Стихи
Опубликовано в журнале Континент, номер 106, 2000
* * * Ну что ж, начнем. Эпоха Водолея, Магнитных бурь и власти безмятежной, Дырявым ветхим знаменем белея, Уже почти слилась с равниной снежной. Никто не пишет повесть лет текучих, Конечно, временных. Святой отшельник, Попав из кельи в братство невезучих, Скрижали отложил на понедельник. Но воскресенье длится без вечерни, Как будто храм себя обороняет, Росток дочерний на потеху черни Увядший стволик мощно обгоняет. Магнитных бурь эпоха Водолея, Переживем, потерпим, перескочим, Еще темна ветвистая аллея, И это ненадолго, между прочим. * * * Морщины — зубчики на шее старой лампы, Клеенка мокрая, и кактус не цветет. Как упоительно, не дожидаясь рампы, Смеяться, зная все слова наперечет. Не убаюкиваясь крепким нозепамом, В стихах выдумывать письмо — и не послать. Предосудительно с родным простившись хламом, Пустые полки, как упрек себе, держать. Все это ночь. Ночами снятся супермены Из детективов производства Ю Эс Эй. От затянувшейся нешкольной перемены Мне не становится ни ярче, ни теплей. * * * … И сотни тысяч матерей Прощали детям неудачи, Простой пожизненной задачи Найди решение скорей. Петь дифирамбы или выть, Жить, стиснув слабенькие зубы, Когда ж в мозгу затихнут трубы, Любимой маме позвонить. Давно прощения прошу, И снова норов нараспашку, Вовсю скандалю, рву рубашку, Ору, отчаянно грешу. * * * Вдали от жгучей мостовой Упьемся сочною травой, Где пули-оводы летят, Где пулеметный треск цикад. Пронзив осколком солнца грудь, Продолжим свой росистый путь, Страна невыплаканных слез Вдали белеет не всерьез. Еловых шишек канитель, В бору колючая постель, И, как утрата всех наград, Пустых бутылок свежий склад. Амстердам. Впечатление. Фальшивый дым марихуаны, Небрежен глянцевый мулат. Бывают северные страны, Где ты изменчив и крылат. Дождинок капли над каналом, Мы тихо, медленно плывем. Покорным штилем, а не баллом, Живет продольный водоем. Там, сверху, — бешенство, веселье, И снова запах гашиша. Закрой глаза, не пробуй зелье, Пройдем на площадь неспеша. Запомни Рембрандта седины, Ван Гога ярость и жару. Затянут топкие перины, И грянет колокол к утру. * * * Учиться одиночеству в толпе, Стоять струной на каменном столпе... Тяжелый флирт — еще и не роман, Когда слова сквозь рот и шиш в карман, Глухие телефонные звонки, Автоответчик давит на виски, Английский дурен, шепелява речь, Пожалуй, смыслом можно пренебречь, О, как я ненавижу телефон, Армированный кнопочный бетон, Наукой овладев пренебрегать, Голландцев начинаю постигать, Когда они молчат, молчат, молчат, И вдруг, как мы, без умолку скворчат, Изголодавшись в чаще немоты И с иностранцем перейдя на «ты». * * * Кошачьих лап намокшие следы, Когтистых пятен вьется перфолента, Смешная дрожь оттаявшей воды В тревоге предзакатного момента. Он не умрет — дряхлеющий квартал, Старух, ворон, студентов заповедник, Щербата пасть — бульдозера оскал, Еще в коляске будущий наследник, Наследник обветшалых тополей И ноздри забивающего пуха. Герань в окошке вовремя полей, Полы помой и не реви, старуха. * * * От бесчисленных дрязг Только грохот и лязг, Снова искры из глаз, Снова жизнь напоказ, Безразличие слов, Мимолетность слогов, Кто ты — старец, юнец, Эмигрант, наконец? Позабытых обид Унизительный стыд… И ложишься в кровать Томик Гёте читать. * * * Живя во власти вязкой лени, Больное тело не кори. И снова белые ступени Хранят от цепкой дребедени. Сливайся, слушай и смотри. Годится ль истинная рана Для гармоничной красоты? Глядь, из древесного тумана — Не честолюбье Ватикана, А лики, сдержанно просты. Теперь невзрачные заботы Не столь понятны, сколь ясны. Тоска, бессмысленные взлеты, Ехидство шуток, слов длинноты, Минуты светлой тишины. * * * Смешная зимняя промашка, Молчаньем отозвался тост. Блестит граненая стекляшка, Увы! На мне одна рубашка, А впереди — Великий пост. Глаза блестят, глаза сухие, Уж больно слезы нелегки. Чудные, разные, плохие, Непроходимы дни глухие И ночи, смыслу вопреки. Согреет вздрогнувшее тело Тепло заветного креста. Сорвав рубашку — что за дело! — Гоню невзгоды неумело И жду Великого поста.