(О жизни барона Эдуарда Александровича фон Фальц-Фейна)
Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 65, 2019
17 ноября 2018 года ушёл из жизни барон Эдуард Александрович фон Фальц-Фейн – известный спортсмен, талантливый журналист, успешный бизнесмен, страстный коллекционер антиквариата, меценат, общественный деятель. Век этого уникального человека измеряется не просто временем, а неповторимостью его мыслей и деяний, которые он совершал годами и десятилетиями. Барон Лихтенштейна, в прошлом российский подданный, прожил 106 лет, испытывая в каждом дне удовлетворение и вкус к жизни. У него был свой особый вектор, который вёл его по жизни, наполненной реальными планами и конструктивными решениями. Догорела его свеча жизни, но свет от неё останется навсегда в памяти потомков.
Впервые имя барона Фальц-Фейна я услышала летом 2018 года во время автобусного тура, конечным пунктом которого было посещение города Вадуц, столицы Лихтенштейна. Давно мечтала посетить это маленькое государство. К сожалению, такой случай представился только после 26-летнего проживания в Германии. «А ведь была возможность личного знакомства с этим незаурядным человеком, соотечественником по происхождению и историческим корням, – думаю я теперь. – Видимо, тогда ещё не пришло время».
Не перестаю удивляться тому, как всё взаимосвязано в этом мире, ничего случайного в нём нет. Так думаю я сегодня, а когда совершала поездку из Германии через Швейцарию в государство Лихтенштейн, просто наслаждалась общением с друзьями, русскоязычной атмосферой в автобусе и испытывала радость от того, что среди людей, понимающих и говорящих на русском языке, могу быть такой, какая я есть, и разговаривать с теми, с кем хочу и на каком языке хочу, не думая, что кто-нибудь оборвёт меня или посмотрит осуждающе. Радовалась и возможной встрече с гражданином Лихтенштейна бароном Фальц-Фейном.
Из рассказа Галины Горн, хозяйки турбюро, моей землячки по Сибири и земле Баден-Вюртемберг, где мы обе проживаем, узнаю, что барон в течение многих лет спускался к русским туристам в город со своей виллы Аскания Нова, расположенной на горе, недалеко от дворца князя Лихтенштейна Иосифа-Франца II. В пожилом возрасте Эдуард Александрович Фальц-Фейн выходил к туристам уже реже, позже была возможность поговорить с ним из его сувенирного магазина только по телефону, – но всегда он был рад каждому привету из России. Его вилла возвышается на склоне горы, поросшей лесом, недалеко от княжеского древнего замка, который находится на самой крутизне. Виллы, дома жителей Вадуца и их виноградники располагаются уровень за уровнем ниже, постепенно спускаясь к главной улице Лихтенштейна.
Несколько лет назад барон Фальц-Фейн продал свой сувенирный магазин на центральной улице Вадуца. Об этом мы узнали от продавца этого магазина, говорившего с нами по-русски. В нём и сегодня можно приобрести различные сувениры и книгу Надежды Данилевич «Барон Фальц-Фейн. Жизнь русского аристократа», изданную в 2000 году.
Во время подготовки эссе передо мной лежит эта книга с автографом Э.А. Фальц-Фейна, датированным 21 октября 2001 года, с памятной надписью мужу Галины, писателю Виктору Горну. «Книга пережила обоих, – подумала я сегодня, – и будет рассказывать об этих людях следующим поколениям. В этом и ценность произведений искусства: они остаются жить в веках».
Происхождение барона Фальц-Фейна
Не всем известно, что меценат Эдуард Александрович фон Фальц-Фейн родился 14 сентября 1912 года в деревне Гавриловке Херсонской губернии Российской империи (сейчас это – Херсонская область Украины). В пятилетнем возрасте, в 1918 году, он был вывезен родителями из родных мест за границу. По происхождению Эдуард Александрович – полунемец-полурусский. В его роду скрестились две знаменитые ветви – немцев Фальц-Фейнов и адмиралов Епанчиных.
С интересом узнаю, что первая ветвь – родственные корни по линии отца – ведёт в немецкую землю Вюртемберг, где я сейчас проживаю, оттуда в Таврическую губернию, куда переселились и мои, и барона предки после указа Екатерины Второй от 1762 года. Получается, что предки барона – переселенцы из Вюртемберга, а сам барон мой соотечественник по историческим корням.
Дедушка барона Фальц-Фейн был владельцем многочисленных сельскохозяйственных угодий. «Их семейный клан, – пишет в книге Надежда Данилевич, – имел два десятка имений, ставших под их управлением процветающими хозяйствами: Элизабетенфельд – под Мелитополем, Преображенка – на берегу Чёрного моря, Аскания Нова – в центре Херсонской области, а по соседству – Дорнбург и Успенки, Фальц-Фейново – на золотых песках Днепра, на Крымском полуострове их поместья – Чирик и Денкельчик, Налибоки – в Беловежской пуще, Любча – на Немане. Не говоря уже о тех, что поменьше – Николаевка, Ивановка, Михайловка, Максимовка, Александровка, Черноморье, Весёлое, Дофино, Даровка. А кроме этого были у них дома на центральных улицах Москвы, Херсона, Симферополя и Одессы, а также за границей – в Германии, Австрии, во Франции и даже в Южной Африке были у них земли».
Дядя барона Эдуарда Александровича, Фридрих Фальц-Фейн, преобразовал имение Аскания-Нова в огромнейший Заповедник по охране природы. 52 вида животных и 208 различных видов птиц содержались там уже до Первой мировой войны. В конце 19 века дядя барона организовывал многочисленные экспедиции в пустыню Гоби. В Аскания-Нова также проводились научные наблюдения и скрещивание нескольких видов животных. В 1890 году Фридрих Фальц-Файн создал там Музей естествознания.
«Как же странно, что я не знал историю создания этого заповедника, – пишет мне московский писатель В.В. Кузнецов. – В школьном учебнике географии рассказу о нём было отведено много места. Хорошо помню даже черно-белую фотографию степи с какими-то крупными экзотическими животными типа буйволов или зубров. Но не было в тексте ни слова об истории создания этого заповедника и уж тем более об имении и владельцах имения. В результате такого замалчивания фактов у меня и сложилось впечатление, что заслуга его открытия принадлежит исключительно советской власти. И вот теперь только я узнаю правду о роли Фальц-Фейнов в создании заповедника Аскания-Нова».
Известно, что в апреле 1914 года русский царь Николай II, возвращаясь из Крыма, нарушил дворцовый этикет и посетил имение Аскания-Нова. По словам матери, он даже держал на руках маленького Эдуарда. Их семья находилась в то время в гостях у дяди. Эпизод посещения Николаем II заповедника Аскания-Нова документально зафиксирован в дневнике царя, а в письме к матери императрице Марии Фёдоровне от 8 мая 1914 года царь пишет: «Удивительное впечатление, точно картина из Библии, как будто звери вышли из Ноева Ковчега». В благодарность он наградил Фридриха Фальц-Фейна дворянским титулом, который передавался по наследству. Вспоминаются слова Эдуарда Александровича, сказанные им Светлане Данилевич: «Мои предки были немецкие колонисты. С дырками в карманах они пришли по зову Екатерины II обживать только что завоёванные Потёмкиным южные степи. И своим трудом они превратили безводную пустыню в цветущий сад».
Исторические корни барона по материнской линии ведут в семейство генералов Епанчиных. «Я единственный из фамилии, которая имела три адмирала. Один был начальник Кронштадта, другой был начальник Таллинна, а третий был директором морского корпуса в Петербурге». Большое влияние на барона оказал его дед – генерал Николай Алексеевич Епанчин, директор Пажеского Корпуса Его Императорского Величества. Он известен мемуарами «На службе трёх императоров» (Александра Второго, Александра Третьего и Николая Второго), которые были позже опубликованы Эдуардом Александровичем Фальц-Фейном. «Мой дедушка генерал Епанчин, директор Пажеского корпуса, – вспоминал барон, – учил меня русской культуре, русской истории, русскому языку. Я, благодаря моему дедушке, за границей научился быть таким же русским, как я всегда был, и моя семья была». Дед и бабушка барона похоронены в Ницце. Мать барона, Вера Николаевна Фальц-Фейн, урождённая Епанчина, за семь лет до смерти начала писать мемуары. Небольшая их часть опубликована в журнале «Наше наследие» в 1998 году.
Жизнь в Германии и Франции. Переезд на постоянное место жительства в Лихтенштейн
За границей семья Фальц-Фейнов прошла все мытарства эмиграции. Бабушка Эдуарда Александровича, Софья Богдановна, мать отца барона Александра Эдуардовича, основательница города-порта Хорлы на Чёрном море, осталась в России, считая, что сделала людям много добра, и её не тронут. В 1919 году, по словам барона, её расстреляли бандиты, назвавшие себя революционерами. Отец барона, не выдержав смерти матери, скоропостижно скончался в Берлине 9 сентября 1919 года. Дядя барона, основатель заповедника Аскания-Нова, Фридрих Эдуардович Фальц-Фейн, которого барон называл дядя Федя, тоже прожил недолго. Он умер от сердечного приступа на пороге отеля в немецком городе Бад-Киссинген в 1920 году. Оба, отец и дядя барона, похоронены на евангелическом кладбище 12-ти апостолов при храме Шёнеберг.
Эмигрантский путь семейства Фальц-Фейнов начался в Берлине, который в 20-ые – 30-ые годы двадцатого века был центром российской эмиграции. В это время там проходили массовые выступления рабочих. Позже барон Фальц-Фейн скажет об этом периоде жизни: «Мы уехали из революции и приехали в революцию». Семья переезжала из одного пансионата в другой: неустроенность и нужда были её попутчиками. Вскоре перебрались в город Мюнхен, который тогда называли «маленькой Россией». Мальчик хорошо запомнил, что после путча 9 ноября 1923-го года, устроенного Гитлером и его молодчиками, они переехала во Францию, в Ниццу, где находилась вилла, приобретённая отцом ещё в 1905-ом году. Правда, её сразу пришлось продать, а вырученных денег хватило только на приобретение скромной виллы, которая стала одним из культурных русских домов в Ницце. В вилле бывали Игорь Стравинский, Фёдор Шаляпин, графиня Торби, Сергей Лифарь… Другом будущего барона стал князь Игорь Трубецкой. По словам Эдуарда Александровича, они оба тогда увлеклись велосипедным спортом, в разное время становились чемпионами Парижа и Франции и ничего и никого не замечали вокруг.
В 1932 году произошло событие, которое сыграло решающую роль в жизни Эдуарда Фальц-Фейна. Он выиграл велогонки среди студентов и стал чемпионом Парижа. Фото чемпиона опубликовали в спортивной газете «L´Auto». Месье Морис Годе, босс газеты, запомнил внешность чемпиона, и когда тот через два года зашёл к нему в редакцию, месье Годе встретил его словами: «А, чемпион!». Понаблюдав за ним в тот день, отметив его острый ум и прекрасный литературный язык, долго не думая, предложил ему место специального корреспондента газеты в Берлине, так как ему нужен был молодой репортёр, говорящий на немецком и французском языках, разбирающийся в спорте. «Таким образом, – пишет Надежда Данилевич в книге о бароне Фальц-Фейне, – в Берлин приехал парижский репортёр с немецкой фамилией, говорящий по-французски без акцента, одетый и причёсанный, как английский денди. Кто бы мог подумать, что это русский». Работа в самой популярной спортивной газете Европы стала для барона визитной карточкой в большую жизнь.
В Ницце Эдуард Александрович Фальц-Фейн закончил сельскохозяйственный институт. «Потому что мама думала, что я поеду обратно в Россию и возьму Аскания-Нова. Но не удалось. Я был журналистом в самой большой газете Франции по спорту, я был корреспондент в Германии… Когда война кончилась, я стал торговать сувенирами в Лихтенштейне. Я единственный русский, который получил гражданство Лихтенштейна и там себе сделал большой магазин. После шести лет войны сразу начали туристы приезжать. Я разбогател и, благодаря этому, могу помочь России».
На вопрос одного из корреспондентов: «Как Вы попали в Лихтенштейн?» барон ответил, что это произошло не без участия деда Николая Алексеевича Епанчина, который был знаком с князем Лихтенштейна Францем I. Тот состоял с 1894 по 1899 годы при Петербургском дворце Полномочным Австрийским императорским послом. Лихтенштейн тогда входил в состав Австро-Венгрии. Князя Франца I сближали с Николаем Алексеевичем Епанчиным общий круг знакомых и любовь к живописи. Дед барона стал гидом князя Лихтенштейна в Эрмитаже. Уезжая из Петербурга, князь Франц I пригласил Николая Алексеевича посетить его замок. Будучи беженцем, думая о судьбе любимого внука, дед вспомнил об этом приглашении, обратился к князю Францу с просьбой – принять Эдуарда Александровича гражданином Лихтенштейна. Князь Франц выполнил просьбу.
Как известно из книжных источников, 13 декабря 1936 года в городе Руггель княжества Лихтенштейн решался вопрос о принятии бывшего подданного Российской империи в качестве нового гражданина Лихтенштейна. Сто один голос был «за» и шесть – «против» Лишь одно условие поставило перед Фальц-Фейном правительство Лихтенштейна: устроить хорошую поилку для руггельских коров: они не имели своего водопоя по пути с альпийских пастбищ к дому. Сбережений матери как раз хватило на этот взнос. Так её сын стал гражданином Лихтенштейна, одновременно получив титул барона от Франца I, правящего монарха.
В середине 30-ых годов 20 века барон Фальц-Фейн стал основателем Олимпийского комитета в Лихтенштейне. Он поставил перед собой цель – участие княжества в зимней Олимпиаде 1936 года в Германии. По словам барона, команда Лихтенштейна в составе двух человек – брата и сестры Венцелей, Энди и Ханни, – завоевала на Олимпийских играх две золотые и две серебряные медали. Барон был самым счастливым человеком в Лейк-Плэсиде.
Он мог бы продолжать свою карьеру как спортсмен или корреспондент, мог бы стать садовником или заняться аграрными науками, мог бы даже попробовать себя в качестве дипломата, но неожиданно для всех становится коммерсантом. Этот род занятий не соответствовал званию дворянина и не оправдывал надежд семьи, но он так решил. Занял 50 тысяч долларов у князя Франца Иосифа II – наследника князя Франца I. Построил два сувенирных магазина, прекрасно рассчитав, в каких местах будет спрос на его продукцию. Много времени уделил маркетингу. Он вернул князю долг уже через год. Благодаря знаниям и способностям стал придворным фотографом, сопровождал князя Лихтенштейна на всех его приёмах и поездках, став его неофициальным советником.
По словам современников, барон Фальц-Фейн поднял на мировой уровень ресторанную сеть княжества, а сам стал «королём сувениров» Лихтенштейна.
Барон Фальц-Фейн – меценат
В какой-то момент жизни барон поставил перед собой цель – восстановить имя Фальц-Фейн на юге России, а имя Епанчина на севере – в Петербурге.
Выполнить эту задачу ему помогли в Петербурге – адмирал Самойлович, в Москве – Сергей Михалков и Георгий Драгунов, бывший корреспондент ТАСС в Женеве, на Украине – академик Патон.
Барон страстно любил Россию. Для него делом чести стало возвращать на родину то, что было украдено из неё, вывезено сначала из дореволюционной России, а затем в годы первой и второй мировых войн. Заработанные на индустрии туризма деньги он вкладывал и в благотворительные дела. Благодаря ему были возвращены в Россию полотна Репина, Коровина, Бенуа, Лебедева. Он также вернул на родину портрет князя Потёмкина работы Дмитрия Левицкого, скупал на аукционах скульптуры, старинные книги, иконы и многое другое. Позже он будет говорить, передавая ценности в Россию: «Это от русского, который не забыл свою Родину».
Впервые барон приехал в Россию на Олимпийские игры 1980 года. Все дни Олимпиады провёл в Москве, наблюдал вместе со зрителями за символом игр – Олимпийским мишкой, который взлетел в небо. Он мечтал в эту поездку побывать в родовом гнезде в Херсонской области. Но в том году этого так и не случилось. Позже о постигшем его разочаровании он расскажет академику Борису Патону, президенту Академии наук Украины. Тот пообещал помочь барону – организовать поездку в Асканию-Нова, и обещание выполнил. Так, в следующей поездке, организованной академиком Патоном, барон посетил родовое имение, побывал в родительском доме, в своей детской комнате, на могиле бабушки Софьи Богдановны и сделал ей надгробие. Приём барона был организован «с хлебом – солью» в прямом смысле этих слов, но грусть и разочарование сопровождали его в течение всей поездки: он видел вокруг руины, разорение, запустение.
После этой поездки полмиллиона долларов вложил барон в Асканию-Нова, чтобы отреставрировать дом предков и разрушенную церковь. Это было его первое пожертвование, которое не принесло ожидаемых результатов. Позже он скажет: «Родину нельзя забывать, даже если она позволяет такие вещи, как революция. Нужно всегда думать о том, чтобы не потерять родину. Не надо ожесточаться и хранить обиду». Он был патриот – барон Эдуард Александрович фон Фальц-Фейн.
Десятилетиями барон Фальц-Фейн мечтал поехать в Россию, но не мог получить визу. Теперь мечта исполнилась. С этого момента в мыслях и делах он больше не расставался с родиной. На вопрос журналистки: «Что вы чувствовали после посещения России?» – ответил так: «Мы были беженцы, нас не уважали, в Советском Союзе мы были враги народа. Правда, я похож на врага народа? До сих пор нас не признавали до 91-го года, а теперь нас полюбили, особенно мою семью. Потом Ельцин пригласил всех беженцев приехать на собрание в Москву, это было 18 августа 91-го года. Мы приехали 600 человек в Москву. В эту ночь – переворот. Нас закрыли в отеле «Москва» и не выходить, не заходить. Страшно нам было, мы думали, что нас отправят в Сибирь. В 91-м году опять Россия стала Россией, опять русский флаг появился, я был в восторге и начал вам помогать, что я смог, я всё сделал».
Одним из первых пожертвований барона России была часть библиотеки Дягилева-Лифаря, которую он купил в 1975 году на аукционе в Монако и подарил, в первую поездку в Советский Союз, в Киеве, Академии наук СССР.
Затем, благодаря его совету, в Россию был передан Архив колчаковского следователя Соколова, хранивший тайну расстрела царской семьи. «Вы знаете, что я устроил с князем большую вещь – «Убийство царской семьи» было написано от знаменитого Соколова, и мы не могли узнать правду, как убили царскую семью, пока не увидели Соколовский архив. Но он был за границей у князя Орлова. Хотели продавать Орловы в Лондоне у Сотби, не удалось, потому что было слишком дорого, он хотел 500 тысяч долларов, не продали. Я говорю моему князю: купи этот архив, так как у тебя русские украли твой архив, и он хранится в Москве, получишь обратно твой архив, если ты купишь архив Соколова в Лондоне. И он купил этот архив. И тогда обмен был несколько лет назад, и теперь вы знаете на сто процентов, как убили царскую семью».
Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский, потомок знаменитого рода Рюриковичей, крупнейший коллекционер русского искусства за границей, напишет о бароне: «Это почти невероятная история, когда европейский плейбой и русский аристократ отдаёт годы своей жизни тому, чтобы в трагической судьбе его Родины было одним странным белым пятном меньше».
О своей деятельности Эдуард Александрович рассказывает: «Я нахожу вещи, которые исчезли каким-то образом из России во время революции, Гражданской войны, последней войны и так далее. Я их нахожу за границей, покупаю и отдаю туда, где они раньше были. И мои самые лучшие подарки были следующие: я нашёл слепок, рука Шаляпина в Америке, которую он подарил одному своему другу, который с ним в опере «Борис Годунов» всегда пел. Я нашёл этот слепок и подарил музею Шаляпина в Петербурге. Это не только слепок, но по руке видно, что вся жизнь Шаляпина здесь».
Ещё в конце 70-х годов Эдуард Александрович фон Фальц-Фейн познакомился с писателем Юлианом Семёновым, который работал в Бонне специальным корреспондентом «Литературной газеты». Они учредили Международный комитет по возвращению русских сокровищ на родину. В его деятельность входил и поиск Янтарной комнаты из Екатерининского дворца в Царском Селе. В комитет вошли Жорж Сименон, Джеймс Олдридж, Марк Шагал, Георг Штайн. Эдуард Александрович объявил награду в 500 тысяч долларов тем, кто её найдёт… Искали 20 лет, но оказалось, что Янтарная комната сгорела. Возникла идея создания новой Янтарной комнаты. Барон присылал из Швейцарии шлифовальные станки, особые свёрла для обработки янтаря. По его ходатайству Германия вернула в Царское Село уникальные раритеты.
Накануне празднования 300-летия Петербурга барон сказал: «Конечно, я приеду на 300-летие, в особенности потому, что я занимался годами с Юлианом Семеновым поисками Янтарной комнаты. Я десять лет имел целую бригаду людей, криминалистов от всех стран мира, чтобы найти, но ничего не нашли. Я почётный буду гость там, Путин – президент, и Шрёдер приедет из Германии. Это будет торжество 31 мая – открытие новой Янтарной комнаты в Царском Селе. Нужно стараться, чтобы в будущем Германия и Россия никогда больше не воевали, и тогда будет покой в Европе».
Эти слова сказал человек, всю жизнь проживший на чужбине. И это не просто слова, это мысли гражданина, который претворял в жизнь свои надежды и мечты в течение десятилетий.
Дары от барона стали поступать в Россию регулярно с возникновением в 1986 году Совместного фонда культуры. Позже Эдуард Александрович фон Фальц-Фейн скажет: «Я увлёкся идеей возвращения ценностей, нашёл своё дело в жизни и получаю большое удовлетворение оттого, что мне удаётся на моей родине восстановить церкви, могилы своих предков, находить утраченные картины, архивы, издавать мемуары и письма русской эмиграции». Благодаря барону за границей возникли два русских музея: в 1990 году музей Суворова в швейцарском Гларусе и в 1996 году – музей царицы Екатерины Великой.
Барон приложил много сил и времени, чтобы доказать, что Суворов был в Лихтенштейне в октябре 1799 года по возвращении из знаменитого похода через Альпы. Теперь на месте ночёвки великого полководца стоит памятник Суворову. По настоянию барона выпущена юбилейная почтовая марка.
Музей Екатерины II открыт в Германии, в маленьком городе Цербсте. Именно там барон уговорил бургомистра открыть его в случайно сохранившихся конюшнях замка. Он передал туда экспонаты, связанные с жизнью царицы. В частности, там находится прекрасный портрет Екатерины Великой кисти Ротари – в полный рост и в коронационных одеждах. В музее находится и бронзовый бюст императрицы работы Гудона.
Благодаря барону Фальц-Фейну, единственному родственнику Достоевских за границей, сохраняются могилы дочерей Ф.М. Достоевского: Софии – в Женеве и Любови – в Больцано.
Добившись в жизни многого своим трудом, Эдуард Александрович оставался всегда таким, каким пришёл в этот мир, с любовью к земле, в которой родился и которой посвятил свою жизнь. Он скажет в одном из интервью: «Я стараюсь найти второго человека моего уровня, но никого никогда я не нашёл, который так занимается русским вопросом, как я. Это ужасно мне трудно, потому что я всё сам выдумываю, всё сам делаю». Его последний дар – это большие средства, которые он передал в Россию, чтобы отреставрировали церковь в Суворовском училище, ранее Пажеском корпусе.
За вклад в сохранение национального культурного наследия России в 2002 году барону была присвоена высшая награда Русской православной церкви – орден Святого Сергия Радонежского. И это лишь одна из наград, которой отмечена его подвижническая деятельность.
Барон как личность
Барон Фальц-Фейн был женат дважды. Первая его супруга – Вирджиния Кюрдис-Беннет, дочь английского лорда Ноэля Кюртис-Беннета, советника британского короля Георга VI и президента Олимпийского комитета Великобритании. Интересно, что в знакомстве барона с Вирджинией сыграл свою роль писатель Владимир Набоков, дядя Эдуарда Александровича. Он жил тогда в Лондоне, пригласил молодого барона на банкет в ресторан, где тот и познакомился с Вирджинией. В 1952 году у них родилась дочь Людмила. Но брак распался. В 1964 году барон ещё раз связал себя узами брака с топ-моделью Кристиной Шварц, но через несколько лет она умерла от передозировки наркотиков. В этом браке детей не было. С 1980 года барон – вдовец. Он ценил свою свободу и прожил прекрасную жизнь, которой мог бы позавидовать каждый.
Где-то я прочитала: «Правильнее было бы его назвать королём Лихтенштейна, да боюсь, что князь Лихтенштейна обидится». Барон Фальц-Фейн в свою очередь хорошо сознавал, что Лихтенштейн сделал для него много: «Благодаря новой родине, я стал на ноги. Заработал состояние – и могу помогать моей несчастной России. Спасибо Лихтенштейну».
«Я живу в русском музее, – говорил он, – всё, что висит у меня (дома) – это русское». «Вы знаете, наши беженцы, которые за границей живут, но из их первого поколения нет уже никого, все умерли. Это счастье, что я ещё жив. Но от первой войны 17-18-х годов больше никого не осталось. Все дети от этих беженцев стали французами, американцами, англичанами, швейцарцами, они больше не интересуются судьбой России. Я же как будто никогда не покидал России, я остался такой же патриот, как вы, которые живёте здесь, несмотря на то, что я 85 лет жил за границей. И, как вы видите, я еще говорю по-русски».
У него в доме собственный архив – собрание документов русской истории. Да он и сам, барон фон Фальц-Фейн Эдуард Александрович – достопримечательность этого архива и княжества Лихтенштейн. В его личности многие видят живое воплощение светской жизни второй половины 19 века. Аристократ, сводящий с ума красавиц Европы, спортсмен, журналист, бизнесмен и коллекционер, по щедрости с которым никто не сравнится.
Эдуард Александрович всю жизнь занимался делами, приносящими общественную пользу. О нём уже сейчас слагают легенды. Жизнь его была красивой, насыщенной и наполненной смыслом. Он поставил себе задачу – делать добро и совершал его всегда и везде в течение времени, отведённого лично ему судьбой. Видимо, поэтому его век перерос столетие, а свеча жизни и сейчас горит в его делах и поступках.
Он был аристократом до кончиков ногтей. Как сказано о нём в книге Светланы Данилевич: «В старых шортах и стоптанных мокасинах – он всё равно настоящий барон».
Он сам себя называл «сумасшедшим парнем», имея в виду азартность своего характера, и до 85 лет ездил по горам на велосипеде. Некоторые современники, знавшие барона, называют его авантюристом в хорошем смысле этого слова. Он был мудрым, весёлым и сердечным человеком, страстно любящим свою родину Россию, и ради того, чтобы вернуть принадлежащие ей культурные ценности, проявлял максимум смекалки в своей индивидуальной предпринимательской деятельности.
С годами барон Фальц-Фейн понял, что время – золото, и не хотел больше терять ни минуты. Он использовал различного рода связи, заводил новые знакомства, чтобы знать, чем живёт мир, ну и, конечно же, его родная страна. Для этого даже установил антенну, чтобы смотреть новости по русскому телевидению. Встречи с соотечественниками из России были для него счастливыми моментами жизни.
Подтверждением этого является встреча с бароном, описанная писателем Константином Эрлихом. Она произошла в гостином дворе немецкого города Хоф, расположенного в Баварии:
«…Мы допили пиво. Барон дал сигнал официанту, который через несколько минут повторил нам заказ. А я тем временем незаметно «оценивал» своего собеседника: стройность, осанка, вся манера держаться выдавали в нём аристократическое начало. Я обратил внимание, что он, много старше меня, был со мной не только одного роста, но и схож причёской – в стиле ретро, свободного художника.
– Откуда интурист? – поинтересовался он.
– Из Новороссии – через Прагу на Гамбург, – ответил я без каких-либо обиняков.
– Я так и подумал, – преисполненный радостью, молвил собеседник. – А конкретнее – откуда?
– В общем-то, из Сибири, Herr Baron.
– Немец – русский немец?
– Российский, – внёс я существенную поправку.
– Да, конечно! Земляк – соотечественник… Никогда не был в Сибири. Повезло. О нет, теперь уж и Сибирь – не та, как в ваши ссыльные времена…
– Конечно. И многим она стала второй родиной, а то и первой уже, – добавил я.
– Здорово! Какая встреча…
– А для меня уж – какова она! Да это чудо! – возглаcил я патетическую фразу.
Мы уединились в сторонке от остальных и проговорили, наверное, около часа…»
Константин Эрлих рассказывает читателям ещё об одном телефонном разговоре с бароном Фальц-Фейном, который заинтересовал меня как немку по историческим корням: «На вопрос Эдуарда Александровича: «А что я мог бы для вас сделать?», я как-то, недолго думая, выпалил сокровенное: «Господин барон, Вы встречались с президентом России, принимали заслуженные награды из его рук, он обещал посетить вас в Аскании Нова, вашей резиденции в Вадуце. Не сочли бы Вы возможным, когда у вас состоится встреча с Владимиром Путиным, замолвить слово о восстановлении российской немецкой государственности в России?» Ответ барона не заставил себя долго ждать: «Конечно! Несомненно!» − была мгновенная реакция Эдуарда Александровича. Мне даже показалось, что он ожидал от меня подобный вопрос. «Мне импонирует ваша преданность делу и духу наших предков», − добавил он».
Последние годы жизни
В последние годы жизни барон Фальц-Файн был спокоен. В нём жила уверенность, что дело рук его не пропадёт. Он говорил о том, что передаст многое, накопленное годами, из своего домашнего архива в Государственный архив России, там будет достойное место документам и музейным реликвиям, вывезенным когда-то из России.
«Как это произойдёт на самом деле, будет известно потомкам, но пока об этом говорить и писать рано», – написала я летом 2018 года в своих «Заметках о бароне» после экскурсии в Лихтенштейн. Чтение книги Надежды Данилевич о нём для меня явилось продолжением знакомства с его жизнью и биографией. И вот – прискорбное известие о пожаре на вилле Аскания-Нова в Вадуце и смерти барона Эдуарда Александровича фон Фальц-Фейна.
Центральные СМИ Европы скупо сообщили об этом, опубликовав сводку Национальной полиции Лихтенштейна: «Около девяти часов утра в отдельно стоящем доме на Фюрст-Франц-Йозеф-Штрассе в Вадуце заметили большое количество дыма. Пожарная охрана столицы достаточно быстро прибыла на место и потушила источник огня. В доме был найден мертвый человек. Государственная полиция начала расследование, чтобы определить причину пожара и причину смерти найденного человека. Институт юридической медицины Санкт-Галлена из соседней Швейцарии был вызван на помощь, и его специалисты подтвердили, что погибшим является Эдуард фон Фальц-Фейн». Сегодня известна официальная причина смерти барона – отравление угарным газом.
Что же теперь будет с домом барона, с русскими картинами, реликвиями? Барон боялся, что коллекция русского искусства, созданная его усилиями, не будет сохранена. Часть её ещё при жизни он завещал Русскому музею. Другую – его наследнице, дочери Людмиле. Конечно, и княжество Лихтенштейн сыграет в этом наследии определённую роль. Много десятилетий барон прожил в этой стране – она стала его второй родиной. Мне думается, справедливо было бы оставить виллу Аскания-Нова нетронутой и организовать в ней Музей барона Фальц-Фейна с сохранением там культурных ценностей. Так и только так этот удивительный человек с уникальной биографией может оставить свой след в истории навсегда.
Жизнь непредсказуема. Недавно у меня состоялось знакомство по интернету с автором научных статей Виктором Борисовичем Кудриным, который посетил барона Фальц-Фейна 30 июня 1992 года на вилле Аскания-Нова в Лихтенштейне, во время поездки с семьёй в Швейцарию. Он рассказал мне, что существует несколько машинописных страничек воспоминаний его деда, писателя Николая Сергеевича Боброва, об Александре Степановиче Грине, авторе знаменитых книг «Алые паруса», «Блистающий мир», «Бегущая по волнам» и других. Долгое время эти машинописные страницы находились у него дома в единственном экземпляре, и опубликовать их где-либо не представлялось возможным. Оставалось искать надёжное убежище для хранения. Так как в тексте воспоминаний Н.С. Боброва упоминается московский «Дом Фальц-Фейна» (по традиции его продолжали так называть, хотя в 1917 году он был национализирован), в котором в 1920 – 1950 годах жила семья Бобровых и где происходили описанные в воспоминаниях события, Виктор Борисович решил, что они могут заинтересовать сына его владельца, Александра Ивановича Фальц-Фейна – барона Эдуарда Александровича Фальц-Фейна, живущего в княжестве Лихтенштейн. При встрече с бароном Виктор Кудрин отдал Эдуарду Александровичу на хранение оригинал воспоминаний деда. В ходе беседы Эдуард Александрович не поддержал разговора о своём отце, но воспоминания Н.С. Боброва заинтересовали его, как «свидетельства русской культуры», собиранию и хранению которых, по словам барона, он посвятил свою жизнь. На следующий год единственную остававшуюся в Москве копию воспоминаний Н.С. Боброва удалось опубликовать в журнале «Наука и Религия», в № 9 за 1993 год. (В редакции ей дали название: «Миры Александра Грина», и снабдили своими комментариями).
Долгое время Виктор Борисович не интересовался судьбой оригинала воспоминаний, но, после пожара на вилле Аскания-Нова и трагической кончины Эдуарда Александровича, судьба их его вновь его заинтересовала, хотя он и сознаёт, что их объективная ценность не идёт ни в какое сравнение с остальными хранящимися на вилле Аскания Нова культурными ценностями. «Вашу мысль, Ирене, – пишет мне Виктор Кудрин, – о необходимости открытия на вилле Аскания-Нова музея Эдуарда Александровича Фальц-Фейна полностью одобряю, готов поддержать всем, чем смогу!»
Не сомневаюсь, что к этой мысли присоединятся и все те, кто знал барона Фальц-Фейна, и те, кто доверил ему документы своих родословных, и все неравнодушные к его судьбе люди, понимающие, какой ценой создавалась коллекция русских реликвий, находящаяся в настоящее время на вилле барона. Недавно мне стало известно, что в Лихтенштейне живут продолжатели рода Фальц-Фейнов: племянник Эдуарда Александровича – Фридрих Эдуардович, министр сельского хозяйства княжества Лихтенштейн, и его дети.
Когда думаю о судьбе Эдуарда Александровича, на память приходят слова белорусского поэта Алеся Рязанова: «Если горит свеча, она горит век, когда растёт дерево, оно растёт век, когда живёт человек, он живёт век, и каков бы ни был этот век – короткий или длинный, ровный или извилистый, – он всё равно велик». А век Эдуарда Александровича фон Фальц-Фейна был и длинным – 106 лет, и ровным, и славным. Его заслуги перед Родиной достойны особого почтения, уважения и внимания.