Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 68, 2019
Новгородское
Предчувствия час недалече,
и чайностей тайное вече*
над Новгородом колобродит,
По Волхову облаком ходит;
На пряничный смотрит детинец,
У Ильменя клянчит гостинец,
Перуна плывущей колодой
Софии грозит непогодой.
Весла колченога походка;
Уткнется смолёная лодка
В плечо побережья у храма –
Из горних миров телеграмма.
Прочти ее весть без обмана,
Прицельный зрачок Феофана,
Как снайпер на Божьей войне –
У Спаса на Ильине.
_________________
* Хлебников
Переславльское
С Клещина ретивый ветер свеж;
Борт подставишь – обласок погубишь,
Трубный глас расслышишь, но рубеж
Не прейдешь, не ускользнешь на Трубеж,
Где, закатный воинский наряд
К бою примеряя, в Божьем форте
Встали сорок мучеников в ряд;
Сорок первым станешь в их когорте.
Лучше пробежаться по валам,
Но и там охотится за нами
Ангел, – не укрыться по углам:
Вспухнет время земляным цунами,
Выворотит с корнем на-гора
Слой, где дышит Даждьбог и Ярила, –
Что сознанья черная дыра
Под замком прапамяти хранила.
* * *
… говорит Талмуд: «С маслину – Пасха,
а Галлела ломает кровли домов».
Д. Мережковский
Река времен не обмелела,
Да мы минувшим не сродни:
Уж не представить, как Галлела
Ломала кровли в оны дни.
Молчит Бат-Коль: не та закваска,
Не тот задор, не та рука.
Теперь и впрямь – с маслину Пасха,
А эхо катится века.
На ямб расхожий припадая,
Коль добрый посох не найти,
Шагает воинство Шаддая
Перекликаясь по пути.
А всё ж крепка еще порода,
Завет отцов не отменен;
Народ в пути не ищет брода
В реке времен – Самбатион.
* * *
Не разобрать заведомо
Пестрого сна bon mot;
Чай с бергамотом в Бергамо,
Скомканное письмо.
В полупустой траттории
Явью казались дни;
Складно протараторили
Роли свои они.
Враль-Труффальдино, Фигаро,
Присказок полон рот;
Птичий звонит звенигород,
Пестуя двух господ.
Гомон его – залог того
Века, где песня – хлеб.
Голосу дом in-octavo –
Лучшая из судеб.
* * *
«Приходит речи злой Суворов…»
Хлебников
Глаза страны да будут зорки,
Глядишь – отсрочишь свой конец:
Держи суворова на сворке,
Чтоб не сорвался, сорванец.
Когда в плечах границы узки
И божий мир вокруг – враги,
Запри кутузова в кутузке,
Чтоб не гремели сапоги.
Пока не получила взбучку,
Пора за смертные грехи
Прижучить жуковскую жучку,
Чтоб не зверели мясники.
Тогда и обретешь победу, –
Ее отпраздновать не грех!
Все флаги званые приедут;
Восьмого мая встретишь всех.
* * *
Наука, уму порука еси,
Но тесно в тебе стихам.
Печатается по звукописи,
По звездным светловикам
Прижизненное собрание
Несозданного, когда
Под острым углом внимания
На землю летит звезда.
Оценят ее гостинцы там,
Где пробуют звук на свет.
Их эдиционным принципам
Иной университет
Потребен, – никак не кафедра,
Не увалень-факультет.
Живущий – всегда в аграфе прав:
С нескáзанным тет-а-тет.
* * *
С.М.
Рабством и равенством мир устроен;
Духа закон – иной.
Если один в поле не воин, –
Свара ничтожных – бой.
Но в урагане ордалий, боен
Честь на крови – горда:
Только один в поле и воин;
Свора других – орда.
* * *
«…они уже получают награду свою».
Мф. 6:2,5,16
Где крот истории гребет,
Разрывший время изуверов,
Взломал весенний людоход
Уклад бордюров и барьеров.
Но вспять несытый кровью век
Казачьей или черной сотни,
В гробу обретший лишь ночлег,
На свет ползет из подворотни.
Ладонь нацелишь бить ребром,
Из рукава волчанку вынешь…
Но ты ответишь за погром,
За лютый людоломный нынеж*,
Пусть не на здешнем вираже –
Насущном адовом параде.
Есть слово ясное: «уже»
О получаемой награде.
______________
* Хлебников
Батюшков
Тяжела в облаках вода.
Разум спешился; стали кони…
Укачали твои года
Вологодской волны ладони.
Уврачуй на ее весах,
Эту скачку во взоре пестром.
Вечность мается на часах,
Кружит головы стрелкам-сестрам.
Обезумевший твой корабль
Пришвартован к судьбе-минуте.
C’est la fable de la fable d’une fable*, –
Никому не расскажешь сути.
Да нужны ли еще слова?..
Лекарь-ветер швыряет в спину
Вологодские кружева,
Закружившие домовину.
________________
* Слова Батюшкова о собственной жизни.
* * *
В схватке с самим собою –
Ловчей сети ловитвой –
Боль не свяжи мольбою,
Не умали молитвой,
В Небо вступивший духом
Истинный соработник.
Превосходящим слухом
Схватит тебя Охотник.
Пусть не силен, недужен, –
Ангелов стаи мало;
Кровно Ему ты нужен,
Прятаться не пристало.
В боли – ожог призыва,
Соль пристыженной крови,
Взмах на краю обрыва –
На обретенном слове.
* * *
Et les oiseaux en leur latin
Chante doucement au matin
Кретьен де Труа
Фресковой утренней свежей сини
В сердце, как в памяти, ищет взор.
Птицы галдят на своей латыни,
Как никому не дано с тех пор.
О перехожем пастушьем быте,
В невыразимом толпой кружа,
Овцы молчат на своем иврите –
Отчего Имени сторожа.
Вот бы по-гречески мне приснилось,
По-человечески влилось в стих
Пение нимф – неземная милость, –
Сущих поныне в мирах иных.
Невосприимчиво к духу ямба,
Ухо гремит языком монет.
Ночь. Диогенова гаснет лампа.
Ей даже днем не сообщник свет.
* * *
Литературная страничка;
Вполглаза пробеги скорее.
Читает ямы ямба бричка,
Подскакивая на хорее.
Хромая по чужому следу,
Постанывает дар Валдая.
Неужто Чичиков к обеду –
С проезжей скуки пропадая?
Из года в год – медвежья стужа
Да комары и мухи лета,
Градостороительная лужа
Скотопригоньевского света,
Где брезжат души черновые
В посюсторонней канители,
Еще не мертвые – живые,
Недоразвившиеся в теле.
* * *
У границ двусмысленных сна и яви,
Проницаемых духом во все концы,
Розоватый локон весна кудрявит –
На окне клубящийся гиацинт.
Он играет скромника, в час мистерий
Запах рая чаемый затаив.
Вот и входишь в комнату, – словно двери
В Purgatorio за спиной закрыв.
Вспыхнет, взвившись, гибельная победа,
Жизнью диск сорвавшийся озарив.
Крик орла, когтящего Ганимеда, –
Словно страсти вскрытый навзрыд нарыв.
Все цветы – от крови и слез бессмертных.
Их виной, подземным огнем горит
Анемон Адониса сонм несметных, –
Как быка с Европой сводящий Крит.
* * *
И.
Темна небесная вода:
Наклонный дождь метет аллеи;
Пылает кленов череда,
Как в беглом пламени Помпеи.
Клубится в кронах древний змий,
Листву взвивая мелким бесом
В густой усобице стихий
Меж Гераклитом и Фалесом.
Давай шагнем за окоем
Кварталов, пеплом заметенных,
И пусть отыщут нас – вдвоем –
В спаленном домике влюбленных.
Невзрачна времени слюда,
Но ворох волн – как прежде, синий,
Где нас (но это не беда)
Не упомянет в письмах Плиний.