Опубликовано в журнале Континент, номер 111, 2002
От редакции
Еще года полтора тому назад член редколлегии нашего журнала проф. Валерий Сойфер прислал в редакцию письмо, в котором рекомендовал напечатать в “Континенте” приложенное к письму эссе своего близкого друга, известного шахматиста Бориса Гулько. В то время мы уже начали собирать материалы для задуманного русско-израильского номера и, естественно, решили, что именно там эссе Бориса Гулько и будет наиболее уместно. И вот теперь, когда весь материал собран и перед нами весь номер в целом, нам особенно хорошо видно, как удачно получилось,что мы приберегли его публикацию именно для этого номера. Без той особой краски, которую вносит в общую его палитру эссе Бориса Гулько, он был бы в чем-то просто беднее и бледнее. И читатель, познакомившись с этим текстом, согласится, надеемся, с нами, хотя патентованные богословы как с иудейской, так и с христианской стороны, может быть, и не удостоят признать Бориса Гулько “своим”, а те или иные его предположения и толкования Библии сочтут слишком вольными и недостаточно профессиональными. Но, наш взгляд, независимо от этой стороны его богословских экскурсов, в высшей степени интересна, симптоматична и трепетно важна для нашего времени уже сама их направленность — направленность духовных поисков и размышлений очень достойного, яркого, мыслящего современного интеллигента, сама судьба которого, сложившаяся на скрещении русской и еврейской национальных судеб, придает особый статус этим размышлениям, делает их по-человечески особенно показательными для нашего времени. Обнадеживающе показательными.
Вот почему мы с неменьшим удовлетворением, чем В.Сойфер, предлагаем вниманию наших читателей это эссе, текст которого мы помещаем сразу же после небольшого вступительного слова, которым захотел предварить эту публикацию наш американский коллега.
С большим удовольствием я предлагаю вниманию читателей “Континента” эссе, написанное бывшим советским, а теперь американским гражданином. В 1960-е и 1970-е годы его имя было в СССР очень известно. Борис Францевич Гулько (р. 1947, Эрфурт, Германия) — международный гроссмейстер по шахматам (1976), экс-чемпион СССР (1977), двукратный чемпион США, претендент на мировое первенство (1993).
Сейчас нередко можно встретить рассуждения, исходящие в основном от бывших чекистов и их поклонников, что, дескать, те, кто становились диссидентами, вставали на этот путь или из-за своей неполноценности, неутоленного самолюбия, или из-за конфликтов с властями на разных уровнях, а то и по причине психического расстройства.
Одно из наиболее ярких опровержений этой удобной для коммунистов выдумки — пример чемпиона СССР Гулько. Он много поездил по свету, принося славу советскому спорту, выигрывал крупнейшие соревнования, выступал и в европейских странах, и в Америке. Но уже с середины 1970-х годов ему все тяжелее стало выносить гнет партийно-бюрократической системы, установленной коммунистами в СССР, убеждаться в полном бесправии человека в этой системе, терпеть хамство присматривавших за ним представителей ведомства КГБ. Как он сам признавал в наших беседах, у него было много случаев остаться на Западе — подобно тому, как это сделали В.Корчной и еще многие гроссмейстеры. Но в России оставалась его жена, также международный гроссмейстер и чемпион СССР (причем двукратный — 1976 и 1984 гг.) Анна Ахшарумова, их сын Давид (р. 1957 в Москве), родители (кстати, отец Бориса, Франц Ильич, был старым коммунистом). И Гулько снова и снова возвращался в СССР, чтобы в очередной раз терпеть неприятности, чинимые властями. В конце концов власти добились того, что Ахшарумова и Гулько начали бороться за права человека, вступили в ряды правозащитников.
Борцами они были совершенно бесстрашными и выдающимися. Они выходили с самодельными плакатами на Манежную площадь, на Гоголевский бульвар (плакаты срывали гэбэшники, а их при этом отправляли в “отделения” за мелкое хулиганство), они подписывали письма протеста против беззакония властей и распространяли их по свету, вошли в состав Советской группы “Эмнисти Интернейшнл”, участвовали в пресс-конференциях для западных корреспондентов, посещали подпольные семинары, распространяли сам— и тамиздат, объявляли голодовки. Борис много раз обращался к руководителям страны, к лидерам шахматных организаций, к партийным и советским боссам, которые, конечно, отлично знали шахматную знаменитость страны. А один раз он дозвонился до главы шахматного ведомства Советского Союза космонавта Севастьянова и спросил, может ли шахматная федерация поддержать просьбу его семьи о желании покинуть страну. Бравый космонавт большой находчивостью не отличался и изрек такую сентенцию: “Вы, Борис Францевич, много на себя берете. Ишь, вздумали в Израиль ехать! Так у нас любой татарин или чуваш захочет к себе на историческую родину проситься! Так что — прикажете всем навстречу идти?! Много на себя берете!”. На этих словах в трубке раздались гудки, начальствовавший при шахматах космонавт говорить дальше не решился.
Отпустили их после того, как прошло дней двадцать объявленной ими бессрочной голодовки. Во время голодовки их дом окружали чины в штатском, у каждого подходившего к квартире требовали документы и внимательно переписывали все данные из паспортов и удостоверений. Мы видели, как день за днем они теряли вес, серели, но как крепла их уверенность в победе. Я, пожалуй, впервые воочию мог наблюдать, как может быть сильна и независима душа человека, как суровые обстоятельства укрепляют силу духа. Это были настоящие чемпионы. В конце концов сдались именно советские власти — чемпионам принесли на дом бумажку, разрешающую выезд из страны. В последнюю минуту случилась еще одна беда: возможно, из-за долгой голодовки у Ани возникло острое воспаление аппендикса, ее уложили на операцию. На следующий день после операции мы с женой приехали к Ане в больницу, и она встретила нас в коридоре на ногах. Я сам проходил через такую же операцию и хорошо помню, как боль сгибала меня, заставляя двигаться медленно. Аня морщилась, но держалась стойко. Через день они улетели на Запад, показав еще раз, какими они были мужественными людьми.
С 1996 года они живут под Нью-Йорком, Борис Францевич по-прежнему принадлежит шахматам, но все-таки иногда в нем просыпается бывший психолог ( он окончил психологический факультет МГУ), и тогда он садится за письменный стол. Иногда он читал мне небольшие рассказы, полные метких наблюдений и нетривиальных раздумий. Но мне кажется, что это эссе — первая литературная работа, которую он решил отдать в печать.
Валерий Н.Сойфер, член редколлегии журнала “Континент”.
******
Великую загадку являют мне отношения евреев с христианским миром, окружающим меня с момента моего рождения. В красивейших на свете зданиях, под прекраснейшую в мире музыку христиане молятся перед изображениями, созданными величайшими художниками и скульпторами, — изображениями еврейской женщины и ее обрезанного сына. Этому ее сыну, по-еврейски — Ешу, по-русски — Иисусу, суждено было принести язычникам новую религию, дав им священные еврейские книги — Танах, которые, вместе с жизнеописанием самого Ешу — составили христианскую библию.
Но нет гармонии между христианами и евреями. Дар, принесенный христианам, стоил евреям морей крови. Два тысячелетия христианства полны для евреев притеснениями, изгнаниями и казнями. Причина — если сосредоточиться только на религиозной — сводится к разному ответу евреями и христианами на вопрос — являлся ли Иисус Машиахом (по-русски — помазанником, по-гречески — Христосом. Находясь на еврейской стороне в обсуждении проблемы, я сохраню еврейское слово, как и в отношении других библейских имен и названий).
Можно ли ответить по-разному на столь прямой вопрос? Или два разных ответа — это два взгляда на объект с разных точек, как по-разному видят поверхность воды рыбы и птицы?
Предположим, что две тысячи лет дискуссий недостаточно, и попробуем разобраться в этой загадке еще раз.
Знаниями о Машиахе обладали уже праотцы евреев. Так, великий комментатор Торы (Пятикнижие Моисеево у христиан) Раши разъясняет, что о времени прихода Машиаха говорит своим сыновьям в пророчестве перед смертью Яков (1504 г. до н.э.), обозначая период “…до самого прихода Шило” (Брейшит /Бытие/, 49, 10).
Было известно, что Машиахов должно придти два — Машиах бен Йосеф (Машиах из дома Иосифа) и Машиах бен Давид (Машиах из дома Давида). Первого Машиаха не должны узнать (надо полагать, евреи, к которым он придет), и он будет убит. Свои задачи относительно евреев должен выполнить второй Машиах — бен Давид.
Основные сведения о Машиахах, их задачах и времени прихода нам сообщены пророками.
О том, что должно быть два Машиаха, говорит и Захарья (4, 11 — 14): “Что означают две маслины эти с правой стороны светильника и с левой стороны его?.. Что это за две оливковые ветви, которые через два золотых горлышка изливают из себя золото?..” И сказал он (ангел): “Это двое сыновей елея (помазанные), стоящие возле Владыки всей земли”.
Читая многочисленные описания Машиаха у пророков, мы видим, что описаны две разные фигуры. Посмотрим, что сказано о первом из них. Время его прихода и последующие события предсказаны Даниэйлем (9,25 — 27): “… с того времени, как выйдет повеление о восстановлении и строительстве Йерушалаима до помазанника-властелина пройдет семь семилетий, а после шестидесяти двух семилетий… погибнет помазанник, и не будет его, а город и святыню уничтожит пришедший народ — властелин; конец же его будет стремительным и до конца войны предопределены разрушения. И укрепит он союз с властителями в одно семилетие, но в течение трех с половиной лет отменит он жертвы и приношения, и власть мерзостная будет существовать, пока не наступит полное уничтожение и предназначенное не постигнет разрушителя”.
Повеление Кореша о восстановлении Йерушалаима и Храма — 539 г. до н.э. Помазанник-властелин — это, наверное, Ксеркс (486 — 464 г. до н.э.), разрешивший евреям во главе с Эзрой вернуться в Йерушалаим, вернувший золотые и серебряные дары, захваченные Навухаданоссаром в Первом Храме, из Вавилона во вновь отстроенный Йерушалаимский Храм и всячески способствовавший восстановлению в Иудее еврейского Закона.
В этом отрывке из пророчеств Даниэйла мы можем обнаружить различие между помазанником-властелином, то есть царем, помазанным на царство, и помазанником-Машиахом, который должен по Даниэйлу погибнуть через 434 года после смерти царя. Даниэйл не объясняет нам, что должен совершить Машиах-не царь, а лишь описывает события, ему сопутствующие. Это, очевидно, Иудейская война (66 — 67 гг. н.э.), когда римляне сожгли Храм и были прекращены жертвоприношения, был полностью разрушен Йерушалаим и, фактически, полностью прекратилась еврейская государственность в Палестине.
Идея Машиаха-не царя несколько противоречива — ведь в Израиле помазывали елеем или на царство, или на первосвященство. Объяснение этому — отсутствию положения руководителя евреев для предсказанного Даниэйлем Машиаха — мы находим в пророчествах Иешайи.
(19, 19 — 23) “В тот год жертвенник Господу будет посреди земли Египетской, и памятный камень Господу — у границы ее… возопиют они к Господу из-за притеснителей, и он пошлет им спасителя и заступника, который избавит их. И будет Господь знаем в Египте, и египтяне познают Господа в тот день, и принесут жертву в дар, и дадут обет Господу и исполнят. И будет Господь разить египтян, разя и исцеляя, и когда обратятся они к Господу, то он примет молитву и исцелит их”.
(48, 1 — 5) “Вот… избранник Мой, которого желает душа Моя. Возложил Я на него дух Мой, принесет он народам закон. Не будет кричать он и не поднимет, и не даст услышать на улице голоса своего. Тростника надломленного не переломит и фитиля тусклого не погасит, по истине вершить будет суд. Не ослабеет и не сломится, пока не установит на земле правосудие, и учения его острова ждать будут”.
(52, 15) “Приведет он в изумление многие народы, цари закроют уста свои, ибо то, о чем не было рассказано им, узрят, и то, о чем не слыхали, увидят”.
(56, 7) “…Дом мой домом молитвы назовется для всех народов”.
Из этих текстов становится ясно, что первый Машиах должен был быть послан не к евреям, а к другим народам, не обладавшим Законом, к “египтянам”. Евреи получили Закон на горе Синай, и первый Машиах должен был распространить этот Закон на другие народы. Также указано на ненасильственный характер его проповеди и на его всемирное признание. Персонаж мировой истории, выполнивший эту роль — Иисус из Назарета, называемый христианами Христом ).
Возникает вопрос — почему евреям не суждено было признать в Иисусе Машиаха — духовного посланца? Да потому, что он был послан не к ним! Его задача — распространить Закон на другие народы — евреев не касалась, они уже владели Законом. Но выйти такой Машиах для неевреев мог только из среды евреев, именно потому что евреям Закон был уже дан через Моше (Моисея). Как сказано в пророчестве Йешайи (2, 3): “И пойдут многие народы и скажут: “давайте взойдем на Гору Господню, в дом Бога Иакова, чтобы он научил нас путям Своим и чтобы пошли мы стезями Его”. Ибо из Сиона выйдет Тора и из Йерушалаима — Слово Господне”.
Теперь становится понятной разгадка пророчества, что евреи не должны узнать первого Машиаха. Как сказано у Йешайи (6, 8 — 10) “И сказал Он: “пойди и скажи этому народу: слушать слушайте, но не понимайте, и смотреть смотрите, но не разумейте”.
Не узнанный посланец не был бы посланцем, если бы не передал послание. Но посланец был не узнан только евреями и принес послание не им. Да и посланием была Тора, еврейский Закон. То есть послание должно было идти от евреев к неевреям. Послание это после распятия Иисуса продолжала нести группа евреев — 12 апостолов и первые христиане — “иудохристиане”, секта, просуществовавшая до V века. Но евреи, признавшие Иисуса Машиахом, переставали быть евреями, так как по определению, по пророчествам он — Машиах для неевреев и признающий его — не еврей.
Так продолжается на протяжении всех последних двадцати веков. Поэтому логически абсурдна современная секта “евреи за Иисуса”, потому что евреи, которые за Иисуса, — не евреи.
Чтобы разобраться в этой загадке, надо посмотреть, что есть явление Иисуса для иудаизма. Величие этого явления — иудейскими глазами — в подвиге Иисуса. С помощью невероятных чудес он убедил нееврейский мир, что является посланником Бога. Благодаря самопожертвованию — смерти на кресте — он искупил грехи своих последователей — христиан. Благодаря этому — чудесам и подвигу Иисуса — нееврейский мир принял учение Торы.
Но есть ли в послании Иисуса, запечатленном в четырех Евангелиях, что-нибудь для евреев?
По иудейским представлениям, Иисус не был пророком, да у него были и другие задачи — творить чудеса и подвиг. Характерно небрежное отношение к Его слову. У пророков часто встречаются слова вроде: “И сказал мне Господь: “возьми себе большой свиток и напиши в нем обычным письмом…” (Йешайа, 8, 1), или “Запиши себе в книгу все те слова, которые Я говорил тебе” (Йирмейа 30, 2 — 3). Слова Бога должны были быть донесены пророками в точности. Иисус ничего из того, чему учил, не записывал — по крайней мере, об этом в Евангелиях не упоминается. Да и Евангелия были написаны не очевидцами, а по пересказам и старым записям через десятилетия после распятия. А кто может утверждать, что записи очевидцев были соответствующими? Глубокий знаток христианства Михаил Булгаков в своем гениальном романе “Мастер и Маргарита” вкладывает в уста Иисуса (в романе Га-Ноцри, на иврите — человек из Назарета) следующие слова: “Эти добрые люди ничему не учились и все перепутали, что я говорил. Я вообще начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время. И все из-за того, что он неправильно записывает за мной… ходит, ходит один с козлиным пергаментом и непрерывно пишет. Но я однажды заглянул в пергамент и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там написано, я не говорил. Я его умолял, сожги ты Бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал”. Так воспринимал евангельское изложение учения Иисуса гениальный писатель, и сам наделенный даром пророчества.
Подчеркнем и факт многочисленных расхождений в четырех Евангелиях. Объяснение тому, что столь неточные источники стали основой самой популярной мировой религии, я вижу в том, что основы учения Иисуса — в другой книге, в Торе, в которой даже размеры букв несут информацию и сохраняются переписчиками неизменными уже более 3300 лет, с тех пор как Моше записал их. Да и сам Иисус сказал: “Не нарушать, а исполнять Закон пришел я”. Важно, что Тора в греческом переводе под названием “Септуагинта”, благодаря богатству и энергии Птолемея Филадельфа, уже более двух с половиной столетий к моменту прихода Иисуса, была доступна миру. То есть достаточно — и необходимо — было убедить мир в истинности единобожия и морального учения Торы. Эту грандиозную задачу выполнил Иисус с помощью чудес и подвига.
Конечно, Иисус учил среди евреев и полагал, что его послание направлено к ним. Но сейчас, с дистанции в два тысячелетия, мы видим, что либо замысел Божий о его миссии был в тот момент не открыт и ему, либо Иисус скрывал его. Было бы наивно думать, что замысел Бога был иным — принести нечто новое евреям, и Иисус просто не сумел его выполнить. Тем более, что о миссии Иисуса, ее исходе и последующих событиях за полтысячелетия до нее было сообщено в цитированных выше пророчествах Даниэйла.
И все же как быть с тем немногим в Евангелиях, что звучит как изменение Закона Моше? Например, запрещение разводов, разрешенных по законам Торы, поощрение безбрачия или разрешение лечения по субботам?
Ответ на эти вопросы мы найдем в духовных исканиях иудеев того времени. Так Иосиф Флавий сообщает в “Иудейской войне”, что наиболее ревностные иудеи — члены секты иессееев — разделяли мнение, что вступление в брак грешно и проповедовали безбрачие. Похоже, по многим вопросам духовная позиция Иисуса была близка к иессеям. О лечении в субботу — еще первые пророки сообщили, что то, от чего зависит жизнь, должно быть сделано в субботу. И обсуждался лишь вопрос — что должно быть включено в список таких дел. Во времена Иисуса эти вопросы обсуждали мудрецы авторы Талмуда. По обсуждаемым вопросам он был близок, видимо, и им.
Реально отделил христианство от иудаизма лишь Павел, отменивший для христиан три основных закона еврейской жизни — обрезание, кошерность еды и празднование субботы. Иисус же с его учением находился еще внутри материнской религии — иудаизма. И противоречие о нем между иудаизмом и христианством разрешается, на мой взгляд, следующим образом: Иисус является Машиахом — Христом для неевреев-христиан. Он Божий посланец к ним, принесший Тору — Учение и Закон, принесший им религию. Но Он не был посланцем — Машиахом для евреев, поскольку Тору приносить им было не нужно, они ее уже имели. Таким образом исполнилось пророчество — Машиах прошел через евреев неузнанным, прошел к тем, к кому был послан, и был узнан теми, кем нужно.
Мы вступили на шаткую тропу трактовки Замыслов Бога. Возможно ли пытаться домыслить то, что не было сказано нам непосредственно в Торе или через пророков? Ведь сказано было об относительности нашего разума: “Мысли Мои — не ваши мысли, и не ваши пути — пути Мои — слово Господа…” (Йешайа, 55, 8). И о нашем непостижении происходящего: “… глаза у них, чтобы видеть, но не видели, уши у них чтобы слышать, но не слышали” (Йехезкейл, 12, 1 — 2). И о нашем непостижении собственного пути: “Знаю я, Господи, что путь человека не во власти его, и не во власти идущего направлять стопы свои” (Йермейа, 13, 23).
Но эта относительная ограниченность касается только настоящего. Прошлое поддается анализу и трактовке, как сказано у Йермейи (30, 24): “В будущем вы уразумеете это”, и у него же (23, 20): “В будущем вы постигните это разумом”. То есть совместный анализ пророчеств и их реализации в жизни должен открыть нам сегодня скрытый смысл происшедшего и может принести новые знания.
Мы остановились на выделении, стараниями Павла, христианства в отдельную религию. В чем может быть мистический смысл этого? Я вижу только один логичный ответ — в сохранении отдельного, избранного для отдельной миссии народа. Если бы не реформы Павла, евреев бы отличал от окружающего христианского мира только взгляд на происхождение миссии Иисуса, иудаизм и христианство не разделились бы, оставаясь различными сектами одной религии, как существовали иудохристиане внутри иудаизма наряду с иессеями, фарисеями, саддукеями. В этом случае или все христиане мира стали бы евреями, или евреи растворились бы в христианском мире, что одно и то же. Но замысел был другим, мы это тоже знаем из пророчеств.
Что же должно было произойти с евреями?
Йешайа (6, 11 — 13): “… останутся города без единого жителя, и дома — без людей, и доколе земля не опустеет, превратившись в пустыню. И удалит Господь людей, и велико будет запустение в этой стране… Святое семя народа станет стволом его”.
Захарйя (19, 9): “И расселю их между народами, и в отдаленных местах будут вспоминать обо мне, и жить будут дети их, и возвратятся”.
Йеремейа (9, 15): “И расселю их между народами, которых не знали ни они, ни отцы их, и пошлю вослед им меч, пока не истреблю их”. Он же далее (31, 35): “…семя Израиля никогда не перестанет быть народом предо Мною”.
И опять Захарйа (8, 13 — 14): “… как были вы проклятием среди народов, дом Йиуды и дом Йисраэйля, так Я спасу вас, и будете благословением”.
Итак, были предопределены полное разрушение Израиля, изгнание, жизнь среди многих народов, антисемитизм, Холокост, Сохранение “святого семени” и возвращение в Израиль.
Мне представляется очень значимой мистическая предопределенность антисемитизма. Чисто логически религиозный антисемитизм абсурден. Христиане приняли от евреев религию. Все персонажи христианской Библии кроме нескольких случайных фигур вроде Понтия Пилата — евреи. В этой Библии христианам дана мистическая идея об евреях как об избранном Богом народе. И лишь одно — разное отношение к миссии Иисуса — повлекло изгнания, антиеврейские законы, погромы, которым подвергались евреи от рук христиан на протяжении многих столетий. Для меня нелогичность антисемитизма — одно из доказательств управления миром Высшей силой. Мистический смысл антисемитизма, думаю, кроме наказания евреев за провинности — в многократно предсказанном (например, пророками Йермейей и Йезекэйлем) сохранении евреев в изгнании как народа. Так, антиеврейский закон — предписание евреям жить в отдельных огороженных районах, гетто, существовавшее в средние века практически во всех странах еврейского рассеяния, — предотвращал какую-либо ассимиляцию евреев и способствовал расцвету еврейской религиозной мысли в средневековой Европе. Конечно, главное в сохранении “Святого племени” — поразительная, если не мистическая, верность евреев вере отцов, пронесенная сквозь изгнания и уничтожения на протяжении уже почти двух тысячелетий. Но, как показывает бытие евреев последних ста лет в неантисемитских США, опасность ассимиляции для существования евреев в невраждебном окружении сопоставима с опасностью смены религии в ситуации, когда от этого зависела жизнь, как например 500 лет назад в Испании.
Последняя часть уже сбывшихся пророчеств — возвращение евреев в землю Израиля. “И выведу вас из народов и соберу вас из стран, в которых рассеяны вы” (Йехезэйл, 20, 33). Однако самое интригующее — что предсказано на будущее? Но тут понимание затуманивается, ибо самый понятный пророк — это пророк прошлого. И все же — после возвращения евреев в Израиль предсказан приход второго Машиаха.
Йешайа (11, 10): “И будет в тот день: к корню Ишая (отец Царя Давида — Б.Г.), что станет знаменем для народов — к нему обратятся народы; и мир будет славою Его. И будет в тот день: Господь снова, во второй раз, протянет руку свою, чтобы возвратить остаток дома своего… И подаст он знак народам, и соберет изгнанников Йисраэйля, и разогнанных из Йудеи соберет от четырех концов земли”.
И далее (14, 1 — 2): “Так как помилует Господь Иакова и снова соберет Йисраэля, то даст им покой на земле их”.
Йеремейа (23, 5): “… взращу я Давиду праведный росток; и будет царствовать царь, и будет мудр и удачлив, и будет вершить суд и правду на земле”.
Йехезкэйл (34, 23): “И поставлю Я над ними пастыря одного, — и он будет пасти их — раба Моего Давида”.
Захарйа (2, 15): “И присоединятся народы многие к Господу в день тот, и станут они для Меня народом Моим”.
Он же (8, 23): “В те дни схватятся десять человек из всех народов разноязычных и держаться будут за полу еврея, говоря: “пойдем с вами, ибо слышали мы, что с вами Бог”.
Итак, Машиах из дома Давида будет мудро править евреями, собравшимися к тому времени в Израиле. Вот как трактует это Майманид в “Гилот мелахим”: “Царь Машиах восстанет и вернет царство Давида к былому величию, и построит храм, и соберет рассеяние Израиля. И будет правосудие как прежде… И не взбредет тебе на ум, что царь наш Машиах должен творить чудеса и знамения, оживлять мертвых и т.д. Это не соответствует истине… И если восстанет царь из дома Давида, верный Торе и соблюдающий ее мицвот, как Давид, согласно Торе Письменной и Устной, и заставит весь Израиль жить по законам Торы и будет вести войны Господа — это доказательство того, что он Машиах. Если сделает так и преуспеет, и построит Храм на месте его, и соберет рассеяние Израиля, то он наверняка Машиах, и он исправит мир так, что все будет служить Господу, ибо сказано: “Ибо тогда я сделаю язык народов чистым, чтобы все призывали имя Господа и служили ему единодушно” (Цефания, 3, 9).
Интересна здесь, как и в цитированных выше предсказаниях пророков, всемирная роль второго Машиаха. Правя Израилем, он принесет весть всем народам. И когда это произойдет, иудеи и христиане увидят, что они — части одного мировоззрения. Отличия этих частей позволяют евреям сохраниться как отдельному, избранному народу, призванному принести миру второго Машиаха. Этого же Машиаха ожидают и христиане, говорящие о втором пришествии Христа. Важно, что у этих религий, основанных на Танахе — Торе, Писании и Пророках, — нет внутренних противоречий. Христиане получили свои знания через Иисуса, являющегося для них Машиахом или Христом. Для евреев Иисус Машиахом не является, они получили свои знания у горы Синай через Моисея. Павел, отменив для христиан часть иудейского Закона, оставил евреев единственными носителями иудаизма. Признавая священными Тору, Писание и Пророков и построив на их основе свою религию, христианство фактически стало иудаизмом для неевреев.
И, возможно, один из главных мистических смыслов существования евреев как отдельного, избранного народа — это дать миру второго Машиаха, несущего истину всем народам и готовящего заключительное действие. “Вот посылаю Я посланника Моего, и очистит он дорогу предо Мной… перед наступлением дня Господня, великого и страшного” (Малахи, 3, 1 — 24).
1993 — 2000