Новелла
Опубликовано в журнале Новый берег, номер 34, 2011
Борис Курланд
Нона бросает монету
Рассказ
Каждый четверг в пять часов вечера Нона выходит из дому. Она садится в маршрутку, вечно набитую пассажирами, как говорится “под завязку”. Приходится долго стоять, пригнув голову, в ожидании свободного места. Закон запрещает перевозить стоящих пассажиров, но хозяева минибуса, два ушлых брата “лица кавказской национальности” один за рулем, другой взимает плату за проезд, плевать хотели на законы и прочие излишества цивилизованного общества. Маршрутка выталкивает Нону на круглой площади с клумбой в центре, усаженной цветами. К площади сходятся не меньше шести улиц, отчего кольцевая проездная часть превращается в медленно движущееся месиво самого разнообразного транспорта.
От остановки до танцевального зала пешком не более получаса ходьбы. Если приехать пораньше, то можно не торопясь пройти по широкому тротуару, рассмотреть просторные витрины с новыми товарами. Нона не интересуется модными бутиками известных модельеров, денег на последний писк моды, как и на любой другой шик, все равно нет. Незачем терять время на пустые фантазии. Женщину больше интересуют магазины, где на витринах стоят манекены детей, одетых в сезонные одежды. Цены здесь такие же запредельные, но два, а иногда и больше раз в год появляется большой плакат с надписью “Sale!!”, ниже уже по-русски “Скидки 20% 50%”. В такие дни магазины заполняются народом. Покупатели, в абсолютном большинстве женщины, расхватывают детские костюмчики, платьица, комбинезончики. Иногда и Нона отваживается на покупку обновки для Верочки. К розовым трусикам с кокетливыми бантиками, пришитыми к ажурной сетке, добавляет пару носочков такого же цвета и миленькую маечку с незнакомой эмблемой на груди. Платья, ботинки, и прочие необходимые вещи она покупает в дешевых магазинах, разбросанных во множестве на рынке. Там на всех товарах красуются точно такие же эмблемы, фирменные знаки, логотипы фирм как в дорогих магазинах.
В четверг в семь тридцать утра Нона выходит из дома. Прошагав несколько минут по узкой дорожке, спускается в дурно пахнущий подземный переход. Пересекает его сумрачное нутро, поднимается по разбитым ступенькам на свет Божий, торопливо пересекает скверик все, что осталось от бывшего когда-то роскошным и многолюдным парка. На перекрестке двух аллей, покрытых многослойным ковром листьев, возвышается статуя в центре давно умершего от жажды фонтана. Мраморная девушка с кувшином на плече плохо отражается в бетонной чаше, покрытой многочисленными трещинами, из которых вылезают ржавые прутья арматуры. Чаша не заполняется случайными дождями, вода в ней превращается постепенно в зеленую жижу. На мутной поверхности плавают не успевшие еще почернеть листья, желуди развесистого дуба, легкий мусор, шастают головастики, бегают жучки-водомеры.
От сквера до работы несколько минут ходьбы. Нона работает продавщицей-официанткой в “Экспресс-буфете”, одной из множества торговых точек, расположенных на третьем этаже торгового центра. Буфет специализируется на продаже кофе, сэндвичей, салатов, упакованных в пластмассовые контейнеры, сладостей, легких напитков. Торговый центр находится в центре нового района. Вокруг высятся здания из стекла и бетона, в них располагаются компьютерные компании, банковские конторы, офисы адвокатов, медицинские центры.
Первыми у стойки буфета появляются молодые люди. Парни прихлебывают кофе из пластмассовых стаканчиков, заглатывают целиком булку с сыром или колбасой. Девушки заказывают кофе, изредка теплый круасон. Опаздывающие поспешно покидают помещение, бросают полупустые стаканы в мусорный ящик. Более солидные клиенты приходит попозже. Неторопливо усаживаются за свободный стол, раскрывают ноутбуки, ведут продолжительные разговоры по мобильному телефону.
Напарница, бойкая девушка по имени Рита, обычно приплетается полусонная, помятая, на лице отпечатки ночных приключений. Рита имеет привычку заводить романы и заканчивать их быстрее, чем закипает вода в чайнике. Каждое утро напарница посвящает Нону в очередную историю. Так и сегодня.
Вчера мы с Колей пошли к друзьям, отмечать день рождения. Ты помнишь Колю, высокий такой, светловолосый, он еще предлагал познакомить тебя с его приятелем, тот недавно развелся. В компании случайно оказался знакомый, одно время мы с ним встречались. Клянусь, я даже имени его уже не помню.
Неудивительно, замечает Нона, ты ухажеров своих хоть записывай в записную книжку. Имя, фамилия, рядом особые приметы родинка в интимном месте, волосы на спине, татуировка на ягодице и так далее.
Ты бы лучше помолчала, огрызается Рита, ходишь одна, словно гордишься этим. Посмотри, сколько мужиков вокруг, одеты, как в модных журналах, кожаные портфели, ноутбуки на плече.
Таким не нужна продавщица, им подавай длинноногих блондинок-болонок, моделей всяких, певичек. Статус обязывает.
Не говори, вздыхает Рита. Позавчера мне один тип предлагал поехать с ним за границу. Международная выставка высоких технологий или что-то в этом роде.
Ты, конечно, отказалась.
Вначале. Для фасону. Но намекнула на возможное изменение ситуации.
Женатый?
? А кто нет?
А что произошло на вечеринке?
Да ну их всех. Старый знакомый полез обниматься, а Коля как ему врежет. Началась драка, я сама еле ноги унесла оттуда. Теперь ни Коли, ни хрена. Хорошо, хоть лицо целое.
Беседа прерывается наплывом покупателей. Клиенты облепляют стойку буфета, прилегающие столики, стулья подобно пчелиному рою, не оставляя свободного места. Зевать некогда. Надо успеть выполнить одновременно несколько заказов, приготовить кофе, кому растворимый, кому эспрессо, разогреть в микроволновке бутерброд или яблочный пирог, выжать сок из свежих фруктов, завернуть, если кому надо с собой, заказ в специальную бумагу.
После обеда поток посетителей ослабевает. Продавщицы укладывают непроданные продукты в большой холодильник, моют посуду, собирают со столов подносы, подсчитывают деньги в кассе. Из ниоткуда материализуется хозяин торговой точки, низкорослый мужчина с опухшим лицом, покрытым красными прожилками. Зовут его Тимур Барканов. На вид хозяину примерно лет сорок, за темными очками скрываются глаза неизвестного цвета, но известной хитрости и проницательности. Барканов внимательно просматривает кассовый отчет на дисплее компьютера, распечатывает баланс на принтере. Он может с точностью до копейки оценить достоверность данных. По этой причине Нона и Рита не пытаются положить тайком в карман какую-то сотню или пятьдесят рублей.
Тимур кивает Рите. Парочка скрываются в маленькой подсобке, где хранятся пакеты для мусора, на полках громоздятся коробки разной величины, в углу железный шкафчик, куда продавщицы убирают сменную одежду.
Нона складывает в приготовленную заранее пластиковую коробку оставленные клиентами продукты: четверть торта, бутерброд с колбасой, украшенный потемневшими листьями капусты и тонкими дольками помидоров и огурцов, две уже подсохшие булочки. Добрый Тимур разрешает брать с собой остатки еды, те, конечно, которые нельзя продать на следующий день. Из подсобки парочка выходит по очереди. Первым появляется Тимур и, оглядевшись по сторонам, удаляется в сторону туалета. Минуты через две с деловым видом выходит Рита, одной рукой поправляет юбку, в другой руке держит металлический ящик-сейф. Продавщица проворно укладывает в него наличные, квитанции, пачки специальных талонов, выдаваемых компаниями.
На обратном пути, ровно в четыре часа десять минут, Нона утыкается в забор из деревянных щитов, грубо сколоченных крупными гвоздями-“сотками”. На щитах красуется эмблема строительной фирмы. Крупные буквы извещают о строительстве на месте скверика торгового центра с вычурным названием “Торговый домЪ”. Буква “Ъ”, увеличенная, окрашенная в более темный тон, выделятся как уродливый отросток в центре стройного тела логотипа торгового центра. Нона недоуменно взирает на неожиданное препятствие утром его ещё не было. Некоторое время она топчется на месте, прикидывает расстояние. Придется топать лишних минут пятнадцать, не меньше. Вдоль забора до перехода минут семь, после нырнуть в туннель, оттуда минут пять бегом до дома. Опаздывать нельзя, иначе соседка ворчит, у нее муж больной. Нона обычно забирает Верочку в половине пятого, никогда не опаздывает больше чем на несколько минут.
А как теперь успеть? Забор тянется не только вокруг садика, но и охватывает два обветшалых здания, разбитые окна которых давно требуют внимания. Нона медленно идет вдоль щитов, некоторые уже покрыты граффити, похожие на застывшие черные молнии. В одном месте стыковка между щитами оказывается неплотной, Нона проскальзывает в щель. Скверик, окруженный забором, кажется мрачным. Птицы безмятежно перекликаются на деревьях, пара бабочек обживает нестриженную травку, сизый голубь сбрасывает помет на голову статуи. Пустые скамейки дремлют.
В садике появляется пара, студенты, судя по портфелю у девушки и небольшому рюкзаку у парня.
Смотри, девушка толкает парня в бок, мы здесь не одни.
Студенты видят у фонтана одинокую женщину лет тридцати в простеньком демисезонном пальто.
Я ухожу, а вы оставайтесь, обращается Нона к студентам. Ей хочется поделиться своей грустью. Столько лет приходила сюда, с первого класса себя помню. После уроков с подружками играли в прятки, а когда мне исполнилось лет пятнадцать..
Она не договаривает. Воспоминания не всегда обязаны быть достоянием гласности.
Может, ещё передумают, сочувствует девушка. Площадь маловата для торгового центра. Памятник старый, из настоящего мрамора, наверняка имеет историческую ценность. Перенесут в городской музей.
Вряд ли. Исторические ценности давно разворовали, замечает студент. Городские жители теперь будут гулять с детьми по этажам магазинов. Вместо травы каменные полы, вместо птичек музыка в динамиках, а вместо неба стеклянный потолок.
Соседка выводит Ноне её трехлетнюю девочку. Верочка радостно хлопает в ладоши, показывает лист бумаги, исчерканный разноцветными карандашами.
Потом посмотрю, отмахивается Нона.
Она и так потеряла время. Надо успеть разложить продукты, накормить ребенка, переодеться, передать Антону девочку. Антон, вечно голодный студент, присматривает за ребенком. Нона специально для него приносит больше еды с работы. Студент умудряется подчистить почти все запасы из холодильника.
Нона торопится. Опаздывать на урок танца нельзя. Ринат очень сердится на опоздавших. Раз в неделю в спортивном зале районной школы он, черноволосый, скуластый татарин, похожий на великого Нуреева, обучает желающих искусству танца. Собирается тридцать-сорок танцоров, в большинстве одинокие женщины разного возраста и несколько мужчин под сорок с небольшим.
Я могу прийти вовремя. Вы тоже можете, сердито выговаривает преподаватель.
Жена Нуреева, женщина слегка расплывшихся форм, неподвижно сидит в углу, не сводя взгляд с мужа.
Словно жаба следит за мухой, говорит напарница Ноны по танцам, Зоя.
Партнерша выше остальных на две головы, солидные размеры тела скрываются под широкой юбкой, подтянутой выше талии. Необъятные груди плавно колышутся в такт движениям, мягкие руки обволакивают Нону материнскими объятиями.
Хоть бы один раз не пришла, ведьма.
Ну и что бы ты сделала? Нона ловко проскальзывает под поднятой рукой партнерши.
Танго бы станцевала с Ринатиком. Впритык. Рука в руке, щека к щеке, бедро к бедру. Вот так..
Зоя ловко разворачивает партнершу. Нона чувствует крепкую руку на талии, потная ладонь скользит по бедру, придавая телу вращение юлы. По знаку Рината “жаба” пухлыми пальцами нажимает на клавиши магнитофона, прогоняет музыкальные отрывки вперед-назад. Вальс, твист, танго, степ.
Внимательно следите за моими движениями! Повторили! Слушайте музыку, командует преподаватель.
Лысеющий мужчина в потертых джинсах и клетчатой рубашке навыпуск, безуспешно пытается станцевать с Ноной. Каждый раз, когда Гриша выказывает подобное намерение, Зоя ловко уводит Нону в сторону. Зоя знает: как только Нона найдет другого напарника, оставаться ей одной.
Нона, пожалуйста, один только танец, успевает выдохнуть Гриша, пробегая мимо в ритме польки. Оставь тётку на минуточку.
Зоя злобно смотрит на соперника.
Вали давай, гуляй отсюда, яростно выплевывает она в сторону соперника.
Женщина подставляет ногу претенденту на руку и тело. Гриша теряет равновесие, скользит на животе, словно он не танцор, а сёрфингист.
Перерыв пять минут, громко объявляет Нуреев, всем пить воду.
Танцоры устремляются к питьевому автомату. Некоторые достают заранее приготовленные бутылки, другие торопятся в туалет. Лица у всех потные, покрытые разноцветными пятнами.
На выходе из зала Нону подлавливает Гриша.
Провожу тебя, говорит он властным голосом.
Нона улавливает краем глаза жалобное выражение лица Зои, но крепкая мужская рука влечет её за собой. Да ей и не хочется сопротивляться. Ещё рано, Антон посидит с Верочкой, если надо, лишние полчаса. Гриша подводит Нону к легковому автомобилю с шашечками на двери. Включает мотор, закуривает сигарету, вопросительно смотрит на Нону.
Куда поедем?
Нона называет адрес.
Гриша кивает головой. Через пыльное окно автомобиля Нона рассматривает знакомые витрины, освещенные яркими огнями, людей на тротуарах. Такси плавно огибает круглую площадь.
Ты всегда один приходишь на танцы, замечает она, не женат, наверное.
Женат, только Катя не любит танцевать. Ей книжку в руки, диван и телевизор. Имею, говорит, право на духовную свободу. Сколько раз приглашал потанцевать. Бесполезно..
Окурок вылетает через окно, разбрасывая хвост искр.
Дети имеются? рассеяно интересуется Нона.
В молодости по глупости сделали аборт, с тех пор ничего не получается.
А у меня девочка, скоро будет три года. Я не замужем, торопливо добавляет Нона, Верочка моя приемная дочь. Вообще-то она моя племянница, старшая сестра оставила мне присматривать. Уехала на заработки, за границу. Официанткой. Потом выяснилось, заставили работать проституткой. Она попыталась сбежать, так они её..
Фары освещают знакомое “Ъ”. Гриша останавливает машину вплотную к букве.
Спасибо за подвозку. Ты меня не жди.
Я подожду, упрямится Гриша.
Нона пролезает в знакомую щель в заборе. Она с удивлением замечает движение в скверике. Многочисленные тени сидят на лавочках, траве, гуляют по аллеям.
Вы, наверное, пришли попрощаться..
В свете луны Нона видит молодую женщину в соломенной шляпе, белое платье широкими воланами спадает с тонкой тальи, в руках кружевной зонтик от солнца.
Да, отвечает Нона шепотом, ей кажется неуместным говорить в полный голос, пришла попрощаться. Все мое детство и юность прошли здесь.
Моё тоже, женщина снимает шляпу, медленно обмахивается, меня папенька в детстве часто приводили сюда. Гербарий собирали, бабочек, жучков всяких. Фонтан в те времена работал исправно, в жаркие дни детишки залезали под струи воды. Летом по озеру на лодках катались, зимой на коньках. За мной тогда Митенька Невзоров ухаживал, сын бургомистра. Мы с ним в кустах прятались, так его гувернантка, пожилая француженка, испуганно бегала по аллеям. “Où êtes-vous monsieur Dimitri?”. Забавно, не так ли?
Нона не совсем понимает, о чем говорит женщина.
Меня сюда водила мама, а теперь мы вот, с Верочкой, сбивчиво объясняет она. Друга у меня отродясь не было, не получалось..
А вот и Митенька! радостно восклицает женщина, перебивая откровенья Ноны. Как я соскучилась по тебе, ma chérie.
К ним приближается стройный мужчина в военной форме. Фуражка сверкает кокардой, на боку шпага в ножнах. Военный осторожно целует протянутую руку женщины. Женщина берет мужчину под руку, пара медленно удаляется в сторону ворот.
Вот так каждый раз, замечает мужской голос с ехидцей. Куда там, жить не могут один без другого.
Нона испуганно смотрит на молодого мужчину с винтовкой на плече.
Не пугайтесь, я не кусаюсь, незнакомец проводит ладонью по всклоченным волосам на голове. Вы случайно не знаете, как там на фронте? Немцы продолжают наступать? Ничего, Красная армия всех сильней. Мы с женой сидели до рассвета на этой скамейке, где поломана доска. Только поженились, а через неделю началась неделю война. Это наша с ней заветная скамейка, понимаете? Видите, сбоку наши имена вырезаны, это мы Толик и Наташа.. Я ещё пытался вырезать сердце, да лезвие сломалось. Отсюда я пошел прямиком на призывной пункт.
Надоел со своими немцами, женщина в рабочей блузе, голова повязана темной косынкой, бесцеремонно отталкивает бородача. Вы лучше скажите, коммунизм наступил? Надоело в нищете жить, копеечки считать от зарплаты до зарплаты. В тридцать лет спина сгорбленна от мытья полов по чужим квартирам. Домой возвращаюсь детвора ждет с открытыми ртами, словно птенцы в гнезде. Муж-калека, с костылем ковыляет. Только детей делать и здоров. Каждую ночь давай, удовлетворяй натуру мужскую. А силы, силушки-то моей женской на всё про всё откуда взять? Зато по праздникам, бывало, приоденусь, возьму свой питомник и в парк. Одеяло расстелю на траве, снедь какую-никакую выставлю не хуже других. Пока болезнь не прихватила, та самая, которая как вцепится так и не отпускает.
Вот дур-ра, картавит старичок в вельветовом пиджаке, какой коммунизм. Повсюду разруха, недавно ввели военное положение, говорят, белые на подходе. До революции мы в этом садике собирались тайно. Молодежь, цвет общества огонь в глазах, головы полны идей, кровь бурлит. У меня подруга была, Машенька О., курсистка. Мы по ночам на пару листовки расклеивали. Мне казалось, что ищейки за нами следят, а она безрассудная такая была, бесстрашная все вперед. Задание выполним и в беседку. Там в углу раньше беседка стояла, во время войны на дрова разобрали. Ночью тихо, только слышно, как вода в фонтане журчит, да сердца стучат. Как Гражданская война началась, Машенька на шестом месяце беременности была, уехала к родным в Саратов. С тех пор не виделись. Э-эх..
Тетенька, вы не видели мой велосипед? мальчик в коротеньких штанишках теребит Нону за рукав. Новенький совсем, с запасными колесами по бокам, руль блестящий. Я его под деревом оставил, сильно в туалет захотелось. Вернулся, а его нет. Наверное, украли. Теперь боюсь домой возвращаться, папа с мамой заругают. Я ведь целый год клянчил: купите, пожалуйста, велосипед на день рождения, буду хорошо учиться, примерно вести себя. Сегодня мой день рождения, ровно десять лет исполнилось. Я вернулся из школы, а родители мне сюрприз подготовили. В углу квартиры за занавеской у нас зимние вещи хранятся, когда лето. А зимой наоборот. Значит, домой я пришел, сел обедать. Слышу шуршит что-то за спиной. Оборачиваюсь а он стоит передо мной. Блестит хромом, спицы в смазке, педали в целлофане. Я давай звонить в звоночек “тирлинь-тирлинь”, пусть все слышат. Попросил разрешения прокатиться. “Только один круг в парке”. От угла по главной аллее до фонтана и обратно проехался, ужасно в туалет захотелось. Сбегал на минуточку, возвращаюсь, а велосипеда нет.
Смотреть надо было по сторонам, а не выскакивать, сломя голову, на мостовую под колеса грузовика.
Кто это сказал, Нона не знает. Она пятится, но тени не отстают, подбираются ближе, обступают тесным кольцом.
Женщина, скажите, солдаты из Афгана, все вернулись? Сын мой должен был вернуться, а я, вот видите, не дождалась. Может, знаете такого, Сергей Задоров. Девятнадцать лет, волосы ежиком. На левом предплечье наколка в виде сердечка. Внутри буква “С”, Светлана значит. Девушка у него была. Они всегда у фонтана встречались. Света в институте училась, а Сережа все никак определиться не мог. Первые месяцы каждый день она в любую погоду ждала у фонтана, так они договорились. Подождет часа два, уйдет вроде, а потом вдруг вернется. А через три года пришла с младенцем на руках, постояла у фонтана, поплакала, как попрощалась, с тех пор я больше её не видела.
Нона не слушает, она разворачивается, бежит к спасительной щели в заборе.
Не торопись, любовь моя, знакомый голос тормозит её бег, словно свинцом налились ноги.
Нона неохотно усаживается на скамейку рядом с женщиной в строгом костюме. Между ними кожаный портфель, набитый школьными тетрадками.
Как я соскучилась, женщина гладит Нону по волосам, проводит рукой по щеке. Мне так хочется целовать твои губы, чувствовать биение сердца. Какая жалость, муж сегодня дома, отдыхает после ночной смены. Вчера купила тебе импортное белье, трусики и лифчик с кружевами. У спекулянтов достала. Ползарплаты учительской ушло.
Нона брезгливо сбрасывает холодную руку.
Мы теперь одногодки, Елена Петровна. Я уже давно не девочка. Живу одна, а все из-за вас. С парнями встречаться не могу. Боюсь рук мужских, грубыми они мне кажутся.
А каково мне, учительница сбрасывает портфель на землю, придвигается к Ноне. Муж каждый день допросы устраивает, убить грозится, ревнует. То к директору школы, то к физруку. Идиот. Поверь, мне, кроме тебя никто не нужен.
Прощайте, Елена Петровна. Нона встает и, помедлив, гордо добавляет: А у меня ребеночек есть, Верочка, три года недавно исполнилось. Вот так.
Ты где-то пропадала всю ночь, беспокоится Антон. Посмотри на часы, скоро на работу вставать.
Да заплачу я тебе за все часы, не беспокойся. Все нормально, все в порядке. Просто я просидела всю ночь в старом скверике. Оказывается, он когда-то был большим парком, даже озеро было. Городские власти постепенно урезали его части для разных нужд, словно человеку ампутировали части тела. А теперь ликвидируют окончательно.
Подумаешь, скверик. Запущенный, я там не раз проходил.
Ничего ты не понимаешь, машет рукой Нона.
Антон уходит. Нона смотрит на спящую девочку. Первые лучи света пробиваются через занавески. Нона хватает Верочку, поспешно натягивает первую попавшуюся одежку..
Скорее, скорее, малышка, нам надо успеть, бормочет она.
У входа в скверик стоит группа строителей в желтых касках. Огромный кран вырывает секцию ажурного забора, словно тянет гнилой зуб. Нона с Верочкой на руках пробирается через образовавшуюся дыру.
Тетя, нашелся мой велосипед, мальчик в коротких штанишках со счастливой улыбкой нажимает на звонок велосипеда, возле дерева, там, где я его оставил.
Рядом с мальчиком женщина обнимает парня в военной форме.
Вернулся мой Сереженька, плачет от счастья мать, вернулся домой. Не напрасно я ждала столько времени. Теперь надо Светочку найти, вот тогда все уж точно хорошо будет.
На скамье с поломанной доской сидят, держась за руки, молодой бородач с винтовкой на плече и седоволосая женщина в ситцевом платье. Окруженная голосистой компанией подростков, по аллее проходит работница в темной косынке. Из деревянной беседки, покрытой буйной порослью плюща, выходит старичок в вельветовом пиджаке, бережно поддерживает за талию молодую женщину с набухшим животом.
Нона ищет взглядом учительницу. Пусть Елена Петровна увидит девочку.
Женщина, вы с ума сошли. Вас с ребенком трактор раздавит.
Высокий мужчина с желтой каской на голове выводит Нону из скверика на шумный тротуар.
Подержите девочку, Нона протягивает ребенка, я мигом.
Она бежит по аллее к фонтану. Лихорадочно выворачивает карманы пальто, жакетки, проверяет ещё раз. Осматривается по сторонам.
Златник не ваш, случайно? женщина в белом платье с воланами протягивает монету изящной рукой в перчатке.
Нона впервые видит монету с двуглавым орлом. На другой стороне профиль неизвестного с бородой. По периметру тянется надпись с той самой буквой “Ъ”.
Есть такая примета: если бросить монету в воду, то обязательно вернешься в то же самое место. Это правда? спрашивает Нона.
Женщина приятно улыбается.
Чистая правда. Я всегда возвращаюсь в этот парк.