Опубликовано в журнале Континент, номер 109, 2001
Интервью
ректора Государственного гуманитарного университата
проф. Ю.Н. Афанасьева
главному редактору “Континента”
И.И.Виноградову
(август 2001 г.)
И.В.: Юрий Николаевич, как Вы оцениваете историософские чтения, только что прошедшие в вашем университете? Удалось ли, по-вашему, нащупать какие-то подходы к ответу на их основной вопрос — “Россия при Путине — куда же ты?
Ю.А. Как раз сейчас мы работаем над изданием, суммирующим итоги историософских чтений, и книга эта будет построена не в виде отдельных выступлений, а по тематическому принципу. Мы выделили ряд проблем — скажем, власть и общество, СМИ, экономическая ситуация и т.д. — и в соответствии с их содержанием разбили все выступления на части, относящиеся к тем или иным важнейшим проблемам. В каждый такой блок предполагается ввести нечто вроде интеллектуального контекста — то есть, пусть не вдаваясь в углубленный анализ, все-таки коротко сослаться на какие-то темы, на каких-то авторов, на какие-то проблемы и показать, что происходит в интеллектуальной и политической сферах России за пределами историософских чтений. Тем самым и наши чтения с их проблематикой и интерпретациями вписались бы в определенную картину и просматривались бы на своем месте. Кроме того мы собираемся снабдить издание хронологией основных событий, чем-то вроде словника, толкующего наиболее важные термины, и полной библиографией по каждому блоку.
Три вот таких скомпонованных блока уже готовы, и, на мой взгляд, получился весьма глубокий анализ современной ситуации. Причем анализ не однобокий — комплексный, целостный, всесторонний: и экономический, и психологический, и исторический и даже экологический. С одной стороны, анализ этот развернут как бы по вертикальной оси — оси времени, и в нем учитывается опыт социальных преобразований и реформирования России, накопленный на протяжении многих лет, десятилетий и даже столетий. С другой стороны, присутствует и горизонталь: современная Россия, ее отношения с миром, с другими странами. Наконец, что немаловажно, точки зрения выступавших существенно отличались одна от другой. И если сопоставлять позиции, условно говоря крайние, получается очень широкий диапазон мнений — от либеральных (куда даже слово “демократические” трудно пристроить) до по-настоящему либерально-демократических. Правда, только этот диапазон: другие позиции, такие как национал-патириотическая или коммунистическая не были или почти не были представлены.
И.В. Жаль, что в Чтениях не принимали участия зарубежные общественные деятели…
Ю.А. Нам тоже казалось необходимым представить в книге точку зрения как бы со стороны — мнения западных интеллектуалов, политологов, историков, экономистов. С этой целью я даже попросил издательство “Галлимар”, когда будут готовы основные блоки, предложить нескольким иностранцам высказать свои взгляды по поводу обозначенных Чтениями проблем, и они согласились — при условии, что сначала посмотрят русский вариант. Так что этот пробел мы, надеюсь, восполним.
И.В. А какие из выступлений, прозвучавших на историософских чтениях, — точнее, из позиций — ближе лично Вам? Что кажется неприемлемым?
Ю.А. На последний вопрос я могу ответить совершенно определенно. Я не приемлю многие положения Союза правых сил, в частности, Немцова. Не приемлю уровень критики того, что делалось в период Ельцина, и того, что делается сейчас. Мне кажется, это критика притупленная — критика с почти закрытыми глазами, с нежеланием видеть происходившее и происходящее. Определенно могу сказать: я считаю, что приватизация по Чубайсу должна быть оценена иначе. Та оценка, которую предлагает СПС, не дает надежд на какие-то изменения в лучшую сторону.
Конечно, мне ближе позиция Баткина, Муратова или Ковалева, говорящих, что с Путиным всё ясно, что просматривается совершенно определенная тенденция развития событий — движение к авторитаризму, а то и диктатуре. Мне кажется, сегодня проявляется то, чему наш президент был научен всей своей жизнью, — стремление к спецоперациям, к закрытости, а не к открытой политике; к действиям “по понятиям”, а не по закону. Но, с другой стороны, я думаю: может быть, еще не время делать окончательные выводы; может быть, стоит понадеяться на хорошее. Посмотрите сами: происходящие в стране процессы неоднозначны. Вот вроде бы идет наступление на олигархов — зажимают и придавливают Гусинского с Березовским, намекая на то, что список может быть продолжен. Но из-за отсутствия открытой политики не поймешь, с какой целью это делается — с целью ли искоренения олигархии как таковой или, может быть, с целью предоставить возможность действовать другим. Кому же конкретно — Потанину? Федоровскому? Всё это остается под вопросом.
Под вопросом и другое. Например, сейчас экономика, если ее сфокусировать на структуру внутреннего валового продукта, выглядит так: 82 % — это то, что мы получаем за газ, нефть, драгметаллы и так далее; примерно 12% — это амортизация основных фондов и где-то 6 — 8 % — то, что идет в национальный внутренний продукт от собственно производства. То есть мы живем тем, что Бог послал, имея в сущности экономику первобытного общества — на уровне охоты и собирательства. И поэтому вполне естественно стремление Путина овладеть ситуацией, взять в свои руки хотя бы то, что есть — то есть финансовые потоки от ренты. Но получается-то, что и они не у государства, их уже растранжирили. Даже ренту — и ту мы потеряли, она в основном идет в частный карман. Да и как ее забрать, если она у Потанина, у Абрамовича, у лоббистов в думе и прочих структурах государственной власти?
У Путина в послании Федеральному собранию есть такое выражение: “статусная рента” — по-другому говоря, взятка. Взятка — вот на чем живет вся законодательная и исполнительная власть. И президент, с одной стороны, признает, что наша экономика — экономика ренты, а не производства, а с другой — говорит Федеральному собранию: вы все есть получатели этой статусной ренты. И как же ее взять? Логично бы ответить: по закону. Но закон-то Потанин с Абрамовичем сами под себя и писали! Они и залоговые аукционы провели по закону, который сами же написали, и всех возможных конкурентов отсекли. Так что получается, что по закону как раз и нельзя ничего взять, потому что надо переписать закон. А если ждать, когда он будет переписан, можно и не дождаться… Вот у меня и возникают большие сомнения. С одной стороны, спецоперации кажутся просто “палочкой-выручалочкой” для президента. С другой же, действуя “по понятиям”, можно продвинуться слишком далеко… Примерно это мы и видим: Думу сделали ручной, Совет Федерации ликвидировали, сейчас к общему знаменателю приводят суд, завтра сделают ручными партии, устаканят СМИ…
И.В. Но вернемся к историософским чтениям. Планирует ли РГГУ какие-нибудь мероприятия в продолжении этой инициативы?
Да, где-нибудь к декабрю мы хотели бы обсудить несколько проблем, — например, тему глобализации и место России в этом процессе. Или что такое “реальный коммунизм”? При всей кажущейся ясности остается непонятным, чем же, с точки зрения общественной, экономической, политической структуры, был этот реальный коммунизм, существовавший у нас 80 лет. Как его охарактеризовать — по отношению, скажем, к капиталистической системе, к российской традиционности, или к имперскости? Просматриваются и еще некоторые совершенно неотложные темы. Вопросов множество, и за один присест всё не обсудишь.