Рассказ
Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 76, 2021
Осуждение мужеложства. Bible Moralisée, XIII в.
Национальная библиотека Австрии, Вена
– Принести тебе еще сока? Или воды? Помидорки давай тебе сгружу – я овощи не ем, только фрукты. Шоколадок набрать?
Артур по-дружески ухаживал за Стасом, приглаживая к шее свои куцые волосенки, завивавшиеся ближе к кончикам. Этими жиденькими кудрями и кулакообразным носом, громоздившимся на тонком субтильном лице со впалыми щечками и ранними морщинами, Артур напоминал балаганного Петрушку. Он пригласил Стаса на эту церемонию и, видимо, считал своим долгом вести себя по-хозяйски.
Они не успевали доедать то, что было на пластиковых тарелках – парни-официанты подхватывали и уносили объедки. Посольский стол был щедрым – Артур все время обнаруживал что-то новое и нагружал тарелки для себя и Стаса. Вокруг столика посла, за плечами его самого и почетных гостей церемонии – молчаливыми статуями возвышались стройные казахские эфебы в военной форме.
– Это Валера, режиссер, – представил Артур очередного своего приятеля, полненького и какого-то всего влажного, с проступающими на ткани белой рубашки пятнами пота. Артур беспрестанно с кем-то болтал: он был знаком с разными представительными людьми, что немного удивляло Стаса, поскольку тот знал своего друга только как образцового разгильдяя.
– Здравствуйте! Я Валера, – представился режиссер, приторно и кокетливо улыбаясь, – студент Гарварда. Но давайте сегодня я стану вашим учеником. Я буду прилежным, – он мягко пожал ладонь Стаса своей теплой влажной рукой.
– А моего приятеля зовут Стасик, – вмешался Артур.
– Тасик… – повторил Валера, проглотив первый звук.
– Стасик. Эс – Стас.
– Можно, я буду называть вас Тасик? Мне так послышалось – Тасик. Мы с Артуром давние знакомые. Работали с ним над одним проектом…
Друзьям довольно быстро удалось избавиться от Валеры, и они вышли из здания музея, как только официанты унесли недопитый кофе.
Вокруг бушевала яркая, пышная киевская весна – с цветущими каштанами, с раскаленными парапетами фонтанов, на которые уже невозможно было присесть, с воронками перистых облаков в голубом небе над Днепром и визжащими вокруг экскурсионными группами школьников.
Музей готовили к празднованию Дня победы, таблички возле пушек и танков обновили, возле тумб с названиями городов-героев уже лежали красные гвоздики. Головки таких же гвоздик и сломанные стебли, разбросанные возле фонтана, спешно подметал дворник. Артур со Стасиком пили прихваченную с посольского стола минералку и решали, куда двигаться дальше.
Уже почти на самом выходе из музея их догнал Валера и бесцеремонно взял Стаса под локоть. Из правой ноздри режиссера торчали нестриженные волоски. Постоянно приближая зрачки маленьких глазок к длинному острому носу, он тыкался Стасику в щеку и тараторил:
– Послушайте, Тасик, вы должны доверять мне. Когда мы снимали фильм про Олеся Гончара, мы справились за три месяца, хотя мне говорили, что на все про все нужно минимум полтора года. Я получил финансирование от спонсора, подключил Артура – и мы начали с Кобзаря, с Днепра, с этой песни Дмитра Гнатюка – знаете такую? – Валера запел: — У прибрежных вод, у высоких круч и любили мы, и росли! Я все слова не помню, я импровизирую иногда, – сделал он паузу.
Тут он повернулся в сторону Днепра, воздел руки к небу и запел дальше:
– Ой, Днепро, Днепро! Ты широк, могуч…
За его спиной Стас пытался взглядом показать Артуру, что пора линять от этого чудака. Приятель жестами уговаривал его остаться, пытаясь изобразить, что человек ему нужен.
– Помнишь, Артур, как было прекрасно в Каневе? – Валера резко повернулся к парням. – Ты не жалеешь, что я тебя взял? И вы знаете – такой получился фильм! Недашковская потом подходила ко мне со слезами на глазах – благодарила, – он похлопал Стасика по руке и ласково заглянул в глаза: – А сейчас мы планируем снимать о замках Украины. Я вижу в вас австрийского принца. Вы будете стоять на балконе и символизировать собой империю. Я буду предан. Обещаю.
В портфельчике Валеры звякнуло сообщение. Он заглянул в телефон.
– На Банковую надо будет перезвонить. Артур, напомнишь мне потом. Вот недавно снял отличную документалку об одном одесском ректоре, – Валера спрятал телефон обратно в портфель. – Тасик, вы учитесь? – поинтересовался он, глядя своими чуть скошенными глазами куда-то в область его ключиц. И наклонился к уху: – Я сразу вас заметил. Вы идеально подходите для нашего проекта, так выделяетесь среди всех. И так похожи на одного актера – Бьорна Андерсена. Знаете такого? Я вам устрою частный показ в Доме кино. У нас есть эта лента. Чтобы вы быстрее вжились в роль.
Они уже подходили к Лавре.
– Давайте посидим где-нибудь в парке, я ожидал, что посольский прием – нам что-нибудь нальют покрепче чая-кофе. Ну что ж, придется организовываться самим. Да, Артурчик? Мама дала денег, – он кокетливо сделал полукруг ножкой. Вкрадчиво-сюсюкающей манерой разговора Валера напоминал какого-то советского актера из детской сказки. – Мама сказала, чтобы мы хорошо отдохнули. Сейчас сядем на троллейбус. Я заплачу – не возражайте. Возьмем лавашика в киоске на Арсенальной, закусочки и коньячку. Тасик, вы любите коньяк?
– Я крепких напитков не пью. Вообще, мне нужно идти, я и так задержался.
– Ну, не обижайте нас! – он круговым движением поправил пояс брюк. – Я бы пригласил всех куда-то в кафе, но сейчас такая погода, надо обязательно на природе. Чудо, а не погода. Только начало мая, а жарит, как в июле. Градусов тридцать, наверное. Но мы устроимся где-то в тенечке.
Они долго шли вдоль белой стены. Купола над стеной золотились, отражая весеннее солнце. За кронами цветущих каштанов мелькали открытые зевы Лаврских ворот. Постоянно обгоняли иностранные туристы, звеня голосами параллельных вселенных. Проносились мимо школьники. Весна кружила голову. И только человек в белой рубашке, семенящий слева, и волоски, торчащие щеткой из его носа, раздражали. На остановке Стас пытался сказать Артуру, что надо поскорей избавиться от навязчивого знакомого. Артур пригладил волосы и ответил, что не мешает с ним выпить – человек полезный, обещал посмотреть его сценарий.
– Пожалуйста, Стас, ну потерпи еще немного. Видишь, как ты его заинтересовал – хочет взять тебя на какую-то роль. Ты ему подходишь. Он очень могущественный человек. И привлекает хорошие финансы.
В двадцатом троллейбусе гомонила детвора. От старушек, сбившихся у входа, пахло церковным ладаном.
– Вот, плачу за всех троих, – мягеньким котиком обратился Валера к кондукторше. – Мама дала денег! Велела обязательно платить за проезд.
Кондукторша расплылась в улыбке и стала расталкивать школьников, чтобы подобраться к человеку в белой рубашке и галстуке. Она подплывала к нему – и все шире улыбалась.
– Когда я преподавал студентам актерское искусство, здесь, в Лавре, я учил их сразу вживаться в роль. Вот представьте, вы получили финансирование, проводите совещание – и мощным таким командным голосом…
– Сто пятьдесят шестая школа! На выход! – раздалось из глубины троллейбуса.
– Мы тоже сто пятьдесят шестая школа, – Валера сразу перешел в «детский» регистр. – Мы тоже на выход! Да, Тасик? А вы давно школу закончили? Вы как будто школьник, худенький такой. Давайте-ка мы вас подкормим. Сейчас мы как раз здесь в киоске купим лавашик.
Они вышли из троллейбуса вслед за школьниками и вскоре оказались у армянского киоска.
– Вот, Артурчик, становись за девушкой в голубом платье. Девушка, присмотрите за нашим мальчиком! А мы поговорим с Тасиком.
Он отвел Стаса в сторону:
– Скажите, Тасик, вы никогда не задумывались об актерской карьере? Зачем вам эта математика? Что вы с ней будете делать? Поступайте на актерский. Можете рассчитывать на меня. Я буду предан. Вы знаете, как я могу быть предан! – почти напевал он.
Валера вынимал из кармана брюк носовой платок, мял его во влажных ладонях и снова складывал в карман.
– Вот с Артуром нам хорошо работается. Он меня слушается. И я ему предан. И я также могу быть предан вам, Тасик. Задумайтесь о своем будущем.
Артур подошел к ним с двумя лавашами, завернутыми в бумагу, и отсыпал сдачу.
– Вот так, молодец. А серьезную закуску и немножко выпить мы купим по дороге, – тут он резко перешел к роли кокетливого карапуза и снова засюсюкал свое: – Мама дала денег. Я вас угощаю.
В продуктовом они взяли по триста граммов индейки, ветчины и сыра. Артур сиял от счастья, а Валера продолжал кокетничать:
– Как? Вы не нарезали? Вы меня обижаете! Нарежьте нам, пожалуйста, буду вам очень благодарен! Тасик, вам белое или красное?
– Мне все равно, – Стас посмотрел на свою новую футболку. – Но лучше белое, конечно. Если что – легко отстирывается.
– Можно пить вообще голыми, – мечтательно возразила продавщица. – Все вопросы снимаются.
Она отпустила им три бутылки и проводила томным взглядом. Выйдя из магазина, Валера уверенным шагом направился к проходу справа от здания метро.
– Я бы предложил вам пойти в кафе, но тут есть чудесные места на природе.
Их накрыла густая тень дикого парка. Резко пахнуло общественным туалетом. На тротуаре справа были горы мусора. Они повернули налево и пошли вдоль забора, венчавшегося густыми мотками колючей проволоки. Вниз по крутому склону вела лестница. Недалеко от канализационного колодца, возвышавшегося среди кустов чистотела, две серьезные студентки обсуждали какие-то учебные вопросы на красивом переливчатом украинском.
– А вот здесь столик. Как раз для нас. Хорошо, что эти девушки его не заняли. Девушки, можно, мы займем этот столик?
Девушки сурово взглянули на компанию, но ответили вежливо.
– У нас здесь резерв, – попытался пошутить Артур.
– А не хотите к нам присоединиться? Не бойтесь. Я Валера, студент Оксфорда – со мной вам все двери будут открыты. Нью-Йорк, Нью-Йорк, – запел он.
– Когда-то я пел так девушкам за булочки. Я тогда учился в музыкальной школе – у меня был бархатный баритон, и я пел всё: и «Памяти Карузо», и арии из «Призрака оперы», и «Шербурские зонтики»… Ла, ла-ла, ла-ла-ла-ла ла-ла ла-ла… – слащаво напевал он в ухо Стасу.
Артур разрывал на куски лаваш и раскладывал закуску.
– Мне дедушка купил галстук-бабочку… Я рос с дедушкой, на улице Горького, двенадцать, это в центре. Родители уехали – и меня воспитывал дедушка. Я занимался в музыкальной школе, был хорошим мальчиком…
Вино уже было разлито по стаканчикам. Девушки покидали парк. Стас снова жестами показал Артуру, что предпочел бы уйти вслед за ними. Артур умоляюще посмотрел на него и жалостливо кивнул на выпивку и еду.
– Я всегда был преданным. Однажды наш парторг Оксаночка дала мне пятерку, чтобы я в толпе на майские кричал: «Да здравствует коммунистическая партия!». А потом Оксана рекомендовала меня своим товарищам из Народного Руха: «Вот это хороший мальчик, активист, за пятерку все что угодно сделает – преданный». Слышите – я преданный! «Партии меняются, а он будет предан всегда», – сказала она. Я тогда еще ничего не понял, понял уже потом. Я преданный, слышите, Тасик. Со мной нужно дружить.
После второй бутылки они все немного разомлели.
– А вы знаете, Тасик, что еще месяц после Пасхи можно приветствовать друг друга троекратным пасхальным поцелуем. Давайте за знакомство! Христос воскрес, так сказать! – Он поцеловал Стаса ближе к уголку губ, потом – с размаху – уже прицельно в губы, а на третий раз вдруг воткнул в его рот свой влажный, похожий на слизняка, язык.
Стас резко отстранился. Этот переход от дружеского поцелуя был столь стремительным, что он опешил и тут же чуть не блеванул прямо на Валеру. Едва сдерживая позывы рвоты, Стас отшатнулся к ближайшему дереву.
– А бутылочки мы здесь оставим, – как ни в чем не бывало продолжал Валера. – Незаметненько, за нашим импровизированным столиком.
– Здесь и так везде мусор, – гудел в ответ Артур. – Я возражаю, надо забрать их с собой и выкинуть возле метро. Мы люди воспитанные.
Стас замер. Сердце колотилось. Он уже сомневался в том, что с ним произошло, и решил постоять минутку, опершись о ствол. На футболке были пятна. Он никогда не научится блевать аккуратно. Не мешало бы взять салфетку, но было отвратительно возвращаться к этим людям.
«Надо всегда носить с собой платок», – напомнил он себе.
– Тогда я положу их в свой портфель, а потом выкину. Какой хороший мальчик ты, Артурчик. Природу надо беречь. Я послушный! Видишь, как я тебя слушаюсь. Я всегда буду предан.
Как будто ничего не произошло. Стас слышал, как шуршали пакеты. Валера уже собирал остатки жратвы.
– Вот, Артурчик, возьми. Мне не нужно. Мне мама дала денег. А я срочно в Дом кино. Позвоню тебе вечером.
Стас сделал над собой усилие, чтобы снова не сблевать.
– Артурчик, возьми, не отказывайся, тебе же на дачу ехать. Над сценарием работать.
– Да, ты прав. На даче поесть нечего – как раз пригодится.
Когда Артур двинулся вперед, Валера вынул из портфеля бутылку и кинул ее вниз со склона. Бутылка покатилась к густым желтым зарослям цветущего чистотела, но, покачавшись, остановилась и замерла на проплешине.
Он вынул из портфеля вторую и третью бутылки и по очереди кинул их вниз, как раз туда, где затаился Стас.
Третья бутылка глухо ударилась о ствол дерева.