Стихи
Опубликовано в журнале Континент, номер 123, 2005
Елена АКСЕЛЬРОД — родилась в Минске. Окончила Московский городской пединститут им. В. Потемкина. Автор семи поэтических сборников. Печаталась в журналах «Дружба народов», «Континент», «Новый мир» и др., альманахах и антологиях. Последние годы живет в Израиле.
* * * На птичьем, на дитячьем эсперанто, На журавлином зябком языке Курлыкаю свое тысячекратно, Неслышная, как рыбий плеск в реке, Не понята ни прямо, ни превратно - Но скоро - без баула, налегке, Упаковав наличность аккуратно, Я унесу в легчайшем узелке Немое непробившееся слово, Ребенка малого невнятный зов, Надежность рук твоих и зыбкость крова, И птиц курлык и блестки плавников. У экрана На построенье застыли солдаты. Взгляды недвижны, прижаты штыки… Вспомни, всмотрись! Это год сорок пятый, Это те самые старики, Что в пиджачках по улице каменной Молча бредут - то ль вперед, то ли вспять. Схватит и выплюнет их телекамера - Некому ни различить, ни узнать. Тот февраль "Сталь и шлак" (1948) - роман В.Л. Попова о рабочем классе в годы войны и мира. Гос. премия СССР. (Из энциклопедии) Оттепель не скоро. В тот февраль Я домой подружек не водила. Шлак по рельсам гнали, ну а сталь Конвоировала и судила. Но проворней всех про "Сталь и шлак" В классе я строчила сочиненья… Папин нефильтрованный табак Бабку доводил до исступленья. Чуть курился в комнате дымок, За стеной со сладкою надсадой Дребезжал романсы тенорок, И плескалась, хохоча, наяда В цинковом корыте, с ней - сатир Под сорокоградусным нектаром. Отзвуки почти античных игр Лезли в щели вместе с перегаром. Мальчик рос за стенкою сырой, Прятался от мамкиных гулянок У меня. С дворовою шпаной Не якшался пуганый подранок. Он за мной покорно в школу брел И в затылок получал "жиденка", Весь хоккей горластый, весь футбол, Пригибаясь, обходил сторонкой… Та шпана уволокла давно Памятник отцу, отлитый в бронзе. Где дружок мой - опочил ли в бозе, Иль стучит с дедками в домино? Балки черные хибарки нашей Больше не желают сниться мне. Только двор бельем морозным машет В рамке на нестынущей стене. В мастерской художника Сжатые губы, взор исподлобья. Хмурая улица за камнепадом. Смотрят с холста Господни подобья - Боязно встретиться взглядом. Божье созданье ничком на брусчатке. Ближние смылись, не возлюбили. Авель и Каин, молясь о взрывчатке, Распределенье ролей позабыли. Облик души, отделенной от тела, Не рассмотреть усомнившимся глазом. Спорить с Творцом - непотребное дело. Боже, прости слепоту богомазам! * * * За мутным стеклом долговязые ели, Стена берез - на десяток дней. И снова - на месяцы или недели Кладка сыпучая из камней. В небо или с небес дорога - Дело не моего ума, Лишь не беспамятно, не безного, Куда велят, добралась бы сама. Черное солнце "Се черно-желтый цвет, се радость Иудеи" (Мандельштам) Черное солнце Гомера и Мандельштама С вышки следит за нашей возней упрямой, Прикидываясь незрячим, бьющим в глаза фонарем, Светом слепящим нас пожирает живьем… Еле заметная мелочь - ящерки, сороконожки, Прославленные цикады, ославленные мошки Влетают поодиночке, переползают порог, Вжимаются в камень стен, стрекочут на лестницах строк. Их время не за горами, но черное солнце медлит, Только закатное время косыми лучами мерит, Только на впадинах гор плотнее штрихует пятна - Господи, не истолкуй эти слова превратно, Прости мои суеверья, предчувствия прогони… Только Гомер с Мандельштамом - о чем же, о чем они? * * * "Из Бембы в Дрембу" (Лев Квитко) У поэта я гостила С мамой-папой года в три. Тесто бабушка месила На коржи - не сухари. А поэт мне - про лошадку, Про сову и лес ночной, И про Тишку, что украдкой Пробирается домой. То ли в Бембе, то ли в Дрембе Задремал он налегке. Где советчик - мудрый ребе? Где гостинцы в узелке? Путь обратный был недолог - Ни коврижек, ни лесов. Долгой ночи черный полог, Черный щелкает засов. Бемба-Дремба, Дремба-Бемба - Ни порога, ни села. Только маленькое небо В щелке, где сгустилась мгла. * * * Птица гранат краснолобый терзала. Разочарованно улетела. Я опоздала, я праздно взирала На несозревшее вскрытое тело. В темя долбит меня хищная птица - Время, свидетелям тьмой угрожая. Не воплотившись, развоплотиться… Выплюнет семечко память чужая.