Опубликовано в журнале Новый берег, номер 48, 2015
***
…больше нет на свете варваров.
Константинос Кавафис
отчего смуглеют лики у наших милых
глаз разрез у младенцев наших души их прячет
проблуждав в хромосомах истинных или мнимых
мы проект завершенный что в сущности не был начат
что нам варвары – были / не были исчезли / явились
стены города облепили – но грады наши бесстенны
если путь кочевий от липких веков извилист
если мир таков что губительны перемены
иппокрена почто нам коли есть колодец верблюжий
что заплёван ложью беспамятных воспоминаний
и когда неумытое небо нависает над лужей
чем мертвее сосуды тем мелопатия спинальней
полегло былое – уж как помогли испытанья
поколенья в пределы отчие не возвратятся
горстку варваров встретит забвенная
испитая –
не то череп в окладе не то оскал святотатства
СОНЕТЫ ГОЛОДНОЙ СТЕПИ САРЫ АРКА*
…бесславно и беспрекословно…
Бахыт Кенжеев
***
братие все уходим и освобождаем
этот мир преисполненный каменных рун
эти чистые ночи под взорами лун
эту грань горизонта с расколотым краем
равнодушьем неспешных отар ограждаем
отступает на запад готический гунн
глаз разрез всё острей всё пугливей табун
алых маков наполненных месяцем маем
губ дрожащее прикосновенье в ночи
тень молитвы и запах горящей арчи
стон несказанных слов на полынном наречье
плач шакала и ветер из стаи холмов
уходя уходи и не жди что навстречу
полыхнёт половодье ковыльных валов
***
ослик тащит арбу ликом павлик морозов
сволочь злобной саванны уводит в пески
берега открывая при этом каспи
йского моря до тмутараканских
морозов
где ты шейх яссави безутешный философ
плюнь на климат под сводом забвения спи
сохнут тысячелетья в голодной степи
плач колодцев нирвана небесных совхозов
обозначит пути там исправив на здесь
неба вышнего неумолимая спесь
нам понять ли коль тронуты тленным весельем
сокровенные планы песочных часов
спорят космос и хаос над нищим ущельем
полно верить наветам чужих голосов
***
варварской евразийской вульгарной латыни
отзвук мгла материнского чрева пра-речь
кто устанет тот в отчую землю прилечь
не мечтай мы из азий придём
молодыми
человечья река растеклась по долине
нёс вам слово верните мне голову с плеч
щит при счёте ноль ноль
тяжелее чем меч
рёв надежд и смертей молох неутолимый
геспериды швыряют огрызки времён
гул вокабул над перезагрузкой племён
обещает прощение по гумилёву
брезжит старая плешь золотого руна
тишина тигр крадётся в силки к птицелову
полно плакать и так уж проблем до хрена
***
те ж телеги на коих пришли из россии
скрип колёс плач комуза туман из ложбин
меж двух родин теперь уже меж двух чужбин
чужеродные замыслы заморосили
низких истин испытанный принцип простили
тем кто право прощенья как истинный сын
не рискнул разменять на останки причин
или следствий колониям сроки скостили
мы напевы вернули родной стороне
только нынче они как мычанье во сне
ветвь к забывшему дереву не прирастает
на устах остывает иерусалим
лёд голодной степи никогда не растает
он судьба не подвластная срокам своим
***
невербальные помыслы полдень творенья
шифр верблюжьей колючки и морзе копыт
и ничто не забыто никто не сопит
никого не знобит и легко повторенье
наш сезам по истекшим слезам вот паренье
что нам значит невиданной родины вид
вот и первая боль ты и схимник и скит
атропиновый взор антропоида бденье
фиг ли плыть сквозь эгей с бугаём на юга
полно врать и до смерти четыре шага
постаревшие бледные щёки европы
синий вал первый мир и корабль и руно
истуканы эпох и таблиц остолопы
мене текел всё взвешено всё включено
***
прочь река жест песка дикокаменным грудам
неприличный однако же время всё съест
невесёлых вещей нерешаемый тест
смысл творенья для тварей открывшийся чудом
в назиданье ещё не рожденным иудам
в небесах полумесяц похожий на крест
детство поезд печаль полустанок разъезд
тень за облаком как за двугорбым верблюдом
ощущенье любви не сумевшей найти
свое бедное имя в начале пути
сар’арка свист аркана зари озаренье
тише краткого вздоха о-омин и аминь
это жизнь золотое твое ожерелье
горечь губ твоих сладкая эта полынь
ВЕЧЕРНИЙ ЗВОН
Реквием
русскому паломничеству в Киргизию
Атанды олтургондо – эненди бер!…*
1
Путь из Верного через перевал Кегень: надежда
Господи благослови
алеет восток смуглеет восторг далёко где-то исток
кипящий поток надежды глоток детей на бричке с пяток
чуждого неба яростный день облака лоскуток
крутой Кегень обрывов кремень жри
с голодухи ремень
чуждого дела горький итог империи дымный чертог
гляди-ка первый осенний листок сказано не солги
слова надежды веры любви не спрашивая лови
порастеряли гнёзда свои курские соловьи
Господи благослови
не тронешь Воронеж чёрной земли а на чужой замри
повыпили кони ночные ручьи Россия реки твои
близка высота Каракол-ата напомни про новый день
у колкой зари нам дверь отвори мановеньем Чёрной Руки
сердца на весу над речкой Ак-Суу над маревом Белой
Реки
казачий пост отчий погост рукою достать до звезд
заплачет душа иди не дыша вот хрупкий небесный мост
бездомный с Боома ветер-улан воздастся каждому по
делам
как в сказке течет по горам и долам в зеленой мгле Джергалан
зеленоволные очи земли с небом напополам
цветок до озера доплыви
Господи благослови
если она отовсюду видна и всем нам на все времена
земля и пашня и тишина дарована ль суждена
но вырастут дети и вот она мировая война
хоть звёзды во мгле и мир на земле и мягкий свет на
челе
юродивый навеселе
кто знает когда их вышвырнут вон восплачет вечерний
звон
отринутых слов забубенных голов покинутых колоколов
всеведущим злом запроданных слов затерянных душ улов
оставь где родился надежды свои
Господи благослови
2
Путь через Боомское ущелье: предчувствие
шли наобум да вышел облом встретил в тучах Боом
бом-м
о милых днях в краю родном в холодный гранит горячим лбом
в закатной дали забыв о былом новый мир за углом
как опостылел путь-костолом сядем за общим столом
монетка упала двуглавым орлом у Боомской щели
бом-м
за возом воз русский обоз вечный русский вопрос
дым кочевий ветер донёс далёкий залаял пёс
снилось сбылось и привелось услышать голос гроз
узнали землю но путь непрост где-то у самых звёзд
не от ямщицких ли враньих стай глохли Байкал и Валдай
не рыдай мене мати душой не блуждай о сыне зря не
страдай
коней распрягая молча гадай где встанет ям Бурулдай
если добро схлестнётся со злом в этой полынной пыли
бом-м
плач тетивы шёпот листвы солнцем согретой травы
видели б вы как дрожат волхвы от немереной синевы
те кто живы были тогда а нынче давно мертвы
могли не упасть и выжить могли да только упали как шли
лыко в строке всадник в пике салам алейкум байке
вверх по реке что налегке каменья крошит в кулаке
вот она даль в белом платке распахнутая вдалеке
отмаливай прошлое той земли о будущем не моли
море величиной с небосклон волн грозовой озон
море в белом огне ледников белые сны стариков
в некованых рощах грохот подков голос новых веков
сильная синева без оков будущность без дураков
бом-м
атлантика старых наркотроп
любой верблюд автостоп
потомки выкопают окоп от индий до европ
ошибок и проб повапленный гроб пуля обычно в лоб
нас время рывком берет на излом а беды нас взять не могли
долгого дня вечерний склон ночи венчальный зов
не отзовется ничейным сном этот лечебный звон
чужая земля где я любил где брошу отчий дом
бом-м
если успели всё полюбить и разлюбить не смогли
грустную новь русскую кровь в теплых руках донесли
куда это делось поди сосчитай в глазах синеву продли
всё тот же итог пришли и ушли мосты и судьбы сожгли
под тяжкий ков тепловозных гудков через полтораста
годков
бом-м
3
Два ручейка крови: 1916, побег
о-омин
британских морей дунганский духан опийных троп дурман
ветер-борей чужбина туман предательства талисман
английская ложь германская дрожь заговоривший нож
имперских границ затраченный грош бессмысленный аламан
каждому свой кровавый кусок хунхузам маковый сок
инглизам весь мир вильгельму
на миг
хотя бы брусиловский штык
киргизская кровь и русская кровь польются не дрогнет взор
горячая тень обманутый день а в церкви багдадский вор
о-омин
джигиты в седло вам повезло неверное выжечь зло
пока в окопы оно уползло пока перевалы не замело
наш грозен уран наш предок Шабдан так нам велит Кор’ан
о-омин
рыбачье сельцо ветер в лицо песок секущий висок
и только запад смотрит высок и прячет зрачки восток
дети молча глядят из-за спин хмель укрывает тын
от смерти бегут от синих теснин
на север на запад и в Чу и в Кемин
визжат колёса
о-омин
с незримых низин и горних высот изгой гражданских невзгод
где взор имперский всего веселей средь елей парада аллей
парад-алле переворот предчувствие не соврёт
в терновом венце параллелей пролей чашу но не хмелей
незваный грядёт Шестнадцатый год не доенный плачет
скот
и ныне мы беззащитны вдвойне все мужики на войне
русские матери и детвора а вслед летит лавина с бугра
в далёкой стране в чужой стороне нас Господи не отринь
аминь
ай да верзила Захар Буханцов
из хохлов ли донцов беглых петровских стрельцов
брешут ударом кулака ты джигита убил батрака
и был ли батрак и бил ли кулак не важно коль нужен
враг
покуда Россия на дальних фронтах покуда мутна река
придумать врага вот вся недолга задача милорд легка
вливается ложь в твои берега святая озёрная синь
аминь
у Буханцовых глаза остры ещё побежит эмир Бухары
лишь кони быстры спасут до поры до ближней афганской
норы
от этой игры пылают костры и нынче трясет миры
и мчится над мглою горных теснин
казачья лава небесная стынь
аминь
с фронта придут бросив редут на полстраны пластуны
горек труд да характер крут усадьбы разорены
и развернется казачий гурт и запылают решётки юрт
записанный турком сановный курд спрячет глаза atayurt
аилы опомнятся побегут но не скроет ночь беглецов
ах что же творится Захар Буханцов нет под дугой
бубенцов
рука не поднимется тяжек грех
на этих соседей всех
лихих удальцов узкоглазых мальцов обманутых беглецов
нет Бога в душе у этих и тех кровавая мгла утех
кровью и гарью пахнет полынь
аминь
кочёвок плачущих пёстрый вал киргиз мол всегда
кочевал
огонь не выветрился из жил в Кашгаре цветет инжир
но ураганом накрыт перевал и тут уже каждый загоревал
лишённым сил у детских могил ветер сны навевал
о-омин
встретил киргизов простор чужой полон морозной мглой
как злобный нар их грыз Кашгар наносил за ударом удар
улыбчиво хмур прибрал уйгур богатство киргизских отар
сквозь свет и мрак разил калмак старое вспомнил враг
ничто не забыто никто не забыт и руны древних обид
молча истлели в чужих снегах на чужих берегах
не русской рукой но злобой чужой надежды развеяны в прах
не дланью людской но лютой пургой убит тот кто убит
о-омин
киргиз ты не видел лица у отца но коль ты отеческий сын
в огне перемен стряхни этот тлен помнишь ведь Семь
Колен
нет у народа мудреца остался народ один
надолго срублены тополя устала нищая эта земля
будут ли хлебом полны поля оцепеневших долин
лондонский сплин да хищный берлин
выйдет вам русский блин
о-омин
позвали друг друга на чаёк
киргизской кровушки ручеёк да русской кровушки ручеёк
встретились молча два ручейка вот река и горька
и длится побег под скрип телег
в двадцать
первый
век