Фантазия для флейты
Опубликовано в журнале Новый берег, номер 46, 2014
Аndante mosso
— Старик, у тебя там, в ванной — баба… Чего так смотришь? Живая баба, не труп. Скажи ей, что меня срочно вызвали на работу, что я ей позвоню, — Эдик вертелся перед зеркалом, привычным жестом пытаясь набросить на лысину взъерошенную седую прядь. — Все, побежал, увидимся.
— Мы так не договаривались… — Толик от неожиданности замер на пороге.
— Форс-мажор приключился, извини, я время не рассчитал, а тут жена позвонила, домой требует, — Эдик стряхнул с плеч приятеля подтаявшие снежинки.
— И что мне теперь с ней делать?
— Выставить, — Эдик взял его за плечи, отодвинул в сторону и бесшумно прикрыл за собой дверь.
Вот пускай после этого старых друзей к себе домой трахаться. Мало того, что два часа пришлось шляться по морозу, теперь еще выпроваживай чужих женщин. Чертов Эдик. Если бы только можно было ему отказать. Но отказать Толик не мог, слишком много денег был должен бывшему однокурснику, ныне гламурному продюсеру. И долг этот постоянно увеличивался.
Бардак в квартире устроили, будто не вдвоем развлекались, а толпой человек в двадцать.
Толик поднял с пола покрывало, бросил на диван. Комод тоже был задействован в оргии: шкатулка валялась на полу, ее содержимое — недорогие колечки, брошки, сережки были разбросаны по ковру. Резиновый олененок — талисман Толика — выглядывал из-под кружевного лифчика любовницы Эдика.
Сволочи!
Преодолевая брезгливость, Толик осторожно извлек игрушку из-под чужого нижнего белья, бережно обтер ладонями и положил в карман.
Олененок был связан с самыми нежными воспоминаниями детства: его подарила бабушка. Бабушку Толик почти не помнил, от нее осталось даже не воспоминание, скорее ощущение покоя и любви. Любви, за которую ничего не требуют взамен. Бабушка не заставляла учить уроки или заниматься музыкой, она просто любила Толика и рассказывала ему сказки. Олененок был персонажем этих сказок: ударяя копытцами, он приносил счастье и богатство.
Каждый вечер, отправляясь в казино «Золотая репка» — подпольный зал игровых автоматов, замаскированный под овощной магазин, Толик нажимал на шершавый бок резиновой игрушки, приводя в действие пищащий сосок. И обещал талисману принести домой крупный выигрыш.
Обещания Толик не выполнял. Проигрывал приличную, по его меркам, зарплату эвакуаторщика и вынуждал себя снова и снова звонить Эдику. Однажды Толик даже взял олененка в казино и поставил возле себя наудачу. Как всегда проиграл, еще и обидная кличка «олень» привязалась.
Надкушенная шоколадка на журнальном столике напомнила о голоде и пустом холодильнике. Аккуратно отломив шоколад, в миллиметре от линии отпечатка чужих зубов, чтобы убрать минимум, Толик отправил его в рот и зажмурился. Сладкий… С орехами… Он открыл глаза, когда во рту осталась только ореховая крошка. Под журнальным столиком заметил треть бутылки шампанского. Жизнь налаживалась, оставалось выставить из дома чужую бабу. С одной стороны, хотелось сделать это как можно быстрее, с другой — Толик хотел максимально оттянуть момент ее появления. Не представлял, что ей сказать.
— Э-э-э-э-э-э-эд, — раздался из ванной томный женский голос.
Началось…
— Э-э-э-э-э-э-дик… Ты уже готов продолжить?.. — дверь медленно открылась.
Быстро сказать, что ее Эдика вызвали на работу и попросить уйти. Нет, попросить покинуть квартиру, так вежливее. К черту вежливость! Пусть убирается.
— А-а-а-а-а-а! — увидев Толика, обнаженная судорожно прикрыла ладонями пышные прелести.
Неловко прикрываясь, мелкими шажками женщина добралась до дивана и, молниеносно схватив покрывало, обернула его вокруг тела. Тут же почувствовала себя гораздо увереннее и перешла в наступление.
— Кто вы такой?
Толик наконец решился поднять глаза…
Она совсем не изменилась за двенадцать лет, только взгляд…
— Татьяна?
— Откуда вы знаете мое имя?
— Откуда? — завис хозяин квартиры.
— Понятно, Эдик, сказал! Что он еще сказал? — женщина начинала злиться.
— Просил передать, что его срочно вызвали на работу, сказал, что перезвонит, — вспомнил Толик о легенде, которую должен был ей рассказать.
— Перезвонит! — она ударила кулаком по подоконнику, от чего покрывало чуть не упало на пол.
Шок от неожиданной встречи постепенно отпускал. Да, Толик узнал ее. Пятнадцать лет назад он поступил в институт культуры. Деваться парню с флейтой больше было некуда, хотя продолжать извлекать звуки из странного инструмента, на котором когда-то настояли родители, было тоже бессмысленно. Но прятаться от армии больше было негде.
На вступительных экзаменах он увидел Татьяну. Впервые в жизни поблагодарил родителей за музыку. Неземная. Властная. Неприступная. Она поступала на эстрадный вокал, ей прочили звездное будущее, вокруг нее роились модные продюсеры, ее увозили из института на дорогих машинах. Эдик тогда тоже за ней увивался. Однажды, на третьем курсе, Татьяна, сделав вид, что уступила его ухаживаниям, оставила его голым в репетиционном зале, и весь институт издевался над ним несколько месяцев. Тогда Эдик был не гламурным продюсером, а просто мальчиком из Тамбова. Как все меняется…
Толик тогда даже не пытался к ней подойти. Пропасть между ним и небожительницей невозможно было измерить в известных флейтисту параметрах или цифрах. Но его это не огорчало, не роняло самооценку. Девушка заняла место бога, пустовавшее в его сознании. Неосознанное, в силу младенчества, крещение и поверхностная увлеченность эзотерикой образ божий для Толика так и не сформулировали, а Татьяна с первого взгляда вознеслась на его Олимп. Нельзя сказать, что он молился ей. Скорее, выбрал своим идолом, или, точнее, иконой. Дни, когда он встречал ее в институте, неизменно становились удачными и радостными. Если встретить Татьяну не удавалось, Толик даже на экзамены не ходил — знал, что провалится. Специальным ритуалом была покупка подарков: колечки, заколки, брошки, клипсы. Он даже мысли не допускал, что может подарить их ей. Толик отдавал их олененку — складывал в шкатулку, на которой тот стоял. Так продолжалось три года.
Той зимой Татьяна уехала на гастроли, а его отчислили в ближайшую сессию, пришлось еще два года свистеть на флейте в военном ансамбле. Вернувшись из армии, он не смог ее найти: институт девушка закончила, на эстраде не мелькала, а ее адреса он никогда не знал. Настолько поклонялся, что не смел проследить ее путь до дома.
— Выйдите! Мне надо одеться! — скомандовала Татьяна.
Толик послушно поплелся на кухню. Ему вдруг стало тоскливо, захотелось расплакаться. Он поставил олененка на стол и сел напротив. Долгие годы Толик списывал все свои неудачи на утрату богини. Обвинял не ее саму, а злой и несовершенный мир, отнявший Татьяну. С тех пор у него даже женщины не было. Сначала он искал ее. Потом долго болели родители, а когда их не стало, Толик обнаружил себя никому не нужным сорокалетним неудачником. А теперь Татьяна появилась снова…
— Вы, очевидно, хозяин борделя? — она вошла на кухню, одетая в огненно-рыжую лисью шубу и высокие сапоги.
— Я здесь живу, — не поднимая взгляда, ответил он.
— Машину водить умеете?
— Умею…
— Отвезете меня домой, а то шампанское еще не выветрилось, а у меня по пути всегда менты дежурят, — ее интонации не предполагали возражений.
— Конечно…
— Что это у вас? — Татьяна кивнула на резинового олененка.
— Олененок… — смущенно произнес Толик.
— Хм… Милый… Бэмби…
На водительском сиденье маленькой красной «Ауди» было тесно, но Толик не посмел отрегулировать кресло по своему росту. Назвав адрес, Татьяна уставилась в окно и надолго замолчала. Переживаемые ею злость и обида волнами гуляли по салону машины, накрывая Толика с головой. Он столько лет искал ее. Был уверен, что новая встреча вознесет его на гребень волны.
— Извините, что я на вас набросилась, — без интонаций произнесла Татьяна.
— Вы испугались, бывает, — произнес Толик, чтобы что-то сказать.
— Эдичка… — Татьяна ударила кулаком по дверце.
— Не огорчайтесь, он известный… Дон Жуан… — с трудом подобрал слово.
— Замолчите… и так тошно…
— У него жена, тесть…
— Знаю я! Женился на бабках, шифруется. Продюсировать меня обещал…
— А вы по-прежнему поете?
— Что значит, по-прежнему? — повернулась Татьяна.
— Мы с вами учились в одном институте… Давно…
— Уже лет двадцать прошло… — она снова замолчала, потом нажала на кнопку магнитолы.
Нервная скрипка царапнула барабанные перепонки. Вступивший за ней струнный квартет окатил волной мурашек. А потом зазвучал ее голос. Теплый и завораживающий. Неужели счастье пришло само, когда он давно перестал его ждать?
— Остановите машину. Дальше я сама, — Татьяна выключила магнитолу, когда они заехали в переулок, упиравшийся в лес.
— Давайте, припаркую.
— Я сама, спасибо, — в ее «спасибо» не было благодарности, скорее, приказ.
Они вышли из машины, женщина пересела на водительское сиденье. Больше ничего не сказала, даже не попрощалась. «Ауди» свернула во двор и остановилась у ближайшего подъезда.
Едва Татьяна вышла из автомобиля, к ней подбежал мужчина. Ударил ее по лицу. Она попятилась, но вторым ударом мужчина повалил ее в сугроб.
Толик бросился на помощь. Он с разбегу сбил нападавшего с ног и прижал коленом к земле. Откуда только взялись сила и отвага?
— Тебе что надо, урод? — прохрипел мужчина.
— Перестаньте, это мой муж, мы сами разберемся, — пытаясь встать, попросила Татьяна.
Поднявшись, Толик узнал в ее муже одного из руководителей их парковочно-эвакуационного ведомства. Он видел его, когда тот выступал на каком-то большом собрании, посвященном успехам их конторы. Призывал работать не за страх, а за совесть, обещал повышение зарплат. Говорил о страхе и уважении жителей столицы, которые скоро победят их нынешнюю ненависть к эвакуаторщикам. Слава богу, что высокопоставленный начальник из «Моспаркинга» не может знать всех своих подчиненных в лицо.
Домой Толику пришлось плестись пешком — метро уже не работало. Мысли беспорядочно крутились вокруг неожиданной встречи и ее продолжения. Было совершенно непонятно, как все это воспринимать. Как теперь изменится его жизнь? Что вообще случилось? Было тревожное ощущение, что перемены неизбежны. С одной стороны, Толик боялся перемен. С другой — что такого есть в его жизни, что жалко потерять? Работа на эвакуаторе, игровые автоматы и бесконечные долги.
Проходя мимо казино «Золотой овощ», он решил на секундочку зайти. В кармане было всего сто рублей и олененок. Толик незаметно сунул его в карман, когда Татьяна вышла из дверей его квартиры.
Запустив автомат, Толик замер. Ему померещилось, что на вращающихся барабанах изображены не привычные картинки, которые никогда не встают так, чтобы принести ему выигрыш, а десятки изображений улыбающейся Татьяны. Ставку он сделал машинально, годы игры дали о себе знать. Когда барабаны замерли, картинки выстроились в несколько рядов. Татьяна, Татьяна, Татьяна, Татьяна. Изображение на экране автомата выглядело как блок фотографий на паспорт. Толик зажмурился и потряс головой, чтобы избавиться от визуальной галлюцинации. Открыв глаза, он обнаружил несколько семерок, выстроившиеся в горизонталь.
Поперло!
Раз за разом улыбающаяся Татьяна раскладывала пасьянс из своих фото, а потом выстраивала картинки в нужные комбинации.
Той ночью Толика остановил хозяин заведения, испугавшийся такого фарта. Закрыл казино под предлогом ментовского рейда.
Она назвала олененка милым! Толик положил резинового зверька на подушку, прижался к нему щекой и сладко проспал остававшиеся до ухода на работу пару часов.
Утром везение не закончилось. Скорее — наоборот. Обычно работа Толика приносила не только приличную зарплату, но и возможность получения бонусов. Механизм эвакуации складывался из юридических и технических тонкостей, но работал до примитивного просто. Хитро расставленные знаки дорожного движения подставляли не вдающихся в тонкости водителей под нарушение, даже когда те платили за парковку. Специальные камеры отслеживали «нарушителей» и сообщали о них куда следует. Приезжавший в сопровождении гаишников Толик заклеивал двери, люки и багажники специальными неотмываемыми полосками и грузил автомобили на эвакуатор. Юридически неграмотные, а от того бесправные хозяева автомобилей, увидев свою машину на эвакуаторе, запросто велись на примитивные ментовские разводки. По закону, вовремя появившийся хозяин вполне официально платит фиксированный штраф и имеет право забрать автомобиль, избежав эвакуации. Точнее, служба эвакуации не имеет права его эвакуировать. Но правила и законы почти никто почему-то не читает. Люди сразу начинают предлагать деньги, а гаишники, для виду поторговавшись, их принимают, после чего делятся с Толиком.
Толик знал, что от парковочно-эвакуаторской банды ему достаются объедки. Хозяева, не стесняясь, гнали деньги в какие-то оффшорные фирмы, но это их собачье дело. Работа приносила доход и удовлетворение: мольбы опущенных клиентов или клиенток отзывались в душе каким-то эротическим эхом. Повышали самооценку. Это было даже приятнее, чем углубленный просмотр немецкого порно. Толика удивляло, почему до сих пор эвакуаторщик не стал героем фильмов для взрослых. Все похотливые красотки доставались автомеханикам, водопроводчикам и строителям.
На следующий день после неожиданной встречи с Татьяной их бригаду окатила золотая волна коррупции. Даже не приходилось звонить по телефонам, оставленным на торпеде — лоховатые водители прибегали и отдавали деньги сами.
Жизнь стремительно налаживалась. В «Золотой овощ» его перестали пускать уже на второй день постоянных выигрышей. Причин не объяснили, но они и без того были понятны. Толик выяснил у своих гаишников адреса других подпольных казино, крышуемых их знакомыми ментами. Теперь не приходилось мерзнуть на улице, пока этот Дон Жуан Эдик развлекается в его квартире со своими многочисленными девками: отдавая ключи кредитору, Толик отправлялся выигрывать.
Еще немного, и можно будет окончательно расплатиться с Эдиком, сделать ремонт, а потом… Толик видел, как несчастна Татьяна. Муж ее избивает, Эдик просто пользуется ее телом. Если он сможет забрать у них Татьяну, он сделает ее счастливой. А она будет всегда приносить ему удачу. Ему оставалось только эвакуировать Татьяну из ее несложившейся жизни.
Толик купил специальный блокнот из коричневой кожи с золотым обрезом, стал записывать в него планы на жизнь. Их с Татьяной… с Танюшей — их новую, счастливую жизнь.
14 февраля — беру отпуск на месяц, мы едем в Париж. (Оформить загранпаспорт!!!) За это время в квартире нанятые строители должны сделать ремонт (найти бригаду строителей, заключить жесткий договор).
23 февраля — Танюша поздравляет меня с днем Российской армии.
8 марта — возвращаемся в Москву. (Заказать заранее 101 розу для украшения квартиры.)
12 марта — увольняюсь с работы, открываю фирму по эвакуации машин.
25 марта — презентация фирмы «Бэмби».
Над названием фирмы Толик думал несколько дней. Сначала хотел назвать ее «Татьяна», но с эвакуатором это не очень увязывалось. «ТА» от «Татьяна — Анатолий», не выглядело эффектно. «ТТ» — от Таня — Толя, напоминало о пистолете и одной из машин марки «Ауди» — тоже мимо. «Бэмби»! Так она назвала его талисман — олененка.
15 апреля — делаю Танюше предложение… (Купить кольцо.)
Дальше Толик писать пока не стал из суеверных соображений. Он опасался, что Татьяна, даже после совместного путешествия к Эйфелевой башне, будет не готова принять его предложение. Вдруг ей понадобится время на раздумье?
До 14 февраля оставалось всего три недели, денег он выиграл достаточно, чтобы расплатиться с Эдиком и реализовать план, записанный в ежедневнике. Вечером, возвращаясь из зала игровых автоматов, Толик увидел возле своего подъезда машину Татьяны. Неужели она опять с этим уродом?
— Сука… — рот Толика скривился то ли от холода, то ли от подступивших слез.
Татьяна появилась спустя минуту. Медленно добрела до автомобиля, остановилась, не решаясь открыть дверь, долго рылась в сумочке. С Татьяной что-то произошло. Будто постарела лет на двадцать. Казалось, что она пытается глубоко вдохнуть, но что-то ей мешает. Когда вместо ключей от машины она достала из сумочки таблетки, Толик едва не бросился к ней, остановился в последнее мгновенье. Хотелось подбежать, упасть на колени, умолять быть с ним. Обещать, что будет боготворить ее. Но как это было возможно? Она только что трахалась с Эдиком в его постели.
Как она может? И это после того, что Эдик ее унизил. Как же она несчастна и одинока…
Толик чувствовал, что ее встречи с Эдиком — это не любовь, скорее, отчаяние. Она наверняка поверила его «продюсерским» обещаниям сделать из нее певицу. Вот и летала к нему из своей золотой клетки. Татьяну надо было срочно спасать! Эвакуировать…
Сейчас или никогда. Он все ей скажет, и будь, что будет. Толик сделал первый шаг в ее сторону, но в этот момент из подъезда выбежал Эдик. Толик замер. Эдик, даже не взглянув в сторону Татьяны, прыгнул в свой джип и уехал. Момент был упущен. Татьяна села в машину и выехала из двора.
***
На следующий день к эвакуатору подошла парочка, умоляла вернуть их машину, уже оформленную и зафиксированную на платформе. Девушка плакала, сказала, что они только что подали заявление в ЗАГС, что не хочет, чтобы их жизнь начиналась с такой плохой приметы. Менты уже уехали, Толик должен был везти машину на штраф-стоянку. Он позвонил ментам, сказал, что появились клиенты — пришлось вернуть им автомобиль.
Это был хороший знак. Он помог влюбленным. Гименей на его стороне!
— Чувак, я сегодня к тебе покувыркаться, если ты не против, — пробасил вальяжный Эдик в телефонную трубку, что-то дожевывая.
— Во сколько?
— Как всегда.
Наверное, Гименей просто не успел отреагировать.
Как остановить Татьяну? Что он может сказать ей? Станет ли она его слушать? Оставалось совсем мало времени. Чтобы оказаться с Эдиком в его квартире, Татьяна должна выехать через час. Решение проблемы подсказала профессия. Переулок, в котором расположен дом Татьяны, с одной стороны упирается в лес — там тупик. Можно перекрыть выезд из двора, но тогда она может раньше времени заметить, что выезд перекрыт, и позвонить гаишникам. Значит, надо перекрывать переулок подальше от дома. Контора, возглавляемая ее мужем, так запугала водителей, что воспрепятствовать ему не посмеют.
На соседних улицах нашлось несколько машин, покрытых густым слоем снега. Одну за другой Толик перевез их в начало переулка, полностью перекрыв движение. Никто даже не удивился. Опричник всегда прав.
Чтобы Татьяна поняла этот порыв, поняла, кто хочет спасти ее, Толик очистил от снега капот одной из машин и поставил на него олененка Бэмби. Доехав до препятствия, она обязательно выйдет из машины, чтобы посмотреть, не оставил ли водитель номер телефона на торпеде, и увидит олененка. Толик не сомневался, что Татьяна его вспомнит. Не может не вспомнить, она же дала ему имя! А адрес хозяина олененка она знает.
В тот вечер барабаны игровых автоматов как всегда послушно выстраивали рисунки. Только в последний заход Толик вдруг проиграл. Решив не искушать судьбу, он отправился домой.
Уже на лестничной площадке Толик услышал, что в его спальне происходит то, что он всеми силами пытался предотвратить.
Убью!
На кухне он схватил первый попавшийся нож и ворвался в спальню. Верхом на Эдике, лицом к двери, гарцевала пышнотелая рыжая девица.
— А где Татьяна?..
— Старик, ты чего? — вынырнул из-под девки Эдик.
— Извините… — попятился Толик.
Машины, которыми он перекрыл въезд в переулок, грузили на эвакуаторы его коллеги. Столпившиеся вокруг люди негодовали на беспечных водителей и приветствовали эвакуаторщиков.
— Так им и надо! Совсем обнаглели! «Скорая» из-за них проехать не может! — раздавалось в толпе.
Толик почувствовал тревогу. С каждым мгновением она стала усиливаться. Добежав до дома Татьяны, Толик увидел у ее подъезда машину «скорой помощи». Санитары вынесли тело, укрытое с головой.
— Что случилось? — спросил он у бабки, выгуливавшей пеструю дворнягу.
— Соседка моя, Танюша… Сердечко у нее слабенькое было… Инфаркт приключился — зашла ко мне вся бледная… Я «скорую» вызвала, а «скорая» и не успела, кто-то дорогу перегородил, — обрадовалась бабка проявленному к ней вниманию.
Оставалась последняя надежда, что в этом подъезде живет какая-то другая Татьяна. К подъезду подъехала машина с мигалкой, из нее выскочил главный по парковкам, бросился к «скорой».
Толик не помнил, как вышел из двора и доплелся до начала переулка. Из оцепенения его вывел знакомый писк. Разворошив грязный придорожный снег, он увидел олененка Бэмби. Толик бережно отряхнул его от снега, положил в карман и пошел домой. Было уже поздно, а завтра с утра — на работу.
