в сравнительном переводе Бориса Архипцева
Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 50, 2015
Sonnet 66
Tir’d with all these, for restful death I cry,
As, to behold desert a beggar born,
And needy nothing trimm’d in jollity,
And purest faith unhappily forsworn,
And guilded honour shamefully misplaced,
And maiden virtue rudely strumpeted,
And right perfection wrongfully disgraced,
And strength by limping sway disabled,
And art made tongue-tied by authority,
And folly (doctor-like) controlling skill,
And simple truth miscall’d simplicity,
And captive good attending captain ill:
Tired with all these, from these would I be gone,
Save that, to die, I leave my love alone.
Сонет 66
Всем сыт по горло, вечный сон зову:
Не видеть благородство в нищете,
И пустоту, гребущую лихву,
И веру чистую в нечистоте,
И ложной чести лживую хвалу,
И добродетель, коей грош цена,
И идеал, приемлющий хулу,
И силу, что бессильем пленена,
И гений, чтущий прописной закон,
И глупость, что науку превзошла,
И прямоту с дурацким ярлыком,
И бледное добро на службе зла:
Всем сыт по горло, смерть призвал бы я,
Но станет сиротой любовь моя.
Пер. Б. Архипцева
В переводе С. Маршака:
Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Все мерзостно, что вижу я вокруг…
Но как тебя покинуть, милый друг!
В переводе Б. Пастернака:
Измучась всем, я умереть хочу.
Тоска смотреть, как мается бедняк,
И как шутя живется богачу,
И доверять, и попадать впросак,
И наблюдать, как наглость лезет в свет,
И честь девичья катится ко дну,
И знать, что ходу совершенствам нет,
И видеть мощь у немощи в плену,
И вспоминать, что мысли замкнут рот,
И разум сносит глупости хулу,
И прямодушье простотой слывет,
И доброта прислуживает злу.
Измучась всем, не стал бы жить и дня,
Да другу трудно будет без меня.
Sonnet 90
Then hate me when thou wilt; if ever, now;
Now, while the world is bent my deeds to cross,
Join with the spite of fortune, make me bow,
And do not drop in for an after-loss:
Ah, do not, when my heart hath ‘scoped this sorrow,
Come in the rearward of a conquer’d woe;
Give not a windy night a rainy morrow,
To linger out a purposed overthrow.
If thou wilt leave me, do not leave me last,
When other petty griefs have done their spite
But in the onset come; so shall I taste
At first the very worst of fortune’s might,
And other strains of woe, which now seem woe,
Compared with loss of thee will not seem so.
Сонет 90
Коль разлюбить тебе, так уж сейчас;
Теперь, когда я роком согнут в рог,
Судьбы орудьем став, рази сплеча,
Но только не в последний страшный срок.
Ах, если скорби превозмочь дано мне,
Ты в арьергарде бед не приходи;
Вослед ненастной ночи неуёмной
Не приводи тоскливые дожди.
Покинь меня, но не в конце чреды
Невзгод, напастей, горестей и бед,
Уйди в начале; тем исполнишь ты
Судьбы всесильной волю и завет.
Пойму за гранью рокового дня,
Что горя нет страшнее для меня.
Пер. Б. Архипцева
В переводе С.Маршака:
Уж если ты разлюбишь – так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром – утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее,
Что нет невзгод, а есть одна беда –
Твоей любви лишиться навсегда.
В переводе С. Степанова:
Коль ты решил, порви со мной теперь,
Теперь, когда я предан страшным карам;
Не будь последней из моих потерь,
Ударь меня – и не тяни с ударом.
Порви теперь, а не когда-нибудь,
Когда из бед я выйду безмятежным;
Ты ливнем после тьмы ночной не будь
И не тяни с разрывом неизбежным.
И ежели решил, не надо ждать,
Пока всю горечь бед своих измерю:
Порви со мной теперь и дай познать
Сперва наигорчайшую потерю.
И сколь ужасна ныне жизнь моя,
Тебя утратив, не замечу я.
Sonnet 130
My mistress’ eyes are nothing like the sun;
Coral is far more red than her lips’ red;
If snow be white, why then her breasts are dun;
If hairs be wires, black wires grow on her head.
I have seen roses damasked, red and white,
But no such roses see I in her cheeks,
And in some perfumes is there more delight
Than in the breath that from my mistress reeks.
I love to hear her speak, yet well I know
That music hath a far more pleasing sound;
I grant I never saw a goddess go —
My mistress when she walks treads on the ground.
And yet, by heaven, I think my love as rare
As any she belied with false compare.
Сонет 130
Бледнее звёзд моей любимой взор;
Уста её темнее, чем коралл;
Не вступят груди с белым снегом в спор;
И чёрный локон жёсток, как металл.
Я видел розы, цвет их, бел и ал,
Отнюдь не оживляет смуглых щёк,
И ароматы тоньше свет знавал,
Чем этого дыхания поток.
Мне голосок любимой мил всегда,
Но звук музыки всё ж куда милей;
Порхающих богинь я не видал –
Моя любовь шагает по земле.
И всё ж она не меньший раритет,
Чем те, чей лестью искажён портрет.
Пер. Б. Архипцева
В переводе С.Маршака:
Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.
С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.
Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.
И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.
В переводе А. Финкеля:
Ее глаза не схожи с солнцем, нет;
Коралл краснее алых этих губ;
Темнее снега кожи смуглый цвет;
Как проволока, черный волос груб;
Узорных роз в садах не перечесть,
Но их не видно на щеках у ней;
И в мире много ароматов есть
Ее дыханья слаще и сильней;
В ее речах отраду нахожу,
Хоть музыка приятнее на слух;
Как шествуют богини, не скажу,
Но ходит по земле, как все, мой друг.
А я клянусь, — она не хуже все ж,
Чем те, кого в сравненьях славит ложь.