Стихи
Опубликовано в журнале Континент, номер 125, 2005
Мне улыбаются ангелы
из-под синего купола
* * *
Детство будет манить загадками и заветными звать местами,
Баба с дедой не поседеют, мама с папой не разойдутся
И пломбир в стаканчике вафельном никогда дороже не станет.
Никогда семья и работа в перспективе не замаячат,
Никогда с одежды парадной не исчезнут банты и рюши,
Никогда не сломается кукла и не лопнет любимый мячик,
Никогда не умрет артистка, говорящая голосом Хрюши.
Будет обувь всегда на вырост, будут слезы обиды сладки,
Никогда любимого мальчика не заменит любимый мачо
…а река обретает форму безутешной плюшевой лапки
и несет в открытое море мой веселый и звонкий мячик.
* * *
Вставив музыку, вместо того, чтоб глотать таблетки
От бессонницы, пол-одеяла зажав в коленки,
Я люблю тебя каждым ядром своей каждой клетки
И хочу заключить тебя в каждую клетку тела
Обнаженного, но не стремись к им сокрытой тайне,
Ведь оно прозрачно, пока я его не одела
В обручальное ли, подвенчальное ли, да и то не
Замутнеет, скорее, останется в белом тоне.
Я хочу, чтоб ты дал мне, чего — непонятно, дай мне
Непонятно чего. Подойди, подними в ладони,
И я гряну словами. А ты разберешь в их громе
Правду. Одну только правду. И ничего кроме.
Название
Мы сначала были вдвоем, а потом мы стали одно.
Желтый свет разбивался на сорок тысяч бра…
Мы смотрели друг другу в пол и желали друг другу добра.
Я боялся смотреть на тебя, ты — увидеть меня,
Потому что мы были знакомы в целом четыре дня.
Было чудное время — время немых атак,
Ну так вот — вчера мы друг другу читали, и все, и вот так.
Ты боялась громко сглотнуть и рот прикрывала, жуя,
И я думал, что ты — ведь это совсем не я,
Потому что я — совсем не такой, как ты,
Так как ты читаешь стихи, в которых растут цветы.
Мы решили, что любим поэзию — это было вранье,
Потому тебе бы стихов про тебя, меня и нее.
Ты сказала, что любишь Рембо — такая же ложь.
Я подумал: “Лучше люби меня, а Рембо не трожь.”
На столе стояли бокалы — почти хрусталь.
Я подумал: “Непоэтично — хрустящая сталь”.
Одиноко плавали в вазе соленые грузди.
Ты сказала: “Бумажный Дракон”, — и повеяло Фудзи.
Я сходил в коридор и принес Кобаяси Иссу,
Стол с твоей стороны был закапан, ты раскрыла его на весу
И сказала: “Оставь почитать”. Я ответил: “Владей”.
Я его не любил, он писал что-то гнусное про лошадей.
Чтоб беседе не дать угаснуть я вспомнил Басе.
Ну так вот — вчера мы друг друга читали, и все.
Моя вилка была полуостров, тарелка была материк,
Плавал в вазе последний гриб, как пиратский бриг,
Я поймал его вилкой, сказал: “До свиданья, Груздь!”
Он, скользнув, обреченно ответил: “Нет, здравствуй, Грусть”.
Мой почти хрустальный бокал стал почти пустой,
И тогда пошел Достоевский, за ним понесся Толстой.
Поразив друг друга цитатами из “Карениной” и “Войны”,
Мы вдруг поняли, что не читали ни то, ни другое, и не будем,
И в этом равны.
И опять ты раскрыла Иссу, я рвался его отнять,
Мне хотелось кричать тебе: “Дура ведь можно так просто обнять!”
И тогда, быть может, почти воплощенного крика боясь,
Ты решила, что хватит с нас всех этих Кобаясь,
И цветущих слив, и газующих лошадей,
И взорвался последний свет под твоей рукой,
И мелькнуло по черному желтое слово “Покой”.
И на сотнях тысяч планет сотни тысяч мужей возвратились
На сотни тысяч Итак.
Ну так вот. Вчера. Я. И ты. И все. И вот так.
Наговор
Песня
Детей иметь много много много
Чтоб любили меня сильно сильно сильно
И замуж тоже часто часто часто
А ты будешь жить быстро быстро быстро
Детей иметь мало мало мало
Тебя любить будут слабо слабо слабо
И замуж тоже редко редко редко —
Потому что ты — совокупность дыр,
Потому что ты — надувная кукла,
Потому что я — это целый мир,
Мне улыбаются ангелы из-под синего купола,
Из-под синего купола
Мне улыбаются ангелы,
Сумасшедшие ангелы
Улыбаются мне.
И буду я цвести я цвести и пахнуть,
А мой веник у тебя будет грустить и сохнуть,
Будет он по мне тосковать и чахнуть,
И от тебя ко мне прибежит обратно,
И буду я любить его радибога,
Не буду я трепать ему нервы нервы,
В отличие от тебя такой стервы стервы,
Которая примазалась так отвратно,
Потому что ты — совокупность дыр,
Потому что ты — заводная белка,
Потому что я — это целый мир,
Мне улыбаются ангелы из-под крылышка белого
Из-под крылышка белого
Мне улыбаются ангелы,
Сумасшедшие ангелы
Улыбаются мне.
А ты все дурнее,
И я все счастливей,
А ты все тоскливей,
Потому что ты любишь
Делать людям хуже,
Уводить у них мужев —
(тебя за это накажут!)
Потому что ты — совокупность дыр,
Знающих себе миллион затычек,
Потому что я ношу в себе целый мир,
Мир, которому ангелы
Дышат прямо в затылочек,
Из-под синего купола
Из-под крылышка белого
Дышат прямо в затылочек,
Дышат в теплый затылочек,
И из-под синего купола
Белокрылые ангелы
Улыбаются нам.