Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 77, 2022
Александр Мильштейн — украинский русскоязычный писатель
«— Вероятно, любому, кто знаком с вашей биографией, хочется спросить, что вы вообще думаете о современной России?
— Россия всегда была частью Европы — даже во времена самой злокачественной изоляции. Кое-что, однако, зависит от того, откуда смотреть. Для живущих там — страна вестернизировалась очень заметно. Открылись границы, перестали быть чем-то необыкновенным технические новинки, нет больше очередей, не пахнет мочой в подъездах. Но при взгляде отсюда сближение скорее поверхностное. Новые богачи, которые во множестве наезжают к нам и которых легко узнать по вульгарным интонациям и плохому русскому языку, — это, конечно, мнимая Европа, а подлинные русские европейцы слишком бедны, чтобы позволить себе путешествовать.
— По вашему совету я прочёл статью Натальи Ивановой в одиннадцатом номере „Знамени”[3], где она говорит о фантастике. Вспомнил, что когда-то самым интересным журналом среди любителей фантастики считался журнал „Химия и жизнь”, вы там долгое время работали, как раз в том отделе, где печаталась фантастика, правда? Так вот, если бы вам сейчас предложили составить, по примеру Борхеса, антологию фантастической литературы, вошли бы в неё авторы, которых вы печатали когда-то в „Химии и жизни”? Станислав Лем не в счёт, я уверен, что его бы вы уж точно включили.
— Вы, Алик, во-первых, нарушили правило: о присутствующих не говорят. А во-вторых, посрамили меня, я куда хуже знаком с сегодняшней русской литературой — отчасти оттого, что у нас с вами разные вкусы. Закон возраста: слишком многое становится скучным. Болезнью наших с вами собратьев по перу я бы назвал многословие. Писатели как будто забывают о том, что у современного читателя гораздо меньше времени для чтения, чем у писателя — для писания. Как бы то ни было, мне интересно слушать вас.
Вы упомянули статью Натальи Ивановой в „Знамени”, некоторым образом программную, — она открывает журнал. Дельная, добросовестная статья, свидетельствующая о пристальном внимании к современной русской литературе. Говорится, уже не впервые, что ни о каком конце литературы не может быть речи. Литература вновь окрепла и заговорила полным голосом. При этом новая надежда этой литературы — фантастика. Речь идёт, если я правильно понял, не о научно-фантастической литературе, жанре, который ещё доживал свои дни в „Химии и жизни”. Критик имеет в виду внедрение фантастики в реалистическую словесность. Приводится перечень писателей и книг с фантастическим сюжетом или, по крайней мере, с элементами фантастики. Книги разные и, как я догадываюсь, по большей части скучные. Но не в этом дело. Странным кажется это изобретение велосипеда. Вдобавок автору статьи как будто невдомёк, что речь идёт или должна идти о чём-то более основательном: о меняющейся концепции действительности в литературе. О том, что действительность, какой она предстаёт обыденному сознанию, отвергнута сознанием художника, которое создаёт свой, достаточно причудливый проект действительности, а значит, и о фантазии приходится говорить совершенно по-новому. Что же касается антологии фантастической литературы, я не стал бы её составлять».
Примечания
3 Наталья Иванова. Ultra fiction, или Фантастические возможности русской словесности. «Знамя», № 11, 2006.