Рассказ
Опубликовано в журнале Новый берег, номер 42, 2013
Сашка потерянно сидел на табуретке и думал, как ему жить дальше. Три дня назад, проболев полгода раком, ушла из жизни его мать. Последнее время она сильно мучалась от невыносимой боли, смотреть на ее мучения ему было тяжело, а помочь ей он ничем не мог. Слезами ведь горю не поможешь. Не помогли ей его слезы. Поэтому подросток испытал облегчение, когда, встав утром и подойдя к ее кровати, обнаружил, что мать умерла. Отмучилась. А сегодня ее похоронили.
Отца своего он совсем не помнил. Отец, напившись пьяным, попал под машину, когда Сашке было три года. Мать с сыном жили вдвоем на окраине Челябинска в ветхом, вросшем в землю частном доме, еле перебиваясь на ее скудную зарплату уборщицы. Хорошо еще, что у них был огород, в котором они выращивали и запасали на зиму картошку, огурцы, лук и чеснок. Сердобольные соседи отдавали им старую одежду, которую мать с благодарностью брала и Сашка, сколько он себя помнил, всегда таскал на себе чьи-то обноски. На одежду из магазина у них никогда не было денег. Только один раз, когда сыну исполнилось двенадцать лет, мама подарила ему купленную на китайском рынке дешевую рубашку, которую он берег и надевал только по праздникам.
Несколько месяцев назад, по просьбе матери, он написал письмо ее старшей сестре, тетке Евдокии. Написал о том, что мать тяжело больна, отправил, но ответа так и не получил. И вот он остался совсем один. В тринадцать лет. «Буду ходить на шоссе к светофору, и мыть машины. Может, заработаю на жизнь» — решил Сашка.
На следующий день он взял пластмассовое ведерко, которое в прежней жизни мать использовала для мытья полов, обмылок хозяйственного мыла, разорвал на тряпки старую, дырявую простынь и пошел к шоссе. Из колонки рядом с дорогой, подросток налил в ведро воды и вышел «на работу».
На удивление Сашки, дело пошло хорошо. Вечером, придя домой и, подсчитав деньги, он понял, что за день заработал четыреста семьдесят рублей. Водители, видя, как усердно моет стекла их автомобилей плохо одетый, худой подросток, щедро оплачивали его труд. Сашка сбегал в магазин, купил хлеба, масла, чая, сахара. И колбасы. Колбасу ему приходилось до этого есть редко, и он решил «с первой получки» побаловать себя. Мальчишка сидел на кухне, с наслаждением ел бутерброд с дешевой копченой колбасой, запивал его крепким, сладким чаем и думал о том, чем бы ему заняться зимой. Зимой ведь машины мыть не будешь. На всякий случай, надо будет накопить денег, пока есть такая возможность.
Компания сидела на поляне и пила пиво.
— На нашей территории какой-то хмырь машины моет! – сказал Пирог.
— Как давно? – лениво спросил Штырь, потягивая пиво из банки и заедая его вялеными анчоусами.
— Да уже неделю!
— Ты к нему подходил?
— Пока еще нет!
— А чего ждешь? Какой-то потрох, на нашей территории, стрижет бабло, а долю не отстегивает! Это не дело! Завтра скажешь ему, чтобы каждый день платил за место по четыре сотни!
— Не много? – встрял в разговор Чича.
— В самый раз! А, если не захочет, пусть себе другое место ищет!
Когда Сашка закончил мыть очередную машину, к нему расхлябанной походкой подошел пухлый парень лет четырнадцати. Парень сплюнул сквозь зубы и, тыча Сашке в грудь пальцем, нарочито гнусавым голосом произнес:
— Ты на нашей территории капусту стрижешь! Будешь отстегивать нам за место каждый день по четыре сотни!
— А мне что останется?! – возмутился подросток.
— Будешь хорошо работать, что-то и останется, а, если недоволен, вали от сюда!
— Куда валить? Мне на жизнь зарабатывать надо!
— Это твои проблемы! Не будет сегодня к концу дня четыре сотни, сильно пожалеешь!
Парень развернулся и неторопливо пошел от Сашки.
«Да за что я должен им деньги отдавать?! За какое — такое место?! Что мне останется? Полсотни в день?! Как я на них жить то буду?!» — думал расстроенный подросток, усердно протирая стекло машины.
— Сказал хмырю насчет бабок? – спросил Пирога Штырь.
— Ну! Только он не горит желанием деньги отдавать!
— Тогда будет гореть ярким пламенем! Посмотрим, какой из него факел получится!
— В смысле?
— Откажется, мы его сожжем! Мне давно хочется посмотреть, как человек горит!
— Ты что, Штырь?! Офигел?! Или шутишь?! — озадачено спросил Пирог.
— А что? Правильно! Интересно посмотреть! На живой факел! – поддержал вожака Чича.
— Ты, Пирог, набери две полторахи бензина, и спрячь их на нашем пустыре! Вечером, если хмырь не отстегнет четыре сотни, приведем его на пустырь для разборки! А ты, Чича, позови еще Хруню! Пусть повеселится вместе с нами!
Отморозкам уже не нужны были Сашкины деньги. Им хотелось зрелища. Хотелось посмотреть на живой факел. Участь подростка была решена. При любом раскладе.
Вечером к Сашке подошли четыре пацана, чуть старше его возрастом и обступили со всех сторон.
— Гони монету! – процедил сквозь зубы Штырь.
— Если я вам отдам четыре сотни, у меня останется только тридцать рублей! – ответил Сашка.
— Ну, на банку пива тебе хватит! И нам хватит на пиво и закуску! — издевательски засмеялся Штырь.
— Давайте по честному! Вам две сотни и мне две сотни! – предложил Сашка.
— Пойдем в сторонку, потолкуем! – взяв за рукав рубашки подростка, сказал Чича.
— Никуда я с вами не пойду! Забирайте все деньги, а я пойду домой!
— Тогда с тебя еще две штуки!
— За что?!
— За то, что ты уже неделю здесь бабки рубишь! Делиться надо!
— Да нету у меня таких денег!
— Тогда пошли с нами!
Чича и Хруня цепко взяли Сашку под руки и потащили упиравшегося подростка в сторону леса. Ведерко его осталось стоять на обочине дороги. Пирог вернулся и забрал ведро с собой.
На захламленном промышленными и бытовыми отходами пустыре никого не было. Сашку обступили Штырь, Чича и Хруня. Пирог побежал к спрятанным в кустах бутылкам с бензином, поднял их и перелил бензин в ведерко.
Штырь резко ударил подростка в челюсть, и Сашка упал на грязную землю. Чича и Хруня стали бить его ногами. Подбежавший Пирог стал выливать на него из ведра бензин. Штырь дождался, когда весь бензин был выплеснут на жертву, чиркнул спичкой и бросил ее на Сашку.
Боль. Дикая и ужасная по своей силе боль охватила мальчика. Он вскочил на ноги и стал метаться по пустырю, махая руками и пытаясь сбить пламя, но облитая бензином одежда только еще сильнее разгоралась от его усилий. Горевшие нервные окончания посылали в его мозг волны невыносимой боли. Сашка вдохнул воздух и испытал новую боль. Раскаленный воздух обжег его легкие. В мире для него ничего кроме нестерпимой боли больше не существовало. Четыре дебила спокойно смотрели, как мучается подросток и смеялись. Им было смешно. Смешно и интересно. Перед ними метался живой факел.
Боль достигла своего пика и стала слабеть. В ушах Сашки начал нарастать звон. Будто весь мир, скорбя, звонил по нему в огромный набатный колокол. Вдруг, звон исчез. К Сашке, сквозь белую пелену, стало возвращаться зрение. Когда пелена совсем рассеялась, он увидел свою маму. Мама была одета в ослепительно белое длинное платье. Она смотрела на сына и улыбалась.
— Вот и закончились твои земные мучения, сынок! Иди ко мне! Я отведу тебя в лучший мир! Мир, где нет боли, жестокости и несправедливости!
И Сашка протянул матери руку.