требовательная жена, которая в любой момент может выгнать из дома. Жизнь в Святой земле сопряжена у евреев с большей ответственностью, чем жизнь в рассеянии. Прегрешения, совершаемые при дворе, наказываются более строго, чем если бы они совершались вдали от царского взора.
Несмотря на неприязнь к еврейской традиции, сионисты нередко прибегают к религиозным аргументам для оправдания своих прав на Землю Израиля. Известно, что Бен-Гурион указал рукой на Библию, когда английские политики спросили его, по какому праву сионисты добиваются контроля над Палестиной. Как лаконично заметил один израильский историк, «наше право на Землю Израиля можно обобщить очень просто: бога нет, и он завещал нам эту землю». В наши дни некоторые занимаются подсчетом упоминаний Иерусалима в Торе, другие ссылаются на еврейскую литургию для того, чтобы показать, что евреи всегда мечтали о возвращении в Сион. На это еврейские критики сионизма замечают, что речь идет о молитве, о просьбе, обращенной к Богу, а не о самоуправстве, в котором и обвиняют сионистов.
Один их хасидских раввинов начала прошлого века писал:
Даже если царь турок — будь он благословен — или любой другой правитель разрешили бы народу Бога поселиться в Святой земле, завладеть наследством, как это произошло во времена Эзры [пророка], мы ответили бы, что если избавление не пришло от Великого Избавителя во всей его славе, то это не путь к истинному, издавна вожделенному спасению. Мы даже не посчитали бы это мирским, случайным освобождением, а лишь мухой, которая попала в масло помазания [мессии]36.
Такого рода осторожность объясняется не только тем, что еврейская традиция опасается преждевременного подъема мессианских чувств, но и тем, что поселение в Святой земле по собственной инициативе может повести за собой еще более сильное наказание и новое, более жестокое рассеяние по всему миру. Если к этому добавить, что такое возвращение осуществлено евреями, открыто отвернувшимися от Торы и заповедей, то трагический конец представляется религиозным антисионистам неизбежным.
Напротив, национально-религиозное движение делает упор на своего рода троицу: Тора Израиля, Земля Израиля и Народ Израиля. Их вдохновляет учение раввина Авраама Исаака Кука (1865 — 1935), которого британские власти назначают первым Главным раввином Палестины. Не только раввины, но и светские историки считают раввина Кука «радикалом и революционером»37. Он ценит самоотверженный труд поселенцев-сионистов по освоению Палестины, считая их «белым ослом, на котором мессия должен въехать в Иерусалим». Отказываясь от понятия «еврей-безбожник», он, будучи мистиком,- надеется, что освоение Святой земли сионистами неизбежно приведет к их возвращению к Торе, чего, однако, до сих пор не происходит. Более того, си-о-нистское движение и Израиль создают исключительно благоприятную среду обитания для «еврея-безбожника», который проявляет куда большую враждебность по отношению к традиционным евреям, чем в других странах мира.
Учение раввина Кука развивает и дополняет (с учетом уже образованного к тому времени государства Израиль) его сын раввин Цви Еуда Кук. Под его руководством в Израиле вырастает несколько поколений религиозных сионистов, в мировоззрении которых государство и служение ему занимает центральное место. Завоевание связанных с библейской историей палестинских территорий в 1967 году как бы подтверждает божественное благоволение к армии и народу Израиля. Национально-религиозное движение приобретает практическую цель: освоить и заселить новые территории, и эта цель вдохновляет на поселенческую деятельность десятки тысяч добровольцев, среди которых много учеников Кука-сына. Они быстро овладевают политическими и военными навыками и, на фоне отхода от сионистской идеологии все более благополучного среднего израильтянина, подхватывают знамя сионизма и становятся его самыми верными поборниками. Несмотря на их сравнительно незначительное число, они успешно влияют на политических руководителей страны и приступают к массовой колонизации оккупированных территорий.
Их энтузиазм базируется на радикальном отходе от традиционного иудаизма, в частности на вере в то, что приход мессии следует ускорять посредством практического освоения Земли обетованной, в том числе вооруженного ее захвата. В отличие от традиционных ортодоксальных евреев, которые обычно в армию не идут и умышленно держатся в стороне от израильского общества, религиозные сионисты легко в него вписываются и самоотверженно участвуют в современной жизни государства.
Не следует забывать и отличие действий национально-религиозного движения в последние десятилетия от позиций его основателей, категорически отказывавшихся связывать сионистскую деятельность с приходом мессии и радевших лишь о религиозных нуждах и правах тех поселенцев, которые продолжали выполнять заповеди Торы. Основатель движения раввин Исаак Яков Рейнес (1839–1915) вообще считает сионизм движением «еретическим и опасным». Будучи в курсе мнения крупнейших раввинов того времени, основатель движения Мизрахи утверждает, что «всякий, кто считает, что сионистская идея каким-то образом связана с грядущим избавлением и пришествием мессии, … очевидно заблуждается»38.
Раввин из Сараево Иуда Алкалай (1798–1878) и прусский раввин Цви Иуда Калишер (1795–1874) считаются предшественниками религиозного сионизма, однако и они откровенно оправдывают свою поддержку тем, что евреи должны брать пример с итальянцев или немцев, которые добились к тому времени создания своих национальных государств. Другими словами, в отличие от раввина Кука и его последователей, они никак не связывают сионизм с приходом мессии. Это и неудивительно, учитывая то, как еврей-ская традиция относится к идее возвращения евреев на Святую землю.
Для горстки религиозных авторитетов, готовых сотрудничать с сионист-ским движением до Второй мировой войны, речь шла не более чем об улучшении материальных условий жизни евреев. И даже такая программа вы-глядела серьезным отступлением от еврейской традиции. Из ешивы Слободка в пригороде Каунаса, одного из наиболее уважаемых традиционных учебных заведений, за симпатии к движению Мизрахи не только автоматически исключают, но даже грозят отобрать раввинское звание у тех, кто его уже получил39. Хофец Хаим называет религиозных сионистов вооруженными бандитами, тогда как сионисты-безбожники для него — бандиты без оружия. Один сефардский раввин из Иерусалима считает религиозных сио-нистов опасными лицемерами, которые способны совратить больше еврейских душ, чем сионисты-безбожники. Хасидские раввины уподобляют последователей движения Мизрахи свинье. Так же как свинья лежит, выставляя напоказ свои раздвоенные копыта — что является признаком кошерности40, мизрахисты показывают, что они соблюдают заповеди Торы. Именно из-за этого «обмана» свинья вызывает особую неприязнь у евреев. Таким образом видно, что противостояние сионизму принципиально, а не состоит в том историческом обстоятельстве, что большинство сионистов отбросили соблюдение заповедей Торы.
Однако синтез религии и национализма оказывается привлекательным для многих советских евреев, выросших вне иудаизма, и для сефардских евреев, не испытавших в странах ислама идеологических конфликтов, буквально расколовших еврейские общины в Европе и особенно в Российской империи. Именно присутствие сефардского большинства, возникшего в еврей-ских общинах Франции в 1960-е годы в результате деколонизации стран Магриба, объясняет рост популярности национально-религиозного мировоззрения во Франции, где отношение к сионизму, как мы видели, было до этого более чем сдержанным.
Национально-религиозное движение создает новую систему ценностей — таких как еврейская национальная гордость и воинская доблесть, которые отсутствуют в еврейской традиции. Сионистское мировоззрение в целом пытается как бы построить мост длиною в две тысячи лет от героиче-ских защитников Иерусалима времен Римской империи до сегодняшних израильских солдат, сражающихся в Ливане. Две тысячи лет существования в диаспоре представляются не более чем печальным эпизодом, влияние которого может лишь помешать строительству нового общества и воспитанию нового еврея. В обход традиции, воспитанники национально-религиозных учреждений ощущают себя прямыми наследниками библейских героев.
Помимо активного участия в жизни страны, идеологи национально-религиозного движения делают упор на более дословное прочтение библей-ских текстов, зачастую игнорируя классические комментарии, на которых основывается традиционное прочтение этих текстов. В то время как еврейская традиция аллегорически толкует полные насилия эпизоды, такие как завоевание земли Ханаанской в изложении Книги Иисуса Навина (Еошуа), и подчеркивает, что победа зависит лишь от моральных качеств и выполнения заповедей, в школах и молодежных организациях национально-религиозного движения, наоборот, подчеркивается военный аспект завоевания территорий.
Для многих национально-религиозных идеологов государство Израиль и его армия обладают имманентной святостью. Руководители этого движения не раз высказываются за жесткие меры против арабов, ссылаясь при этом на еврейские источники. Зачастую проводятся параллели между палестинскими арабами, чье присутствие препятствует освоению территорий сионистами, и семью языческими народами, которым принадлежала земля во времена Иисуса Навина. Их высказывания и действия, которые за ними следуют, вызывают резкий протест, причем подчеркивается, что мусульмане — монотеисты и никак не подпадают под категорию идолопоклонников. Однако ссылки на еврейские источники не только влияют на поведение поселенцев и военнослужащих, но и представляют иудаизм в весьма непривлекательном свете, давая дополнительные аргументы антисемитам в различных странах. В отличие от традиционного еврейства, чуткого к впечатлению, производимому на остальной мир, национально-религиозные деятели активно этот мир провоцируют. Они считают, что единственное место евреев — это Израиль и усиление антисемитизма лишь побудит их быстрее туда перебраться. В этом смысле национально-религиозное движение продолжает дело основателей сионизма, которые открыто считали антисемитов своими объективными союзниками, а их последователи умышленно провоцировали антисемитские акты в 1940-х и 1950-х годах в ряде арабских стран — с тем чтобы ускорить отъезд оттуда еврейского населения.
Мобилизация еврейских источников затрагивает не только вопросы армейской морали. Краеведческие экскурсии — важный элемент сионистского воспитания с начала ХХ века — приобретают особую эффективность, когда на помощь приходят тексты Торы, к которой у экскурсантов с детства привито не только чувство уважения, но в которой они видят и руководство к действию. Современное озвучивание Торы оказывает сильное влияние на молодежь, которая на деле составляет авангард национализма и тем самым отличается от в значительной степени потерявшей патриотические идеалы израильской молодежи, выросшей в большинстве своем вне контакта с религиозным миром.
Обожествление государства и армии несколько слабеет в последние годы, в частности после насильственной эвакуации поселенцев из сектора Газа и нескольких поселков Западного берега реки Иордан. В некоторых поселениях перестают произносить в синагогах молитву за благополучие Израиля, в которой государство называется «началом цветения нашего избавления». Некоторые представители национально-религиозного движения открыто задают вопрос, не сделали ли они кумира из государства Израиль, при этом используя Бога для достижения своих собственных политических и военных целей. Так раввин Моше Собер, выросший в рядах национально-религиозного движения, не согласен с тем, как многие религиозные сионисты оправдывают любые действия Израиля ссылкой на божественный промысел:
Мысль о том, что мы можем делать что угодно, поддаваться любому соблазну и предаваться любому способу самовозвеличивания без страха наказания, ибо у нас с Богом есть особые связи, полностью противоречит религиозной вере. Это — оскорбление Бога, чью власть определять курс истории мы узурпируем <…> Эта слепая вера — не вера в Бога, а вера в самих себя. Мы превращаем Всемогущего в орудие, в секретное оружие, цель которого обеспечить нам успех, в чем бы нам ни пришло в голову. Это — языческая идея, за которой скрывается иррациональная вера в нашу собственную непобедимость41.
Столь же непримиримую критику вызывает поведение национально-религиозного лагеря у Ешаяу Лейбовича, который говорит о «проституировании ценностями иудаизма». Для него синтез религии и национализма — богохулие, лицемерие и одна из разновидностей идолопоклонства: «золотой телец не обязательно должен быть сделан из золота»42. Он считает, что идео-логи, вдохновляющие на жестокость к арабам, — это «евреи-нацисты» (еудо-наци), тогда как в Израиле национально-религиозное движение молодежи подчас сравнивают с гитлерюгендом. Противостояние по этим вопросам чрезвычайно резкое.
Религиозный сионизм переживает в наши дни серьезный идеологический кризис, что, однако, не мешает его идеологам высказываться по злобо-дневным вопросам войны и мира. Так, во время израильских бомбардировок Ливана летом 2006 года они не только оправдывают военные действия против гражданского населения, но и вменяют такие действия в обязанность национально-религиозным военнослужащим. В то время как национально-религиозные деятели призывают к беспощадному уничтожению врага, включая женщин и детей, противники сионизма осуждают военные действия Израиля и называют их апологетов отступниками от иудаизма.
Вне связи с текущими событиями распространенное в национально-религиозных кругах мнение, что государство Израиль является как бы предте-чей мессии, вызывает резкое осуждение — как в ортодоксальных кругах, так и вообще в израильском обществе. Дело в том, что с самого начала идеологи сионизма с пренебрежением относились к ожиданию мессии. «У Израиля нет мессии», — провозглашает выходец из России поэт Иосиф Хаим Бреннер (1881–1921)43. Один из предвестников сионизма в России Перец Смолен-скин (1842–1885) предупреждает еще в 1881 году: «Если вы стремитесь основать колонии в Земле Израиля, то да прибудет у вас сил… Но если вы таким образом надеетесь расчистить путь к приходу мессии, вы встретите отпор как со стороны верующих, так и со стороны просвещенных [т.е. неверующих]»44.
Идеологи национально-религиозного движения согласны с классиче-ским положением о том, что мессианское избавление должно последовать за эпохой упадка и разрушения. Разница заключается в том, что, с их точки зрения, эта эпоха закончилась в 1945 году, тогда как ортодоксальные противники сионизма считают, что уничтожение миллионов евреев в Европе — лишь начало длительного процесса разрушения, которое сионизм и государство Израиль только усугубляют. Согласно этой точке зрения, Израиль — препятствие на пути к мессианскому освобождению и все его материальные достижения будут сметены перед приходом мессии, и это делает Израиль особенно опасным местом для проживания евреев, а сионизм — «самоубийственным сумасшествием». По мнению раввина Собера, «традиционное наказание за это — быть брошенными без всяких поблажек и божественной защиты во враждебный мир до тех пор, пока мы не выучим, что только те, кто выполняет волю Бога, могут полагаться на Его защиту»45.
История иудаизма полна эпизодов так называемых лжемессий, которые возбуждали массы, но в конечном итоге приводили к массовому разочарованию и зачастую к переходу в другую религию. Один из наиболее известных эпизодов связан с Шабтаем Цви (1626–1676) из Смирны. Провозгласив себя мессией, он приобрел последователей в разных странах мира, которые с готовностью ждали чудесного возвращения в Святую землю. Однако все кончилось тем, что Цви принял ислам, а его последователи испытали горькое разочарование.
Самую мощную религиозную поддержку сионизму, и в частности, поселенческому движению, оказывают сегодня христиане, в основном члены новых евангелических конфессий. Число христиан-сионистов превышает сегодня 50 миллионов человек — в несколько раз больше всего еврейского населения мира. Большинство их живет в США, где они обладают сильным политическим влиянием, в частности на Республиканскую партию. По мнению некоторых наблюдателей, это влияние вызвало «ликудизацию»46 американской внешней политики, явным проявлением чего они считают войну против Ирака, начатую в 2003 году. В основном это харизматические движения, для которых государство Израиль, а точнее, возвращение евреев в Святую землю представляет собой преддверие второго пришествия Христа. Согласно их представлениям, евреям будет тогда дана возможность либо признать, наконец, в Иисусе спасителя, либо погибнуть в апокалиптическом финале этой драмы. Как заметил израильский журналист Гершон Горенберг, посвятивший этому движению целую книгу, «это — пьеса в пяти актах, где мы исчезаем в четвертом». Для традиционных авторитетов иудаизма, которые осуждают «мессианскую ересь» религиозных сионистов, поддержка сионизма со стороны христиан является дополнительным указанием на то, что сионизм не имеет ничего общего с иудаизмом.
5. Масштабы и значение еврейской оппозиции сионизму
Противостояние сионизму зачастую воспринимается как предательство по отношению к еврейскому народу. Сегодня легче критиковать Тору и иудаизм, чем сионизм и государство Израиль. Вера в государство Израиль и оказание ему политической поддержки заменили многим евреям мира иудаизм, против чего как раз и предостерегали в начале прошлого века раввины, опасаясь, что сионизм станет новой религией. Эту нелегкую дилемму четко обрисовали раввины Либеральной синагоги Лондона: «Нам приходится выбирать между верностью народу и верностью Богу. Разве пророки не любили свой народ? Однако они безжалостно критиковали вождей народа. Разве кто-либо любил свой народ более страстно, чем пророк Иеремия? Однако он осуждал его за его грехи и именно в силу своей любви осуждал его особенно страстно».Поэтому в рамках этой пророческой традиции естественная этническая солидарность уступает место заботе о сохранении духовного наследия иудаизма.
Хотя либеральное движение в целом смягчило свое непримиримое отношение к сионизму и Израилю после Шестидневной войны 1967 года, приверженность либеральных евреев моральным ценностям иудаизма объясняет их участие, в том числе раввинов, в защите палестинцев от действий израильской армии. Либеральные раввины играют важную роль в деятельности организации «Раввины за права человека» (www.rhr.israel.net). Принципиальную линию оппозиции сионизму с точки зрения либерального иудаизма последовательно проводит Американский совет по иудаизму (American Council for Judiasm), который выпускает периодические издания и распространяет свои идеи в Интернете (www.acjna.org).
Однако крупнейшее сообщество евреев, продолжающих борьбу с сионизмом, составляют последователи автора фундаментального труда по еврей-скому сопротивлению сионизму «Ва-иоэль моше» хасидского раввина Иоэля Тейтельбаума — сатмарские хасиды, выходцы из довоенной Венгрии. Эта книга вдохновляет также антисионистскую группу Нетурей Карта (Защитники города), приверженцы которой, как и сатмарские хасиды, в основном живут в США, Западной Европе и Израиле47. Книга раввина Тейтельбаума широко используется и в деятельности антисионистской еврейской общины Лев Тахор (Чистое сердце), члены которой живут в Канаде, США и Израиле. Интересно, что работа этих групп проводится независимо друг от друга, без какой-либо координации или даже обмена опытом. Со стороны противников сионизма не наблюдается никакого «еврейского заговора».
Что предлагают религиозные евреи — противники Израиля? Поскольку сионистское государство с еврейским большинством существовало всего лишь с 1948 по 1967 год, многие ратуют за мирное превращение Израиля и палестинских территорий в единое государство, где евреи, мусульмане и христиане могли бы жить вместе на равных правах. В Израиле нередко называют сегодняшнее положение «кровавым тупиком», так что понятно, что идея единого государства возникает в последние годы все чаще, причем развивают ее как арабы, так и евреи (www.one-state.org).
Любопытно, что история России как бы тяготеет над судьбой Израиля. Кризис империи, приведший к погромам и массовому насилию, оказал прямое и долгосрочное влияние на сионизм и государство Израиль. Признание и помощь со стороны Сталина обеспечили военное превосходство Израиля в первые годы его существования. Общее с советским понятие «еврейская национальность» продолжает оставаться краеугольным камнем сионистской структуры государства. Сегодня многие религиозные противники сионизма ссылаются на пример распада СССР, указывая, что, если Господь смог мирным способом развалить ядерную сверхдержаву, он как-нибудь разберется с небольшим сионистским государством.
А тем временем, считают они, евреям надлежит соблюдать заповеди Торы и заниматься благотворительностью, жить в мире и согласии в изгнании, которое сегодня для них ничуть не менее ощутимо в Тель-Авиве, чем в Москве. Однако те, кто считает Израиль дьявольским промыслом и нарушением божественного порядка, предсказывают ему апокалиптический конец. Они видят в Израиле сосредоточение зла и источник всех мировых проблем, в том числе основную причину обозленности исламистов, которые атаковали небоскребы в Нью-Йорке и поезда в Мадриде. Они опасаются, что терпению народов придет конец и не только Израиль, но и евреи всего мира понесут тяжелую кару. Такое мнение можно услышать в Бруклине и Антверпене, в Иерусалиме и Лондоне.
Противники сионизма категорически отвергают оправдание существования Израиля ссылками на трагическую судьбу европейского еврейства в середине ХХ века. Поскольку еврейская традиция рассматривает преследования евреев и погромы как кару божью и призыв к раскаянию, массовые убийства евреев во время Второй мировой войны также представляются наказанием за отход от законов Торы (Schwartz). Некоторые антисионисты полагают, что катастрофа европейского еврейства не только не оправдывает создание государства Израиль, а, напротив, представляет собой кару за увлечение сионизмом.
Место сионизма и государства Израиль в современной истории евреев продолжает служить предметом ожесточенных дебатов в еврейской среде. Само по себе это вполне соответствует традиции: как говорят, два еврея — три мнения. В последние годы появилось немало книг, в основном в Англии и Северной Америке, которые пытаются критически осмыслить сионизм и изменения, привнесенные им в еврейскую жизнь. Причем речь идет не только об ортодоксальных критиках сионизма, но о довольно широком интеллектуальном и религиозном спектре. Более того, в обсуждение включились и кинематографисты. Израильские фильмы уже не первый год резко критикуют сионистскую практику, в особенности ее упор на насилие. Недавний фильм Стивена Спилберга «Мюнхен» вынес эту тематику на международный уровень. В то время как в его «Списке Шиндлера» идет речь о физическом выживании евреев, «Мюнхен» поднимает вопрос об их духовном выживании. Он открыто противопоставляет еврейскую мораль упору на насилие, принятому в государстве Израиль, что объясняет, почему влиятельные журналисты заклеймили этот фильм еще до его премьеры. Однако сам тот факт, что всемирно известный американский еврей-режиссер счел нужным вынести на экран эту проблему, показывает, что наступает эпоха пересмотра ценностей в широких кругах мирового еврейства. Одновременно продолжаются попытки дискредитировать серьезное обсуждение сионизма: перед лицом арабско-мусульманской угрозы надо сплотить ряды, а не способствовать врагу критикой сионизма. Зачастую таких критиков обзывают «самоненавидящими евреями» (self-hating Jews), что, впрочем, непросто делать в отношение ортодоксальных иудеев, опирающихся на многовековую еврейскую преемственность.
Поддержка, которой пользуется Израиль со стороны официальных еврейских организаций многих стран, вызывает у критиков сионизма серьезное беспокойство. Они опасаются того, что евреев не только снова начнут подозревать в «верности двум странам» (dual loyalty), но их просто станут считать агентами Израиля. Массовое присутствие израильтян в еврейских организациях, демонстрации в поддержку Израиля и центральное место, которое занимает Израиль в ближневосточных конфликтах, делают верность Израилю качественно иной, чем, например, симпатии американцев ирланд-ского происхождения к своей родине. Во многих странах слышатся предостережения, что произраильские действия могут сильно ослабить или даже свести на нет все те достижения эмансипации, которых евреи добились за последние два века. В частности, поддержка еврейских организаций, которую завоевал в последние годы Джонатан Поллард, приговоренный американским судом к пожизненному заключению за шпионаж в пользу Израиля, вызывает опасения в разжигании антисемитских настроений в США. Роль связанных с Израилем евреев в подготовке войны в Ираке и, в более общем плане, исключительное влияние, которое приобрело в ряде стран произраильское лобби, может также обернуться против евреев. С другой стороны, такой оборот событий может только подтвердить сионистское положение о непреходящем характере антисемитизма и об эмансипации как опасной иллюзии.
Некоторые противники сионизма готовятся к «постсионистскому» периоду, устанавливают связи с палестинскими и мусульманскими кругами, посещают страны (такие, как Иран), занимающие непримиримо антисионист-ские позиции. Один из руководителей движения Нетурей Карта раввин Моше Хирш из Иерусалима был даже назначен министром в правительстве Ясира Арафата. Небезынтересно содержание письма, которое Арафат направил раввину Хиршу в ответ на выражение соболезнования по поводу жертв среди палестинцев в результате действий израильской армии:
Ваши соболезнования — бесценный пример долголетних и тесных отношений между арабами и евреями; они демонстрируют резкое отличие вечных и благородных принципов иудаизма от агрессивных начал сионизма. Они чрезвычайно важны для того, чтобы палестинский народ и арабы всего мира поняли эту разницу, поняли, что действия государства Израиль никак не связаны с традициями, верованиями и законами иудаизма. Жизненно важно подчеркнуть, что нет вражды между евреем и арабом.
Естественно, что такого рода контакты с арабами вызывают ненависть со стороны сионистских кругов, особенно вне Израиля. Любопытно, что еврейская религиозная оппозиция сионизму воспринимается куда спокойнее в Иерусалиме, чем в Париже. Можно предполагать, что принципиальное противоборство с сионизмом будет продолжаться до тех пор, пока существует сионизм и сионистское государство. Тем временем углубляется разрыв между последователями традиционного иудаизма и поборниками еврейского национализма. Трудно сказать, преодолим ли уже этот разрыв. Для одних (сионистов) Израиль — победоносное завершение еврейской истории. Для других — бесплодный ее эпизод, основанный на трагическом заблуждении. Некоторым представляется, что еврейский национализм, подобно раннему христианству, развивает свое собственное самосознание и теряет связи с традиционным иудаизмом. Другими словами, остающиеся верными традиции евреи находят все меньше общего с большинством евреев, чье еврейское самосознание ориентировано прежде всего на сионизм и государство Израиль.
Однако, по мнению израильского ученого Боаза Эфрона, такого рода ориентация эфемерна:
Все государства в мире, в том числе и государство Израиль, появляются и исчезают. Государство Израиль тоже, конечно, исчезнет через сто, триста или пятьсот лет. Однако еврейский народ будет существовать, коль скоро существует иудейская религия, быть может, еще тысячи лет. Существование этого государства не имеет никакого значения для существования еврейского народа <…> Евреи мира могут прекрасно жить без него48.
Насколько значительно сопротивление сионизму? По мнению израильского социолога Иосифа Ходары, «еврейский религиозный антисионизм с точки зрения демографии и идеологии угрожает Израилю как государству и как общности, обладающей неким коллективным самосознанием. Причем речь идет об угрозе более масштабной и серьезной, чем вражда со стороны палестинцев и других арабов».
Действительно, на каждого активного противника сионизма приходится множество евреев, которые просто не считают себя сионистами. По всему миру рассеяны сотни тысяч таких людей. Многие из них живут в Израиле, однако им чужд какой бы то ни было патриотизм; они не служат в армии и даже стараются избегать в разговоре официального названия «государство Израиль», предпочитая традиционные словосочетания: «Святая земля» или «Земля Израилева». Для них сионистское государство — не более, чем очередной этап политической истории, как было до него правление на Святой земле Османской и Британской империй. Вскоре после кончины одного из столпов антисионизма раввина Элиезера Шаха (1902 — 1994) главную улицу города Бней-Брак, оплот традиционного иудаизма к востоку от Тель-Авива, переименовали из проспекта Теодора Герцля в проспект раввина Шаха. Символизм такого переименования очевиден.
В то же время религиозные противники сионизма несомненно составляют меньшинство. Более того, большинству евреев сегодня чужды иудейские принципы, на которых зиждется эта оппозиция. Однако она примечательна не только своим упорством: «вся история евреев показывает, как строго придерживающиеся традиции меньшинства в конце концов побеждают и составляют большинство»49. Тот же автор (кстати, нееврей, искренне симпатизирующий сионизму) дает убедительное объяснение этому явлению, замечая, что «иудаизм всегда был важнее совокупности его последователей. Не евреи создали иудаизм, а иудаизм создал евреев. Сначала был иудаизм. Он не результат [деятельности евреев], а программа, воплощению которой евреи призваны служить»50. С учетом этой особенности еврейской истории важно понимать природу религиозной оппозиции сионизму. Прежде всего это важно для настоящих сионистов: ведь игнорировать угрозу с тыла особенно опасно.
Однако отделение исторической судьбы народа от судеб национального государства — вопрос, который интересует не только евреев. Развитие национального самосознания вне рамок «своего» государства волнует сегодня миллионы людей. Еврейская история показывает, как народ способен сохранить свое самосознание в течение двух тысячелетий, не имея ни общего разговорного языка, ни общей территории, при этом в условиях едва ли благоприятных даже для простого физического выживания. Этим несомненно объясняется интерес, который сионизм и еврейское сопротивление ему вызывают сегодня во всем мире.
Библиография
Abitbol Michel. Les deux terres promises: les juifs de France et le sionisme. Paris.: Olivier Orban.1989.
Barnavi Еlie et Friedlаnder Saul. Les Juifs et le XX siеcle. Paris.: Calmann-Lеvy. 2000 (есть русский вариант).
Breuer Isaac. Judenproblem, Halle, 1918. Цит. по: Zionism and Religion. Hanover.: NH, Brandeis University Press et University Press of New England. 1998.
Efron Noah. Real Jews., New York.: Basic Books. 2003.
Israel
«Celebrates» Fifty Four Years of Heresy and Bloodshed, листовка движения
Нетурей Карта от 17 апреля
Nationaljudentum. Leipzig. 1887. Цит. по: Zionism and Religion.
Neusner Jacob. Jew and Judaism, Ethnic and Religious: How They Mix in America. Washington.: Issues, American Council for Judiasm. Spring 2002.
Nicault Catherine.
Ravitzky Aviezer. Messianism, Zionism and Jewish Religious Radicalism. Chicago.: The University of Chicago Press. 1996.
Ravitzky Aviezer. Munkacs and Jerusalem : Ultra-Orthodox Opposition to Zionism and Agidism. — В кн.: Zionism and Religion…
Salmon Yosef. Zionism and Anti-Zionism in Traditional Judaism in Eastern Europe. — В кн.: Zionism and Religion…
Schwab Simon. Heimkehr ins Judentums (Homecoming to Judaism). New York. 1978 (оригинальное немецкое издание вышло во Франкфурте в 1934 году).
Schwartz Yoel. Shoah: a Jewish Perspective on Тragedy in the Сontext of the Holocaust. Brooklyn — NY. : Mesora. 1990.
Shapira Anita. Land and Power: the Zionist Resort to Force. New York.: Oxford University Press. 1992.
Shapiro Marc. Between the Yeshiva World and Modern Orthodoxy.London.: Littman Library of Jewish Civilization. 1999.
Yerushalmi Yosef Hayim. Zakhor: Jewish History and Jewish Memory. Seattle.: The University of Washington Press. 1983.
Быть евреем в России. Материалы по истории русского еврейства. 1900-1917 гг. Составление, заключительная статья и примечания Нелли Портновой. Иерусалим.: Принтив-пресс. 2002.
Джонсон Поль. Популярная история евреев. Москва. 2000. Цит. по: Paul Johnson. A History of the Jews. New York.: Harper and Row. 1987.
Молитвенник. Цит. по перепечатке 1960-х годов, выполненной в Монреале.
Ор лайешарим. Варшава.: Геллер. 1900.
Розенберг Аарон, ред. Мишкенот ароим. Нью-Йорк.: Нехмод. 1984-1987.
Сноски:
1 Сионизм — политическое движение, возникшее в конце XIX века, преследующее цель переселения евреев всего мира в Палестину (Израиль).
2 Тут помогает двусмыслица выражения «Народ Израиля» (Ам исраэль). В традиционном смысле оно означает весь еврейский народ, однако в современном употреблении оно может быть понято как народ государства Израиль, т.е. его граждане. Эволюцию термина «Израиль» весьма четко проанализировал американский раввин и профессор Джейкоб Нуснер (Neusner, 3–4).
3 Тора (учение) — совокупность канонических текстов, составляющих письменную Тору (в основном соответствующую Ветхому Завету в христианской традиции), и устной Торы, представляющей собой устное толкование, которое, по традиции, Моисей получил одновременно с письменной Торой на горе Синай. Со временем устная Тора была частично зафиксирована, в результате чего была, в частности, составлена Мишна, а затем обширные комментарии к ней, известные как Вавилонский и Палестинский Талмуды. По традиции, устная Тора продолжает жить и развиваться, коль скоро учитель обучает Торе своего ученика и знатоки Торы (талмидей хахамим) продолжают толковать слово Божье. Считается, что Тора содержит 613 заповедей, которые охватывают полный диапазон человеческой жизни.
4 Israel «Celebrates».
5 Еврейская традиция — это совокупность толкований Торы, обычаев и верований, сложившаяся в иудаизме в последние два тысячелетия. Она сильно влияет на поведение и образ мысли придерживающихся ее людей. Эта традиция отражает опыт жизни евреев в рассеянии по всему миру среди других народов, что объясняет отход от нее как в религиозных, так и в куда большей степени в антирелигиозных сионистских кругах.
6 Salmon. P. 25.
7 Ортодоксия — движение, возникшее в Европе как реакция на реформу иудаизма, предложенной немецкими евреями в начале XIX века. Сторонники реформы существенным образом пересмотрели еврейский закон и литургию, основали новые реформистские храмы и, подчеркивая универсальность иудаизма и его моральных принципов, освободили прихожан от целого ряда запретов. Ортодоксы, напротив, подчеркивают значение преемственности и строгого исполнения заповедей Торы, а некоторые из них даже противятся новшествам, допустимым еврейской традицией. «Любое новшество запрещено Торой», — считал Хатам Софер, один из столпов ортодоксии. Реформистские, или либеральные, евреи составляют сегодня большинство в еврейском населении Соединенных Штатов, однако ортодоксальные общины, благодаря традиционному семейному укладу и высокому уровню деторождения, характеризуются самым высоким приростом населения среди евреев всего мира.
8 Национально-религиозное движение ведет свое происхождение от движения Мизрахи (акроним мерказ рухани, или духовный центр), основанного в Российской империи в 1904 году раввином Исаком Яковом Райнесом. Сегодня движение объединяет сионистов, которые в основном придерживаются ритуальных предписаний ортодоксального иудаизма. Отличительной чертой этого движения в последние десятилетия является самоотверженная колонизация территорий, занятых Израилем в 1967 году.
9 Barnavi et Friedlаnder. P. 219.
10 Хасиды — ортодоксальные евреи, приверженцы хасидизма, мистического движения в иудаизме, возникшего в XVIII веке на территории сегодняшней Украины. Распространившись по Восточной Европе, хасидизм раскололся на десятки течений, во главе каждого из которых стоит «реббе», духовный наставник и общинный предводитель. Хасидские движения, или «дворы», известны по названию местечек, где они возникли (например, Любавичи Смоленской области, Сатмар (Сату-Маре в Румынии), Мукачево в Западной Украине), хотя в настоящее время хасидские общины разбросаны по всему миру и их связь с местечками, где они возникли, ограничивается паломничеством и охраной могил их основателей.
11 Ravitzky. Р. 67.
12 Schwab. Р. 10.
13 Abitbol. 1989. Р. 39.
14 Nicault. Р. 21–22.
15 Abitbol. Р. 43.
16 Ravitzky. P. 14.
17 Быть евреем… С. 75.
18 Leibowitz. P. 95–96.
19 Ibid. P. 28, 41.
20 Быть евреем… С. 166.
21 Там же. С. 168.
22 Там же. С. 169.
23 Ор лайешарим. С. 19-24.
24 Быть евреем… С. 38 — 39.
25 Розенберг. С. 476.
26 Domb. Р. 14–15.
27 Молитвенник. С. 290.
28 Вавилонский Талмуд «Йома». С. 85 б.
29 Domb. Р. 20.
30 Розенберг. С. 362–363.
31 Schwab. Р. 11.
32 Yerushalm. Р. 24.
33 Молитвенник. С. 110.
34 Avineri. Р. 3.
35 Молитвенник. С. 56.
36 Ravitzky. Р. 19.
37 Avineri. Р. 254.
38 Ravitzky. Р. 34.
39 Shapiro. Р. 12.
40 То есть признак, согласно которому пища может считаться кошерной, т.е. соответствующей требованиям еврейского закона.
41 Sober. Р. 30–31.
42 Leibowitz. Р. 176.
43 Ravitzky. Р. 35.
44 Ibid. Р. 36.
45 Sober. Р. 30–31.
46 Неологизм, образованный из названия израильской партии Ликуд, программа которой делает упор на политику с позиции силы, игнорируя причины сопротивления Израилю со стороны арабов.
47 См. русские сайты: www.netureikartaru.com и http://iudaizm-protiv-sionizma.ru, а также английский: http://www.nkusa.org; см. также сайты других движений иудейского сопротивления сионизму: www.jewsnotzionists.org и www. jewsagainstzionism.com.
48 Leibowitz. Р.154.
49 Джонсон. С. 549.
50 Там же. С. 582.