Стихи
Опубликовано в журнале Новый берег, номер 81, 2023
***
а спросят: «что ли, ррродину не любишь?»
не знаешь, что ответить.
разве нет?
но любишь возвращаться? разве да?
всё сравниваешь, всё в её же пользу
(испытанное, милое, своё)?
мучительно завидуешь живущим?
пытаешься пристроиться, пригреться,
найти зацепку, шанс побыть внутри?
скорее будто носишь апельсины
к больничной бледно-крашеной палате,
сидишь на стуле в тёмном коридоре —
гремят тележки, бегают врачи
среди стафилококка и капусты,
расписанная жизнь туда-сюда.
а в этом теле пляшут перебои,
его едят невидимые кто-то,
с которыми не знаешь, как бороться,
и передачки носишь, и молчишь,
всё покупаешь ходунки и грелку,
лекарства, книжки, яблоки, кроссворды…
не хоспис, хорошо, пока что нет.
но остро хочешь чувствовать себя
хотя б чуть-чуть живее, чем в палате,
напиться белого под кипарисом,
сидеть в чужой наполненной тени,
смотреть, как сохнет яркое белье,
чуть-чуть свободней щуриться, дышать
без нитей удушающего страха
за милое, знакомое, родное,
за город до прожилок и т. п.,
за школьников, евреев, неказаков,
за запертых, беспомощных, лишённых,
за старых, добрых, глупых, за любых
неполицейских, несудейских, не
прикрытых государственной машиной.
да, я хотела б жить на берегу
в своей стране, и говорить на русском,
и в праздник флаг вывешивать с балкона,
гордиться им и этому детей
учить с младенчества,
да, я б хотела. да.
а родину любить? с больничной койки
она меня не трудится любить.
и если я терплю ее, жалею,
горячечный выслушиваю бред
и вместе с ней боюсь американцев,
придумываю месть британским службам,
болею за российскую команду,
считаю гонорары фбк,
коплю себе на пенсию в сбербанке,
летаю до сих пор аэрофлотом,
даю без сдачи, вытираю ноги,
курю где можно, слушаюсь минздрава
и книги в срок несу в библиотеку, —
вот это всё не знаю почему.
2019
***
взять бы залезть на крышу свернуть бы флюгер
найти булыжник вмазать кому в стекло
ничего вы не понимаете люди-люди
едете не понимаете как свезло
бесите вы меня и всегда бесили
возите на работу своих бл…й
дать бы такой по морде да так чтоб сильно
мне говорила училка ты агрессивный
а я смотрел ей в вырез между грудей
я и сейчас смотрю тут забор бетонный
свалка бульдозер рынок троллейбус парк
столб шлакоблоки на серой воде понтоны
тополь окурок ТЭЦ над градирней пар
хочется что-то сказать но не знаю слова
хочется сделать но выйдет всегда хреново
урна в которой роется грязный бомж
турция на плакате на голубом
кипр на другом опять голубом плакате
новые хаты машины и вся херня
всё на что у меня никогда не хватит
всё на что никогда не будет меня
только нажраться до комариного звона
сесть посредине комнаты без штанов
в ржавом закате сука соси мне больно
сладко и больно и сука темно темно
***
я, конечно же, собиратель своей земли.
я люблю просыпаться, и чтоб в окне корабли,
и чтоб долго спускаться к большой голубой воде.
и досадно, что эта опция не везде.
я люблю, когда дом упирается тылом в лес,
и такой, чтоб с цикадами, а комаров чтоб без,
то есть лес, получается, это же склон горы,
где удобно сидеть, озирая свои миры.
я люблю эту гору, я пользуюсь ею всласть.
но ничто не давало мне права ее украсть.
я люблю это море, но странно его забрать
у других, проживающих в смежных со мной мирах.
если честно, моя земля — в моей голове.
потому я дурак и сижу на холме-траве,
а империи делят другие в обход меня,
не спросив, что я думаю, ну и не извинясь.
***
меня беспокоит та Сара которая вовсе
уже никого беспокоить давно не должна
как бабочка в запертой комнате бьется в стекло
ни рта у неё кривоногой ни долгого лета
и тени сгущаются в неосвещённых углах
так вот
я забылся тяжелым полуденным сном
я днём не люблю это дело
полночи читаешь
разбитый плаксивый и слушаешь утренних птиц
а как потом завтракать что говорить за обедом
как будто соврал и припрятал и сделал не то
так вот
я забылся и сразу увидел её
в каком-то томительно розовом тоненьком платье
с расстёгнутой грудью с раскрытым лицом поцелуя
в берёзовом ясном певучем весеннем лесу
нормально ли доктор что Сара тревожит меня
я встретил недавно её на бульваре ползёт
старуха старухой провалены губы в морщинах
мне кажется даже что Сара меня не узнала
но это понятно всё это понятно как раз
я тут о другом я сейчас подведу вас к вопросу
скажите мне доктор
допустим я скоро умру
а кто будет помнить мою эту глупую Сару
в какой пустоте поплывут наши робкие случки
такие как будто у них впереди бесконечность
и да впереди бесконечность у них и была
и все бесконечные ссоры разрывы раздоры
и после нелепость случайных прилюдных свиданий
когда говорить не выходит молчать не выходит
кто вспомнит бесстыжих настойчивых этих детей
короткие встречи неловко в супружеских койках
в отсутствие мужа не мужа законной жены
я Господи то ли не вечен а то ли велик
и сердце моё разрывается думать на части
что Сара моя остаётся теряется тает
и кто её вспомнит когда я не вспомню уже
***
и так я однажды узнала что смерти нет
на площади мужества где воспарил пакет
поверх проводов трамвая
а после приполз прямо в ноги мне как щенок
как чёрный немного пугающий мотылёк
и замер не задевая
как будто бы кто-то дохнул в него изнутри
как будто бы кто-то толкнул меня в бок смотри
как будто бы смерть не даёт тебе говорить
но мне не мешает слышать
как будто бы всё это было взамен письма
а в нём очевидное дальше сама сама
и прочь уходил покачиваясь трамвай
под красной и белой крышей
на площади мужества где мы с тобой стоят
в четвёртом девятом четырнадцатом слоях
пока мимо едут помигивая зеленым
где встречный когда-то мужик с голубым зонтом
за то что я мать и с огромнейшим животом
крестился и кланялся щедрым земным поклоном
мы много бы спорили в двадцать чумном году
но ветер развеял и эту бы ерунду
на тени на блики пятна
так вот эта площадь блины толчея и люд
и что на бегу произносится как люблю
услышишь пятьдесят пятый
***
одна там Аня потеряла мать, бежит и плачет.
мир сразу весь закончился совсем в слепом отчаянье.
а мама не торопится за ней, идет неспешно,
идёт издалека, зовет её, ну что ты, Аня,
ну, Аня, куртка розовая, ну, беги за нею,
вот брат уже вразвалочку бежит, не успевает,
и куртка исчезает среди ног. всем слышно,
какое это горе, горь таких и не бывает.
а я стою растерянно, меня нигде не забывали,
а если и лупили пару раз, так ведь за дело,
но, Аня, я же знаю изнутри кромешной жути
накинутый на голову колпак и свет небелый,
и оттого растерянно стою, стою и плачу
над всякой Аней, ужасом ее, спасением,
а мамы собирают рюкзаки на дачу
и смотрят расписание на утро воскресенья.
***
небо заряжено тучами белый камень темнеет темнеет стал золотым
мокнут зонты и маркизы ветер срывает непрочных и бьёт о библейскую твердь
кто ты нахохлился мёрзнешь с какого ты города киса и снова здорово кто ты
как будешь жить тут что делать-то будешь давай сфокусируйся детонька ну же ответь
дерево выносит листья двух видов как это возможно а вот разберись рассмотри
кто из них ложный кто истинный в ком его семя а в ком паруса для летучих семян
брызжет цветами и зеленью боль притупляя цепляя колючкой за что-то внутри
новая новая родина трудно любить её что ли когда уже сам безымян
мёрзнет все то что не греется то есть не крутится то есть не слышит глухую трубу
что не хочу выживать не хочу постигать не хочу ты серьезно ну да не хочу
здесь в молоке и меду и смеются и молятся любят и плачут пока не в гробу
не отставай я стараюсь простите я медленно я новичок я всего лишь учусь
небо заряжено тяжестью скоро прольётся город промытый стал золотым
где этот сад где цветы сад в который можно ступить из любой навалившейся тьмы
всё отведённое время смотреть и смотреть на траву по которой идут коты
битые тёртые стрёмные очень пугливые редко счастливые в общем как мы