Опубликовано в журнале Новый берег, номер 53, 2016
Дамы и господа, читатели и
авторы «Нового Берега»!
Поскольку запретительные
законы, принимаемые задумчивой российской Думой, растут, как грибы после дождя,
то, следуя им, и вдохновения наши предпочтительнее посвящать грибам, дождям и
прочим ещё не запрещённым явлениям природы, чего мы обычно и придерживаемся. К
слову, непосредственно перед выходом этого номера, прошли выборы нового состава
думы, никаких неожиданностей не принеся, что показало
полное отсутствие подвижек в политической жизни, которая, впрочем, и рассчитана
на беспрепятственное достижение державного «сиськи-масиськи». Так что писать будем по-прежнему о грибах, которых летом в
местах обитания редакции обнаружилось много меньше, нежели упомянутых законов.
Но всё
же миновать историческую дату 21 августа 1991 года – провал судорожной попытки
ГКЧП продлить жизнь скончавшейся империи – мы не в силах. Дату решающего её
крушения, поскольку формально Советы разгонял победивший в Москве посадский люд
уже в октябре 1993-го.
Не на каждое поколение
приходится столь великое событие. Рухнула власть, истребившая историческую
Россию, уничтожившая собственное население в иссушающих душу количествах, не сравнимых ни с каким людоедским режимом этого мира и этой
истории.
Но первым звоночком,
сигналом её конца, был принятый в 1961 году «Моральный кодекс
строителя коммунизма». Расстреляв и обратив в лагерную пыль миллионы
людей всех стран и национальностей, попавших под её ярмо, нравственно растлив
поколения, она, в качестве своей программы, переписала уродливым языком
заповеди Моисея. Не понимая того, советская власть расписалась в собственном
банкротстве, в том, что все её преступления против народов были бесполезны, что
ничего нового её вожди, эти носители вселенской химеры, миру не принесли.
Теперь принято оплакивать золотые времена застоя, не вдумываясь в то, что времена эти были лишь инерционным сползанием к концу той системы власти, которая могла существовать только в атмосфере перманентного террора, окончившегося со смертью тирана в 53-ем. И ровно столько же лет после того она держалась на инерции внушённого страха. Но и страх исчерпал себя к августу 1991-го.
И никогда улицы Москвы не
запруживал столь счастливый народ, народ надежды, как это происходило тем
августом.
Все знают, чем обернулась
обретённая Россией свобода. Развал СССР напоминает выступающие из осеннего
тумана обломки Берлинской стены, пущенные вскоре в продажу в качестве
сувениров. До сих пор самодеятельная и талантливая часть потомков тех людей,
что подвели черту проклятой власти, чувствует себя обманутой. Но, увы, всё было
ясно с нашим будущим уже во второй половине того же дня 21-го августа, его
обрисовала та очередь – живой слепок с очереди к прилавку гастронома той поры –
что выстроилась в Белом доме для лобызания новой властной руки. Развеяв всякие
иллюзии о поменявшейся власти, даже и до того, как она ею стала.
Эту несвободу мы несём в себе и пенять не на кого.
Моисей 40 лет выводил
евреев пустыней из египетского пленения, пока не умерли те, кто жил в рабстве.
Нам ни Моисея, ни лет этих дано не было, мы несли и несём рабство в себе – на
всех уровнях проявления человека. Мы пишем об этом в осуждение себя, а не кого другого, поскольку и сами, бывает, прячем свои
тексты «страха ради иудейска».
Но конец советской власти,
превративший наши народы в безликую общность податного населения, власти,
претендовавшей овладеть целым глобусом, вставленным в её герб, совершился на
наших глазах. Отныне и навсегда он помечен 21 августа 1991 года, когда
безоружные люди стояли в ожидании штурма, прикрывая зонтиками детей, у стен
Белого дома стояли просто для того, чтобы властям надо было убить на одного
человека больше. Эта августовская победа никогда не будет забыта, потому что их
подвиг сделал невозможным возвращение России в лоно тоталитаризма. Ни во
внятных его формах всеобщего концлагеря, как при Сталине, ни в столь
востребованных ныне «гибридных», что по-русски называется «подложными».
Обманывать можно людей, нельзя обмануть историю, которая не умеет назад.
Тотальная ложь, ставшая ведущим брендом российской действительности,
проявляется в анекдотических частностях, отражающих сбой сознания общества, во
внятных чертах абсурда, он же – когнитивный диссонанс, – украшающего страну
подобными переименованиями:
«Московский ордена Ленина
и Трудового красного знамени государственный университет путей сообщения имени
Николая Второго».
Впрочем, как одобрил
когда-то Шаляпин лучшего советского певца: «Так им и надо!»
Всегда ваши!