Опубликовано в журнале Континент, номер 107, 2001
Григорий Марк — родился в Петербурге, в настоящее время живёт в США. Его первая публикация появилась в 1987 г. в “Континенте”. Выпустил три книги стихов (“Гравёр”, Effect Publishing, New York, 1991; “Среди Вещей и Голосов”, Hermitage Publishers, New Jersey, 1995 и “Оглядываясь Вперед”, Фонд Русской Поэзии, Петербург, 1999) и книгу прозы “Имеющий Быть”, Росспринт, 1996. Печатался в журналах “Время и мы” (США), “Грани” (Германия), “Дружба Народов”, “Звезда”, “Знамя”, “Континент”, “Новый Журнал” (США), “Новый Мир”, и др.
Переводы стихов Г. Марка на английский публиковались в “Glas” (United Kingdom), “Word” (USA), “Modern Poetry In Translations” (United Kingdom).
Григорий Марк — родился в Петербурге, в настоящее время живёт в США. Его первая публикация появилась в 1987 г. в “Континенте”. Выпустил три книги стихов (“Гравёр”, Effect Publishing, New York, 1991; “Среди Вещей и Голосов”, Hermitage Publishers, New Jersey, 1995 и “Оглядываясь Вперед”, Фонд Русской Поэзии, Петербург, 1999) и книгу прозы “Имеющий Быть”, Росспринт, 1996. Печатался в журналах “Время и мы” (США), “Грани” (Германия), “Дружба Народов”, “Звезда”, “Знамя”, “Континент”, “Новый Журнал” (США), “Новый Мир”, и др.
Переводы стихов Г. Марка на английский публиковались в “Glas” (United Kingdom), “Word” (USA), “Modern Poetry In Translations” (United Kingdom).
*** Ампутировал прошлое и в инвалидной коляске, громыхая, несусь в туче пыли средь белых камней. Стало нечем дышать, напрочь душу отбило от тряски. Неба синий наждак обдирает всю кожу на мне. В раскаленные диски сливаются острые спицы, словно пену, взбивая из воздуха солнечный свет. Обгоняя мой хрип, вниз под гору летит колесница. Я прикручен ремнями, и пыль заметает мой след. Картинки с выставки. Подвал искусств. На отсыревших стенках полотнища прилеплены вплотную. Переливаясь грязью всех оттенков, из рам стекают масляные струи. За столиком в чалме из никотина сидит художник, в пустоту гундося, и водит важным взглядам по картинам и рюмкой с теплой водкой на подносе. Вокруг снуют безлицые мужчины. Под коркою нейлоновых сорочек тела гудят, как гибкие машины, в них мертвая энергия клокочет. А двигатели внутренних сгораний, работая на скверном алкоголе, их языки приводят в состоянье вращенья непрерывного. Глаголы, со скрежетом цепляясь друг за друга позвякивая жеванным металлом, передают движение по кругу… И серным дымом тянет из подвала. *** Купола из трущоб проросли. Урожаем небесным восходит золотой виноградник Господен на помойках российской земли.
*** Ампутировал прошлое и в инвалидной коляске, громыхая, несусь в туче пыли средь белых камней. Стало нечем дышать, напрочь душу отбило от тряски. Неба синий наждак обдирает всю кожу на мне. В раскаленные диски сливаются острые спицы, словно пену, взбивая из воздуха солнечный свет. Обгоняя мой хрип, вниз под гору летит колесница. Я прикручен ремнями, и пыль заметает мой след. Картинки с выставки. Подвал искусств. На отсыревших стенках полотнища прилеплены вплотную. Переливаясь грязью всех оттенков, из рам стекают масляные струи. За столиком в чалме из никотина сидит художник, в пустоту гундося, и водит важным взглядам по картинам и рюмкой с теплой водкой на подносе. Вокруг снуют безлицые мужчины. Под коркою нейлоновых сорочек тела гудят, как гибкие машины, в них мертвая энергия клокочет. А двигатели внутренних сгораний, работая на скверном алкоголе, их языки приводят в состоянье вращенья непрерывного. Глаголы, со скрежетом цепляясь друг за друга позвякивая жеванным металлом, передают движение по кругу… И серным дымом тянет из подвала. *** Купола из трущоб проросли. Урожаем небесным восходит золотой виноградник Господен на помойках российской земли.