Стихи
Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 60, 2017
***
Щуришь глаза, выдыхая табачный дым.
Дождь над Москвой говорит языком простым –
Полным шипящих и губно-зубных таких
Звуков щемящих, что сердце утонет в них.
Вот и стоишь на балконе молчишь, дымишь.
Прозой ли дышишь или слагаешь стиш –
Все в этой жизни метафора, парафраз.
Дождь отшумит, и останется пара фраз.
Осень на подступах, ливни ее и ржа.
Самое время нам яблоко есть с ножа.
Сорт зимостойкой прозы к стихам привит.
В месте прививки строчка еще кровит.
***
А начнет испытывать – не перечь
Искушать побегом, сулить дары.
Промолчи, как если б забыла речь.
Эти штуки-трюки как мир стары.
На развилке поезд всегда трясет –
Проливаешь чай и роняешь нож.
Постучи три раза, и боль пройдет,
Как проходит – мимо – цыганский дождь.
Подорожник, мяту, зеленый свет
Приложи к сердечной тоске сквозной.
На развилке – больше разлуки нет:
И сурок, и песня моя со мной.
***
В коробкé две сгоревшие спички,
Потрясёшь коробок – зашуршат.
В нас заводятся сны и привычки,
Как часы, и куда-то спешат.
Все ошибки – беда перевода.
Переводишь все время назад.
И меняется следом погода:
Первый снег, а за ним листопад.
А за ним быстротечное лето,
Маков срезанных темный краплак.
«Жизнь прекрасная. Версия бета».
Спички вышли, и дело табак.
***
Ближе к звёздам – забравшись на крышу
На окраине в дачной глуши.
Слышишь море? И я его слышу.
Ну а розы и впрямь хороши.
Лето учится жизни красивой,
Из крапивы варенье крутить.
Нам останется счастье, как сливы,
На последние деньги купить.
***
Прячь страхи в метафоры, слезы в подушку.
Сними эту истину с карандаша,
Как плотник снимает древесную стружку
И вдруг понимает, что жизнь хороша.
Простыми словами расскажешь о сложном,
О жизни трагической карандашей.
И бабочка света летит осторожно
На спичке среди деревянных вещей.
***
Я за тобой пошла на край зимы,
Одежду лёгкую до лета убирая.
Где дразнит осень запахом хурмы,
И дышит город мифами о рае,
И извлекает отовсюду звук,
И белый шум летит в ночную слякоть.
И жизнь сладка, как перезревший лук.
От шелухи очистить и заплакать.
***
О нас расскажут куртка и пальто
И прочие поношенные тряпки,
Что снег пошёл, что мы гуляем, что
И счастливы, и всё у нас в порядке.
Короткий век у снега и травы,
На миг обнявшись, до смерти слежаться.
Без перемен на западе Москвы
Нам жить легко и просто одеваться.
И простыни стирать, и вешать их
На дверцы шкафа, комнатные двери.
И нас однажды вытащат сухих
Из осени сырой, по крайней мере.
***
Беломора окурки намокли и пожелтели.
На балконе стул влажен и неказист.
Яблони в белых гольфах, яблоки переспели.
Падает нотой до виноградный лист.
Забывая детство в ожогах от расставаний –
Вот в стакане ситро, вот блёстки слепых дождей –
Переводит время в верхний регистр ожиданий
Желторотых поздних вчерашних своих детей.
Ре-ми-фа облетают рябиной следом.
Воробьи восьмушек неспелую треплют гроздь.
Падают ягоды в почву и пахнут светом.
Вечность торчит повсюду, как ржавый гвоздь.
Соль обожгла незажившие раны обочин –
Опрокинутый кузов недоставленных дней.
Ля – это яблоко зябкое без червоточин,
На снегу тем прозрачнее, чем холодней.
Ярче звёзды на небе, если зима морозней.
Жизнь земную как яблоко надкуси.
Снег в рябиновых каплях весною поздней.
А в руке – синицы жёлтая нота си.
***
Пахнет апрель проталинами и луковой шелухой.
На ветке кокон: присмотришься – лист сухой.
Лес золотится пыльцой и цыплячьим пухом.
Дом к выходным наполняется хлебным духом.
Рам деревянные раны проклеены тканым бинтом.
Открываешь окна – воздух впускаешь в дом.
Чёрно-белые дни извлечёшь из цветного альбома –
Дедушка жив, и не срублена верба у дома.
Для того, кто нас ловит и топит в любви, как котят,
Слабые свечи своды и тёмную роспись коптят.
Отправляешь записки в родительскую субботу
И вербой озябшей пьёшь прошлогоднюю воду.
***
Я – чучелко, набитое песком.
С губами-нитками. Глазами. Кукла вуду.
Ты завязал мне руки узелком.
Я не жива и жить уже не буду.
Но та, другая, связана со мной
Бумажным сердцем, платьицем шуршащим.
Она дрожит, она живёт с иглой –
Сквозною болью в сердце настоящем.
***
В моем детстве,
Перед тем как варить рис,
Мама высыпала его горкой
На середину стола.
Мы садились рядом
И, отделив ребром ладони
Небольшую часть,
Расстилали тонким слоем.
Так мы искали камешки.
А найдя,
Откладывали в сторону.
Чистый рис отправлялся в кастрюлю.
Иногда кажется,
Я до сих пор это делаю.
***
Белые стены.
На стенах
тени домашних цветов.
Не обжитая пустота.
Эхо, когда читаю вслух.
Но я никому не мешаю.
Некому мешать.
У меня мало вещей,
которые однажды
переживут меня.
Человеку мало нужно.
Потому что ему нужно
гораздо больше:
Любовь, надежда и вера.
Мне нравится
моя
новая
жизнь.
Я сплю на матрасе
у батареи.
Она пока теплая.