Опубликовано в журнале Новый берег, номер 77, 2022
«Посвящается Юзу Алешковскому, другу и писателю, который не принадлежит ни родине, ни чужбине, а лишь самому себе и русской литературе».
Это посвящение Б. Хазанов поместил в своей книге эссе «Ветер изгнания». В ней же он написал следующий постскриптум к сочинению Алешковского «Юз-Фу. Строки Гусиного Пера, найденного на чужбине».
P. S.
Я перечитываю Строки Гусиного Пера и, как прежде, испытываю недоумение. Вдумываюсь в эту прелестную прозу (если это проза), наслаждаюсь музыкальным стихом (если это стихи) и не знаю, как их оценить. Старая, въевшаяся привычка искать за текстом нечто скрытое и подразумеваемое, нечто требующее истолкования, привычка «интепретации», комментаторский зуд — мешают мне воспринять эти маленькие шедевры просто и прямо, такими, каковы они есть.
Что это: пародия, стилизация, искусство водить читателя за нос, изящные пустячки, мнимая мудрость? Или подлинная мудрость жизни, преподнесенная в экзотически-шутовском наряде? Где, как сказал по другому поводу германский поэт, кончается ирония и начинается небо?
Я знаю, что мой друг, чьё кулинарное искусство не уступает словесному, на сей раз потчует меня необычным, непривычным блюдом. Щедрый вельможа и опасный царедворец, почтивший меня дружеским расположением, тот, с кем в былые дни мы прогуливались между красными, как огонь, колоннами Запретного Града, под жёлтыми крышами императорского дворца Гугун в Пекине, тот, с кем сидели за чашами с душистым напитком забвения в павильоне Цянь-циньгун, что означает «Соитие Неба и Земли», ныне удалился на покой в отдаленное поместье на восточной окраине мира, в заокеанских колониях Поднебесной. Там он предался любимому занятию. Там я впервые услышал его декламацию — то были Строки Гусиного Пера. Там был я представлен высокой гостье, неувядающей красавице и возлюбленной поэта, воспетой им под именем фрейлины И.
Сам же он скрылся под псевдонимом, изобразив себя изгнанником в отдаленной провинции, скромным бражником и нищим поэтом, мудрецом и отшельником, познавшим покой и волю, не тоскующим, если позволено будет цитировать по «лишней паре яиц».
Я не пытаюсь более разгадывать тайну этих строк — читаю и перечитываю, и твержу наизусть:
…Лучшее в мире стихотворенье
Накорябала веткой ива
На чистой глади Янцзы…
…Два бамбуковых деревца.
Отдохну между ними,
Вспоминая голенастых девчонок…
…Лишняя пара яиц ни к чему однолюбу.
Слепой стороной не обходит говно.
Дереву нечего посоветовать лесорубу.
Самурай не обмочит в похлебке
Рукав кимоно…