Переводы из Ричарда Бротигана, Боба Фланагана, Аарона Фогеля, Пола Пайнса, Дональда Лева, Эла Жолинаса
Опубликовано в журнале Новый берег, номер 42, 2013
Ричард Бротиган
В Англию
Нет таких
марок, по которым письма
могли бы быть доставлены в Англию
трёхсотлетней давности,
и нет таких марок, по которым письма
смогли бы возвратиться до того,
как выкопана могила;
и Джон Донн видит, стоя у окна,
как начинает накрапывать дождик
в это апрельское утро;
и птицы падают на деревья,
как шахматные фигурки
несыгранной партии;
и Джон Донн видит почтальона,
ступающего очень осторожно
вдоль улицы, опираясь на трость
из хрупкого стекла.
Первый снег
О юная дева,
ты заключила себя в чужое тело.
Двадцать лишних фунтов,
как тяжёлые складки гобелена
на твоём совершенном теле
млекопитающей.
Три месяца тому назад ты была,
как лань,
глазеющая на первый зимний снежок.
А теперь Афродита задирает свой нос
и сплетничает за твоей спиной.
Да, музыка глубин
Ветер цвета форели
пронизывает мои глаза,
сквозит меж пальцев,
и я вспоминаю,
как форель бывало
пряталась от динозавров,
когда они приходили к реке
на водопой.
Форель укрывалась
в замках, авто и сабвеях
и терпеливо ждала,
пока динозавры напьются
и уйдут прочь.
Псалом
Фермеру
из Восточного Орегона
явился Иисус
в курятнике.
В руках держал
корзину яиц.
«Я голоден», –
сказал Иисус.
Фермер
никогда
никому
ничего
не рассказывал.
Ты свободен жениться на Эмили Дикинсон
Вчерашний развод с моей женой в
Бразилии
и лопнувшая шина на мокром шоссе
стали концом моей легкомысленной юности,
дав мне свободу жениться на Эмили Дикинсон.
О, какой проникновенной будет
наша любовь,
наши нежные ладони, словно могильные плиты,
наше свадебное шествие, словно похоронная процессия.
Боб Фланаган
Стих Буковски
Я начал писать этот стих
в Санта-Монике, в баре,
где Памела показала мне
свои новые стихи.
– Они не очень хороши, – говорю я.
И она начинает вопить
и швырять в меня стаканами,
и вдруг я осознаю,
что это звучит скорее,
как стих Буковски.
– Чёрт, – говорю я, –
это звучит скорее,
как стих Буковски.
Что случилось, что я пишу,
как Буковски?
Я разрываю стих и швыряю под
стол,
где ползают муравьи,
стоят пустые бутылки
и валяются обёртки от конфет Памелы.
– Что с тобой? – спрашивает она.
– О, ничего плохого, если не
считать,
что я начинаю писать, как Буковски.
– Что в этом плохого? – говорит
она. –
Он приятный парень. Однажды я говорила
с ним по телефону. Я спросила,
не хочет ли он почитать свои стихи.
Он ответил: «Нет, лучше покупайте мои книги».
– В этом нет ничего плохого, –
говорю я. –
Только я не хочу писать, как Буковски.
Я трачу достаточно усилий
на собственный труд,
помимо Буковски. К тому же,
он прекрасно справляется со стихами сам.
Я открываю дверь холодильника,
чтобы взять пиво, но он набит молоком
и пепси-колой.
– Как так, что у нас нет пива? – спрашиваю я.
– Не будь ослом, – говорит она. –
Ты знаешь, что мы никогда не покупаем пива.
С каких пор ты захотел пива?
Мне кажется, ты начинаешь сходить с ума.
– Может, ты и права.
И я захожу в ванную и чувствую,
что мне хочется вырвать, но я не могу.
Я наполняю ванну горячей водой.
– БОЖЕ! – кричу я. –
Я не принимаю ванны;
Буковски принимает ванны;
я принимаю душ!
Я отключаю воду и сажусь на
горшок.
У меня запор и геморрой,
и Памела колотит в дверь:
– Скорее, мне нужно ПОПИСЯТЬ!
– OK, – говорю я. –
Выходит –
кто-то должен пописять на этот стих.
Он будет незавершён без того,
чтоб пописять на него.
Аарон Фогель
О божественных опечатках
Братья наборщики
и печатники!
Я, Главный Типограф
Фрэнк Стайнмен,
проработав пятьдесят семь лет
в моей области
и прослужив пять лет
президентом
Холлистонского Совета Печатников,
будучи в здравом уме,
хотя и при смерти,
оставляю это свидетельство
относительно природы
типографских ошибок.
Во-первых, я полагаю, что все
книги
и всякий печатный материал
содержат опечатки, явные или скрытые,
и это их наиболее важное свойство,
которое не должно быть затронуто
по глупости и тщеславию
несведущих академических
текстологов.
Во-вторых, я полагаю,
что существуют три вида опечаток
в порядке их возрастающего значения.
Первый: случайная ошибка,
вызванная дрожащей рукой наборщика, –
не должна быть опрометчиво исправлена
глупыми профессорами
или другим подобным сбродом,
так как трепет сам по себе –
часть божественного творения.
Второй: бесшумное,
хладнокровное вредительство
наборщика, работника ручного труда,
чей протест иногда
принимает такую историческую форму;
тайное вмешательство
не должно быть подвергнуто цензуре
другого и более невежественного вредителя,
корректора.
Третий: опечатки,
вызванные божественным прикосновением;
таинственная и часто
необъяснимая корректура
всей книги,
почти незаметные изменения
отдельных букв,
иногда многозначительные,
о которых, чем меньше упоминается
в аннотациях,
тем лучше.
В-третьих, я полагаю,
что все три вида опечаток:
случайные опечатки,
опечатки, вызванные протестом,
и опечатки от прикосновения
божественного перста –
практически одни и те же
и неотличимы.
Поэтому я,
Фрэнк Стайнмен,
типограф в течение тридцати семи лет
и кооперативный Мастер
Холлистонской Гильдии
в течение восьми лет,
будучи в здравом уме и твёрдой памяти,
хотя и при смерти,
настаиваю на упразднении
какой бы то ни было
редакторской работы
и освобождении от всякого
корректирования,
дабы оставить всё,
как было,
как есть
и как будет
постольку, поскольку редактирование
само по себе является ошибкой,
и поэтому тоже божественно.
Пол Пайнс
Любимый трубач Гитлера
Желая послушать
джаз в Париже,
Гитлер предпочитал,
по словам Эди Джефферсона,
–
этого парня, известного по
кличке
Любимый Трубач Гитлера.
Я вижу его часто
на Второй авеню
в коричневом шёлковом костюме,
с золотыми запонками
и в шляпе, взбитой,
как вершина Гарца.
Нынче утром я заметил его
без шляпы, под мелким дождём
у почтового ящика
на 5-й стрит,
шептавшего
в щель почтового ящика:
Il ne veut passer!
Не сплю всю ночь
размышляя об открытии
Чарли Паркером
межнотных «фигур»
кровоточащих
сквозь мотив
как привидения
иногда как частицы
иногда как волны
кванты
звукового
света
в то время как
Чано Позо
инструктирует Диззи
в diablitos
конфигурациях
субатомного поля
служащих для создания
нелимитированного
импровизационного
пространства
так Ахилл
во второй апории
Зенона
пребывает позади черепахи
(ВОСХОД!)
до самой финишной ленты.
Дональд Лев
Условия человеческого существования на Брайтон-Бич
Куда подевалась солонка?
Кто унёс её?
И очищенная луковица –
ещё вчера она была на этом столе –
тоже таинственно исчезла.
И занавески на этом окне,
которые так грациозно передвигались.
И кувшин из Мексики,
который стоял на своём обычном месте,
на книжной полке –
не мог же я пройти мимо и не заметить его.
Что случилось
с моим организованным беспорядком?
Что тут творится и почему?
Здесь был остаток масла ещё минуту назад.
Где он?..
Нет, это не сумасшествие.
Я уверен, что нет… Я уверен.
Сумасшествие – слишком старомодная идея,
чтобы со мной такое могло случиться.
Друзья бы сказали мне.
Они ничего от меня не скрывают.
Я думаю, что мне необходимо
пройтись.
Я возьму зонтик и пройдусь по набережной,
и погляжу на океан или пройдусь
по Кони-Айленд-авеню и куплю кныш.
Гречневый кныш и, может быть, некрепкий кофе.
Затем я зайду на почту и куплю
марки.
Просто, чтобы постоять со всеми и поворчать,
и поглядеть, как лукавые русские
проскальзывают вперёд без очереди…
Но куда подевались ключи?
Это начинает действовать мне на нервы.
Я не могу покинуть дом без ключей.
А если останусь, то определённо
сойду с ума.
Эл Жолинас
При идеальных условиях
скажем на самом
плоском месте Северной Дакоты
в непроглядную безлунную ночь
ни дыхания ветра
человек зажжёт свечу
затем уйдёт прочь
то и дело оглядываясь
отойдя на семнадцать миль
учитывая что условия остаются идеальными
он всё ещё будет видеть пламя
где-то между семнадцатой и
восемнадцатой милей
свет исчезнет
если бы он двигался вспять
он засёк бы точное место
где исчезает пламя
он мог бы ступить вперёд и
увидеть его снова
вперёд назад
от тьмы ко свету от света ко тьме
как называется то место где
свет исчезает?
где свет появляется снова?
не говорите мне о фотонах
о глазном хрусталике
об отражении и преломлении
не говорите мне о ста восьмидесяти шести тысячах
миль в секунду и о теории относительности
всё что я знаю
место где появляется и исчезает свет
это то место где мы живём