Стихи
Опубликовано в журнале Континент, номер 111, 2002
Игорь БЯЛЬСКИЙ — родился в 1949 году в Черновцах. Окончил Пермский политехнический институт. Автор поэтических сборников «Города и горы», «Времена года», «На свободную тему». Стихи и переводы из Джона Апдайка включены в антологию «Строфы века». Главный редактор «Иерусалимского журнала». С 1990 года живет в Иерусалиме.
* * * Потому что жизнь всё же — не что, а как, и уздечка — из кожи именно, а нейлон, может быть, и прочнее даже, но мой резон, что и лошади тоже — в коже особый смак. А особый смак — он и есть настоящий вкус, или жизни вкус, заходя на расхожий слог, говоря о кайфе, молодости и плюс о самой жизни, если, конечно, смог. А тем паче — всаднику. Что это за Чечня или Иудея, что ближе, да и родней, если глянешь — раз, и обчелся лихих коней. Ни коня уже настоящего, ни ремня. Обсчитался, стало быть, перенадеялся на Всевышнего, на удачу, на черт те что. И печет, и мороз по коже, и мчит авто. И по свету дорог не хожено — жизнь вся. * * * Говоря о коже, продолжу еще о ней. Мне рассказывал дед, на первой на мировой до шести воевали бой, ну а в шесть — отбой. И они свежевали с братом убитых коней. И меняли шкуры на шнапс, и айда в запой, и братались с теми же немцами потом. А наутро пели: «Смело мы в бой пойдем!..» Или это уже на Гражданской про смертный бой? * * * Нет, про смертный позже, это без лошадей, на второй, где конницы даже и след простыл. Дед ремни тачал на весь на чарджуйский тыл, а в тылу освенцимов снимали кожу с людей. С иудеев, по большей части. Такой народ. Из него, что хочешь — универсальный люд. И на суперфосфат годится, чего уж тут… И на абажуры. И золота полон рот. * * * Вот и встало мемориалов. Полвека — ах… И в улыбках светится что ни на есть фарфор. И о золоте, как же, если уж разговор о коронках тех переплавленных и счетах. «Всё равно не любят — пускай хотя бы вернут…» И за мир сейчас же, в обмен, до любых глубин. Включишь новости — что ни день, а сюжет один: ах, убит солдат… и далее — курс валют. * * * А закат падет — занимается новый тур. Тары-бары, базар-вокзал. А из новых эр акаэм торчит, а там уже бэтээр… Не земля — набор чужих аббревиатур. И вжимается свой шесток, предъявляя счет. Если знаешь, скажи, пожалуйста, не молчи: от чего алеет Ближний Восток в ночи? Светофоры, понятно, кровь. Но что-то еще. * * * Заведи машину в праздник осенних дней и листай эпохи, себе и Дубнов и Грец. Тут стоял дворец, а здесь погребен мудрец. А на этой ферме прокатываают коней. Ты усадишь сына в пластмассовое седло, да и сам в такое же, и семенящий зной — по земле родной, тобой отвоеванной, круговой тропой, пока зады не свело. Дед бы вытачал, как положено. Он умел. Эту грамоту — он не очень, а кожу знал. И семью кормил, и в лагере не пропал, и на воле пел, а вот сюда не успел. * * * Потому что век — чужих коней стремена. Потому что внук, и еще, и свой сад. Там его деревья уже без него стоят и сегодня, в послеимперские времена. В самомоволку к ним сбежал в свой последний раз, у врача дежурного все-таки отшутясь. А потом и бабка рядышком улеглась. Вся любовь. Как сказали бы раньше, «и весь сказ». Ни коней. До больницы тоже довез трамвай. На еврейском кладбище с деда какой спрос? Он с одесской вишней давно в небеса врос и оттуда зрит на шагреневый мой край. Хорошо с небес видать первородный храм. Что скала под куполом или Господень гроб? И колхоз любил он. Не то чтоб деньгу греб, но себе на памятник сам заработал, сам. * * * О любви и хочется сказать безо всяких саг, что, империи если даже сменяются, Иудейской нашей войне не видать конца. Потому что любовь, любовь. Остальное — так. * * * Парк независимости. Фейерверк. Народное гуляние евреев. И лысый панк, и бородатый клерк Струят восторг нарядных спреев. Мой независимый народ объят Безалкогольной радостью до пят, Или, скорее даже, до макушек. И наши чудо-головы легки, Как эти надувные молотки. Ударнее не выдумать игрушек. Как долго не стихает людоход, И хороводы образуя даже. И пишет мой народ наоборот, А пляшет, кто его поймет, куда же. … На то был вечер, а уже с утра Машины понесутся на природу, Где моему любимому народу Пора мангалы выдать на-гора, Расслабиться и закусить по ходу. На фоне государственных флажков Во цвете лет запечатлеет «кодак» День независимости шашлыков От предвоенных сводок.