| I | | The Nutcrackers sate by a plate on the table,
The Sugar-tongs sate by a plate at his side;
And the Nutcrackers said, ‘Don’t you wish we were able
‘Along the blue hills and green meadows to ride?
‘Must we drag on this stupid existence for ever,
‘So idle so weary, so full of remorse,—
‘While every one else takes his pleasure, and never
‘Seems happy unless he is riding a horse? | | II | | ‘Don’t you think we could ride without being instructed?
‘Without any saddle, or bridle, or spur?
‘Our legs are so long, and so aptly constructed,
‘I’m sure that an accident could not occur.
‘Let us all of a sudden hop down from the table,
‘And hustle downstairs and each jump on a horse!
‘Shall we try? Shall we go! Do you think we are able?’
The Sugar-tongs answered distinctly,’Of course!’ | | III | | So down the long staircase they hopped in a minute,
The Sugar-tongs snapped, and the Crackers said ‘crack!’
The stable was open, the horses were in it;
Each took out a pony, and jumped on his back.
The Cat in a fright scrambled out of the doorway,
The Mice tumbled out of a bundle of hay,
The brown and white Rats, and the black ones from Norway,
Screamed out, ‘They are taking the horses away!’ | | IV | | The whole of the household was filled with amazement,
The Cups and the Saucers danced madly about,
The Plates and the Dishes looked out of the casement,
The Saltcellar stood on his head with a shout,
The Spoons with a clatter looked out of the lattice,
The Mustard-pot climbed up the Gooseberry Pies,
The Soup-ladle peeped through a heap of Veal Patties,
And squeaked with a ladle-like scream of surprise. | | V | | The Frying-pan said, ‘It’s an awful delusion!’
The Tea-kettle hissed and grew black in the face;
And they all rushed downstairs in the wildest confusion,
To see the great Nutcracker-Sugar-tong race.
And out of the stable, with screamings and laughter,
(Their ponies were cream-coloured, speckled with brown,)
The Nutcrackers first, and the Sugar-tongs after,
Rode all round the yard, and then all round the town. | | VI | | They rode through the street, and they rode by the station,
They galloped away to the beautiful shore;
In silence they rode, and ‘made no observation’,
Save this: ‘We will never go back any more!’
And still you might hear, till they rode out of hearing,
The Sugar-tongs snap, and the Crackers say ‘crack!’
Till far in the distance their forms disappearing,
They faded away. — And they never came back! | | I Щипцы для орехов за скучным обедом
Сказали соседям, Конфетным Щипцам:
«Хотите ли, с вами кататься поедем
По синим холмам и зелёным лугам?
Достойно ль влачить эту жизнь безучастно,
Глупее, нелепее день ото дня, —
Когда остальные блаженствуют, часто
Счастливыми кажутся, сев на коня? II Неужто нельзя обойтись без инструкций?
Без сёдел, уздечек и звяканья шпор?
Четыре ноги совершенных конструкций
Позволят скакать во весь дух и опор.
Соскочить со стола – и забыть о постылом,
По лестнице вниз, на коня и вперёд!
Рискнём ли? Поедем? Иль нам не по силам?»
Щипцы для конфет отвечали: «Идёт!» III По лестнице длинной запрыгали вместе:
Одни – «дзинь да дзинь», а другие – «крях-крях»;
Конюшню открыли – лошадки на месте,
На них взобрались да и вскачь на рысях.
Кошакс перепугу взметнулся и скрылся,
И прыснули Мыши из сенной копны,
Норвежские бурые, чёрные Крысы
Кричали: «Две лошади уведены!» IV Друзья и соседи пришли в изумленье,
Все Чашки и Блюдца пошли ходуном,
Тарелки и Блюда в глубоком волненье,
Солонка вскричала и стала вверх дном,
Зазвякали Ложки, смеясь или плача,
Горчичница прыг на Крыжовный Пирог,
Половник глядел сквозь Котлетки Телячьи
И крик удивленья умерить не мог. V Кричит Сковородка: «Иллюзия зренья!»
А Чайник шипит и чернеет лицом;
И все устремляются в жутком смятенье
Следить за великою гонкой Щипцов.
А те, не тая восклицаний и смеха
(На двух лошадях бледно-пёстрых мастей),
От стойла шажком друг за дружкой отъехав,
По городу мчались на скорости всей. VI Скакали по улице, мимо вокзала,
Галопом по берегу, там и тогда
В безмолвии полном-то и прозвучало:
«Назад не вернёмся уже никогда!»
Ещё долетало Щипцов бормотанье,
Кряхтенью и звяканью было сродни,
Покуда не стёрла фигур очертанья
Далёкая даль. – Не вернулись они! |
