Рассказ. Перевод с английского Елены Беляковой
Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 66, 2019
Перевод Елена Белякова
Стою я как-то вечером у ресторана Минди на Бродвее и ни о чём таком не думаю, как вдруг мою левую ногу словно ошпарило: боль, скажу вам, была такая, что я запрыгал, как лягушка, и заорал благим матом, и даже пару раз крепко выразился, чего обычно я не делаю. Конечно, я сразу понял, что это был «велосипед», поскольку мне не раз приходилось на нём «кататься». Скажу больше, я был уверен, что сейчас увижу Джо Приколиста, потому что у него самое лучшее чувство юмора в нашем городе, и он всегда тут как тут, когда есть возможность повеселиться, «прокатив на велосипеде» очередного зеваку. А уж сколько раз он устраивал эту штуку мне, я и припомнить не могу. Я даже слышал, что именно Джо Приколист «изобрёл велосипед», и скоро шутка разошлась по всей стране.
Чтобы «сделать велосипед», нужно подкрасться сзади к парню, который стоит и ни о чём таком не думает, засунуть спичку за рант ботинка, там, где мизинец, и поджечь. Скоро парню станет очень больно, и он начнёт бить копытом, и вопить, и беситься, а толпа будет покатываться со смеху, глядя на его мучения.
Никто в мире не может «сделать велосипед» лучше Джо Приколиста, потому что для этого нужно незаметно подобраться к намеченной жертве, а Джо может подкрасться так тихо, что многие ребята на Бродвее готовы биться об заклад, что он сможет «прокатить на велосипеде» даже мышь, если, конечно, найдётся мышь в ботинках. А кроме того, Джо Приколист всегда выходит сухим из воды, даже если «велосипедист» решит с ним разобраться, что иногда случается, особенно в тех случаях, когда ботинки сшиты на заказ, по четыре штуки баксов за пару. Но Джо Приколисту плевать, какие ботинки у парня, которого он собрался «прокатить на велосипеде»; скажу больше: его не колышет даже, на чьи ноги надеты эти ботинки, хотя многие горожане думали, что Джо совершил ошибку, когда решил подстроить «велосипед» Фрэнки Лютому. По правде, очень многие были напуганы такой шуткой и говорили, что добром это не кончится.
Этот Фрэнки Лютый жил где-то в Бруклине и считался там парнем, чьи дела пошли в гору, но уж никак не лохом, которого можно безнаказанно «посадить на велосипед», тем более что у Фрэнки совсем нет чувства юмора. Он и правда всегда был жутко угрюмым, и никто никогда не видел, чтобы он смеялся. И уж конечно он не засмеялся, когда Джо Приколист подловил его однажды на Бродвее, где Фрэнки обсуждал свои дела с ребятами из Бронкса. Он только зыркнул на Джо и сказал что-то по-итальянски. И хотя я не знаю итальянского, это прозвучало так убедительно, что, клянусь, через два часа я был бы у канадской границы, если бы это сказали мне.
Конечно, настоящая фамилия Фрэнки была вовсе не Лютый, а что-то вроде Луккезе на итальянском. Я слышал, что родом он с Сицилии, хотя уже несколько лет жил в Бруклине и, начав весьма скромно, скоро стал по-крупному ворочать разным товаром, в основном алкоголем.
Этот Фрэнки был здоровенный шкаф, лет тридцати с гаком, с чёрными, как сажа, волосами, чёрными сросшимися бровями и змеиным взглядом. Никто ничего толком не знал о Фрэнки Лютом, поскольку он не любил трепаться и не уставал повторять об этом, но, где бы он ни появлялся, ему всегда уступали дорогу, поскольку ходили слухи, что Фрэнки не любит толчеи.
Лично мне этот Фрэнки никогда не нравился, особенно меня нервировала его манера уставиться на человека и смотреть не моргая, и я не одобрил проделку Джо с «велосипедом», тем более что Фрэнки расценил эту невинную шутку как недружественную акцию и не преминул довести своё мнение до каждого жителя Манхеттена. Но Джо Приколист только смеялся, когда ему говорили, что он не прав в отношении Фрэнки. В самом деле, разве его вина, что у Фрэнки нет чувства юмора? Джо даже утверждал, что не только обязательно ещё раз «прокатит» Фрэнки «на велосипеде», когда представится случай, но и проделает ту же шутку с принцем Уэльским или Муссолини, если подловит их в нужном месте. Хотя Регрет, букмекер, готов был поставить двадцать против одного, что Приколисту не удастся подстроить «велосипед» Муссолини и выйти сухим из воды.
Ну, как я и предполагал, невдалеке стоял Джо Приколист и хохотал во всё горло, а вокруг собралась толпа зевак и тоже надрывала животики, глядя, как я страдаю, потому что Джо не получал никакой радости от своих шуток, если рядом не было зрителей.
Естественно, когда я увидел, кто «посадил» меня «на велосипед», я тоже захохотал и протянул Джо руку, и когда я тряс его руку, хохот стал ещё громче. Оказалось, в руке у Джо был ломоть лимбургского сыра, вот его-то я и тряс. К тому же это был сыр от Минди, а все знают, что лимбургер от Минди – самый липкий и самый вонючий сыр в городе.
Конечно, я опять засмеялся, хотя, правду сказать, я смеялся бы гораздо искреннее, если бы Джо Приколист упал замертво у моих ног, потому что мне совсем не улыбалось становиться мишенью для его шуток на Бродвее. Но когда Джо размазал остатки сыра по баранкам припаркованных у ресторана автомобилей, я рассмеялся от души, представив, что скажут водители, когда сядут за руль.
Потом я заговорил с Джо Приколистом и поинтересовался, как обстоят дела в Гарлеме, где Джо со своим младшим братом Фредди и ещё несколькими парнями заправлял небольшим предприятием по производству и продаже пива[1], и Джо ответил, что дела идут как нельзя лучше, учитывая нынешние обстоятельства. А потом я спросил, как поживает Роза. Роза – это горячо любимая жена Джо Приколиста и мой давний друг; я знал её ещё в те времена, когда её звали Розой Полуночницей и она пела в «Горячей штучке», это было еще до того, как Джо вытащил её оттуда и женился на ней. Не знаю, что смешного нашёл Джо в моём вопросе, но он засмеялся и хохотал довольно долго, и наконец сказал следующее:
– Как, разве ты не слышал? Роза ушла от меня пару месяцев назад к моему лучшему другу Фрэнки Лютому и сейчас живёт где-то в Бруклине, совсем рядом с домом Фрэнки. Хотя я думаю, ты понимаешь, – продолжил Джо, – я просто отвечаю на твой вопрос и вовсе не хочу заложить Розу.
А потом он снова загоготал и смеялся так долго, что я даже забеспокоился, не повредился ли он в уме, потому что лично я не вижу ничего смешного в том, что тебе изменяет горячо любимая жена, особенно с таким парнем, как Фрэнки Лютый. Поэтому, когда Джо Приколист немного успокоился, я спросил, что же в этом такого смешного.
– Ну, – ответил Джо, – я хохочу каждый раз, когда подумаю, как дорого обходится Роза этому жирному борову. Не знаю, как обстоят у него дела в Бруклине, но лучше ему самому печатать деньги, если он хочет удержать Розу.
И он снова захохотал. Я подумал, как хорошо, что чувство юмора не изменяет Джо даже в таких ситуациях, хотя раньше я был уверен, что он без ума от Розы, этой куколки, весившей килограммов сорок пять вместе со шляпкой, и очень хорошенькой.
Из рассказа Джо я понял, что Фрэнки знал Розу ещё до замужества и клеился к ней, когда она пела в «Горячей штучке». И даже после того, как она стала горячо любимой женой Джо Приколиста, Фрэнки время от времени звонил ей, особенно когда его дела пошли в гору, хотя, конечно, Джо ничего не знал об этих звонках до самого последнего момента. Примерно в то же самое время, когда дела у Фрэнки пошли в гору, у Джо начались неприятности, связанные с депрессией[2] и кое-чем ещё, и Приколист стал по мелочам экономить на Розе. А Роза терпеть не может, когда на ней экономят.
А тут ещё Джо Приколист «прокатил» Фрэнки на «велосипеде», и, как утверждали многие, это было ошибкой, потому что Фрэнки стал названивать Розе по нескольку раз в день и петь о том, как приятно жить в Бруклине (и это на самом деле так!). Роза недолго выбирала между рекламой Бруклина и экономией Джо Приколиста и однажды хлопнула дверью, оставив записку, где говорилось, что Джо знает, как надо действовать, если такое положение его не устраивает.
– Ну, Джо, – сказал я, выслушав его историю, – мне очень не нравится, когда у моих друзей проблемы в семье, хотя, может быть, так даже лучше. Но мне искренне жаль тебя, если тебе от этого легче.
– Не надо меня жалеть, – ответил Джо, – если хочешь пожалеть кого-нибудь, пожалей Фрэнки Лютого, а если у тебя останется ещё немного жалости, то прибереги её для Розы.
И Джо Приколист от души рассмеялся и рассказал об одной штуке, которую устроил у себя в Гарлеме: он присоединил электрические провода к стулу, и каждый, кто садится на него, получает премиленький удар током. Мне это показалось ужасно смешным. Наконец Джо сказал, что ему нужно возвращаться в Гарлем, но сначала он подошёл к телефону на углу у табачной лавки, позвонил в ресторан Минди и женским голоском сказал, что звонит Пеги Джойс (или что-то вроде этого) и велел доставить шесть сотен сэндвичей в дом на Западной 72-ой улице для вечеринки по случаю дня рождения. Конечно, дома под таким номером вообще не существует, да хоть бы и существовал, кому может понадобиться шестьсот сэндвичей?
Потом Джо сел в машину и газанул. И пока он стоял у светофора на углу Пятнадцатой улицы, прохожие на тротуаре время от времени подпрыгивали и злобно оглядывались по сторонам. Я догадался: это Джо Приколист обстреливает их пульками из фольги, натягивая канцелярскую резинку между большим и указательным пальцами. Я от души веселился, наблюдая за проделкой Джо Приколиста: он настоящий дока в этом деле, хотя раз или два в жизни он промахнулся и выбил кое-кому глаз, но всё это шутки ради и доказывает только, какое великолепное у Джо чувство юмора.
Ну, а через пару дней я узнаю из газет, что несколько парней из Гарлема, с которыми тусовался Джо Приколист, найдены в мешках где-то в Бруклине, без единого признака жизни, и копы считают, что причина происшедшего – попытка отжать бизнес у самого Фрэнки Лютого. Конечно, копы не сказали прямо, что это Фрэнки засунул ребят в мешки, потому что, во-первых, Фрэнки тут же подал бы жалобу в главное полицейское управление, а во-вторых, рассовывать парней по мешкам – выдумка ребят из Сент-Луиса, и, если вы хотите упаковать кого-то по всем правилам, нужно вызвать специалиста из этого города.
Так вот, запихать парня в мешок не так просто, как кажется, для этого требуется подготовка и практический опыт. Для упаковки парня в мешок надо, во-первых, чтобы он отключился, потому что никто не полезет в мешок в трезвом уме, если он не полный лох. Некоторые считают, что лучший способ вырубить парня – насыпать ему снотворное в виски, но настоящий профессионал просто даст ему дубинкой по башке и сэкономит на выпивке.
В любом случае, когда парень отключится, вы складываете его, как перочинный ножик, одним концом верёвки обматываете шею, а другим – обвязываете колени. Потом засовываете его в джутовый мешок и оставляете в тихом месте. Через какое-то время парень придёт в себя и захочет из мешка выбраться. И в первую очередь он попытается выпрямить ноги. Тут верёвка вокруг его шеи затягивается, и через минуту парень отбрасывает копыта. Поэтому, когда какой-нибудь прохожий развяжет мешок, он обнаружит там труп, и никто не виноват в этом прискорбном происшествии, поскольку на самом деле парень покончил жизнь самоубийством: ведь если бы он не пытался выбраться из мешка, то дожил бы до седых волос, если бы, конечно, очухался от удара дубинкой по кумполу.
Ну, а ещё через пару дней я прочёл в газетах, что трое бруклинских парней были расстреляны из пулемёта, когда они мирно прогуливались по Клинтон-стрит. Огонь вёлся из проезжавшей машины, и газеты утверждали, что убитые работали на Фрэнки Лютого, а машина, по слухам, была из Гарлема. Из этого я сделал вывод, что в Бруклине не всё идёт гладко, и окончательно убедился в этом примерно через неделю после стрельбы на Клинтон-стрит, когда ещё один гарлемский парень, обвязанный верёвками, как копчёный окорок, был найден в мешке около Проспект-парка в Бруклине. На этот раз жертвой был Фредди, брат самого Джо Приколиста, и я знал, что это очень не понравится Джо. Постепенно дело дошло до того, что никто в Бруклине не решался развязать мешок с картошкой, предварительно не позвав полицейского, из страха, что оттуда вылезут ботинки сорок первого размера.
Как-то вечером я увидел Джо Приколиста, на этот раз в полном одиночестве, и, скажу честно, совсем не хотел его одиночество нарушать, поскольку внутренний голос подсказал мне, что он раскалён, как печка. Но он схватил меня за руку, и, естественно, я остановился поговорить с ним. Прежде всего я выразил соболезнование его утрате.
– Ну, сказал Джо Приколист, – Фредди всегда был лохом. Роза позвонила ему и попросила прийти к ней в Бруклин. Я думаю, она сказала Фредди, что хочет поговорить о нашем разводе, чтобы она могла выйти замуж за Фрэнки Лютого. Ты же знаешь, Роза всегда нравилась Фредди, и, наверное, он думал, что сможет помирить нас, вот и угодил в мешок. Они подловили его, когда он выходил из её квартиры. Я не утверждаю, что Роза попросила бы Фредди прийти, если бы знала, что его засунут в мешок, но, – закончил Джо, – она виновата. Чёртова кукла.
А потом Джо захохотал, и сначала я даже испугался, не повредился ли он в уме из-за смерти брата, но тут он сказал следующее:
– Слушай, я собираюсь сыграть отличную шутку с Фрэнки Лютым.
– Знаешь, Джо, – ответил я, – ты не просил моего совета, но я хочу тебе его дать, безвозмездно и совершенно даром: не шути больше с Фрэнки Лютым. Я слышал, у него чувства юмора не больше, чем у барана.
– Ну, – сказал Джо, – какое-то чувство юмора у него наверняка имеется, иначе как бы он жил с Розой. Я слышал, он без ума от неё, и, как я понял, она единственный человек в мире, кого он любит и кому доверяет. Но я просто обязан подшутить над ним. Я хочу, чтобы меня притащили к нему в мешке.
Конечно, услышав такое, я захохотал, и Джо Приколист смеялся вместе со мной. Лично я хохотал потому, что мне показалась смешной сама мысль, что кто-то захочет оказаться в мешке у ног Фрэнки Лютого, тем более если этот кто-то – Джо Приколист. Мне и в голову не могло прийти, что Джо действительно собирается это сделать.
– Слушай, сказал, наконец, Джо, – парень, который упаковал почти всех ребят в мешки по заказу Фрэнки Лютого, – мой друг. Его зовут Удавка МакГоннигл. Он и в самом деле мой старый друг, и у него такое же, как у меня, великолепное чувство юмора. Удавка МакГоннигл не имеет никакого отношения к смерти Фредди, – добавил Джо, – он очень возмущался, когда узнал, что Фредди – мой брат, и теперь горит желанием помочь мне сыграть шутку над Фрэнки Лютым.
– Как раз вчера вечером, – продолжил Джо, – Фрэнки Лютый послал за Удавкой и сказал, что почтёт за особое одолжение, если МакГоннигл притащит меня в мешке. Мне кажется, – добавил Джо, – Фрэнки Лютый узнал от Розы, что я думаю о разводе. А я придерживаюсь очень строгих взглядов на развод, особенно если это касается Розы. Я велел Фредди передать ей, что скорее увижу её в гробу в белых тапочках, чем в белом платье с Фрэнки. Нет, такого удовольствия я им не доставлю.
– Ну вот, – продолжал Джо, – Удавка рассказал мне о предложении Фрэнки Лютого, а я отправил Удавку назад к Фрэнки и велел сказать, что он знает, когда я буду в Бруклине и, более того, пообещать Лютому, что доставит меня к нему в мешке. И он это сделает, – закончил Джо.
– Ну, – ответил я, – лично мне эта идея не нравится. Если верить газетам, у парня в мешке нет будущего. К тому же, – добавил я, – не могу понять, в чём соль шутки, которую ты готовишь для Фрэнки Лютого.
– Соль в том, – ответил Джо, – что я не буду в отключке и не буду связан, а в каждой руке у меня будет по револьверу. Поэтому, когда мешок поставят перед Фрэнки Лютым, я выскочу оттуда и начну палить направо и налево. Можешь представить, как он удивится?
Да, я мог это представить. И правда, вообразив, какое выражение будет на физиономии Фрэнки, когда Джо Приколист выскочит из мешка, я не мог не рассмеяться, и Джо захохотал вместе со мной.
– Конечно, – добавил Джо, – Удавка МакГоннигл будет рядом, для страховки, на тот случай, если Фрэнки Лютый окажется не один.
Потом Джо Приколист повернулся и ушёл, насвистывая, а я всё хохотал и хохотал, представляя, как удивится Фрэнки, когда Джо выскочит из мешка и начнёт поливать пулями направо и налево.
Больше я Джо никогда не видел, но слышал окончание этой истории от очень надёжного человека. Оказалось, что Удавка МакГоннигл не лично доставил мешок с Джо в дом Фрэнки Лютого, а отправил с посыльным. В то время Фрэнки получал много подобных мешков, похоже, у него была какая-то мания – лично проверять их содержимое перед тем, как развести по городу. И конечно, Удавка МакГоннигл, выполнивший столько заказов для Фрэнки, знал об этой его страсти.
Когда мешок привезли в дом Фрэнки, он сам затащил его в подвал и всадил шесть пуль из своего револьвера, потому что, оказывается, Удавка МакГоннигл выдал Фрэнки план Джо Приколиста выскочить из мешка и открыть стрельбу.
Я слышал, на физиономии Фрэнки Лютого появилось очень странное выражение, и он засмеялся первый и последний раз в жизни, когда копы ворвались к нему и арестовали за убийство. Оказалось, когда Удавка МакГоннигл передал Лютому план Джо Приколиста, Фрэнки сказал, что сначала он нашпигует мешок пулями, а уж потом развяжет. Естественно, Удавка всё рассказал своему другу, и чувство юмора снова не подвело Джо Приколиста.
Потому что в мешке, со связанными руками и ногами и кляпом во рту, а в остальном без единой царапины, Фрэнки Лютому доставили не Джо Приколиста, а Розу.
Перевод с английского Елены Беляковой
[1] «Сухой закон» (1920 — 1933) запрещал производство и торговлю пивом.
[2] Речь идёт о Великой экономической депрессии 1929 – 1933 гг.