Стихи
Опубликовано в журнале Новый берег, номер 75, 2021
***
Рождение аккорда в тишине,
теперь их два, теперь их три,
но многого не говори —
в особенности мне.
Я всё и без того пойму:
и свет в тебе, и собственную тьму.
***
Как лёгкий хмельной ореол
электромагнитного поля,
допустим, я веру обрёл.
Ведь это свободная воля?
И я понимаю: ты есть,
в твоей оказался я власти.
Рождается чистая месть —
моё одинокое счастье.
Меня, как изделье, возьми,
расправь, чтобы хрустнули кости.
Так мальчик, забитый людьми,
над куклой склоняется в злости
и ей разрезает живот,
где плачется, прячась, коробка;
о чём он, склоняясь, поёт
без звуков, негромко и робко?
Хоть взором во всё ты проник,
но как бы он ни был чудесен,
отыщется в сердце тайник,
и он-то тебе интересен.
Тебе так потребен секрет,
не мутный, а только хрустальный.
Как нож, вынимаешь ты свет
с решимостью маниакальной.
Я запер, я выбросил ключ
от огнеупорного куба.
Так больно! Мучительный луч
скрежещет, работая грубо.
Ты пот отираешь с чела,
и мне открывается ясно:
для этого жизнь и была
нерадостной, страшной, напрасной.
И луч ты отбросишь, как нож,
когда завершится потеха.
Но что же в итоге поймёшь?
Что счастье — отчаянье смеха.
***
Тени от искусственного света,
раненные утром на снегу,
но от веток нет ответа.
Я сейчас себе солгу,
что несчастным быть могу,
что я пуст, а не наполнен,
что и тело — только тлен.
Тени кажутся холодной,
предвесенней синевою вен.
На поверхности сугроба
снег сверкает, словно соль.
Крепнет лобовая боль,
доброта её до гроба.
Плен, нелепость, слепота
голым алкоголем налита.
Трезвостью звенит до края
кроткая и дорогая.
***
Размятая, размытая луна,
забывшая о робости берёз,
и речь горячей крови мне видна,
я эта кровь и плотью не оброс,
но речь я слабо в кулаке держу,
как поцелуй, касавшийся ключиц.
История, понятная ежу,
залёгшему в цветенье медуниц.
***
Свесим ноги на причале,
будем коршунов считать.
Чьи там плачутся печали?
Лучше этого не знать.
Я увижу голый голос
обладательницы вод.
Луч, как распрямлённый волос,
на лицо мне упадёт.
В воду бы через горячий
воздух — будет холодна.
Пожелай-ка мне удачи
в честном достиженьи дна.
Кто-то делает усилья
и летит наоборот:
посмотри, как белы крылья
и как уголен испод.
***
Вспомнилась мне улица одна,
голубая, тихая, пустая,
словно нежная изнанка сна.
Спелый снег на ней лежит, не тая.
Кажется, придумана была
улица для ангелов когда-то:
так печальна, ни добра, ни зла
и ни в чём она не виновата.
Ангелы устанут от забот
и опустят крылья в тихий холод
этой улицы, прервав полёт,
каждый встрепенётся, станет молод.
Только знаю: ангелов-то нет.
Я на мир смотрю не так наивно.
Для кого тогда пуста призывно?
Для кого тогда застывший свет?