Опубликовано в журнале Новый берег, номер 83, 2023
Рис. Резо Габриадзе
Страх
Там было легко. Понятно ради чего, ради кого, плечом к плечу. А тут тяжело, невпроворот. Там, глядя как «трехсотому» ровно оторвало ногу ниже колена, а ты везешь его в стабпункт в сознании и стабильного, то думаешь, как же ему повезло. Что ниже колена, что ровненько. Сможет ещё на протезе вернуться в бригаду, если захочет, многие возвращаются. Думал — мне бы так. Страха вообще не было ни капельки. Первые две недели реально жалел, что меня не убило. Завидовал «двухсотым». И было чему
А тут, на гражданке стало страшно. Страшно и само ранение и ещё страшнее с ним вернуться сюда, в другую вселенную, где войны нет и никому до тебя нет дела.
Там было тревожно спать на краю ада, понимая, что может зайти вражеское ДРГ и перебить нашу кемарящую команду медиков из трех человек, как нефиг делать. Тревожно, но не страшно.
А тут страшно стало спать. Страшно оставаться одному. Ночами кричу, всё возвращается страхом. Напрягаешься от звуков в подъезде, хотя головой понимаешь, что ты в мирной стране и никакое ДРГ не угрожает.
Страшно спать. Потому что во сне увидишь те оторванные ноги, бледные мёртвые лица побратимов.
Хреново от того, что перестал ощущать, за что ты воевал. Когда волонтёрил — было понятно, там ощущалась поддержка, единение побратимов. А как война осталась позади, все это пропало, исчезло. Ты — тень героическая, не человек.
Собрал деньги, отогнал машину на ЗСУ, вернулся в свободную Украину, — ты герой. Вернулся с войны — ты никто и никому не нужен…
Побратим сказал точную фразу, как высек: «Прошёл весь пиздорез и думаешь — твою мать, это же не кино!»
Дед
Дедов я на фронте встречал — крутые мужики, лет за шестьдесят. А одного штурмовика так никогда не забуду. Эвакуировал его. Небольшого роста, но крепкий такой, плечистый.
У него сначала онемели конечности, потом сознание потерял — инсульт, по всем признакам. Вызвали нас, медэвак. Пульс слабый. Я мчу машину по разбитым дорогам, виляя и резко тормозя перед большими ямами, пытаюсь домчать максимально быстро, при этом не разбив машину. Ещё и дорога простреливается. Медики летают по кузову, пытаясь его реанимировать. Отвезли в стабпункт, в сознание не приходил. А через два часа он пешком к нам в медпункт пришёл за справкой.
Не могли уговорить отдохнуть недельку, восстановиться, на капельницы походить. Кажет — не могу без дела сидеть, да и как, когда я там нужон. Назад пошёл в посадки, к орудиям.
Козак. У него ненависть к москалям потомственная. Надеюсь, всё хорошо с ним.
Я карточку его не смотрел, но выглядел он на семьдесят. Хотя, может, и життя состарило…