Опубликовано в журнале Новый берег, номер 52, 2016
– Внимание… сейчас…
вылетит…
Целый день он бродил по
лесу, обливаясь потом и вытаскивая то и дело застревающий в кустарниках
фотоаппарат, теряя сапоги в болотах и роняя в лужи очки. Весь день он искал
достойный сюжет – тот, что пробудит в зрителе зрителя; тот, что заставит биться
сердца и замирать дыхания; тот, что вызовет молчаливый ропот восхищения и
восторг стремления к прекрасному. И вот, наконец, к
вечеру, в этом нетронутом уголке, остановившись под ветвями старого дуба, он
воочию увидел этот будущий кадр. Все было, как надо: косые лучи солнца,
пробивающиеся сквозь густую листву; блики на ручейке; приосанившаяся на фоне
лесной опушки мышь; тени, легким кружевом, оплетавшие композицию и пробуждавшие
мечту о Гармонии Мира.
Он аккуратно расставил
треногу (а главное в нелегком ремесле фотографа, как известно, чтобы у треноги
всегда было ровно три ноги, ни осьмушкой больше), прикрепил камеру, вдохнул поглубже и приготовился нажать на кнопку затвора.
– Внимание… Сейчас…
Тут что-то весомое
ударило его по макушке. Он поднял глаза. С ветви над ним свисал на паутинке
томат, окошко на его гладком помидорном боке было открыто, а высунувшаяся из
него уклейка грызла яблоко и с интересом осматривала происходящее. Фотограф
тряхнул головой, поправил фотоаппарат и вновь сосредоточился.
– Сейчас…
Кто-то сильно толкнул
его в бок. Он оглянулся – рядом в две шеренги маршировали шустрицы,
неся на плечах большое бревно. Шустрица-предводитель
скомандовала остановку, вытерла треуголкой лысину и сказала фотографу:
– Чего уставился!
Субботник у нас. Так что мы тебя тут прибревнячим
пока, прошу пардону. Эй вы,
чего встали, скорей! Быстрей! Не бревенеть!
Шустрицы
вновь взвалили бревно (а главное в трудном фотографическом искусстве, как
всякий знает, не смотреть бревну в глаза и не обращать
внимание, если оно показывает тебе язык) и двинулись дальше, прямо
поперек кадра. Фотограф подождал, пока они скроются из виду, поставил на место
мышь, вздохнул и опять склонился над камерой.
– Сейчас…
Его прервала
свесившаяся перед объективом крокодилья лапа.
– Кто ж так экспозицию
выставляет! – сказал с ветки счастливый обладатель свисающей конечности. – То же мне! И бленду забыл! Туда же, фотограф свадебный. И
вообще, чего ты кота за хвост тянешь, снимай давай, я
между прочим до сих пор не обедамши, – тут крокодил
посмотрел на фотографа со значением.
Фотограф
с некоторым удивлением выпустил из руки кошачий хвост (а главное в тяжком деле
светописи, как многие справедливо отмечают, это не держать Неведомое за Незримое)
и вежливо, но настойчиво отодвинул в сторону закрывающую объектив лапу.
Затем он поправил тучку, распушил лучи заходящего солнца и слегка подтянул
падающие тени.
– И не мечтай! –
сказала Гармония Мира и ловко и быстро перетасовала окрестный пейзаж, поменяла
ночь с днем, а утро с вечером, речку с печкой, ветку с клеткой, помидор с
огурцом, рифму с пифмой, а для убедительности
водрузила сверху скворечник, запихнув туда возмущенного крокодила.
– Мяу! – сказала
Гармония Мира и подставила фотографу ушко для почесывания и спинку для
поглаживания.
Фотограф махнул рукой
(ведь главное в горькой доле фотографа – вовремя положиться на случай) и
положил палец на кнопку.
– Сейчас… вылетит…
Линза объектива
откинулась и наружу высунулась голова ежика.
–
Вх! Хорошая норка! – поведал он. – А вы тут птичку не
видели?