Беседы с проф. Фомой Шпидликом (Рим)
Опубликовано в журнале Континент, номер 101, 1999
Интервьюер — проф. Е.М. ВЕРЕЩАГИН (Москва)
Вступительные замечания
Жанр обширного интервью со знаменитой личностью — беседа записывается на магнитофон и затем публикуется, — можно считать, уже сложился.
Достаточно сослаться на два успешных примера: на интервью проф. Оливье Клемана со Вселенским патриархом Афинагором1 и на беседу журналиста Мейнольда Краусса с наиболее авторитетным католическим богословом XX в. Карлом Ранером2. Беседы продолжались не один день и затем были напечатаны в виде отдельных книг.
По законам жанра, интервьюер (лицо, задающее вопросы) не печатает дословную стенограмму беседы, а осуществляет определенную редактуру, — так, суждения по той же самой теме, высказанные в разное время, он сводит в одно место; устраняет повторы; привносит от себя в текст комментарии3 и делает сноски; если полезно, придает тематическим разделам и подразделам заголовки и подзаголовки; проводит стилистическую унификацию4 и т.д.
В некоторых — очень редких — случаях интервьюер может изложить и свои взгляды. Такое допустимо лишь тогда, когда благодаря приему контраста или сопоставления удается лучше и нагляднее представить позицию интервьюируемого лица, к которому обращены вопросы.
Вопросы и суждения интервьюера в настоящей публикации печатаются курсивом. Составленные им же комментарии, если они введены в основной текст, даются с отступом. Интервьюеру же принадлежат все примечания, помещенные в конце публикации.
Естественно, вся редакторская работа непременно подлежит авторизации: выспрошенный собеседник-автор, получив обработанную версию текста, внимательно прочитывает ее, вычеркивает или дописывает, что считает нужным5, и затем в ясной форме дает согласие на публикацию. Это делает интервью аутентичным: на него можно ссылаться как на подлинный авторский текст. Именно поэтому интервью печатается под именем автора. Иногда, впрочем, спрашивают в недоумении: зачем требуется обширное интервью, если, предположим, знаменитый ученый написал десятки книг и, стало быть, уже вполне высказался?
Во-первых, в обширном интервью знаменитость имеет возможность обратиться к широкому читателю, тогда как монографии пишутся для сравнительно узкого круга специалистов.
Во-вторых, задающий вопросы обычно побуждает собеседника дать четкое и краткое суммарное изложение своей профессиональной и жизненной позиции. Поэтому в книгах жанра, о котором говорим, как правило содержится некоторый итог, составляющие которого рассеяны по многим источникам и труднообозримы.
В-третьих, поскольку интервьюируемый, отвечая на вопросы, как бы зависит от инициативы собеседника, он нередко дает оценку проблем, — особенно актуальных, — которых не коснулся бы, если бы писал или высказывался только по собственному побуждению6.
В-четвертых, интервьюер выступает как репрезентант определенного конфессионально-культурного, национального, профессионального или иного слоя читателей, поэтому его вопросы более или менее точно учитывают интересы адресата7. Скажем, настоящая публикация специально адресована российскому читателю, интересующемуся проблематикой взаимоотношения двух Церквей — Православной и Католической.
Таким образом, обширное интервью — это самостоятельный жанр современной интеллектуальной словесности, отнюдь не дублирующий какие-либо иные жанры.
О. Фома Шпидлик (Tomas Spidlik) — это, безусловно, европейская и всемирная знаменитость, признанный эксперт в области богословия восточных церквей, специалист по православной духовности, много сделавший для лучшего взаимопонимания между римо-католиками и православными, особенно между итальянцами и русскими8.
Он родился 17 декабря 1919 г. в местечке Босковицы (Boskovice) в Моравии. Моравия — это та земля, где слово Божие проповедовали славянские первоучители Кирилл и Мефодий, так что место рождения оказалось для о. Фомы своеобразным предзнаменованием. В Босковицах он получил среднее образование и осенью 1938 г. поступил в университет г. Брно, где намеревался изучать латинский и чешский языки. Проучился он, впрочем, лишь два неполных семестра: по Мюнхенскому пакту, германские войска оккупировали Моравию и Чехию. Университет был закрыт, над студентами нависла угроза депортации, и о. Фома с трудом ее избежал.
Проработав год на производстве, молодой человек принял решение, определившее всю его дальнейшую жизнь. 23 сентября 1940 г. он, в качестве новиция (послушника), поступил в семинарию знаменитого католического Ордена Societas Jesu (“Общество Иисуса”), находившуюся в местечке Бенешево под Прагой.
Затем семинария была перемещена в городок Велеград, и здесь о. Фома продолжил свое духовное образование по тщательно отработанной системе Ордена. В соборе Велеграда находится могила св. Мефодия, и неслучайно именно в Велеграде в прошлом веке проходили знаменитые конгрессы, имевшие целью достижение конфессионального сближения славянства. Таким образом, звезда Кирилло-Мефодиевской миссии как бы продолжила сопровождать юного послушника. Первый цикл образования закончился в 1945 г.
По окончании войны о. Фома один год был учителем в Велеградской гимназии (где, между прочим, преподавал, наряду с чешским, русский язык), а после был направлен для завершения образования в католическую Высшую школу в голландском городе Маастрихте (Maastricht). В Маастрихте он был в 1949 г. рукоположен во священника.
Затем о. Фома совершенствовался во Флоренции (1950—1951) и, наконец, в Риме как докторант Понтификального (Папского) Восточного института. Поскольку в Чехословакии установился коммунистический режим и о. Фома не мог вернуться на родину, он обосновался в Риме: здесь он (на 30 лет) стал спиритуалом (духовником) чешских семинаристов в Collegium Nepomucenum9 и трудился на Ватиканском радио (в чешской редакции).
Под руководством проф. Иринея Хаусера (Irenee Hausherr), специалиста по православной духовности, о. Фома подготовил диссертацию, посвященную жизни и трудам св. Иосифа Волоколамского, великого реформатора монашеского уклада в России конца XV в. Она была защищена в 1955 г. и через год вышла отдельной книгой10.
Связав свою судьбу с Восточным институтом, о. Фома стал в нем доцентом, потом профессором и преподавал вплоть до 1990 г., сотрудничая также в Григорианском университете.
Предвосхищая идеи II Ватиканского собора, о. Фома преподавал православную духовность не как апологет католичества и обличитель православия, не как полемист и даже не как сторонний наблюдатель, а — конгениально и позитивно, подчеркивая и выделяя в православии неповрежденность и самобытность богословия. О. Фома всегда стремился воспитать в студентах положительную установку на Православную Церковь и отношение к ней как к Церкви-сестре.
Этот же метод погружения в исследуемый предмет о. Фома применял и в своих научных трудах.
За книгой о св. Иосифе Волоколамском последовала монография, посвященная “софиологии” св. Василия Великого, причем в увязке с современной софиологией русских религиозных мыслителей11.
Сделав большой скачок во времени, о. Фома обратился к духовному наследию Феофана Затворника12, великого российского святого XIX в., в наследии которого его привлекло учение о роли сердца и Святого Духа для молитвы и религиозного опыта. Св. Феофан Затворник был представлен западноевропейскому читателю впервые.
Затем о. Фома вернулся к греческим отцам Церкви и напечатал монографию о духовном друге св. Василия Великого, Григории Богослове (Назианзине)13, на примере которого показал специфику богословского синтеза отцов-каппадокийцев, сумевших успешно сочетать “практическую” мораль ближневосточных (ветхозаветных) заповедей с “созерцательным” эллинистическим богословием.
Начались обзорные лекции и публикации под общим наименованием “Духовность христианского Востока”, составившие ряд из четырех томов (“Систематический справочник”14, “Молитва”15, “Русская идея”16, готовится очередной том, посвященный восточному монашеству). В какой-то мере о. Фома противопоставил духовность Православия современной западной культуре, покоящейся на просветительских, отчасти нехристианских, принципах научности, технизации и секуляризма (обмирщения). Наряду с этим своим opus magnum, о. Фома опубликовал несколько антологий17, сравнительно небольших монографий и множество всевозможных статей в научных сборниках и журналах.
Его публикации выходили в свет на языках: английском, болгарском, голландском, испанском, итальянском, немецком, польском, португальском, русском, словацком, украинском, чешском18, французском, а также по латыни.
Среди них выделяется работа, в которой показывается близость основателя Общества Иисуса, св. Игнатия Лойолы, духовности Востока19. Следует упомянуть еще небольшую, но весьма содержательную книгу, посвященную интерпретации православных икон, преимущественно русского письма, которая была написана совместно с о. Марком Иваном Рупником20, а также недавнюю монографию о Богочеловечестве21. О. Фома не чуждается и популярного жанра: им написаны брошюры в расчете на широкого читателя22.
О. Фома — опытный душепопечитель. Вершиной его душепопечительства явились духовные упражнения, проведенные Великим Постом 1995 г. в Ватикане для Папы Иоанна Павла II и для римской курии. В этих упражнениях о. Фома концентрированно изложил свою философию и богословие, как они были вдохновлены свв. отцами Запада и Востока. Под заголовком “Путь духа” эти прогремевшие духовные упражнения уже опубликованы на различных языках23, и как было бы прекрасно, если бы был издан и русский перевод!
В 1990 г. Американский библиографический институт (Raleigh, North Carolina, U.S.A.) избрал о. Фому “Человеком года”.
В настоящее время о. Фома, официально выйдя, как говорится, на заслуженный отдых, отнюдь не отдыхает. Он не уехал подальше от студентов и коллег-ученых, а остался обитать в Учебно-исследовательском центре “Эцио Алетти”24, входящем в состав Понтификального Восточного института и расположенном в трех минутах ходьбы от него. Дверь его келий открыта для посетителей, и могу свидетельствовать, что к нему каждый день приходит много народа.
Целью Центра Алетти является способствование богословскому и культурному диалогу между Востоком и Западом ради воссоединения христианской Европы.
В преддверии своего 80-летия маститый ученый свеж, бодр, улыбчив, энергичен, подвижен, исполнен замыслов. К счастью, нет у него никакой болезни. Глаза и уши исполняют свои функции, память и скорость реакции — как у молодого. Одному ему свойственный тонкий юмор — неповторим и незабываем. Из его шуток, которые о. Фома рассказывает с видимым удовольствием, можно было бы составить занимательный сборник. Еще одна трогательная подробность: под прозрачным псевдонимом Шпик о. Фома опубликовал на чешском языке сборник чудесных детских сказок25.
Да сохранит его Всемогущий Господь на многая и благая лета!
Осенью 1997 г. и мне посчастливилось побывать в Центре Алетти. 11, 12, 13 сентября я провел в беседах с о. Фомой, постоянно держа кассетник перед его устами. Интервью проходило по-русски; для о. Фомы характерна полновесная русская речь, воспринятая им от эмигрантов еще первой волны. (Надо вообще отметить, что в Collegium Russicum великолепно преподают русский язык.)
Вернувшись в Москву, я расшифровал магнитозаписи и, в согласии с изложенным выше, отредактировал их. О.Фома, получив текст, еще и сам немало потрудился над ним. Интервью авторизовано.
Проф. Е.М. Верещагин 12/25 февраля 1998 г.
ИЗ ИНТЕРВЬЮ ПРОФ. О. ФОМЫ ШПИДЛИКА 11—13 сентября 1997 г. (Рим, Италия)
Возможности и перспективы воссоединения Православной и Католической Церквей
Итак, обратимся к первой теме. Еще десять лет назад, когда в России господствовали коммунисты, было много всяких собеседований с католиками. Обе Церкви, как тогда казалось, достигли высокого уровня согласия. Представлялось, что вожделенное единство двух церквей-сестер уже близко.
Но сейчас имеет место попятное развитие. Взаимное недовольство и раздражение, к сожалению, возобладали.
С учетом наметившегося отчуждения, всё же на каких основаниях, по Вашему мнению, может произойти воссоединение католичества и православия, разъединенных вот уже больше девяти столетий?
1. Православие и католичество — равно спасительны
Попробуем подойти к вопросу с неожиданной стороны.
В молодости я, собственно, никогда не интересовался и не занимался вплотную православием. Будучи студентом, я просто прочел немало книг, переведенных с русского на чешский. Пушкин, Толстой, Достоевский и другие всемирно известные русские писатели оказали на меня, как и на многих, огромное влияние, — ведь они говорили о том, что было созвучно моей душе.
Впоследствии я приступил к чтению русских духовных писателей, то есть стал знакомиться с православными авторами.
И в моем сознании постоянно всплывал один и тот же вопрос: если мы чувствуем и мыслим одинаково, какой смысл имеет разделение на две Церкви?
Вот аналогия. Внутри католичества можно наблюдать сколько угодно различий между верующими, в том числе и между богословскими школами и направлениями, но все эти различия не мешают тому, что Церковь остаётся единой.
Совершенно аналогично православные и католики расходятся между собой во многом; они, несомненно, друг от друга отличны. Но все эти расхождения не переходят грани, чтобы потерялось то общее, что необходимо для единства. Ведь области согласия между нами также велики. Между нами, несомненно, есть взаимопонимание!
А в области различий встречаются и недоразумения, когда взаимно (мы — вам, а вы — нам) приписываются качества и мнения, которые на самом деле партнеру не свойственны.
Отсюда раскол между Церквами я отчасти отношу на счет взаимного неведения. Когда мы лучше узнаем друг друга и достигнем истинного взаимопонимания, тогда и вспыхнет на горизонте заря вожделенного единства. Единства, проистекающего из убежденности, что и католическая, и православная церковная традиция в равной мере спасительны для верующего.
Я, например, никогда не задаю православному вопрос, который, к сожалению, у нас был расхожим еще лет сорок назад, а именно: “Почему ты не переходишь в католичество?”. Для православных Православная Церковь столь же спасительна, как для католиков — Католическая. Я принимаю православного во всей его полноте. С точки зрения католика, в том числе и богослова, — а я принадлежу к корпорации католических богословов, — в православии нет ни малейшего признака ереси. Поэтому я с удовольствием принимаю православного таким, каким его воспитала его Мать-Церковь.
2. Духовно-душевное единство Церкви совместимо с раздельным бытием православия и католичества
Для меня Церковь — это не просто социальный институт, какое-то человеческое учреждение, наряду с другими унаследованное нами как результат исторического развития.
Раньше этого не понимали: в Средние века противостояли “еретикам”, утверждавшим, что внешняя (так сказать, телесная) организация Церкви может не совпадать с ее духовностью, с ее душой. Тогда католическая (впрочем, и православная) точка зрения была ригористичной: духовность Церкви и ее внешняя организация — неразделимы. Подобно тому, как у живого человека душа неразрывно связана с телом, так и церковное учение, как считалось, может существовать лишь постольку, поскольку существует единая организация.
Между тем сейчас стало трудно отрицать, что душа — явление более широкое, чем тело. Соответственно духовность Церкви может простираться дальше организации, распространяясь и на “тела”, юридически отделенные от нее. Душа существует и “действует” вне и далее тела.
На II Ватиканском соборе, наконец-то, признали справедливость подобных представлений.
Правильно ли я Вас понимаю? Вы считаете, что внешнее соединение католиков с православными — не обязательно? Что и дальше допустимо бытие двух самостоятельных церквей? Ведь, по Вашей логике, духовная Церковь так или иначе — всё равно едина.
Внешнее “соединение всех”, говоря словами ектений26, — желанно и полезно. Но произойти оно может только от души, от духа, от сердца, а не от плоти, не от тела. Переменится сердце — воссоединение придет само собой. Глубоко убежден: соединение католичества и православия также придёт само собой. Естественным образом.
Так что же надо делать, чтобы это “само собой” все-таки наступило скорее?
Знакомить верующих наших Церквей с духовными ценностями друг друга.
Позвольте конкретный пример из собственной жизни. Я живу в Италии, но всю свою энергию направляю на то, чтобы знакомить итальянцев с духовным наследием восточных, православных Церквей.
Мне кажется, что через любовь, например, к русской иконе итальянцы-католики в своей массе раз и навсегда откажутся от устаревшего взгляда, будто православные — еретики-раскольники.
3. Востоконеведение на Западе
Еще на моей памяти в среде католических богословов циркулировали предубеждения, выражаемые в форме суггестивных вопросов: что нам может дать знакомство с богословствованием “всех этих русских”? Разве у них есть что-либо заслуживающее внимания? Да у нас и своих богословов хватает! Я же говорил в ответ: вот вам томик Соловьева, почитайте, и посмотрим, что вы потом скажете.
На моих лекциях или докладах бывало, скажем, такое. Вот я привел цитату из трудов кого-либо из выдающихся русских богословов. Реакция: “Ах, как интересно! И кто это написал?”. Отвечаю: “Бердяев” или: “Флоровский!” — “Русский? Удивительно! Не может быть! И всё же — как интересно!”
Так, написав “Русскую идею”, я еще до публикации рассказывал о ней в одном французском институте. И один из слушателей стал горячо спорить: русские — это отсталый народ, поскольку они только-только свергли у себя коммунизм! Я же, внутренне улыбнувшись, привел аналогию: если намереваетесь написать историю, скажем, итальянского искусства, то идите в музеи, а не приставайте с расспросами на вокзале к местному пьянчужке, что он думает о живописи. Так и в России: хотите познать православное богословие, игнорируйте коммунистический период, а обращайтесь к подлинным творцам. Надо выявлять, отыскивать их. Судить по впечатлению от толпы, коммунистической “массы” — недопустимо!
Таким образом, типичный “средний” западноевропейский человек и не подозревает, что для России XIX в. и для послеоктябрьской эмиграции характерно высокое богословие. Предубеждение заходило очень далеко: даже образованные люди и мысли не допускали, что на Востоке вообще может быть что-то хорошее или что в России когда-либо существовала — да и сейчас восстановилась — интенсивная духовная жизнь.
Отсюда особая важность взаимного ознакомления: Запада — с православием, Востока — с католичеством.
4. Центр Алетти как место взаимного ознакомления
Вот, например, наш Центр обучения и исследования Эцио Алетти (Centro Studi e Recerche “Ezio Aletti”), являющийся частью Понтификального Восточного Института. В чем смысл его существования? — Именно в том, чтобы способствовать взаимному ознакомлению.
Когда нас 12 декабря 1993 г. посетил Святейший Отец, Папа Иоанн Павел II, то я обратился к нему со следующими соображениями. В мире есть немало христианских интеллектуалов и верующих людей искусства разных конфессий, которые ничего не знают друг о друге. Так дадим им возможность встретиться!
От нас не требуют и не ждут ничего другого, кроме как: дать людям возможность встречи. Только и всего! Надеемся, что после встречи католик скажет православному: ваша духовная жизнь прекрасна! Надеемся, что и православный найдет для католика походящие слова и оценит его духовную жизнь.
И такое случается. Как Вы знаете, несколько лет назад я перевел на русский язык по книжке трудов знаменитого кардинала Г.У. фон Балыпазара и не менее знаменитого профессора богословия Романе Гвардини27. И мне, русскому, коренному православному, выходцу из семьи, в которой было несколько поколений священников, — да и многим другим русским, православным, — очень нравится то, что написали эти два человека — католики из католиков!
5. Встреча цивилизаций — взаимообмен или подчинение?
Что, однако, значит встреча? Это обмен взглядами и ценностями или, может быть, — Боже упаси! — навязывание своих взглядов?
Да, некоторые понимают встречу во втором смысле. В Европе есть даже многовековая традиция второго понимания. Иногда говорят, что та или другая цивилизация, будучи на определенном этапе самодостаточной, потом может зайти в тупик, из которого нет выхода своими силами, так что приходится извне ее разрушать.
Именно так западноевропейцы подходили в прошлом, да нередко и сейчас подходят, скажем, к африканцам. Когда западная цивилизация, особенно в техническом исполнении, приходит в Африку, то белые отнюдь не желают знакомиться с местным образом жизни, — они навязывают аборигенам свои собственные представления, принципы и законы, начинают грубой силой подчинять их этим принципам и законам.
Есть искушение перенести эту практику и на Россию. Я говорил в одной лекции во Франкфурте-на-Майне, в присутствии самого бургомистра, что у русских — своя, отличная от западноевропейской, самоценная цивилизация. Что мы приобретем, если ее разрушим?
Не следует ли поступать так, как ведут себя супруги в хорошей семье, когда ни один не навязывает своей воли и своих взглядов? В процессе совместной жизни постепенно вырабатывается общий и единый закон сразу для мужа и для жены, суммирующий ожидания и представления партнеров.
Естественно, есть государственное регулирование семейного права, но ведь никто не женится и не выходит замуж потому, что надо реализовать это право. Люди соединяются, потому что любят друг друга, и внутри семьи они друг для друга создают всех устраивающий закон. Каждый из супругов должен отчасти выйти за свои собственные рамки, чем-то своим поступиться и слиться с другим.
6. О хранении славянской духовности
Я думаю, что такова — отзывчива на нужды другого — славянская духовность.
Вот и чехи, которые говорят, что они — не русские, что они не имеют с русскими ничего общего, все-таки разделяют с русскими общую славянскую духовность.
Не устаю повторять тем, кто готов слушать: если вы хотите познать чешскую духовность, не фиксируйте свое внимание только на некоторых людях, которые с потрохами преданы западным идеям, — таких сейчас, в период начальной эйфории, еще немало, — а послушайте чешские песни и исследуйте фольклор, и тогда вы увидите, что у чехов, может быть, немецкая голова, но у них — славянское сердце.
Мы, чехи, искони пребываем в западной культуре. Это хорошо, это неплохо, но нам не следовало бы забывать и о своем собственном духовном начале. Сначала осознать и хранить свою идентичность, а потом соглашаться заимствовать и брать у соседей.
7. Тринитарное богословие и восточно-православная духовность
Посмотрите на разницу в подходе к понятию Пресвятой Троицы на Западе и у славян.
Говорят: Бог — един, но он имеет три Лица-ипостаси.
Спрашивается: если Бог — един, для чего Ему еще три Лица? Разумом схватить это трудно, почти невозможно, но на помощь приходит вера. Вера дополняет разум. Вера указывает разуму его рамки.
Обратимся к греческим отцам Церкви. Они учат, что существует Бог-Отец, от которого рождается Бог-Сын, также “истинный Бог от Бога истинного”, и от которого, кроме того, исходит еще и Дух Святый, и Он опять-таки есть божественное Лицо. Так как же способны эти три неслиянных Лица сложиться в одного-единственного и нераздельного Бога, Троицу во Единице?
Это тайна, но не безразличная для нас, простых человеков, а касающаяся нас всех. Ведь мы тоже являемся личностями-лицами, и как ради единства рода человеческого из множества лиц сделать одно?
Каждое лицо, каждая личность — неповторима. Слушая чудесную музыку, я сразу узнаю: “Моцарт”. Следовательно, нет другого композитора, который написал бы “Реквием” точно так же. Картины, скажем, Рембрандта — тоже неповторимы. Вот и Вы, Евгений Михайлович, — не улыбайтесь, я говорю всерьез — именно Вы, и никто другой, нужны для полноты палитры мира.
При всей неповторимости любовь творит из нас — одно. Мы действительно можем любить другого и растворяться в единстве. И русские мыслители, начиная со славянофилов, убедительно учили об этом. Когда я рассказал об этой “русской идее” по Чешскому телевидению, моя книга “Русская идея”, которая как раз вышла в чешском переводе, пошла там нарасхват: Вы не поверите, но за три месяца в Чехии было распродано 3 тыс. экземпляров “Русской идеи”. Для книги подобной узко-специальной тематики — это почти небывалый случай.
8. Панславизм — “за” и “против”
Я понимаю, что Вы упомянули о чехах просто ради примера. Я же сейчас хотел бы немного задержаться на этой теме. Известно, что не в России, а именно в Чехии (тогда ее называли Богемией) зародилось движение панславизма28
Да, инициаторами были чехи, но — примечательно — при участии А.С. Хомякова29, который тогда жил в Праге.
Так вот, каково Ваше отношение к панславизму? Сейчас определенные круги в России носятся со знаменем панславизма.
Панславизм — это имя. Как движение панславизм может быть политическим. В такой своей ипостаси панславизм для меня не интересен.
В духовном же смысле он не устарел: есть же, есть общеславянская идентичность! Откровенно говоря, когда читаю Гёте, то утомляюсь, а возьму Достоевского или Толстого, — эмоционально отдыхаю. Эта близость — реальность, и нет ничего худого в том, что она подчеркивается. Если мы остаемся в сфере духовного, то это лучше, чем коснеть в сфере материального. Каждая материальность должна прорастать в духовность.
Только бы это не означало: раз мы славяне, то будем против других, неславянских, народов. Говоря о славянской общности — Достоевский, например, весьма легко находит путь к моему славянскому сердцу, — мы не должны говорить о славянской исключительности.
Для нас, чехов, близкое соседство с мощным германским соседом — это и благо (цивилизации), и опасность (ассимиляции). Немецкая философия, наука, литература, музыка — прекрасны, и надо к ним приобщаться. Да, я за то, чтобы чешская голова отчасти была немецкой. Но все-таки следует ценить и хранить от утраты свое славянское сердце. Естественно, я говорю не о раздвоении личности, ведущем к болезни, не о шизофрении. Впрочем, приобщение к разным цивилизациям и культурам и не ведет к шизофрении!
Покажу на собственном примере. Сначала я учился в Голландии, потом в Италии, и для меня теперь уже невозможно считать себя только чехом, только мораванином. Я вполне освоился в Европе. Но вот что парадоксально: чем дальше, тем я больше и больше считаю себя славянином. С возрастом и опытом — всё больше!
9. “Настает славянская эпоха”
Я отчасти разделяю убеждение великого религиозного мыслителя B.C. Соловьева. По его мнению, что дали Церкви евреи (монотеизм) — мы знаем. Что дали Ей греки (догматы) — мы тоже знаем. Что дала латинская Церковь (организацию) — известно. Что дали протестанты (нравственность) — известно в равной мере.
А в чем состоит вклад славянских народов в духовную сокровищницу Церкви? Откровенно говоря, пока еще не ясно. Славяне слишком долго варились в собственном соку.
Стало быть, настает славянская эпоха! Время, когда славяне скажут свое слово не только в истории, но и в Церкви.
С другой стороны, посмотрите, никогда раньше среди христиан не было такого числа мучеников за веру, как у славянских народов и в настоящем веке! Ведь именно славянские народы больше других пострадали от нацизма и коммунизма.
Западноевропейские католики, конечно, тоже пострадали. К примеру, в одной только Чехии в нацистских лагерях погибли 50 священников.
Но количественно с потерями России трудно сравнивать!
Столь масштабных гонений, как в среде славянства, в истории Церкви никогда не бывало! Посеянные семена не могут не взойти, не могут не принести плода для христианской веры. Именно таково обетование Божие: кровь мучеников не останется бесплодной.
А сколько мучеников в России!
Кроме того, поскольку я чех-мораванин, хотел бы напомнить о подвиге владыки Горазда, который при нацистах возглавлял Чешскую Православную Церковь. Они его расстреляли.
Поскольку фигура еп. Горазда представляет большой интерес для российских православных, имеет смысл привести о нем подробную справку30.
Еп. Горазд (в миру Матей Павлик, 1879—1942) родился в католической семье, почувствовал призвание к священству, окончил богословский факультет Оломоуцкого университета, был рукоположен и приступил к приходскому служению.
Вошел в “Реформную фракцию римо-католического духовенства”, которая обращалась к Папе с предложениями упразднить целибат священников, ввести за богослужениями вместо латыни чешский язык, а также основать Чехословацкую католическую патриархию. В издаваемых в начале века о. Матеем журналах “Наблюдатель” и “Право народа” помещалось немало материалов православной ориентации.
Когда из Рима пришел отрицательный ответ на прошение реформистов, некоторая часть “фракции”, в том числе и о. Матей, вышла из Римо-Католической Церкви и основала независимую Чехословацкую Церковь. Поскольку эта последняя не имела канонического устроения, в августе 1921 г. состоялось ее присоединение к Православной Церкви — к Сербскому Патриархату.
21 сентября 1921 г. о. Матей принял монашество и получил имя в честь св. святителя Горазда (IX в., память 27июля/9 августа), ученика св. первоучителя Мефодия, поставленного им в архиепископа Великой Моравии.
25 сентября того же года в Белграде сербским патриархом Димитрием в сослужении иерархов иеромонах Горазд был хиротонисан во епископа Моравского и так возобновил кафедру святителя Горазда после многовекового ее вдовства. В дальнейшем имел титул епископа Богемского и Мораво-Силезского и, позже, Чешского, Моравского и Силезского. Известны труды еп. Горазда по переводу православного богослужения на чешский язык. После оккупации страны выступал с проповедями патриотического характера.
В конце мая 1942 г. в Праге была брошена бомба в автомобиль Рейнхарда Гейдриха (1904—1942), творца СС, фактического “имперского протектора Богемии и Моравии”, известного жестоким отношением к гражданскому населению, вдохновителя и исполнителя “окончательного решения” еврейского вопроса31. На пятый день после покушения Гейдрих скончался. 10 июня совершилась ужасная “акция возмездия”: когда, по ультиматуму, участники покушения не явились с повинной, эсэсовцы казнили всех без исключения жителей чешской деревни Лидице, а сама деревня была стерта с лица земли.
Преследуемые гестапо участники покушения нашли убежище в православном храме свв. Кирилла и Мефодия, где им удалось скрываться вплоть до 18 июня, когда собор был окружен и взят штурмом. Все участники покушения погибли, а владыке Горазду вместе с другими клириками собора 4 сентября 1942 г. был вынесен смертный приговор, в тот же день приведенный в исполнение. Деятельность Православной Церкви на территории протектората была сразу же запрещена и возобновилась лишь после окончания войны.
Чехословацкая Православная Церковь прославила еп. Горазда в 1987 г. Имя священномученика Горазда включено в месяцеслов Русской Православной Церкви под 22 августа/4 сентября, в день мученической кончины святого.
10. “Диавол боится русской тематики”
Вот мой собственный, совершенно личный взгляд. Я о нем говорил также Святейшему Отцу и встретил понимание.
Дело вот в чем. Когда кто-то написал книгу — ну, о чем угодно — о пингвинах или летающих тарелках, обычно легко находится издатель, и книга вскоре выходит в свет. Но стоит написать книгу о русском (например, о русской духовности), сразу же начинается упорное противодействие. То денег нет, то нет типографии, то нет заказов от библиотек и магазинов. Доходит до смешного, но чаще до печального.
Это не люди, это — диавол. Диавол как бы особенно боится русской тематики. Она для него словно ладан! Нечистый пускается на все уловки, чтобы воспрепятствовать хотя бы одному новому слову о русском!
11. Filioque — не препятствие для воссоединения Церквей
Чтобы нам не потерять перспективы. В первой части интервью мы, в свете ежедневного прошения ектений, говорим о соединении “всех” Церквей. Для начала хотя бы Католической и Православной.
Имеются богословские причины, которые такому объединению препятствуют. Они Вам отлично известны. Начнем, пожалуй, со знаменитого Filioque32. Для нас, православных, это настоящий догматический кошмар. Стоит упомянуть о соединении Церквей, сейчас же кто-нибудь ехидно ухмыльнётся и спросит: a Filioque?
Мне кажется, — и об этом некоторое время назад писали в “Osservatore Romano”33, — что из литургических формулировок упоминание о Filioque можно было бы и снять.
Но так нельзя поступить в области богословия. Тем более что в католическом богословии, — по крайней мере в этом были единодушны отцы объединительного Флорентийского собора34, — выражение Filioque имеет совершенно то же самое значение, что и в богословии греческих отцов Церкви. Ведь последние всегда были согласны: всё доброе исходит от Отца через Сына к Святому Духу.
Может быть, не спорю, что само выражение Filioque — неудачное. В то же время нельзя забывать, что каждое слово о Боге есть тайна Божия в Церкви.
Впрочем, догмат о Filioque трудно изгнать и из литургии: духовно чуткие люди во время молитвы (не в процессе рационального умствования!) интуитивно чувствуют силу добавления в Символ веры. И им было бы непросто отказаться от Filioque. Зачем, нарушая церковное Предание, терять то, что ценно и духовно?
С другой стороны, Хомяков считал, что главный водораздел, отделяющий католиков от православных, — это Filioque. Ведь он жил в эпоху, когда еще не были приняты новые догматы, ставшие новым предметом пререканий.
Вспоминается мне собственная мать. Глубоко верующая католичка. Но что для нее значит догмат о Filioque? Она знать не знала, с чем его едят.
Естественно, и простого православного человека далеко не все формулировки в Символе веры берут за живое, даже если он отлично знает Символ наизусть и выпевает за каждой обедней…
Конечно! Кто действительно мучается и бьется над проблемой Filioque, — это только богословы, сравнительно узкий слой верующих. Но богословы способны создать реальные проблемы. Хотя часто на пустом месте.
Вот, например, у нас в Руссикуме, когда служится литургия, — там читается Символ веры без Filioque. Мы своей литургической практики не держим в секрете, и хотя мы сидим под боком у Папы, нам никто не противоречит. Теперь в Греции даже католики латинского обряда в Символе веры опустили Filioque.
На деле это означает: не хочешь — не говори! А если уж тебе позарез нужно сказать, то опять-таки в этом нет ереси. Формулировка значит только одно: добро исходит от Отца через Сына к Духу Святому.
Признаюсь, хотя и очень стараюсь, не всегда могу понять православную аргументацию против Filioque. Иногда мне кажется, что у изобретательных богословов ум за разум заходит и они приписывают чисто техническому термину то огромное поле значений, которого просто-напросто не было и нет в католичестве!
Правильно ли я понял Вашу основную мысль относительно Filioque? Католики не должны настаивать на обязательности Filioque в Символе веры, а взамен православные должны допустить возможность Filioque в догматической сфере.
Примерно так. Православным, на мой взгляд, следовало бы скрупулезно исследовать, что именно понимается под Filioque в католическом богословии. Католическая интерпретация официально была изложена на Флорентийском соборе, и ее никто не отменял. II Ватиканский собор не сказал здесь нового слова. Я совершенно уверен, что результаты такого исследования удовлетворили бы даже самого подозрительного и недоверчивого ученого. Условием является, конечно, непредвзятость: нет большего слепого, чем человек со стопроцентным зрением, но не желающий видеть.
Видите ли, Флорентийский собор — не авторитет для православных…
Тем не менее нигде в другом месте не найти более развернутого изложения учения о Filioque!
Что же касается предложенный выше формулы, — с двух сторон не настаивать на Filioque, но и не отвергать Filioque, — то, полагаю, она вполне приемлема.
То есть должен быть компромисс с двух сторон?
Правильно! Я приведу историческую аналогию. Когда еще до Первой мировой войны представители Англиканской церкви приезжали в Москву для собеседований об объединении, то православные иерархии заверили их, что Filioque (англикане принимают Filioque) не составляет никакого богословского препятствия. А англикане, в свою очередь, заверили православных, что и для них Filioque — это совсем не камень преткновения.
12. Могут ли православные обойти догмат о Filioque?
Это очень интересно, но для меня, скажу откровенно, неожиданно. Возьмите любой православный учебник догматики — скажем, “Догматическое богословие” митр. Макария35, — и там будет сказано, что догмат о Filioque нельзя обойти.
Что ж, такова позиция знаменитого митрополита Макария.
А вот другой знаменитый православный догматист, румынский профессор Димитру Станилоэ36, мыслил иначе. Кстати, мы с ним были друзьями, и мне посчастливилось побывать у него в последний раз незадолго до его смерти. Однажды мы ужинали вместе, и за столом с нами сидел один православный монах, временами писавший антикатолические работы.
Он очень удивился нашей сердечной дружбе и задал тот самый каверзный вопрос, который мы сейчас обсуждаем: “В чем заключается основное расхождение между католиками и православными? В наличии Filioque?” Станилоэ ответил: “Filioque еще можно понять и принять. Теперь главное препятствие видится в догмате о непогрешимости Папы”.
Таким образом, хотя бы в глазах части православных то, что еще вчера казалось главным препятствием, — сейчас уже как препятствие не рассматривается.
13. Догмат о папском примате
Здесь нам было бы удобно перейти к этому сравнительно новому препятствию для воссоединения — к догмату о папской непогрешимости. Предварительно, однако, надо хотя бы бегло коснуться римского учения о папском примате.
Обратимся к историческим фактам: есть Патриархат Римский и есть Патриархат Московский. У каждого свой авторитет. И авторитет Римского Папы или Московского Патриарха верующие принимают для себя добровольно.
Я думаю, что никто в Церкви никогда не примет над собой никакого авторитета под давлением. Так что верующие и в Риме и в Москве искренне убеждены, что Бог говорит устами предстоятеля соответствующей Церкви.
Естественно, бывают такие католики, которые, официально принимая для себя примат Папы, на деле не следуют его советам (например, в вопросе об абортах). Это прискорбно, но не удивительно: скажем, все мы считаем для себя Евангелие истиной в последней инстанции, для католиков и православных авторитет книг Священного Писания стоит превыше всего, но разве мы (я, конечно, говорю в самом общем виде) не игнорируем на практике целый ряд конкретных библейских предписаний? Точно так же и примат Папы авторитетен для людей, свободно принявших его для себя, но этот авторитет, пусть не на словах, — на практике довольно ограничен.
С другой стороны, бывают и такие православные, которые вполне согласны с авторитетом Патриарха, но в то же время не отрицают и папского примата. Так, Папа Римский воспринимался как духовный отец таким православным богословом, как о. Сергий Булгаков37.
Но вот с точки зрения самого Римского Папы. Я его видел вчера на соборной площади, почувствовал его ауру. Он настолько беззаветно отдавал себя людям, что для меня его святость была фактом опытным. Так вот, понимает ли он, что сам не должен настаивать на папском примате?
Если говорить о конкретном лице, — а я Святейшего Отца хорошо знаю, — то, вероятно, именно Иоанн Павел II хочет говорить с людьми как человек с человеком. С другой же стороны, он, несомненно, видит и необходимость догмата о примате. Я и сам верую в примат, равно как и в непогрешимость Папы ex cathedra.
Но ведь было время, когда догмата о папской непогрешимости не существовало. Зачем потребовалось его ввести? Ведь было ясно, что к расхождениям с православными прибавится еще один пункт.
Действительно, все догматы — это не вневременные истины, то есть они существовали, существуют и будут существовать. Но Церковь по причинам детоводительства формулирует догматы во времени, т.е. только тогда, когда наступает исторически походящая обстановка, когда паства готова воспринять новый для нее — по сути дела старый, поскольку вневременной, — догмат.
Теперь о том, что касается еще одного очага разногласий, будто бы создаваемого, когда Церковь на соборе провозглашает очередной догмат. Думаю, и для православных догмат примата ап. Петра и кафедры “князя апостолов”, равно как и догмат о папской непогрешимости — это отнюдь не новые догматы.
Так, в русских семинариях, например, в качестве учебного пособия использовались сочинения Роберта Беллармино38, моего собрата, иезуита, а в них и о примате ап. Петра, и о непогрешимости Римского Папы — целые главы.
14. Догмат о папской непогрешимости
Вернемся, однако, к моим беседам со Станилоэ.
Он говорит мне: “Я не могу принять непогрешимость”. А я ему отвечаю — Вы знаете мою манеру шутить — с юмором: “Да я сам — непогрешимый. И Вы тоже — непогрешимый”.
“Как так?” — “Очень просто. Когда, служа литургию, я повторяю слова: Примите, ядите, Сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов; Пиите от нея вcu, Сия есть Кровь Моя Нового Завета, яже за вы и за многи изливаемая во оставление грехов, эти слова — непогрешимы”.
Станилоэ возразил мне: “Но здесь перед нами непогрешимость Церкви”. Я же ответил: “Думаю, что не только Папа, но всякий человек, который говорит истину во имя Церкви, имеет Духа Святого, а значит — он непогрешим”.
Тогда получается, что все священники — непогрешимы? И все патриархи!
Да! В свою меру! Все священники, все патриархи! И даже матери для своих сыновей и дочерей!
Но среди них были же и явные еретики!
Вот я и сказал: в свою меру. Эта мера — различная.
Зададимся вопросом: кому ныне принадлежит право говорить голосом всей Церкви? Мы, католики, веруем, что Римский епископ действительно правомочен говорить голосом всей Вселенской Церкви.
Эта вера проистекает от нашей жизни в Церкви, и доказать ее с помощью одного лишь разума — невозможно. Такова наша вера, и если у кого-то ее нет, то ему мы едва ли сможем передать свою убежденность.
Всё же о еретичестве. Были, кажется, и римские папы, признанные еретиками? Например, Данте, признанный Церковью поэт, некоторых пап поместил в аду. Не припомню сейчас по именам. И Церковь не возражала.
Еретиков не было. Были и развращенные люди, были и антипапы, но никто из этих недостойных людей в вероучительной сфере не сказал и не написал ничего еретического. Я лично не знаю ни одного Папы, которому можно было бы бросить упрек в еретичестве.
Давайте хорошенько усвоим: папская непогрешимость в вероучительных вопросах не означает личной безгрешности Папы как частного лица. Как человек, Папа может быть и греховен. Он может — почему нет? — в бытовом общении сказать глупость. Но когда Папа говорит ex cathedra, вы вполне можете забыть о данном человеке, — это звучит голос всей Церкви.
С другой стороны, важно, — и здесь прав А.С. Хомяков, — чтобы Церковь приняла то, что Папа сказал ex cathedra. Непогрешимость — это не математическая вещь. Непогрешимость таблицы логарифмов — одно, а папская непогрешимость — совсем другое. Непогрешимость — значит, что Бог ведет свою Церковь определенным образом и руководит ею.
Относится это и Русской Церкви? Можно распространить понятие вероучительной непогрешимости и на нашего Патриарха?
Почему нет? Патриархи — непогрешимы. В своей мере.
Мы прикасаемся к тайне присутствия Духа Святого в Церкви, который руководит ее пастырями, в том числе и грешными. Ведь и грешные люди — в руках Божиих.
Мне очень нравится то, что Вы говорите.
Я люблю ссылаться на пример Понтия Пилата. Когда он осудил Иисуса Христа на смерть, это было с его стороны — личным преступлением. Но сам акт осуждения Христа Пилатом, за который ему придется отвечать перед Богом, был в то же время орудием в руках Божиих, потому что Иисусу провидчески было предназначено умереть.
Вспомните слова первосвященника Каиафы: “Вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб”. Далее в Евангелии прибавлено: “Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ, и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино” (Ин 11, 49-51). Каиафа, как ясно написано, говорил не от себя, но потому что был первосвященником, воспринимавшим пророческий голос.
Так что начинать надо не с Папы Римского, а с пророков. Любой, кто слушает глас Духа Святаго, — непогрешим. Это — священники, это — епископы, но в конце концов для нас — Папа и для вас — Патриарх.
Однажды мне пришлось принять участие в дискуссии о непогрешимости на одной славистической конференции в Москве. Я тогда сказал: схема провозглашения догмата о непогрешимости имела, кажется, 24 статьи. Там сначала говорилось о Духе Святом, Который ведет Церковь, затем о пророках, затем об отцах Церкви и так далее до нашего времени. Но тогда Гарибальди захватил Рим, и отцам I Ватиканского собора пришлось срочно разъезжаться, спасаясь бегством39.
Чтобы все-таки не разойтись с пустыми руками, в спешке они успели принять только одну статью о непогрешимости, а на остальные времени не хватило. Между тем она непонятна вне контекста остальных 23-х статей!
Поэтому когда на II Ватиканском соборе40 речь пошла о соборности и стали подчеркивать коллегиальное начало в Церкви, то некоторые наблюдатели поспешили сделать вывод, что Католическая Церковь будто бы изменилась. Но на деле она не изменилась, а просто возвратилась к тому, что было уже на I Ватиканском соборе. На соборе 1870 г. уже были статьи о соборности, которые вводили догмат о непогрешимости в рамки соборности. В них говорилось, например, что хранителем веры прежде всего является народ церковный.
А сейчас я расскажу Вам о том, чего Вы, может быть, не знаете. Когда на II Ватиканском соборе составляли и принимали догматическую конституцию о Церкви, по первым словам названную “Lumen Gentium”41, то на позицию соборных отцов повлияло богословие православного! Я имею в виду богословскую позицию Алексея Степановича Хомякова42.
Один французский богослов написал великолепную работу о Хомякове. Целых два тома43. В своем фундаментальном труде он особенно подчеркивал и высоко оценивал учение мыслителя о Церкви как о народе Божием. Книга стала широко известна во Франции; во всяком случае, какая-то часть французского епископата ее знала. Вот они-то и принялись, ссылаясь и не ссылаясь на Хомякова, отстаивать идею соборности. А Лев кардинал Суененс (Suenens; Брюссель), которому принадлежала последняя редакция конституции “О Церкви”, учел результаты полудюжины предшествовавших заседаний по этому вопросу. Сначала структура конституции представляла собой движение, так сказать, сверху вниз: Бог — Папа — епископы — священники — народ Церковный. А Суененс настоял на том, чтобы отношения были перевернуты: именно народ Божий и есть Церковь44! Именно в народе Божием и обитает Иисус Христос. Обитает Дух Святой. В каждом из нас в свою меру. Это был правильный подход: начинать с народа Божия, а не с вершины иерархии. Так Хомяков внес свой — православный — вклад в деяния II Ватиканского собора.
15. Вечно ли будут существовать поместные церкви?
Допускаете ли Вы возможность, что поместные церкви по праву будут существовать вечно? Или им все-таки предстоит соединиться?
Трудно, очень трудно быть пророком. Но если человек — христианин, если он придерживается христианских ценностей, то рано или поздно он должен задаться вопросом: почему мне надо быть в отделении от другого христианина? Особенно если нет никаких веских причин для отделения.
16. Протестанты и православные — не еретики и не схизматики
Вспоминаю не так уж далекое время, когда нам, католикам, практически запрещалось поддерживать контакты с протестантами. “Соединение с ними — не-воз-мож-но! Ни-ког-да! Молиться с ними — нельзя! Запрещено! Запрещено на соборах”.
То же самое было и по отношению к православным. Когда я однажды с группой наших студентов побывал в Греции, то мне некоторые католики-ревнители говорили: не творите креста в православных храмах, это запрещено соборно.
В подобных случаях я предлагаю запретителю небольшую цепочку рассуждений.
Когда церковный собор определенного человека обозначал как еретика или схизматика, то что значили эти обозначения?
Еретик, по-гречески αίρετικός, от глагола αίρέω, буквально “брать себе часть (от целого)”, — это, согласно мотивировке слова, человек, который произвольным образом раздувает какую-то часть церковного учения и подменяет этой частью все церковное учение. В подобной избирательности всегда проявляется своеволие человека, отсюда еретик — это, безусловно, самомненный грешник.
А схизматик, по-гречески σχισματικός от глагола σχίζω “разделять, разрывать (одно от другого)” (от этого же глагола, между прочим, шизофрения, буквально “разорванное сознание”), — это человек, под каким-то предлогом отрывающий от тела церковного группу верующих и стремящийся выдать эту часть за всю Церковь. Русский перевод — раскольник — хорошо передает существо дела.
Допустим, что под такое определение и может подойти кто-то из первоначальных протестантов или реформаторов. Тогда, действительно, были люди, которые разрывали, и разорвали-таки, Церковь Божию.
Но является ли еретиком и схизматиком современный протестант, родившийся протестантом и по причинам лояльности сохранивший себя как член той или другой протестантской общины?
Если этот протестант выражает желание помолиться со мной, католиком, и, к примеру, совместно произнести молитву Господню “Отче наш”, разве он этим стремится к разделению? Напротив, он преодолевает чувство отчужденности и вражды, которое, возможно, у него воспитывали в детстве. Такой человек явно хочет не разъединения, а как раз соединения! Иными словами, он действует как антисхизматик.
Кроме того, разве по совместном прочтении нами “Отче наш” возникнет какое-либо самочинное учение, т.е. ересь? Даже спрашивать смешно.
Так как я могу назвать его еретиком? Пусть он не верует, например, в непорочное зачатие Девы Марии, тем не менее он для меня — отнюдь не еретик (в строгом смысле старой терминологии).
Всё сказанное в полной мере относится и к православным. Тем более что православные в догматическом и литургическом отношениях к нам, католикам, гораздо ближе, чем протестанты.
17. Догмат о непорочном зачатии Девы Марии присутствует в православной догматике
Кстати, и православные формально не имеют догмата о непорочном зачатии Пресвятой Девы, провозглашенного у нас в 1854 г. Но если у протестантов его в вероучении действительно нет, то у православных он присутствует. Ведь важна не мертвящая буква, а дух, который животворит (ср. 2 Кор 3,6). Фактически, по духу, — я вполне убежден в этом, — православные в непорочное зачатие Приснодевы — веруют!
В дискуссиях я опять-таки предлагаю цепочку рассуждений. Сначала делаю предложение: хотел бы я взглянуть на такого православного, который считает Деву Марию виновной хотя бы в одном грехе. Нет такого! А что утверждается в догмате о непорочном зачатии Приснодевы? — Только и исключительно то, что Она была безгрешной. Непорочность зачатия — это обратный вывод из факта безгрешности: безгреховным может быть только тот человек, который изъят из-под проклятия первородного греха. Над Девой Марией первородный грех не тяготел. Это безусловно.
В православном богословии просто делаются несколько другие акценты. Православные преимущественно сосредоточены на Ее вознесении на небо, а Ее безгрешность от рождения до успения как бы отодвинута на второй план. Западного же человека всегда интересуют истоки, первопричины: как можно помыслить себе безгрешность Марии, если не допустить непорочности Ее зачатия? Ведь Бог предызбрал Ее еще до рождения, да и в Ее жизни сохранил — и Она Сама себя сохранила — без греха.
18. Догматические различия не должны быть поводом для разъединения
Вот общее правило: когда оцениваешь догмат, надо предварительно выяснить, что именно этим догматом хотели сообщить принявшие его люди? Зачем с самого начала искать в провозглашенном догмате какой-то злой умысел? Стоит заподозрить злонамеренность, как всякая логичность исчезает, — начинаются сплошные, и притом весьма эмоциональные, разоблачения. Ведь сам неоспоримый факт провозглашения догмата в новое время — этого одного бывает достаточно, чтобы догмат отвергнуть. Чтобы поссориться, нужно найти предлог, и таким предлогом легче всего избрать любую инициативу.
Боже мой, сколько расхождений во мнениях между католическими богословами! Я бы сказал: и слава Богу! Поскольку дискуссии не опасны для веры народа Божьего, то пусть себе богословы оттачивают мастерство рефлексии! Не исключено, что из дискуссий возникнет и что-то полезное, спасительное. Но из-за них отсекать кого-либо, разъединяться — вот этого не следует делать.
Итак, если подытожить эту часть нашей беседы, что же, Вы считаете, что между католичеством и православием нет абсолютно никаких догматических расхождений?
Есть! Главное — это все-таки непогрешимость Папы. Это самое серьезное. От этого догмата зависит догмат папского примата. Если нет непогрешимости, то и примат начинает колебаться. Догматы о непорочном зачатии Девы Марии или о Filioque — не такие большие препятствия.
19. Проблема интеркоммуниона
Давайте поговорим о самом главном, что нас, православных, отделяет от католиков. Это проблема интеркоммуниона, общения в таинствах вообще (communio in sacris).
Действительно, вопрос возможности взаимного причастия за литургией (т.е. католиков за православной литургией и православных за католической мессой) — это основа основ. От нее зависит всё остальное. Практически отсутствие интеркоммуниона — это и есть то единственное, что мешает воссоединению Церквей. Где общая евхаристия, там — Единая Церковь. Каких только догматических воззрений ни найдешь в раннем христианстве, но христианин из Александрии всегда мог причаститься в Антиохии, а выходец из Антиохии смело подходил к чаше в Александрии.
Действительно, когда человек (любой юрисдикции) верует в Тело Христово и внутренне подготовился к его вкушению, то как ему не дать причащения?
Расскажу случай из своей жизни. Один протестантский богослов, хорошо знающий Православие, попросил меня допустить его до причастия. Зная протестантский взгляд на евхаристию как на символический обряд, я предварительно удостоверился, что данный человек верует в реальное пресуществление Хлеба и Вина в Тело и Кровь Христовы. “Весьма и весьма верую, яко сие самое есть Пречистое Тело Твое и сия самая есть Честная Кровь Твоя!” И тогда я позволил ему принять от меня причастие. Человек, о котором идет речь, плакал, как ребенок: это было для него первое настоящее причастие.
Что касается евхаристии, то не лучше ли предоставить право решать — участвовать или не участвовать в причащении — самому верующему? Желает православный причаститься у католиков или желает католик причаститься у православных, это не должно рассматриваться как прегрешение. Это не должно также считаться знаком перехода из одной Церкви в другую.
Так что важнее — единство в догматике или единство в евхаристии?
Несомненно, единство в евхаристии важнее. И когда увязывают догматику с правом на причастие, я грущу.
Настаивать на приоритете такой догматики — значит делать из христианства идеологию, а коренная, неустранимая черта идеологии — отсекать от общения всех инакомыслящих.
Христианство ни в коем случае не есть идеология. Во всяком случае, христианство не должно быть идеологией.
Развитие идет по пути снятия всяческих запретов.
Взгляните на нынешнее положение дел в Румынии. Там я не заметил каких-либо запретов на совместные молитвы с католиками. Надо начинать с молитвы, а там, Бог даст, дело дойдет и до интеркоммуниона. Придет само собой.
20. Печальный опыт православного архим. Зинона,
причастившегося у католиков
В этой связи вспоминается, что случилось с известным иконописцем архимандритом Зиноном45. Не бывали ли и Вы в подобных ситуациях и как бы Вы поступили?
И со мной бывало подобное.
Я однажды был в дороге с одним моим добрым приятелем — православным священником. Он служил литургию, и я, почувствовав духовный голод, попросил его причастить меня.
Тот же сказал, что был бы рад всей душою, тем более что он меня лично хорошо знает. Однако на формальное нарушение церковной дисциплины он всё же не отважился: “Я не могу огорчить свое священноначалие — митрополита, которого глубоко почитаю. Хочешь не хочешь, а я давал церковную присягу, так что надо держать церковную дисциплину”.
Пожалуй, этот мой добрый знакомец прав. Если священноначалие пока интеркоммуниона не допускает, то ничего не остается, как соблюдать запрет. В то же время мы постоянно молимся, чтобы запрет со временем устранился.
Это как у нас, католиков, с раздачей свв. даров. Если некий архиерей в своей епархии не хочет, чтобы я давал облатку в руку, а давал только в рот, что же? На его территории я буду следовать его указаниям.
Напомню, что и Римская церковная дисциплина до II Ватиканского собора не предусматривала причащения инославных. Но к 1960 г. уже все поняли, что верующим очень тяжело и дальше сносить это средостение.
21. Попятное развитие в вопросе интеркоммуниона
У нас, в Русской Православной Церкви, на моей памяти было разрешение Священного Синода: в экстремальных ситуациях (например, когда тяжелобольной находится при смерти), если поблизости нет православного священника, допустимо пригласить католического и принять от него причастие. Но это разрешение сейчас взято назад. Так что наблюдается как бы обратное развитие.
Прискорбно! Но что бы ни совершалось в Церкви, — Бог в итоге приведет нас к лучшему. Лет сорок назад у нас нельзя было упоминать об экуменизме, — это была ересь. Но Бог привел Церковь к участию в экуменическом движении. Вопреки человеческому противодействию. Бог приведет всех к единству.
У Вас такие ясные глаза, и они излучают такую пророческую убежденность, что меня дрожь берет.
Бог в нужное время поможет. Полагайтесь на Духа Святого, и всё, что потребно, придет само собой.
22. Увидит ли нынешнее поколение сближение и соединение Церквей?
Но каковы шансы нашего поколения увидеть сближение, а желательно и соединение Церквей? Наверно, нет никаких шансов?
Видите ли, наше поколение на своем веку уже пережило столько чудес, что нам грех жаловаться.
Многое в прошлом непредставимое мы пережили и переживаем сейчас как реальность.
Например, если бы раньше католик пожелал присутствовать — просто присутствовать! — за православной литургией, то его непременно изгнали бы из храма. Сейчас взаимное присутствие никого не удивляет. Этого уже немало. Ныне православный священник решается преподать благословение католику. Разве было возможно такое три-четыре десятилетия назад?
На Афоне, правда, и поныне сохраняется сдержанность. Я познакомился там с одним очень приятным монахом, мы провели вместе много времени, но благословить католиков он не отважился. “Не могу, не могу!” Ну, раз не можешь, еще подождем!
А что сейчас наступила пора реакции на явное сближение католиков и православных в 70-е и 80-е годы, это тоже неудивительно. Силы зла, интересы которого могли пострадать, не дремлют: они ощущают для себя сильнейшую опасность и делают всё возможное, чтобы увековечить и даже расширить раскол.
Ибо каждое доброе дело вызывает противодействие мира зла; это неизбежно, и это надо понимать. Такова общая линия истории Церкви, да и всеобщей истории тоже.
23. Практические действия иерархов не всегда идут на пользу делу сближения
Мне кажется, обсуждению богословской проблематики сближения Церквей мы посвятили достаточно времени. Позвольте обратиться к практическим вопросам. В России у ряда лиц есть такое представление. Вот пал коммунизм, и для католичества снова появился шанс продвижения на восток, на каноническую территорию православия. И Римский престол стал активно пользоваться этим, развернул новый поход в Россию, не останавливаясь перед прозелитизмом. Уже на территории России и Казахстана четыре католических архиерея — не в Прибалтике, не на Западной Украине, а в Москве и в Сибири, где их никогда раньше не было.
Всё, что сказано, — это правда.
Но надо разобраться, кто и что именно делает.
Да, есть среди католиков люди, которые продолжают тешиться иллюзией, что Россию необходимо окатоличить. Они исходят из того, что после господства коммунизма в России совсем не осталось верующих и, стало быть, ее нужно заново миссионировать.
Кроме того, некоторые местные российские католики за многие годы накопили отрицательный опыт: ведь их, скажем правду, всегда преследовали в России. Из песни слова не выкинешь: они подвергались преследованиям и со стороны православных.
Поэтому таким людям кажется, что настал период государственной слабости российского православия, которым необходимо воспользоваться. Иначе, мол, упустишь время.
Я обычно отвечаю: преследования государственной атеистической власти не имеют ничего общего с истинным православием. Вспомните, как угнетали католиков в б. Чехословакии. Там среди гонителей не было ни одного православного, но от этого Католической Церкви не было легче.
Сейчас негативные воспоминания и чувства с обеих сторон возобладали. Но и воспоминания и чувства — вещь преходящая. Время работает на сближение: подождем, буря успокоится. Сейчас, к моему прискорбию, нередко за разговорами о правах той или иной Церкви скрывается самый вульгарный национализм. Национализм — это бич XX века. Надеюсь, что в век XXI мы его с собой не возьмем.
Мы всё говорим о некоторых “людях”, об известных “ревнителях” и т.д., но вот как поступает Папа Римский. Не согласовав с Патриархом Московским, он поставляет епископа — Фаддея Кондрусевича — на Москву.
Что касается поставления архиепископа Фаддея, то знаете, как это было? У государственного секретариата в Ватикане такая политика: они никогда не согласовывают с соответствующим государством, какой епископ и когда будет поставлен во главе местной церкви. Этим исключается влияние государственных структур на политику Церкви.
Вероятно, этот же принцип был применен и в Москве.
Конечно, аналогия не полная, поскольку Москва — это, безусловно, каноническая территория Патриарха Московского.
С другой стороны, мы еще не научились взаимно уважать друг друга.
Так, православные епископы в Западной Европе поставляются без ведома местных католических структур. Скажем, в Италии явно меньше православных, чем католиков в России, и всё-таки у них есть свои не только священники, но и архиереи. И у местных католических властей это не вызывает никакого протеста. Наоборот — их всегда приглашают участвовать в церковных торжествах.
24. Случай Михаила д’Эрбиньи
Вы, конечно, помните случай с Михаилом д’Эрбиньи46. Тогда, в 30-е годы, тоже был поставлен на Москву архиерей, причем тайно. А приехав в Москву, д’Эрбиньи сразу поставил еще несколько католических епископов для России… Он и не думал как-то вступать в контакт с Московским Патриаршим Местоблюстителем.
Это загадочная история. Никто не знает, что и как тогда произошло. Ведь д’Эрбиньи был отозван и лишен всех полномочий, но почему и за что — это покрыто мраком неизвестности. В общем виде можно сказать, что все мы живем под властью греха и подвержены ошибкам. Ошибки временами имеют исторический характер.
Одно тем не менее все-таки понятно. Папа Пий XI (1922—1939) был уверен, что Церковь в советской России — разрушена. Поэтому для окормления верующих он мог стремиться поставить тайную иерархию. Но разве при коммунизме что-то могло остаться тайным? Конечно, всё быстро раскрылось. Политическая ситуация была такова: представлялось, что коммунизм вскоре должен пасть.
Ситуация изменилась во время понтификата Папы Павла VI (1963—1978). В целом мире все были убеждены, что коммунистические государства просуществуют еще очень долго, поэтому не должно удивлять, что многие политики, и в том числе Папа, хотели отыскать с коммунистами какой-то modus vivendi. Такова была тогдашняя Ostpolitik.
По аналогии: Священное Писание — непогрешимо, но сколько в нем для нашего времени неправильных идей и представлений? Кто сейчас верит, чтобы кит мог проглотить пророка Иону?
Непогрешимость надо понимать не в материальном смысле, а духовно. Духовно поглощение пророка понять можно.
25. О Христианском церковно-общественном канале
Вот наблюдение для размышления. В Москве есть т.н. православная радиостанция “Радонеж”. О качестве ее передач я не буду сейчас говорить, временами оно ниже всякой критики. Речь о другом: радиостанция вещает только два часа в сутки и постоянно жалуется на безденежье. Но в Москве есть и католическая радиостанция — Христианский церковно-общественный канал. Деятельность этого канала, кстати сказать, вызывает большую озабоченность Патриарха Алексия47. Речь, однако, не об этом, а о другом: эта радиостанция вещает с семи утра до двенадцати ночи без перерыва и не жалуется на отсутствие средств. В православной стране — Россия в том же смысле православная страна, что Польша и Италия католические страны — католическая радиостанция вещает без малого в десять раз дольше, чем православная.
Может быть, помогает международная организация Kirche in Not? Есть такой Веренфрид фон Страатен48. Он умеет собирать большие средства и из них немалую толику дает православным. Католики возражают: “Вы всё даете православным, а наши ничего не получают!”. Может быть, он отчасти дает деньги на радиостанцию, о которой Вы говорите.
Во всяком случае, можете быть уверены, что ни Папа, ни курия не прилагают никаких усилий, чтобы через эту радиостанцию вести католическую пропаганду в России.
Но запретить деятельность радиостанции Папа также не может. Ведь люди имеют свою голову, и они, вероятно, не прислушались бы. Эти люди на весь мир заявляют: “В Москве сейчас такой огромный интерес к католичеству! Надо говорить о нем больше и больше!”. Может ли Папа в такой ситуации выступить с запрещением? По какому праву?
С другой стороны, если Христианский церковно-общественный канал старается всех просветить религиозным вероучением, то он это делает для всех, в том числе и для православных.
Всем католикам, которые собираются развернуть в новой России тот или иной род деятельности, Рим неустанно повторяет, что они там ни шагу ступить не имеют права без одобрения местного католического архиепископа. Можно ли, к примеру, помыслить себе, чтобы какие-либо ревнители явились, предположим, в Миланскую епархию и стали там миссионерствовать, а кардинал Мартини ничего бы об этом не знал?
А в России, к сожалению, и до сих пор случается, что какая-то группа энтузиастов сваливается как снег на голову, а правящего архиерея никто не ставит об этом в известность.
26. Письмо Папы Римского Б.Н. Ельцину
Сейчас, когда мы говорим с Вами, в Москве еще не улеглось возмущение, вызванное в некоторых кругах письмом Папы Римского нашему президенту Ельцину с протестом против закона о свободе совести49. Известно, что этот закон поддерживает Русская Православная Церковь. Неужели Папа не мог сначала обратиться к Патриарху и побеседовать с ним?
Свобода религии — это вопрос, который входит в компетенцию не религиозных, а именно государственных структур. Напомню, что Папа — это не только духовный отец всех католиков мира, но еще и глава самостоятельного государства — Ватикана. Он обратился к Ельцину именно в качестве государственного деятеля. Ведь Ватикан поддерживает с Россией дипломатические отношения, так что есть канал, по которому переписка могла состояться. Другое дело, почему подобные письма попадают в печать…
Конечно, было бы лучше, если бы до принятия закона все религиозные конфессии, представленные в России, сели за стол и пришли между собой к согласию относительно той версии документа, которая устраивала бы всех. В таком случае проблема осталось бы на национальном уровне, то есть не вышла бы за пределы России.
Кажется, имеются церковные каноны, запрещающие духовным лицам обращаться за содействием к светским властям, в том числе даже к единоверному царю…
В данном случае они неприменимы, потому что речь идет о мирском, светском законе.
Вот здесь Вы правы. Это на самом деле был светский закон, и его принятие зависело от светского лица.
27. Проблема униатства
Давайте немного поговорим теперь о другом вопросе, весьма отягощающем отношения между Церквами. Я имею в виду униатство, которое, словно кошмар, вот уже четыреста лет50 не дает нам покоя. Православные, как известно, считают, что уния, заключаемая Католической Церковью с частью епископата Православной Церкви, не только не решает проблему воссоединения, но и, напротив, углубляет раскол.
Практика заключения уний, к счастью, принадлежит прошлому, т.е. она ныне оставлена, но последствия уже заключенных уний сказываются в наши дни, да и в дальнейшем они будут влиять на атмосферу взаимоотношений между Церквами.
Это, действительно, очень сложная проблема. Когда была подписана Брестская уния? Четыре века назад! За это время т.н. греко-католики вполне укоренились, выработали свою идентичность, срослись со своим народом, воспитали весьма лояльную паству, которая выдержала испытание (например, сталинскими) гонениями. Так что так просто взять и отменить Брестскую унию, уже давшую своих святых, в том числе мучеников, — никак невозможно. Войдите в положение греко-католиков, счет которым в Галиции, в Западной Украине идет на миллионы.
Поскольку уже заключенную унию невозможно сделать как бы не бывшей, мы призываем греко-католиков Львова или Ужгорода искать и находить общий язык с православными, которые сосуществуют на той же самой территории. Думаю, что обе конфессии имеют здесь право хотя бы на параллельное, а лучше на дружественное бытие.
Конечно, огромную роль играют национальные чувства! Большинство греко-католиков — умеренные люди, которые удовлетворены выходом своей Церкви из подполья и обретением ею своего нормального статуса. Этим подлинным верующим не свойственно чувство мести и превозношения.
Есть, однако, и национальные фанатики! Таких людей уже нельзя именовать ни униатами, ни православными. Они враждуют не на религиозной, а исключительно на национальной почве.
Вот характерный пример. В какой-то из своих книг я рассмотрел концепцию одного известного религиозного философа и мимоходом упомянул его русское происхождение. Так один украинский фанатик был готов растерзать меня: это-де не русский, а украинский философ! Зубами скрежетал: “Как Вы, профессор Восточного Института, можете писать такие вещи!”.
28. Положительный пример взаимопонимания католиков и православных в Моравии
Есть, правда, и положительные примеры. Например, студенты одной католической семинарии в Моравии по своей инициативе решили сходить в близ расположенный запустевший православный храм и пропеть там пасхальную заутреню, чтобы торжество все-таки ощущалось.
Вот это замечательно!
Ректор семинарии отнюдь не возражал, — напротив, выступил “за”. Правда, кажется, правящий архиерей не благословил бы такого поступка. Но ему о нем не стало известно.
Чем же мотивировали свой поступок сами семинаристы? Один из них сказал мне примерно следущее: “Во времена коммунизма католического священника в нашей округе не было. Так вот православный батюшка давал мне уроки закона Божия, а затем и преподал мне первое причастие. Как же я теперь отрекусь от него или буду ему вредить, хотя я — коренной католик, и все мои предки были католиками? Разве допустимо воспользоваться подходящим моментом и наплевать на православных?”.
29. Православно-униатские конфликты на Западной Украине
Ах, если бы все так поступали! Как было бы прекрасно! Но сегодня, к сожалению, мы вынуждены рассматривать болевые точки. Посмотрите, что творится во Львове. Здесь разразилась настоящая война между греко-католиками и православными. Причем я имею в виду православных отнюдь не только Московского Патриархата.
Скорблю об этом. Но никакой Папский декрет подобного прискорбного развития не в состоянии ни предотвратить, ни остановить! Проблема унии слишком срослась и переплелась с национализмом.
Я в принципе делаю всё, что в моих силах, чтобы перевоспитать фанатиков, и в этом даже усматриваю свою жизненную задачу.
Надо в обоих противоборствующих лагерях искать и находить людей, расположенных к разговору, к диалогу, к примирению. Крикунам же, пожалуй, следует дать время, чтобы они досыта накричались, но пока пусть они остаются за дверью.
Религиозный экстремизм, к сожалению, — это распространенное явление нашего времени. Смотрите, сколько среди верующих мусульман — “политических правоверных”.
30. Уния как ступень к принятию латинского обряда?
Вам не кажется, что иногда уния рассматривается лишь как переходная ступень к принятию латинского обряда?
Это есть следствие Версальского договора, который на практике закрепил средневековый феодальный принцип: cujus regio, ejus religio “чье правление, того и религия”.
Поэтому, например, в Польше в период между 1918 и 1939 гг. даже греко-католиков, в том же Львове, старались побудить стать “истинными католиками”, т.е. перевести на латинский обряд. Правда, надо им отдать должное, — поляки всё же в принципе допускали существование восточного (греческого) обряда, они не искореняли его и не использовали против русинов и украинцев всей государственной мощи. И это давало им тогда повод гордиться своей “прогрессивностью” перед остальными европейскими народами. Подобной “свободы” в Западной Европе не было! Насколько далеко в прошлом остались подобные ныне невообразимые представления!
Мне хотелось бы довести до конца тему униатства. Вы, конечно, знаете соглашение, заключенное на заседании Смешанной православно-католической комиссии в Баламанде (Ливан, 1993), по которому на дальнейшее уния как инструмент объединения Церквей — запрещается5 .
Давайте сначала разберемся, в каком смысле допустимо понимать этот глагол — “запрещается”.
Разве может кто-либо, даже сам Папа Римский, запретить кому-либо присоединиться к Католической Церкви?
Предположим, некий православный по догматическим, юридическим или другим причинам пожелал перейти в католичество, но при этом ему дорог, как жизнь, византино-славянский обряд, и отходить от него он не хотел бы. Разве допустимо от такого убежденного и по-своему верного человека требовать перемены обряда? Думаю, что ответ очевиден.
Впрочем, мы сейчас говорим об унии как о механизме присоединения отдельных лиц, а не целой какой-либо Православной Церкви или ее части.
Рим, действительно, в настоящее время оставил практику коллективной унии (в том виде, как она имела место 400 лет назад). Среди католических епископов сторонников коллективного униатизма больше не осталось. На личностном уровне, однако, ее нельзя устранить.
31. Пример гармонии в конфессионально смешанной семье
Меня весьма заботят надуманные, но реальные проблемы, возникающие перед конфессионально смешанной семьей. Что ждет, предположим, православного жениха и католическую невесту, когда они пожелают заключить церковный брак?
В Румынии я на протяжении некоторого времени наблюдал одну подобную семью: она — православная, а он — греко-католик. Поскольку женщине, о которой идет речь, в католическом храме не отказывают в причастии, а обряд очень близок, она часто ходит с мужем в “его” церковь и принимает причастие. Она не может не причащаться у униатов, потому что иначе какое воспитание и какой пример получат дети?
Но выходить из православия она также не собирается. Когда она ходит в православный храм, то причащается и там. Так вот, зачем для такой женщины формальная личная уния с католиками? Она уже достигла для себя соединения Церквей.
Как относиться к экуменизму?
Заканчивая тему соединения Церквей, хотел бы спросить Вас, — особенно в свете недавно завершившейся экуменической конференции в Граце52, — каково Ваше отношение к экуменизму.
По-моему, экуменическая встреча — это совместная практика того, что нас заведомо объединяет. Если желаете, чтобы встреча удалась, не фиксируйтесь на том, что разъединяет христиан разных конфессий, не устраивайте обмена упреками, а встаньте на платформу, которая является общей для всех или хотя бы для некоторых.
Так, если мне предстоит встретиться и побеседовать с протестантами, то почему бы не избрать темой разговора с ними, например, вопросы чтения и толкования Священного Писания? И мы, католики, и они весьма близки в понимании роли Библии для веры и христианской жизни. Если же темой собеседований избрать Свщ. Предание, которое протестанты не признают, то мы завязнем в спорах и разногласиях, а в итоге останется только чувство раздражения.
Или еще пример. Мы, католики, можем успешно делиться с православными своим молитвенным опытом, поскольку у нас и у вас он очень близкий. Этому, кстати сказать, и была посвящена одна католико-православная встреча на о. Крит. Тогда мы совместно исследовали, скажем, технику углубленной молитвы у св. Франциска и у св. Серафима Саровского и установили, обогатив друг друга, много общего или близкого у двух святых — “самого католического” и “самого православного”.
Так, на Критской встрече лично я сделал доклад о сердечной молитве у св. Франциска Ассизского и св. Игнатия Лойолы и о том, какие приемы они рекомендовали, чтобы добиться непрерывной сердечной молитвы. Православные восприняли все эти “католические” рекомендации как свои собственные!
А часть из них даже и не знала, что и у нас есть аналог православной сердечной молитвы.
Между тем православные греки даже перевели для себя “Духовные упражнения” св. Игнатия Лойолы53, присовокупив к ним ряд дополнений и разъяснений, и издание это сделал не кто иной, как св. Никодим Святогорец, православный из православных.
33. Заключительные соображения о соединении Церквей
Заключая тему объединения Церквей, хочу еще раз сказать, что на этом пути всякие совещания и конференции, декреты и резолюции должны занимать самое последнее место.
Прежде всего нам необходимо научиться говорить друг с другом и слушать друг друга, находить общий язык и адекватно понимать его, знакомиться и вступать в отношения, взаимно читать православные и католические книги, благоговейно воспринимать церковную музыку и изобразительное искусство обеих Церквей, и только после этого создастся такая атмосфера, что иерархам не останется ничего другого, как официально оформить преодоление раскола.
Не в документе главное. Главное — веровать в водительство Святого Духа и действовать с Ним заодно. А Дух Божий зовет нас к общению.
Таким образом, наше ближайшая высшая цель — intercommunion (буквально: “меж-общение”), в самом широком смысле слова. Во-первых, это просто человеческое общение верующих на всех уровнях, как сказано выше. А во-вторых, это communio in sacris, т.е. общение в таинствах, в том числе причастие католика за православной литургией и православного за католической мессой.
Допустимость взаимного причастия между католиками и православными — это был бы зримый, видимый знак единства Церквей.
А начинать надо не сверху, а снизу. Без малейшего следа насилия! Как в древней Церкви, когда прежде всего искали единства во Святом Духе. Догматические дискуссии только тогда полезны, когда они не влекут за собой конфликтов.
В целом же полное единство — это, если хотите, дело эсхатологии. В нашем греховном и несовершенном мире не может быть такого, чтобы Церковь осталась незапятнанной и идеальной. Церковь, состоящая из греховных людей, естественным образом и сама греховна. Но, по обетованию Божию, в конце времен она отложит свою греховность, а поскольку разделение представляет собой грех, это значит, что Церковь Божия по всему миру будет едина.
Евгений ВЕРЕЩАГИН — родился в 1939 году в г. Казани. Окончил 1-й Московский институт иностранных языков. Доктор филологических наук, профессор. Специалист в области общего и славянского языкознания. Автор более 15 книг и более 400 публикаций. Живет в Москве.
Примечания
1
Опубликовано на французском языке. Перевод на русский см.: Оливье Клеман. Беседы с патриархом Афинагором. Брюссель, 1993.2
Karl Rahner im Gesprach mit Meinold Krauss. Hamburg, 1991.3
Комментарии должны быть четко отделены, средствами полиграфии, от основной ткани беседы.4
В частности, устная речь, с ее специфическим синтаксисом, должна быть, приспособлена к особенностям восприятия письменного текста. Впрочем, временами устная интонация и непринужденность могут быть сохранены.5
Замечено, что в устной форме интервьюируемые высказываются определеннее, острее и, так сказать, проговариваются (о чем потом жалеют). С другой стороны, иногда в устном ответе может быть упущено нечто немаловажное, что приходит интервьюируемому в голову уже по завершении беседы. Поэтому за интервьюером признается неотъемлемое право на вычеркивание, дописывание и переформулировку.6
В этом отношении особенно показателен, например, сб.: Интервью и беседы со Львом Толстым. Составление, вступительная статья и комментарии В.Я. Лакшина. М., 1987.7
У автора этих строк накопился определенный опыт проведения обширных интервью с богословами и вообще религиозными авторитетами. См.: “На Западе необходимо христианское свидетельство Православия”. Интервью с проф. К. К. Фельми. “Новая Европа”, 1993, № 2. С. 21—35; “Сообща править корабль Христов”. Интервью с архимандритом Иринеем (Тоцке). “Новая Европа”, 1993, № 3. С. 13—32; “Преодолеть искушение исключительностью”. Беседа с о. Э.Х. Зуттнером. “Новая Европа”, 1995, № 6. С. 39—57; “Католическая Церковь для Православия — это Церковь-сестра”. Беседа с настоятелем храма Казанской Божией Матери в Узком (Москва) архимандритом Петром (Поляковым). “Новая Европа”, 1995, № 7. С. 21-41; “Не переубеждать друг друга, а лучше узнавать”. Интервью с еврейским общественным деятелем Г. Ригнером. “Новая Европа”, 1995, № 7. С. 85—100; “Это была подлинно историческая поездка!” Беседа с прелатом Альбертом Раухом (ФРГ) о визите Патриарха Алексия II в Германию. “Новая Европа”, 1996, № 9. С. 102—117; “Верую во единую Церковь”. Беседа с о. Антонием Ламбрехтсом, иеромонахом католического Крестовоздвиженского монастыря славяно-византийского обряда. “Страницы”, 1997, т. 2, вып. 1. С. 133—149—171; “Искать друг у друга, что нас сближает и соединяет”. Беседа со свящ. Романо Скальфи. “Новая Европа”, 1997, № 11. С. 3—22; Флоренский сегодня: три точки зрения. “Вопросы философии”, 1997, №5. С. 125—156; “Я тружусь ради мира”. Беседа с архимандритом Иринеем Тоцке. “Страницы”, 1997, т. 2, вып. 3. С. 460—471. Подготавливается также обширное интервью в форме книги: Жизнь. Судьба. Церковь. Проф. Фэри (Вера Георгиевна) фон Лилиенфельд рассказывает о себе и своем видении русского православия.8
При изложении биографии о. Фомы мы опирались на публикации: Karei Mdcha. Auf der Suche nach Sinn und Wahrheit. — In: Geist und Erkenntnis. Zu spirituellen Grundlagen Europas. Festschrift zum 65. Geburtstag von Prof. ThDr. Tomas Spidlik SJ. Miinchen, 1985, SS. 7—19; Edward G. Farrugia. Un cuore per lo spirito: Tomas Spidlix compie 75 anni. — In: Tomas Spidlik, M.Campatelli, R.Cemus, E.G.Farrugia, G.Marani, M.I.Rup-nik, M.Tenace. “Lezioni sulla Divinoumanita”. Roma, 1995, p. 11—38. В обоих сборниках опубликована библиография трудов (в первом на с. 335—347; во втором — на с. 245—276). Мы учли также Laudatio, сказанное о. Фоме при присвоении ученой степени доктора Honoris Causa Клужского университета (Румыния, май 1977).9
Св. Иоанн Непомук (XIV в.) — патрон Чехии (день памяти — 16 мая).10
Tomds Spidlik. Joseph de Volokolamsk. Un chapitre de la spiritualite russe. Roma, 1956.11
Tomds Spidlik. La sophiologie de S.Basile. Roma, 1961.12
Tomds Spidlik. La doctrine spirituelle de Theophane le Reclus. Le Coeur et l’Esprit. Roma, 1965.13
Tomds Spidlik. Gregoire de Nazianze. Introduction a l’etude de sa doctrine spirituelle. Roma, 1971.14
Tomds Spidlik. La spiritualite de l’Orient chretienne. Manuel systematique. Roma, 1978. ls Tomds Spidlik. La spiritualite de l’Orient chretienne. II. La Priere. Roma, 1978.16
Tomds Spidlik. L’idee russe. Une autre vision de 1’homme. Troyes, 1994.17
Например: Tomas Spidlik. I grandi mistici russi. Roma, 1977. Здесь собраны источники, связанные с трудами и подвигами страстотерпцев Бориса и Глеба, Киево-Печерских подвижников Исаакия и Алипия, святителей Тихона Задонского и Филарета Московского, благоверного князя Александра Невского, Сергия Радонежского, Иосифа Волоколамского, Нила Сорского, Серафима Саровского, Феофана Затворника и др. В антологию вошли также фрагменты из духовных писателей XVIII, ХГХ и начала XX вв. — Г.С. Сковороды, А.С. Хомякова, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, В.И. Ива нова, B.C. Соловьева, а также св. Иоанна Кронштадтского.18
Хотя о. Фома большую часть своей жизни провел в Италии, большинство книг написано им по-чешски, для соотечественников.19
Tomds Spidlik. Ignatio di Loyola e la spiritualita orientale. Guida alia lettura degli Eserdzi. Roma, 1994.20
Tomds Spidlik, Marko Ivan Rupnik. Narrativa dell’immagine. Roma, 1996.21
В кн.: Tomas Spidlik, M.Campatelli, R.Cemus и др., цит. раб. (см. сн. 8). Здесь, наряду со взглядами отцов Церкви (Дорофея Газского, Григория Назианзина, Иоанна Златоуста и др.), рассматриваются воззрения русских мыслителей прошлого и настоящего веков (Ф.М. Достоевского, B.C. Соловьева, С.Л. Франка и др.).22
Из них две переведены на русский язык: Томаш Шпидлик. О молитве. Новосибирск, 1994; Томаш Шпидлик. Знаешь ли ты Христа? Актуальность Его Личности. Каунас, 1997.23
Итальянская версия: Tomds Spidlik. II cammino dello Spirito. Roma, “Lipa”, 1995.24
В 1991 г-жа Анна Мариа Грюнхут Бартолетти Алетти подарила Ордену иезуитов в Риме свой вместительный дом для открытия в нем Учебно-исследовательского центра, который должен был получить имя ее умершего мужа Эцио Алетти. Так возник Центр Алетти.25
Ulipispirus a jine pohadky. Brixen, 1971. Книга написана совместно со старым другом о. Фомы о. Франческо Михальчиком-Лючиновским, скрывшим себя под псевдонимом Мик.26
Имеется в виду второе прошение т.н. мирной ектении.27
ТУ. фон Балътазар. Ты имеешь глаголы вечной жизни. Перевод Е.М. Вереща гина. М., 1992, 206 с; Р. Твардини. Сущность христианства. Перевод Е.М. Верещагина. В кн.: Р. Гвардини. О Церкви. М., 1995. С. 171—230.28
Панславизм — идея объединения всех славян (по возможности, в одном государстве). Зародилась в конце XVIII в. в Австро-Венгерской монархии как одно из проявлений национального пробуждения.29
Алексей Степанович Хомяков (1804—1860) — русский религиозный мыслитель, один из основоположников славянофильства и панславизма.30
При написании справки использованы следующие материалы: еп. Горазд. Православный катихизис. Прага, 1954, 262 с; В. Чаплин. Святитель, миссионер, мученик. “Журнал Московской Патриархии”, 1988, № 8. С. 63—65; М. Иванов. Покушение на Гейдриха. Свидетельства, факты, документы. Пер. с чеш. М., 1988, 298 с.31
Возможно, Р. Гейдрих является автором самого термина. Он координировал и осуществлял полное уничтожение европейских евреев, которых насчитывал 11 миллионов.32
Речь идет о прибавлении двух слов “и от Сына” (Filioque) в 8-й член Никео-Царьградского Символа веры.33
29 июня 1995 г. в базилике Св. Петра в присутствии Вселенского Патриарха Варфоломея I Папа Иоанн Павел II, произнося проповедь, выразил пожелание, чтобы было разъяснено “полученное по преданию учение о Filioque, находящееся в литургической версии латинского Символа веры и чтобы можно было осветить его полное согласие с тем, что было исповедано в Символе веры на Вселенском соборе в Константинополе в 381 г., а именно: Отец как исток всей Троицы, единственный источник как Сына, так и Святого Духа”. В ответ на пожелание было выпущено “Ответственное разъяснение Папского совета по содействию единству христиан”, основное содержание которого далее о. Фома раскрывает в своем интервью. Мы могли познакомиться с указанным “Ответственным разъяснением” в немецкой версии: Die griechische und die lateinische Uberiieferung Ober den Ausgang des Heiligen Geistes. Erne Klarstellung in Verantwortung des Pupstlichen Rates zur Forderung der Einheit der Chrsten. — In: Una Sancta, 1995, 4, SS. 316—324. Закавыченная цитата — на с. 316.34
Ферраро-Флорентийский собор (открыт 8 октября 1438 г.) был созван византийским императором Иоанном VI Палеологом и Папой Евгением IV с целью уврачевания церковного раскола 1054 г. Главным предметом расхождений между католиками и православными на соборе как раз и был вопрос о Filioque, который обсуждался по крайней мере на 15 заседаниях. Акт соединения (унии) Церквей подписали все участники, в том числе все греческие епископы, за исключением одного лишь св. Марка, митрополита Эфесского. Патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский, однако, в дальнейшем не приняли унии; не принял унии также церковный народ Константинополя. В настоящее время действенность Флорентийской унии, не будучи формально отменена, не признается православными церквами. Из последних по времени работ на русском языке см.: архим. Амвросий (Погодин). Св. Марк Эфесский и Флорентийская уния. Джорданвилль, 1963 (допечатка: Москва, 1994), 434 с.35
Макарий, митр. Московский. Православно-догматическое богословие. Т. I—II. Изд. 5-е. СПб., 1895. Разбор и критику четырех доводов в поддержку догмата о Filioque см. на с. 345—348. Общее заключение догматиста таково: “… справедливо ли выдавать такое учение за догмат и ввести его даже в символ веры, когда каждый христианский догмат непременно должен основываться на Слове Божием, непременно должен быть содержим всей Церковью вселенскою и существовать в ней со времен самих апостолов, а не то, чтобы явиться в каком-нибудь V или IX веке? Нет, это уже заблуждение и заблуждение величайшее; это нововведение в таком деле, в котором не только какая-нибудь частная, но и вселенская Церковь не имеет права делать нововведений: ибо догматы все изречены нам Богом. Это, следовательно, в некотором смысле дерзкое посягательство на права самого Бога” (с. 348).36
С догматическими воззрениями проф. Димитру Станилоэ можно познакомиться по переводу его opus magnum на немецкий язык: D. Staniloe. Orthodoxe Dogmatik. Aus dem Rumanischen ubers. von Heremann Pitters. Bd. I—III. Zurich, Einsiedeln, Koln, Gotersloh, 1985-1995.37
Протоирей Сергий (Николаевич) Булгаков (1871—1944), многолетний ректор Свято-Сергиевского богословского института в Париже (1923—1944), участник, но и критик экуменического движения, наиболее известен как продолжатель учения B.C. Соловьева и о. Павла Флоренского о св. Софии — Премудрости Божией. Софиология о. Сергия была осуждена Московским Патриархатом в 1935 г. Изложение взглядов о. Сергия и библиографию его работ см.: Л.А. Зандер. Бог и мир. Миросозерцание отца Сергия Булгакова. Т. II. Париж, 1948. См.: также: Hans-Jiirgen Ruppert. Sergej N.Bulgkov. Klassiker der Theologie. 2.Bd. Von Richard Simon bis Dietrich Bonhoeffer. Mttnchen, 1983, SS. 262—276. Софиологии посвящена целая — восьмая — глава монографии о. Фомы “L’idee russe” (см. сн. 16), р. 313—335.38
Св. Роберт Беллармино (Roberto Francesco Romolo Bellarmino, 1542—1621) — кардинал, член Общества Иисуса, деятельный полемист с протестантизмом периода контрреформации (оставил три тома апологетики), Доктор Церкви. В XVIII в. на русск. яз. были переведены его следующие книги: Руководство к Богопознанию. М., 1783; Наука благополучно умирать. М., 1783; О вечном блаженстве святых. М., 1784; Лествица умственного восхождения к Богу по степеням созданных вещей. М., 1786; О воздыхании голубицы, или О пользе слез. М., 1795; О седми изречениях, от Христа на кресте провещанных. М., 1795. О признании авторитета Беллармино в православии также свидетельствуют переиздания его книг в первой половине XIX в.39
Первый Ватиканский (XX Вселенский, по счету Римо-Католической Церкви) собор (1869—70) был созван Папой Пием IX (1792—1878; понтификат с 1846 г.), тем самым, который конституцией “Ineflabilis Deus” от 8 декабря 1854 г. [на библейском основании: Быт 3,15 и Лк 1,28] провозгласил догмат о непорочном зачатии Приснодевы Марии.Догматическая конституция о Церкви Христовой, по первым словам называемая “Pastor Aetemus”, в которой содержатся догматы о папском примате и о непогрешимости (неточный перевод лат. термина infallibilitas, букв, “безошибочность”) Папы (когда он дефинирует учение относительно веры или нравственности и говорит ex cathedra, т.е. в качестве пастыря и учителя всех христиан и по своему высшему апостольскому авторитету), была принята на последней, Четвертой, публичной сессии 18 июля 1870 г. На следующий день, 19 июля, разразилась война между Францией и Пруссией, так что французские оккупационные войска были выведены из Рима и 20 сентября введены войска итальянского короля Виктора-Эммануила. Светская власть Папы в Риме была уничтожена. Это привело к вынужденному завершению собора (формально он был не закрыт, а лишь отсрочен 20 октября 1870 г., вследствие отсутствия свободы для заседаний).
Буквально догмат гласит следующее: “С одобрения священного собора учим и постановляем мы, как Богом откровенный нам догмат, что римский Папа, когда говорит ex cathedra, т.е. при отправлении своих обязанностей пастыря и учителя всех христиан и на основании свыше дарованной ему апостольской власти определяет учение, касающееся веры или нравов и обязательное для всей Церкви, то обладает, в силу обещанной ему в лице св. Петра Божественной помощи, непогрешимостью, которую Божественный Искупитель даровал своей Церкви. Вследствие этого постановления римского Папы, по собственной присущей им силе и независимо от одобрения Церкви, не подлежат никаким изменениям. Кто же дерзнет, чего Боже сохрани, возражать против сего нашего постановления, тот да будет предан проклятию и отлучению от Церкви” (цит. по изд.: Христианство. Энциклопедический словарь. Т. I. M., 1993. С. 346).
Часть католиков Германии, Австрии и Швейцарии не приняла догмата о непогрешимости и выделилась в самостоятельную Старокатолическую Церковь.
40
Второй Ватиканский (XXI Вселенский, по счету Римо-Католической Церкви) собор (1962—65) был созван Папой Иоанном XXXIII (1881—1863; понтификат с 1958 г.) и завершен при Папе Павле VI (1896—1978; понтификат с 1963 г.). На соборе была продолжена и закреплена политика aggiomamento (“обновления”), предложенная Папой Иоанном XXXIII, которая охватывает новые формы исповедания веры, экуменизм, отношение к нехристианским религиям, новые формы воспитания детей и монашеской жизни, обновление богослужения, широкое признание естественных прав человека, поддержку свободы вероисповедания и социального государства и т.д. В речи при открытии собора Иоанн XXXIII провел, однако, строгое различие между depositum fidei (“хранимым богатством веры”), которое ни при каких условиях не подлежит переменам, и обусловленными временем формами провозглашения веры, которые не только могут, но и обязаны обновляться. Имеется сборник документов II Ватиканского собора на русском языке: Второй Ватиканский собор. Конституции, декреты, декларации. Брюссель, 1992. О личности и трудах Папы Иоанна XXXIII см.: Никодим, митр. Ленинградский и Новгородский. Иоанн ХХХШ, Папа Римский. Поборник единства христиан. Wien, Pro Oriente, 1984, 651 с.41
Напечатана по-русски в кн.: Второй Ватиканский собор (см. сн. 40), с. 7—74. Одна из глав Конституции — вторая — называется “О народе Божием”.42
АС. Хомяков развивал в славянофильстве преимущественно богословскую линию. Центральный пункт его богословствования — выяснение идеи Церкви. Он приходит к выводу, что если католичество как Церковь изменяет началу свободы во имя единства и если протестантизм изменяет началу единства во имя свободы, то в Православной Церкви сохраняется гармоническое сочетание единства и свободы в принципе христианской любви.41
Вероятно, имеется в виду труд: A. Gratieux. AS. Khomiakov et le mouvement Slavophile. Vol. I—II. Paris, 1939. Хорошее исследование наследия А.С. Хомякова в свете новейших богословских проблем см.: Ernst Christoph Suttner. Oflenbarung, Gnade und Kirche bei /VS. Chomjakov. Wurzburg, 1967, 200 SS.44
Действительно, в Конституции читается: “Как и Израиль по плоти, странствовавший в пустыне, уже назван был Церковью Божией (2 Ездр 13,1; ср. Числ 20,4; Втор 23,1 слл.; Vulg. “ecclesia”), так и новый Израиль, шествующий в нынешнем веке, ищет будущего постоянного града (ср. Евр 13,14) итак же называется Церковью Христовой (ср. Мф 16,18)…” (Второй Ватиканский собор [см. сн. 40], с. 14.)4S
15 августа 1996 г., в праздник Успения Богородицы по григорианскому календарю, за мессой латинского обряда, которую в Мирожском монастыре под Псковом в еще не освященной православной часовне отслужил католический священник, о. Романо Скальфи, архим. Зинон, наместник монастыря, вкупе со своей братией принял (католическое) причастие.Присутствовавшие за службой члены Русской Православной Церкви Заграницей В.Г. и С.И. Беликовы написали об этом Его Святейшеству Патриарху Алексию II. (Зарубежники, как известно, выступают против каких бы то ни было контактов с католиками.) Истребовав от архим. Зинона объяснение, архиеп. Евсевий (Саввин), правящий архиерей Псковской и Великолукской епархии, ссылаясь на 45-е правило Святых Апостол, 28 ноября 1996 г. подписал указ о запрещении о. Зинона в священнослужении и исключил его из клира Псковской епархии.
Вопрос о правомерности и, главное, “своевременности” указа вызвал большое волнение среди православной и католической общественности и интенсивно обсуждался в печати.
О. Романо Скальфи так мотивировал свой поступок: “Мы, естественно, никак не имели в виду нарушать канонические правила или же кого-то вводить в соблазн. Мы совершили жест, — может быть, и не полностью нормативный, но, несомненно, пророчески устремленный к свидетельству о единстве Церквей. Мы, естественно, до глубины души огорчены, потому что этот жест нанес ущерб архим. Зинону, во всем мире известному своим подвижничеством и иконописными трудами”.
“Искать друг у друга, что нас сближает и соединяет” — цит. раб., см. сн. 7; с. 8.
46
Краткие справки о Мишеле д’Эрбиньи (P. Michel d’Erbigny) содержатся в недавно опубликованном документальном исследовании Н.И. Осиповой “»В язвах своих сокрой меня…» Гонения на Католическую Церковь в СССР. По материалам следственных и лагерных дел” (М., 1996. С. 219, 85), а именно:Эрбиньи Мишель, родился в 1880 г. в Лилле (Франция). 28 августа 1910 г. рукоположен в сан римско-католического священника. С 29 октября 1921 г. преподавал в Григорианском университете в Риме. С 3 мая 1922 г. служил в костеле в Германии. С 15 октября 1922 г. возглавил Институт восточных исследований в Риме. 29 марта 1926 г. рукоположен в сан епископа Илионского. 18 апреля 1937 г. подал в отставку. С 3 ноября 1937 г. в затворе в Монсе. Прекратил исполнять епископские обязанности с 7 января 1938 г. Умер в Эксе 23 декабря 1957 г.
По агентурным сведениям ГГТУ, прибыв в СССР, д’Эрбиньи “провел реорганизацию среди католичества в СССР, назначил ряд епископов и разделил весь СССР на администраторства, назначив администраторов”.
В свою очередь Н.И. Осипова ссылается на кн.: A. Wenger. Rome et Moscou, 1900-1950. Paris, 1987.
С консервативных православных традиций деятельность д’Эрбиньи оценивается резко отрицательно; см., например, диакон Андрей Кураев. О католической миссии в большевистской России 20—30-х гг. “Москва”, 1996, № 8.
Зловещая фигура еп. Мишеля д’Эрбиньи объективно и взвешенно представлена в монографии: Leon Tretakewitsch. Bishop Michel d’Erbigny SJ and Russia. A Pre-Ecumenical Approach to Christian Unity. (Das ostliche Christentum Abhandlungen im Auftrag des OsUcirchlichen Instituts der deutschen Augustiner, Wurzburg.) Wurzburg, 1990. В монографии 7 глав: От Поссевино до Пирлинга: наследие иезуитов в России; Русское призвание д’Эрбиньи; Церковь и церкви; Д’Эрбиньи, англикане и англикано-православное сближение; Д’Эрбиньи, Россия и русская эмиграция 1921 — 1927; Упущенные возможности и подготовка крестового похода 1921 — 1927, Мощь и немилость: последние годы д’Эрбиньи в Риме 1928—1933. Библиография. Регистр.
Ср. современную оценку деятельности д’Эрбиньи католическим священником: Ириней Тоцке. Я тружусь ради мира между Западной и Восточной Церквами. “Страницы”, 1997, № 2.
47
Вот что сказал Патриарх Алексий II на ежегодном епархиальном собрании 16 декабря 1997 г.: “С сожалением должен свидетельствовать, что общая тенденция передач является попыткой повлиять на души и умы церковного общества таким образом, чтобы внутри Православия создать радикальную экстремистскую оппозицию”; “… цели [радиостанции] прямо противоположны целям и задачам Русской Православной Церкви, как их видит Священноначалие. Поэтому мы считаем, что участие членов клира Русской Православной Церкви на указанном радиоканале недопустимо как противоречащее духу православной веры”. См.: газета “Радонеж”, № 21 (декабрь 1997 г.), с. 3.48
Веренфрид фон Страатен (Werenfried von Straaten; р. в 1913 г.) — голландский католический священник. По завершении Второй мировой войны неожиданно вышел из тишины и покоя одного фламандского монастыря и стал активно действовать ради помощи пострадавшим от войны. Произносил проповеди и побуждал голландцев и бельгийцев помогать своим поверженным врагам — немцам. Поскольку натурой собирал продовольствие, получил прозвище Speckpater (буквально: “священник-сало”). Призывал также к денежным пожертвованиям и пускал по кругу свою шляпу, которая стала называться MiHionenhut (буквально: “шляпа для миллионов”). Расширив поле своей деятельности, стал помогать католикам Восточной Европы. Его организации времен холодной войны назывались — “Церковь в беде” (Kirche in Not) и “Помощь священникам Восточной Европы” (Ostpriesterhilfe). Об этом см.: Werenfried von Straaten. Sie nannten mich Speckpater. Recklinghausen, б.г.По свидетельству прелата Альберта Рауха, фон Страатен и Патриарх Алексий II встретились во время визита последнего в Германию (16—24 ноября 1995 г.). Фон Страатен сказал речь и, в частности, “заверил Патриарха, что германские католики, оказывая помощь, совсем не собираются как-то вмешиваться в дела Русской Православной Церкви, — они стремятся помочь русским общинам провести новую евангелизацию народов России” (см.: “Это была подлинно историческая поездка!”, цит. раб. (см. сн. 7J, с. 109). Раньше, по словам фон Сграатена, казалось, что эту новую евангелизацию придется проводить католикам, потому что таково поручение Фатимской Божией Матери, которая во время явлений сказала: “Россия обратится к вере”. Теперь же я вижу, сказал шпекпатер, это дело должно быть выполнено местной Церковью в России. Новую евангелизацию будет проводить РПЦ сама, а на нашу долю выпадает лишь поддержка, также и финансовая, равно как и персональная. Эта совершенно замечательная речь была встречена горячими аплодисментами.
49
Текст Письма Папы Иоанна Павла II Президенту Российской Федерации Б.Н.Ельцину был широко опубликован в России. См. его, например, в “Независимой газете” (от 27 июля 1997 г.).50
Речь идет о решении церковного собора, состоявшегося в Бресте в октябре 1596 г., на котором была принята церковная уния, т.е. соединение Православной Церкви, расположенной в пределах Речи Посполитой (на белорусских и украинских землях), с Католической, причем за православными были сохранены все их обряды. Публикацию основного документа от 8 октября 1996 г. (“Соборной грамоты Киевского митрополита Михаила Рагозы и православных епископов: Владимиро-Волынского, Луцкого, Полоцкого, Хелмского и Пинского с низшими духовными властями о вступлении их в союз с Римской Церковью и признании над собою верховной власти Папы Климента VIII и его преемников”) см. в кн.: Уния в документах. Минск, 1997, с. 137—139. См. также Папскую оценку Брестской унии: Апостольский лист Римського Архиерея гвана Павла II з нагоди 400-р1ччя БерестейськоУ Унц. Citta del Vaticano, 1995.51
Патриарх Алексий II так процитировал основное положение совместного Баламандского документа: уния “не может быть больше принята ни как метод, ни как модель единства, к которому стремятся наши Церкви”. См.: Доклад Патриарха Московского и всея Руси Алексия II на Архиерейском соборе Русской Православной Церкви 18 февраля 1997 г. — В кн.: Архиерейский собор Русской Православной Церкви. 18—23 февраля 1997 г., Свято-Данилов монастырь. Сборник документов. М., 1997. С. 77.52
Речь идет о Второй Европейской Экуменической Ассамблее, состоявшейся в г. Граце (Австрия) 23—29 июня 1997 г. и посвященной теме “Примирение — дар Божий и источник новой жизни”. В Ассамблее приняли участие 700 официальных делегатов и более 10 000 христиан из всех стран и Церквей Европы.53
Св. Игнатий (в миру: Иниго Лопес) де Лойола (1491 или 1495 — 1556) — основатель Societas Jesu (“Общества Иисуса”, т.е. Ордена иезуитов), автор книги “Exercitia spiritualia” (“Духовные упражнения”) — подлинной (и для католичества середины XVI в. новой) мистической школы испытания совести, размышлений и созерцаний. Духовные упражнения — это ряд размышлений и правил, позволяющих душе победить страсти и предаться Богу. Желаемый результат у св. Игнатия достигается путем систематических занятий (в удалении от мирской жизни) под руководством опытного наставника на протяжении четырех недель: на первой неделе исследуется грех и его последствия (ее девиз: deformata reformare, буквально: “перестроить извращенное [грехом]”), на второй — Христово Царство (reformata conformare “перестроенное благоукрасить”), на третьей — Страсти Христовы (conformata confirmare “благоукрашенное укрепить”) и на четвертой — Воскресение и Вознесение Господа (confirmata transformare “укрепленное преобразовать”). Проведение духовных упражнений — это сочетание впечатлений от органов чувств, воображения, понимания, созерцания, актуализации воли к усовершенствованию и продолжительной молитвы. В современных условиях духовные упражнения занимают меньше времени. См.: Иеромонах Николай Бок, О.И. Осьмидневные духовные упражнения. Издание Русского Центра Фордгамского университета в Нью-Йорке, 1953. О духовных упражнениях, которые в 1995 г. провел в Ватикане о. Фома Шпидлик, говорится далее в основном тексте интервью.54
Св. Никодим Святогорец (1749—1809) — высокообразованный греческий монах, составитель широко известных аскетических творений — “Добротолюбия” (переведенного на славяно-русский язык св. старцем Паисием Величковским [в 1793 г.] и впоследствии на русский язык св. Феофаном Затворником [в 1876—1890 гг.]) и “Невидимой брани” (переведенной на русский язык св. Феофаном Затворником). Будучи глубоко укоренен в православно-греческой святоотеческой традиции, св. Никодим одновременно был открыт и для западных (инославных) духовных писателей. Так, его “Аорa t оx Поl e m оx ” (“Невидимая брань”) представляет собой перевод с итальянского и компиляцию двух сочинений католика Л. Скуполи (L. Scupoli) “Cora-battimento spirituale” (“Духовная брань”) и “Sentiero del Paradiso” (“Райский путь”). Он перевел также с латыни “Духовные упражнения” Игнатия Лойолы. Память св. Никодима в Русской Православной Церкви 1/14 июля. Его краткое житие см.: Настольная книга священнослужителя. Т. 3. М., 1979. С. 496—498.