Опубликовано в журнале Континент, номер 110, 2001
1. После 11 сентября
XXI столетие, начавшееся с массовых убийств в Нью-Йорке и Вашингтоне, на мгновение вернуло нас в эпоху религиозных войн. Призвав к “крестовому походу” против терроризма, президент Буш как бы задал общий тон. Не было таких обвинений, которые не вылились бы на мусульман после взрывов в США. Многие СМИ всерьез заговорили о войне Христа против Мухаммада. Однако спустя некоторое время все чаще стали звучать заявления политиков о том, что нельзя отождествлять исламский мир и террор. И это совершенно справедливо.
Тем не менее очевидно, что у нынешнего конфликта есть и религиозная сторона. И вовсе не случайно, что после теракта в Америке в русскоязычной прессе активно обсуждались религиозные аспекты случившегося.
В “Аргументах и фактах” (26 сентября 2001 г.) выступил глава Духовного управления мусульман азиатской части России муфтий Нафигулла Аширов. “Взрывы в США немедленно отозвались в России обысками, посещениями квартир, исламских культурных и издательских центров, где были проведены тотальные проверки документов. Это оскорбляет наши честь и достоинство. Мы постоянно находимся под подозрением, как в советские времена рецидивисты, которые совершали тяжкие преступления, а потом их всю жизнь проверяла милиция. Но мы-то преступлений не совершали. А оскорбленный человек не всегда патриотичен… В России сегодня проживают более 20 млн мусульман, и те, кто вбивает клин между христианами и мусульманами, как минимум стремятся к ослаблению России, а как максимум — к ее распаду”, — сказал он. Подобные заявления сделали и другие российские мусульманские лидеры.
Журнал “Профиль” (8 октября 2001 г.) предоставил свои страницы главе Совета муфтиев России Равилю Гайнутдину. Говоря о конференции “Ислам против терроризма”, которая пройдет в Москве в конце года, он отметил, что мусульманские лидеры стремятся найти путь к мирному диалогу с другими религиями: “Мы с благодарностью и пониманием восприняли заявление Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II о том, что нельзя смешивать теракты и ислам. Я разделяю позицию патриарха, что новое тысячелетие не должно начинаться с войны между представителями ислама и христианства”.
“Независимая газета” (11 октября 2001 г.) поместила интервью с Верховным муфтием России Талгатом Таджуддином, который заявил по поводу терактов в Америке: “Верующий в Бога человек — и мусульманин, и христианин, и иудей — никогда такого не сделает”.
В этой связи возникает естественный вопрос: “Можно ли считать фундаменталистов, тех, кто провоцирует террор, религиозными людьми?” Ответ на него не столь однозначен, как кажется на первый взгляд. “Аргументы и факты” (10 октября 2001 г.) опубликовали телеобращение бен Ладена, пронизанное религиозной фразеологией. Вот некоторые отрывки из него: “Аллах благословил группу мусульман, которая является передовым отрядом ислама, на разрушение Америки… Каждый мусульманин, после того как политики в Америке во главе с президентом Бушем официально заявили, что начинают войну против нас и посылают войска, должен бороться за свою религию. В Японии погибли сотни тысяч людей, и они не посчитали это преступлением. В Ираке гибнут миллионы детей, и они тоже не называют это терактами. Я говорю им, что все эти события разделили мир на два лагеря: лагерь, в котором есть вера, и тот, где ее нет. Да защитит нас Аллах от них! Каждый мусульманин должен подняться на защиту своей религии”.
По мнению Сергея Хайтуна (“Московские новости”, № 42, октябрь 2001 г.), “и Иисус, и Будда, и Лао-цзы, и другие пророки действовали словом, а не оружием, поэтому завоевывать новые территории их именем было сложно. Когда рыцари-крестоносцы распространяли христианство огнем и мечом, они отклонялись от линии поведения Иисуса, когда же это делали мусульмане, они следовали Мухаммаду”.
Специалист по исламу Джованни Бенси в интервью киевской газете “День” (10 октября 2001 г.) назвал талибов фанатиками, “которые выходят за пределы исламских традиций”. Другое мнение высказал Андрей Десницкий в газете “Русская мысль” (25 октября 2001 г.), говоря о них как о людях решительно религиозных: “Они молятся, изучают Коран и стараются жить по шариату. Под предлогом богословского образования они вербуют верующих юношей и посылают их на “священную войну”. Вся их деятельность вытекает из прочтения Корана — пусть, с чьей-то точки зрения, неверного прочтения. Пусть их ислам — неправильный, но он остается исламом”. “Независимая газета” (26 сентября 2001 г.) напечатала статью Андрея Тувинова “Многоликий фундаментализм”, в которой доказывается, что “фундаменталисты есть везде, и ни одна из конфессий не свободна от их влияния”. Это касается и некоторых православных в России, которые после 11 сентября заняли не только антиамериканскую, но и откровенно антиисламскую позицию, представляя ислам и всех мусульман исключительно в черном свете (см., например, интервью свящ. Петра Иванова под названием “Не заблуждайтесь: это тот самый ислам” и другие материалы в газете “Радонеж”, № 15—16 за 2001 г.).
Подготовка к военным действиям в Афганистане вызвала незамедлительную реакцию духовных лидеров. Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл в газете “Труд” (22 сентября 2001 г.), признавая право США на контртеррористические удары, настаивает на том, что они должны быть соразмерны теракту в Америке. В свою очередь российские мусульманские лидеры обратились к общественности с целым рядом заявлений против военной акции. Информируя своих читателей об этих высказываниях, “Независимая газета” (11 октября 2001 г., “Война идет в регионы”) отмечает, что руководители республик, где проживают традиционно мусульманские народы, не выступили с заявлениями против крупномасштабной операции.
События в США и война в Афганистане способствовали росту религиозности (например, в Америке Библий продается сейчас вчетверо больше, чем раньше). К сожалению, зачастую это свидетельствует не столько об искреннем обращении к Богу и покаянии, сколько о страхе и суевериях. Это отмечает Светлана Самоделова в газете “Московский комсомолец” (9 октября, “Вырос спрос на Всевышнего”): “Почувствовать, насколько боятся люди, решившиеся, несмотря на последние происшествия, воспользоваться услугами авиакомпаний, можно, когда заходишь в часовню Архангела Михаила, открывшуюся на пике последних событий в аэропорту “Домодедово”. Пожалуй, ни одна церковь в Москве не знает сегодня такого ажиотажа”.
2. Состоится ли воссоединение РПЦ и РПЦЗ?
Тема объединения Московской Патриархии и “зарубежников” осенью вновь оказалась в центре внимания как печатных, так и электронных СМИ. После ухода на покой главы РПЦЗ митрополита Виталия (Устинова) появились реальные предпосылки для начала процесса объединения. Синод РПЦ в преддверии внеочередного Архиерейского собора “карловчан” направил “Братское послание Архиерейскому Синоду Русской Православной Церкви Заграницей”. В нем патриарх и члены Синода выразили готовность предпринять реальные шаги для ведения переговоров.
Свящ. Максим Обухов (сайт “Религия в России”, 6 ноября 2001 г.) отмечает политические выгоды объединения: “Есть надежда, что российское правительство и администрация Президента РФ поймут значительные политические преимущества объединения с Зарубежной Церковью, которое усилит рычаги влияния российского государства на Западе, и предпримут дипломатические усилия по преодолению раскола. К сожалению, до сих пор в российской внешней политике не учитывается и не используется такой мощнейший и надежнейший козырь, как русская диаспора, тогда как страны, имеющие развитую диаспору: Армения, Израиль, Китай, — давно поняли ее стратегическое значение и извлекают из нее все возможные выгоды. Почти полное игнорирование существования русской диаспоры во всех уголках мира — один из серьезных просчетов российской внешней политики. При наличии реальной поддержки из России она могла бы превратиться в инструмент, приносящий как политические, так и экономические дивиденды стране”. При этом о. Максим говорит о подводных рифах, которыми являются: партия непримиримых внутри РПЦЗ, интересы США (“скорее всего, их наиболее устраивает тот вариант, когда РПЦЗ будет сохранять свою “русскость” и в то же время непримиримость по отношению к РПЦ, создавая источник нестабильности в виде контролируемой оппозиции”), “зарубежные” приходы в России и “обновленцы” (“для которых сближение с довольно консервативным духовенством РПЦЗ будет означать ослабление их позиции”). Под последними, скорее всего, имеются в виду либерально настроенные православные.
В этой связи важной является позиция ведущего православных передач “Голоса Америки” “зарубежника” прот. Виктора Потапова. Надежда на воссоединение — таков лейтмотив данного им Наде Кеворковой интервью под заголовком “Слишком долгим был плен” (“НГ-Религии”, 24 октября 2001 г.). Другой тон — в статье священника РПЦЗ Дмитрия Каплуна на проправительственном сайте Страна. Ру: “Патриарший синод во главе с Алексием II, стремясь ускорить события, даже подготовил специальное “Братское послание” к зарубежному Собору, которое в неслыханных ранее выражениях дружелюбия давало понять, что со стороны РПЦ МП никаких препятствий к объединению не будет. И это неудивительно — ведь вместе с РПЦЗ Патриархия получала бы в свое распоряжение немалый кусок церковного имущества за рубежом, состоящий из большого количества прекрасных храмов и земель в центре Европы и Америки”, — пишет он. В то же время он призывает “к Великому Поместному Собору Русской Церкви, на который смогли бы собраться представители всех разрозненных “ветвей” Русского Православия — “катакомбники”, “москвичи”, “зарубежники”, “староверы”. Кое-кто называет идею созыва Великого Собора чересчур романтической и утопичной. Но другого выхода, кроме как собраться на Поместный Собор и попросить друг у друга прощения, у православных нет”, — считает священник.
В связи с проходящим в Нью-Йорке Архиерейским собором РПЦЗ исполняющий обязанности секретаря Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата по межправославным связям и заграничным учреждениям протоиерей Николай Балашов дал 24 октября 2001 года интервью радиостанции “Маяк” (оно размещено на официальном сайте РПЦ). О. Николай сетует на отсутствие официальных контактов между двумя Церквами. По его мнению, “прежде всего следовало бы начать с восстановления молитвенного и Евхаристического общения, и только потом можно будет решать вопросы канонического, юрисдикционного устройства церковной жизни”. “При этом я полагаю, — говорит далее он, — что те части Русской Церкви, которые находятся за границей, могли бы иметь автономию в своем внутреннем церковном управлении, вместе с тем находясь в духовном и каноническом единстве с Русской Православной Церковью. Ведь даже в пределах канонической территории Московского Патриархата у нас есть самоуправляемые Церкви”. Судьба общин “зарубежников” в России видится о. Николаю вполне определенной: “Приходы Зарубежной Церкви в России — это, согласитесь, нечто нелепое, какое-то противоречие в терминах. Действительно, среди духовенства этих приходов были священники, которые за канонические нарушения были подвержены взысканиям со стороны своего церковного начальства. Были люди, которых неудовлетворенные амбиции толкнули на этот путь. Например, хотелось одному архимандриту в течение многих лет стать епископом. Но, видя некоторые его качества, Священноначалие не благословляло его на епископство. И он перешел в юрисдикцию Зарубежной Церкви, чтоб получить епископский сан. А когда получил, то ушел из Зарубежной Церкви, сказав: вы мне теперь больше не нужны. И продолжает свое самостоятельное существование в одном древнем российском городе. Какова будет дальнейшая судьба этих людей, трудно сказать. Но Церковь, из которой они ушли, готова с любовью принять их, если они надумают с покаянием вернуться”.
Стоит напомнить читателям, о чем идет речь. В России существует несколько альтернативных Московской Патриархии православных юрисдикций. Самая крупная из них — Российская православная автономная церковь (РПАЦ), которую возглавляет митрополит Суздальский Валентин (Русанцов). Именно его имеет в виду о. Николай. На 1 января 2001 г. в Минюсте РФ зарегистрировано 65 организаций РПАЦ, 40 — РПЦЗ, 29 — т.н. “Свободной церкви”, 10 — юрисдикции т.н. “Киевского Патриархата”. Так что даже в случае благоприятного для РПЦ сценария воссоединения с РПЦЗ “альтернативное” православие в России останется.
Священник РПАЦ, известный мемуарист Михаил Ардов в “Новой газете” охарактеризовал шаги по сближению как “успешно проведенную операцию” спецслужб. Вскоре он высказался еще более резко: “Сейчас вопрос стоит только так: как скоро и в какой форме Зарубежная Церковь будет поглощена Московской Патриархией” (сайт Страна. Ру: “Безумно жаль, когда большая тигровая акула съедает маленькую рыбку”, 9 октября).
Близкие по тону высказывания принадлежат управляющему Канадской епархией РПЦЗ епископу Михаилу (Донскову), который в газете “Коммерсантъ” (23 октября 2001 г. “Братское послание могут послать”) так прокомментировал послание Патриарха Алексия II и Св.Синода РПЦ: “Мне представляется, что определение “братское”, которое предпослано этому документу, если понимать его по-церковному, не совсем к нему приложимо. Мне послание видится формально мирскою бумагой, составленной мирским учреждением с мирскою же целью. В чем же состоит наше братство? Ведь издавна считалось не только допустимым, но и вполне справедливым отнять у зарубежной церкви при посредстве мирских политических сил больше половины наших владений в Иерусалиме (в 1948 году), а недавно, в 1997 году, таким же методом отняли нашу обитель в Хевроне”.
Александр Солдатов рассказал об итогах внеочередного Архиерейского собора РПЦЗ в газете “Московские новости” (№ 44, октябрь 2001 г. “Лавр русского зарубежья”): “Главным итогом Собора стало избрание нового главы РПЦЗ, объединяющей почти 500 православных приходов во многих странах мира, в том числе в России. Им стал архиепископ Лавр (Шкурла), которого через несколько дней после избрания возвели в сан Митрополита Восточно-Американского и Нью-Йоркского. Новый Митрополит — очень осторожный и дипломатичный сторонник слияния РПЦЗ с Московским патриархатом”.
Александр Правдин в статье “Объединение обернется расколом” (“НГ-Религии”, 14 ноября) констатирует, что процесс сближения замедлился: “Пока не заметно, чтобы последователи нового первоиерарха проявляли готовность ускорить этот процесс. Умеренные “зарубежники” по-прежнему критически настроены к “сергианству” и к участию РПЦ в экуменическом движении. Патриарх Алексий II уже высказал некоторую обеспокоенность по поводу “медлительности” нового руководства. Он заметил, что зарубежная Церковь может упустить самое благоприятное время для воссоединения с матерью-Церковью. Патриарх не считает “сергианство” серьезной проблемой и напоминает: знаменитая декларация митрополита Сергия была вызвана историческими условиями 20-х годов прошлого века и представляла собой попытку спасти Церковь от разгрома. Что же до экуменизма, то Патриарх заявил о необходимости диалога с другими христианскими конфессиями и охарактеризовал участие РПЦ в экуменическом движении следующим образом: “Никто из православных участников международных христианских форумов ни на шаг не поступался своей верой. Мы всегда свидетельствовали о Православии, помогая представителям западных исповеданий понять нашу позицию”. Алексий II надеется, что в РПЦЗ “возобладает здравый смысл” и победит мнение большинства, выступающего за начало диалога по проблемам воссоединения Русской Церкви”.
Среди духовенства и мирян РПЦЗ быстро образовалась партия “непримиримых”, поддержанная неожиданно вернувшимся к церковным делам митрополитом Виталием. Эту ситуацию прокомментировал на сайте Страна.Ру Евгений Соколов: “Можно предположить, что РПЦЗ начнет свое медленное движение в сторону Московской Патриархии, а “непримиримые” образуют свое собственное церковное управление. Для этой группы было бы логично сближение с Российской Автономной Православной Церковью, возглавляемой митрополитом Суздальским Валентином (Русанцовым). Только вот из-за архиерейских страстей такое сближение в настоящий момент маловероятно”.
Тем временем раскол в РПЦЗ фактически уже стал реальностью церковной жизни. Митрополита Виталия поддерживает около трети “зарубежников”, которым он предписал именовать его как “Первоиерарха Русской Православной Церкви в Изгнании” (РПЦИ) и возносить за него молитвы. РПЦИ считает себя законной правопреемницей РПЦЗ и не признает каноничным избрание нового первоиерарха РПЦЗ митрополита Лавра. К середине ноября митрополит Виталий рукоположил трех новых архиереев для своей юрисдикции. Как сообщило агентство “Благовест-инфо”, Архиерейский Синод РПЦЗ инициировал судебное разбирательство, целью которого было установление юридической недееспособности 91-летнего митрополита Виталия и его принудительная госпитализация в психиатрический стационар. Однако в результате проведенной 1 ноября в госпитале канадского города Шербрука экспертизы было установлено, что митрополит Виталий вполне дееспособен, а производство по делу, инициированному Синодом, было прекращено. Позднее, 22 ноября, епископом Михаилом (Донсковым), которого сопровождали свящ. Павел Ивашевич и шесть человек в штатском, была предпринята попытка принудительной депортации митрополита Виталия в США из Спасо-Преображенского монастырь в Мансонвилле, под Монреалем, где он находился. Эта попытка не увенчалась успехом, однако она свидетельствует о резком обострении отношений между двумя частями “карловацкой” Церкви. (Подробности об этом инциденте — на сайте www.listok.com.)
В то же время нынешний секретарь Архиерейского Синода РПЦЗ епископ Манхэттенский Гавриил (Чемодаков) принял участие в торжественном приеме, устроенном 13 ноября в российском посольстве в Вашингтоне по случаю государственного визита Президента РФ в США, и в течение 40 минут общался с Владимиром Путиным в узком кругу. Основным итогом этой беседы стало официальное приглашение Президента РФ посетить Россию, адресованное новому предстоятелю РПЦЗ Митрополиту Восточно-Американскому и Нью-Йоркскому Лавру (Шкурле). Комментируя в интервью российской государственной телекомпании раскол в РПЦЗ, епископ Гавриил заявил, что “небольшая группа людей” убедила бывшего Первоиерарха Зарубежной Церкви митрополита Виталия в том, что “мы уже сейчас на грани какого-то объединения с Московской Патриархией”. Секретарь Архиерейского Синода РПЦЗ назвал “совершенно неканоничной” возглавляемую митрополитом Виталием Русскую Православную Церковь в Изгнании и заявил о “недействительности” хиротоний ее иерархов, совершенных в ноябре в Канаде (“Благовест-инфо”, 21 ноября).
3. Новые следствия конфликта
в Санкт-Петербургских духовных школах
Осенью снова появились сообщения о последствиях конфликта в Санкт-Петербургских духовных школах, который разразился еще весной 2000 года. Максим Шевченко в статье “Новый виток противостояния” (“НГ-Религии”, 10 октября 2001 г.) так прокомментировал последние события:
“Разгром, учиненный в прошлом году среди студенческого и преподавательского состава, продолжается. Напомним, что его причиной послужил канонический протест студентов, предпринятый по всем церковным правилам и в соответствии с нормами церковной жизни.
Учащиеся протестовали против рукоположения своего однокашника, про которого они точно знали, что он стукач и вымогатель (денег и продуктов). На вопрос епископа о том, достоин ли кандидат в священники (вопрос во время службы звучит по-гречески — “аксиос?”), студенты единогласно ответили “анаксиос” — “недостоин”. В наивности своей они полагали, что церковную службу Священноначалие РПЦ воспринимает всерьез и буквально, полагая, что слова, произносящиеся в храме и особенно в алтаре, не просто ритуальное сотрясение воздуха, но имеющие соборный и мистический смысл служебные формы; что когда участников службы (верных) спрашивают о чем-то, то они могут и обязаны ответить так, как им то подсказывает их христианская совесть. Студенты ошиблись. Епископ Тихвинский Константин, ректор Санкт-Петербургских духовных школ, растоптал канонические нормы, показал, что церковная служба для него — пустая формальность. Он раз и навсегда объяснил студентам, что ложь в храме Божием не только допустима, но и является чуть ли не обязанностью “богобоязненного” верующего.
…Первого октября митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир (Котляров) подписал указ о смещении с должности проректора СПбДА по воспитательной работе профессора-протоиерея Георгия Тельписа. Заслуженный педагог, 40 лет отдавший Духовной академии, назначен вторым священником в церковь Образа Спаса Нерукотворного в г. Всеволожск (Ленинградская область). Исполняющим обязанности проректора назначен 27-летний иеромонах Дамиан (Залетов). Последний, по мнению наблюдателей, причастен к установке подслушивающего устройства в одной из комнат общежития, которое студенты обнаружили в декабре 2000 г.
Решение было принято, как полагают, под давлением ректора СПбДА епископа Тихвинского Константина (Горянова). Назначенный на должность в 1996 г. ректор стремился к созданию режима личной власти, что сопровождалось нарушением академического устава и пренебрежительным отношением к студентам и преподавателям. Результатом этого был целый ряд скандалов и студенческих бунтов в 2000—2001 гг. Несогласные с политикой ректора учащиеся изгонялись в каникулярный период, а преподаватели увольнялись с нарушением трудового законодательства или лишались лекционных часов. Протоиерей Георгий Тельпис был одним из тех, кто пытался настаивать на соблюдении прав студенчества и соблюдении традиций Санкт-Петербургских духовных школ.
Однако ректор перед лицом митрополита и Патриарха Московского и всея Руси Алексия II перенес вину за углубляющееся противостояние на проректора, обвинив его в организации студенческих беспорядков. Именно эти обвинения и предъявил профессору Академии митрополит Владимир, подписывая рапорт об отставке.
Православные верующие, сохранившие хотя бы минимальное понимание того, что есть “соборность” и “каноническое право”, расценивают решение митрополита как нарушение традиционных прав Священного Синода. До сих пор процедура утверждения и снятия с должности второго лица в иерархии духовных академий находилась в его компетенции. Очевидно, митрополит Владимир и епископ Константин заручились поддержкой Патриарха Алексия II, посетившего СПбДА 10 сентября. Отсутствие гласной реакции Патриарха на обострение ситуации в Академии расценивается как одобрение действий митрополита и ректора.
Отставка священника, пользовавшегося авторитетом у студентов семинарии и академии, по мнению аналитиков, приведет к еще большему отчуждению ректора и его окружения от преподавателей и студентов. Результатом такой атмосферы будет дальнейшее снижение образовательного уровня в области богословских наук, потеря академией авторитета в обществе и новые конфликты и скандалы.
Напомним, что никакого гласного расследования событий в Санкт-Петербургской академии не было. А церковный суд, в котором верующие могли бы искать защиты от произвола отдельных распоясавшихся иерархов, остается фикцией, несмотря на бесчисленные решения по этому поводу Архиерейских Соборов последних лет”.
4. “Дело” священника Георгия Кочеткова
В конце лета и начале осени 2001 г. вокруг обсуждения печатных трудов свящ. Георгия Кочеткова наступило затишье. “Вдогонку” прошедшему весной валу публикаций появилось лишь несколько реплик.
Сдержанно-благожелательно откликнулся на неопределенность дальнейшей ситуации французский православный ежемесячник SOP (№ 260, июль—август 2001 г.), сообщивший, что “о. Георгий Кочетков должен быть приглашен в ближайшее время на комиссию, чтобы дать объяснения по некоторым пунктам, которые вызывают вопросы. В интервью, размещенном на информационном электронном сайте “strana.ru” митр. Филарет сказал: “Мы полны благожелательности […] Посмотрим, как пойдет наша беседа с ним”. Негативно оценивая заключение специальной комиссии, состоящей в большинстве из преподавателей Свято-Тихоновского института, по отношению к о. Георгию Кочеткову, митрополит заметил: “Может быть было бы правильнее сразу этот вопрос передать в Синодальную Богословскую комиссию, потому что мы здесь как-то шире смотрим на эту проблему. Локальная московская комиссия, может быть, отнеслась с каким-то пристрастием, не хватило, может быть, широты взглядов. Но мы попытались это исправить, как могли. Надеемся, что с помощью Божией эта проблема будет разрешена”. Основатель Свято-Филаретовского института в Москве, ведущего с 1988 года активную деятельность по миссионерству и катехизации в Русской православной церкви, о. Георгий Кочетков, стал объектом критики со стороны части московского духовенства из-за своей пастырской и литургической практики, расцененной как “реформистская”. В июне 1997 года после инцидента в своем приходе он был запрещен в священнослужении. 12 марта 2000 года эта дисциплинарная мера была снята, но о. Георгий остается без прихода, пока синодальная богословская комиссия не вынесет окончательного решения”. (Перевод с франц. — А.,Б.К)
Традиционно озлобленно отреагировал на возможность мирного разрешения ситуации “Благодатный огонь” (№ 7, 2001 г.), перепечатав с язвительным комментарием по адресу о. Георгия резюме так называемой “московской” комиссии и опубликовав статью В.Львова, где “кочетковцы”, “лица” которых “скованы тяжелыми заскорузлыми экзальтированно-зомбированными масками” безоговорочно противопоставляются “православным христианам”, у которых они вызывают лишь “неприятие и отторжение”. Помещенные в “Благодатном огне” статьи с нескрываемым удовлетворением перечислил и прокомментировал в прямом эфире радио “Радонеж” литературовед М.М.Дунаев. Известный своей страстью к безапелляционным вердиктам (“Ф.М.Достоевский здесь, конечно, недодумал…”), он и теперь был резок: “Я удивляюсь тому, что как-то уж очень благодушное мы видим отношение некоторых наших иерархов к этому учению, потому что те еретики, по поводу учения которых собирались Вселенские соборы, это просто, знаете, цветочки, это невинно по сравнению с тем, что Кочетков обрушивает на незрелые умы своих, как он их считает, духовных чад”.
С другой стороны, взвешенная и осторожная статья Н.Константинова “О пользе церковных начинаний” (“НГ-религии”, 14.11.2001 г.) настраивает на разумный и конструктивный, по-настоящему церковный подход к проблеме: “Возвращаясь к “делу Кочеткова”, стоит вспомнить, что его истоки, по существу, коренятся в разных, иногда почти антагонистических взглядах на актуальную для нынешней церковной жизни проблему воцерковления современных взрослых людей. Она особенно остра потому, что абсолютное большинство наших соотечественников — люди с атеистическим прошлым, лишенные реальных (а не вымышленных) православных традиций и корней.
Само наличие проблемы наконец-то не оспаривается никем. Теперь на первый план выходят вопросы о практических формах воцерковления, о том, как помочь ищущему человеку войти в Церковь и укорениться в ней. Священник Георгий Кочетков рискнул предложить некий систематический подход к проблеме, естественно, давая этим повод для вопрошаний, несогласий и даже полного неприятия. Но разве не очевидно, что всяческие недоумения по этому поводу лучше разрешать, обсуждая именно реальный опыт?” Обращаясь к опыту Русской Православной Церкви, “когда, например, еще до революции 1917 г. в отдельных приходах правящие архиереи (а в 30-е гг. и сам Синод) разрешали настоятелям служить с открытыми царскими вратами на русском языке с чтением “тайных” молитв вслух”, автор предлагает “придать этому опыту характер открытого для всех начинания”. “Зачем заведомо бояться ошибок, в том числе и в переводах, когда есть возможность церковно их исправлять?” — спрашивает он.
Обзор подготовили Александра и Борис Колымагины